Секреты Примроуз-сквер 1

Глава 7 Полет с крыльца

До Университета магии Йен решил добираться на метро — так гораздо быстрее, чем трястись в кэбе через весь город. Университет в целях безопасности находился на окраине города, впрочем, ненасытная столица, разраставшаяся, как на дрожжах, уже вплотную подобралась к оплоту магии. Та же университетская ветка метро, планировавшаяся как тупиковая, уже готовилась вырваться дальше Университета в Зеленые холмы — новый престижный район.

Йен быстро спустился в метро, купил билет и направился на платформу, по которой важно прогуливались беременные лэсы — последнее время столичные доктора прописывали своим подопечным лечение сернистыми газами в метро, якобы это помогало общему оздоровлению и развитию плода. Йена удивляло только одно — как при этом доктора игнорировали многочисленные смерти машинистов, которые по работе постоянно дышали сернистыми газами и по идее должны были быть самыми здоровыми людьми на свете, но ведь умирали на долгих перегонах, видимо, докторам на зло.

Раздался грохот прибывающего поезда, Йена обдало паром, и, медленно затихая, как огромный огнедышащий дракон, поезд из трех вагонов остановился. Йен поспешил в средний вагон — он почти всегда был пуст, из него было дольше всего добираться до выхода с платформы. Раздался свист, лэсы и пассажиры поспешили на эскалаторы — паровоз тронулся в путь, обдавая всех не успевших покинуть платформу жирным черным дымом и жаром.

В вагоне, как и во всей подземке, было ужасающе жарко, даже несмотря на вентиляцию. Жар от работы паровозов накапливался в туннелях, поднимая температуру окружающих земель, и маги уже предсказывали появление новых разновидностей нелюдей, а то и чудовищ, порожденных этим чудом техники. Многие ратовали за перевод поездов на магию, но пока это было экономически невыгодно — магов, способных создавать кристаллы-накопители, источник энергии для магомобилей и маговозов, было мало.

Мимо окна, словно в насмешку подтверждая пророчества магов о чудовищах, пронеслась какая-то тварь, сияющая для магического зрения Йена вспышками синего и алого. Вуд даже как следует тварь рассмотреть не смог, лишь замечая, что она чем-то напоминает распластавшегося по стене паука. Кажется, жаль, что метро отказалось от вагонов без окон — пассажирам было бы спокойнее, хотя… Люди могли и не замечать этих тварей. А ездят ли маги на метро, Йен не знал.

Мерный перестук поезда, вышедшего на большой перегон под отчаянно широкой в устье Даркери, укачивал Йена, и тот почти заснул — все же надо было воспользоваться предоставленным после больницы отпуском, но сидеть дома в четырех стенах было невыносимо.

На конечной его разбудил помощник машиниста с парой синяков на лице — кабины паровозов были без переднего стекла, и рабочей бригаде частенько прилетали в лицо мелкие камешки:

— Эй, нир… Вставай! Приехали!

Йен сонно зевнул и не стал поправлять, что он не представитель низшего сословия — глупо придираться к обращению. Он кивком поблагодарил парня и вышел на платформу, тревожно оглядываясь в темный туннель, словно ожидая, что та странная тварь с паучьими лапами может выползти на платформу.

Он вышел на поверхность, тут же ежась от холода после жары метро. На площади перед университетом было шумно — спешащие на лекции профессора, уличные продавцы еды, мальчишки-рассыльные и оккупировавшие бортик фонтана многочисленные студенты, спешно доучивавшие заклинания… И множество-множество-множество воздушников — их отсюда не гоняли. Шум, суета и знания, недоступные Йену — он отчаянно любил Университет магии и столь же отчаянно понимал — ему сюда ходу нет. Все знания мира о магии для него недоступны. Он может войти в университет только как полицейский, не более того. Ему никогда не сидеть на бортике фонтана и не дочитывать недоученное, ему никогда не оседлать на день мага статую Маржина Величественного, стоящую прямо перед Университетом на высоком постаменте, ему никогда не напялить на мраморную голову Маржина бонет, как принято у выпускников, ему никогда…

— …и нечего об этом жалеть, — оборвался сам себя Йен, привычно бормоча себе под нос.

Он направился в сторону правого крыла университета — именно там была расположена кафедра истории магии. С профессором Галлахером ему помогли встретиться магия, везение и в большей части все же документы инспектора.

Его приняли почти сразу же, запуская в полный книг и тайн, и непонятных механизмов на многочисленных столах кабинет мага-историка.

Профессор Галлахер, склонившийся над каким-то манускриптом, лежавшим на высокой конторке, махнул рукой, подзывая Йена к себе.

— Идите сюда, молодой человек! — он не стал при этом стаскивать с себя гогглы, машинально обернулся на Йена и тут же поправился: — о, простите! Эльф, конечно же! Идите сюда, молодой эльф.

Йен в который раз за день выругался себе под нос, но подошел и даже представился:

— Инспектор Вуд, участок Примроуз-сквер.

Профессор, выглядевший как всклокоченный, немножко помешанный на науке Морозный Дед — весь белоснежный от седины с длинной бородой и кустистыми бровями — поинтересовался:

— Могу я спросить ваше настоящее имя?

Йен натянуто улыбнулся:

— Эль Фаоль.

Профессор тут же охнул:

— Ох, за что же вас так…

Йен пожал плечами:

— Сам был хотел знать.

«Эль Фаоль» в переводе с языка нелюдей означало Лесное дитя.

— Бедный мальчик, понимаю, почему вы держитесь за человеческое имя. Лесные эльфы иногда умеют портить жизнь своим потомкам говорящими именами. — Он вновь склонился над манускриптом, внимательно рассматривая его, — так чем могу помочь, Эль Фаоль?

Йен скрипнул зубами:

— Лучше все же Вуд, если вам нетрудно.

— Да-да-да, — рассеянно сказал профессор, снова махая рукой, — присаживайтесь где-нибудь, если хотите и если найдете где, Эль Фаоль.

Все многочисленные стулья в кабинете были заняты книгами.

Йен улыбнулся — тут пахло пылью, человеческим теплом и уважением, тут было отчаянно хорошо, тут не хотелось говорить о Безумце и его преступлениях. И обижаться на профессора за неправильное обращение тоже не хотелось.

— Я постою, профессор…

— Так что вас привело ко мне? — Галлахер не стал поворачиваться к Йену — манускрипт его волновал больше.

— Меня интересует история магии…

— О! — профессор даже гогглы от удивления приподнял, рассматривая Йена своими цепкими, неожиданно зелеными глазами, — это всеобъемлющий вопрос, занимающий тысячу академических часов… Может, вы сузите область своего интереса?

Он опустил гогглы на глаза и вновь занялся манускриптом:

— Понимаете, мне тут принесли бумаги предположительно руки самого Маржина, хотелось бы вплотную ими заняться…

— Простите, что отнимаю у вас время.

— Не извиняйтесь — ваша работа как полицейского не менее важна! Прошлое можно оставить прошлому, а вот настоящее оставлять без присмотра нельзя. Только вот… — он снова посмотрел на Йена, — чуть-чуть побыстрее.

— Меня интересует возможность двух обширных магических сливов у мага за один день.

— Ого! — профессор на миг снова повернулся, рассматривая Йена. Даже гогглы приподнял. — Теоретически или практически?

— И так, и так… И, — уточнил Йен, — речь идет о взрослых, хорошо обученных магах, лэс Галлахер.

Профессор важно кивнул и даже выпрямился:

— Теоретически — все может быть. Маги уровня Маржина накапливали колоссальные объемы магии в себе. Пожалуй, у них могли быть сливы по два раза на дню. А вот практически… Маржины остались давно в истории, маги такого уровня, как основатель магической науки Маржин, давно не рождались. Я никогда за свою бытность магом не слыхал о двух сливах даже раз в неделю. Но! — он приподнял указательный палец вверх, словно был на лекции, — я могу навести справки у своих коллег из других университетов, тогда это будет более достоверно, чем просто мои слова и наблюдения. Так вас устроит, Эль Фаоль?

— Я не хотел бы вас утруждать, лэс Галлахер…

— Вы не утруждаете меня, Лесное Дитя. Мне будет приятно поболтать со старыми знакомыми по телефону. Справка будет готова дня через два-три, никак не раньше. Вас это устроит?

— Конечно, лэс.

Профессор вновь натянул гогглы и склонился над манускриптом:

— Тогда я пришлю к вам в участок мальчишку с запиской, как все будет готово. Или приходите сами через два дня, ближе к обеду. Поболтаем, надеюсь, в следующий раз у меня будет больше времени, чем сейчас.

Он махнул рукой на прощание. Йен пробормотал положенные слова благодарности и пошел на выход, уже зная — ему придется кровь из носу поднять дело Шейла из архива. Дафф будет просто взбешен, особенно в конце расследования — тут дело шло не о горничной, а о потомственном ларе, и дело закрывал сам Дафф, когда как Йен писал в больнице свое особое мнение о случившемся.

— Дохлые феи, настолько злить Даффа я не собирался.

Он постоял пару минут на крыльце университета, осторожно переходя на магическое зрение — напоследок хотелось полюбоваться площадью, полной магии. Он редко тут бывал, когда еще случится такое.

Магические потоки, текущие под землей, скользящие в воздухе и струящиеся с водой фонтана просто поражали своей силой — тут было сердце магии, тут когда-то рыцари сели за один общий стол и признали друг друга равными, тут когда-то Маржин возвел на престол первого короля тогда еще Дубрии, позже разросшейся до Островного королевства, над которым никогда не садится солнце — от края и до края мира простирались колонии королевства. Большинство людей для Йена тут же превратились в яркие разноцветные солнышки: зеленые — это маги земли, синие — многочисленные водные маги, прозрачно— голубые — воздушные, белые — маги льда, коричневые — бытовики, даже пара черных солнышек попалась — маги смерти. Алого цвета нигде не было — огненная магия одна из самых редких. Все небеса заходились от голубых всполохов — там во всю танцевали и веселились мелкие воздушники. Йен даже несколько чешуйников нашел, хотя больше там было стрекозников и жукокрылов. В протянутых ладонях Маржина Величественного обосновалась парочка чешуйников с красивыми ультрамариновыми крыльями как у махаонов. Кажется, эти воздушники собирались нагло нарушать общественный правопорядок — уж больно они страстно целовались.

Йен отключил магическое зрение — обычно он им старался пользоваться аккуратно, видеть то, что не видит большинство окружающих довольно опасно — так и себя можно выдать. Площадь стала заурядной, растеряв всю свою магическую красоту, но все равно она была такой же притягательной для Йена и недоступной. Он собрался с силами и направился в метро — ему еще нужно продумать беседу с лэсой Аликс.

Из метро Йен вышел на станцию позднее, чертыхаясь себе под нос — чуть зазевался из-за разноцветной стайки беременных, вдыхающих благородный целебный сернистый газ, и этот газ нагло осел на нем черной копотью паровозного дыма. Быстро платком вытирая лицо от сажи, Йен вышел на площадь Согласия, уже сияющую волшебными фонариками грядущих праздников. С тоской подумав, что надо начинать откладывать деньги на подарки матери и сестрам, Йен поправил длинный шарф, плотнее закутывая шею от поднявшегося с моря холодного ветра, и направился вниз по Примроуз-сквер. Подарки… Ему еще надо как-то найти денег на покупку нового зонта — пока небеса были к нему благосклонны, но погода в столице всегда непредсказуема: сейчас светит солнце, а через четверть часа может полить дождь.

У опечатанного особняка Шейла Йен остановился — сейчас на его крыше колыхался сине-золотой флаг, объявляя дом собственностью короля. Собственность была явно очень ценной — король не поскупился на защиту: вокруг дома сияла антиворовская завеса магии. Рядом звякнул канализационный люк, и кто-то звонко чихнул от пыли. Йен резко обернулся на звук — люк тут же с грохотом упал. Молодой подземник, похожий на переростка-крота с серо-черной гладкой шерстью, предпочел спрятаться от ненужного внимания. Йен спешно рванул к люку, присаживаясь возле него на колени и стуча. Прохожие: две чопорные дамы во вдовьих платьях и молодой человек в мантии студента — предпочли перейти на другую сторону улицы, не сталкиваясь с Йеном. А тот все ждал отклика, снова и снова настойчиво стуча. Люк так и не дрогнул и не открылся.

Йен выругался, отряхнул помятые брюки и отправился на поиски подходящей палки — зонта-то у него не было. Ничего подходящего не нашлось, а ломать ветку в парке Йену показалось недопустимым, так что ему пришлось останавливаться возле каждого канализационного люка и снова садиться, стуча в него. Безрезультатно.

Руки в вязанных перчатках быстро продрогли, и Йен уже подумывал сдаться, как на боковой улочке снова звякнул, приподнимаясь люк, и уже другой подземник, старик с седой шубкой и грубым шрамом поперек остроносой мордочки, шепотом спросил:

— Чего надо, нир? Чё буянишь?

Йен спешно направился к люку, садясь на корточки:

— Добрый день, достопочтимый подземник. Мне надо поговорить с вами…

— Руку протяни! - скомандовал подземник, щурясь от яркого для него дневного света.

Йен послушно снял перчатки и безропотно протянул руку к самой пасти подземника — зубы у того были длинные и острые, и очень опасные — прокусить руку могли запросто.

— А-а-а… — благодушно улыбнулся подземник, — Эль Фаоль тут шумит… Чего надо-то, эльфа?

— Я не эльф, — поправил его Йен.

Подземник, все так и не представляясь, рассмеялся:

— А то я не чую… Чего надо?

— Надо проникнуть в запечатанный магией дом.

— Невозможно. Ты слишком большой. — Люк стал угрожающе закрываться. Пытаться остановить его, протискивая в щель пальцы или свой ботинок, было чревато переломами, ловить подземника за руку было еще опаснее, и поэтому Йен просто зачастил:

— Не мне. Мне лишь нужна одна вещь оттуда! Я хорошо заплачу!

Люк вновь приподнялся, и подземник выбрался наружу. Его длинной шерстью тут же принялся играть ветер, заставляя старика морщиться от холода — из одежды на подземнике был только шарф:

— Быстрее! Что за вещь?

Объяснять не пользующемуся одеждой нелюдю можно было долго и безрезультатно, и Йен рискнул — чуть зачерпнул магии, вкладывая картинку запонки в голову подземника:

— Вот эту вещь. Точь-точь такую — иные, с другим рисунком на щитке не интересуют.

Подземник зафыркал длинным носом:

— А то глупее вас родились! Будет вещь — принесу. Не будет — не принесу. С тебя три желудя.

Йен скрипнул зубами — странная оплата, которую с него просили нелюди, всегда его поражала:

— Хорошо, три желудя.

Подземник заволновался, словно прогадал с ценой:

— Тех самых желудя, Эль Фаоль!

Йен, чтобы не расстраивать старика, достал из кармана пальто один из желудей и протянул его подземнику:

— Предоплата. Учти — дело срочное.

Тот цепко схватил желудь, быстро обнюхивая его и блаженно улыбаясь всеми своими острыми зубами:

— Договорились! — он ловко поднял крышку люка своими мощными передними руками с длинными когтями и рванул в канализацию. — Будет что — принесу…

Йен встал — он знал, что иного ответа добиться от подземника невозможно. Все же они были слишком нелюдьми. Он как мог привел в порядок свой костюм и направился в сторону дома барона Гровекса. С парадного крыльца его явно не примут — слишком непрезентабельно он выглядел к середине дня, но попробовать через черный ход можно было. Он проверил мелкие монетки в кармане — они затерялись там среди желудей и хлебный крошек, которые он забыл скормить воздушникам у Университета.

«Ничего, дома Забияка только так съест», — подумал он, все же находя пару четверть-репсов — одну можно будет потратить на ужин и дорогу домой, вторую сунуть кухарке или лакею, прося о встрече с лэсой Аликс. Иногда проще действовать подкупом, чем долго и упорно трясти своими документами инспектора.

Девочке-посудомойке, открывшей заднюю дверь особняка, Йен, естественно, не стал предлагать четвертак — он перепал солидной, пожилой кухарке, настороженно разглядывающей Йена с головы до ног:

— И чевой вам надоть от нашей лэсы, а, иншпектор? — Тут, на кухне, куда Йена привела посудомойка, кухарка чувствовала себя главной, тут все зависело только от неё. Тут даже дворецкий подчас был не в силах что-то указывать.

— Мне нужно с ней поговорить с глазу на глаз о деле её мужа, уважаемая нира, только и всего.

Горничная, пившая послеобеденный чай за огромных кухонным столом, тихо напомнила:

— Грета, не лезь — лар запретил что-либо рассказывать лэсе о ТОМ САМОМ деле.

Грета уперла руки в бока, довольно солидные, кстати:

— Эмма, а ну не лезь, куды не просют! Живо подняла свой зад и привела в буфетную нашу птичку…

Горничная тактично кашлянула:

— Грета…

— Я так думаю — помирать, дык зная от чьей руки! Говорить, что лар Валентайн душка — это врать перед богами… Лучше знать, чево грозит, чем закрывать глазоньки. Иди, Эмма — приведи нашу птичку в буфетную, там никто и не догадается её искать. — Для ускорения процесса переговоров в руке кухарки мелькнул бывший четвертак Йена.

Эмма покачала головой:

— Это опасно!

— Опасно жить с Безумцем и не знать это, — буркнула кухарка. — Иди! Самой-то не страшно? Это же тебе езжать на Ледяные острова с нашей птичкой. Это тебе жить в одном доме-то с Безумцем, прости небеса…

Эмма побелела и вышла с кухни. Кухарка перевела взгляд на Йена:

— Ты это… Скажи девочке как жить-то, а? Страх же берет, как подумаю… Ишь, удумал лар наш пакость такую — она ж птичка такая глупенькая…

Йен утешающе сказал кухарке, неподдельно схватившейся за сердце:

— Не волнуйтесь, нира Грета — нир Шейл ни причинит лэсе Аликс вреда.

— Касатик, — вздохнула кухарка, — твои слова да Созидателю в уши… Он же… Лар-то наш бывший… Стольких порешил.

— Сердцем клянусь. — твердо сказал Йен. — Лэсе Аликс ничего не грозит.

Грета расплылась в улыбке:

— Ну, чевой ты стоишь… Пойдем, отведу тебя в буфетную — чаю хоть попьешь, а то замерз поди как цуцик. Не любит вас начальство, ой не любит…

***

Лэса Аликс спустилась в буфетную, располагавшуюся в подвале, как все помещения для слуг, спустя полчаса.

Йен тут же вскочил со стула, на котором дремал после горячего чая с пышками:

— Лэса Аликс, еще раз здравствуйте… — сказал он неловко, сжимая в руках шляпу и чувствуя себя ужасно неопрятным на фоне лэсы — та сияла чистотой в своем белом, кружевном чайном платье. Лишенное немодного ныне турнюра платье плотно облегало её фигуру, не давая простора для воображения, отчего Йен сглотнул — Аликс была само совершенство. «Хотя согласен с поборниками нравственности — подобные одежды следует запретить! Это же не платье, это… Сплошной соблазн!» — подумалось Йену.

Аликс недоверчиво посмотрела на инспектора и все же мягко сказала:

— Добрый день, инспектор Вуд.

Она сама, заставляя Йена краснеть за свои манеры, выдвинула стул из-за стола и села. Ему присесть она, конечно же, не предложила. Настаивать Йен не стал — он был не в том положении:

— Лэса Аликс, я пришел попросить у вас прощения — я повел себя в участке не лучшим образом.

Она сухо и явно обиженно сказала:

— Извинения приняты. И... Вы же понимаете, что они совершенно бесполезны?

Йен был вынужден спросить:

— Вы уверены, что готовы узнать правду о своем муже?

— А вы не хотели бы знать правду о том, с кем делите свою постель?

Йен закашлялся:

— Лэса Аликс, так не говорят в приличном обществе.

— Я сейчас не в том положении, чтобы играть словами, инспектор. Я не знаю, чего мне ожидать... Я, пусть это глупо, но я боюсь... Я боюсь за свою жизнь. И, присядьте уже, пожалуйста.

Обычную присказку благородных ларов, оправдывающих вопиющее нарушение этикета в виде сидящего при них полицейского: «Мне неудобно задирать на вас голову!» — она добавлять не стала. Может, действительно, ждала, что он сам присядет, как делал каждый лар и лэс в её присутствии?

Йен старательно мягко сказал:

— Вам нечего бояться, лэса Аликс. Ваш муж сейчас абсолютно безопасен.

— Вы так уверенно это говорите... — она опустила глаза вниз, явно пытаясь прогнать непрошенные слезы. — Мне страшно, лэс Вуд. Я ничего не знаю, а все еще и скрыть правду от меня пытаются.

— Я знаю — Шейл абсолютно безопасен для вас. — Не видя в её глазах веры в его слова, он повторился: — Я точно знаю это, лэса Аликс. Шейл безопасен. Он не способен сейчас на убийства.

— Вы его кулаки видели?

— Он... — Йен подался вперед, пристраивая локти на стол, — хорошо... Давайте все по порядку. Станет дурно или страшно — сразу же говорите. Мои намерения — помочь вам, а не напугать.

Аликс храбро улыбнулась, правда не Йену, а столешнице:

— Инспектор, пока что вы все больше и больше пытаетесь меня запугать.

— Простите... Здесь на Примроуз-сквер орудовал мульти-уби... — Заметив непонимание на лице Аликс, он тут же поправился, — убийца, на чьем счету около десяти жертв.

Аликс подняла на него совсем потерянный взгляд:

— Столько невинных жертв... Небеса... И всех их убил... Вэл? Их убил мой муж?

— Я совершенно точно знаю, и мои слова подтверждены уликами, что Шейл убил одного человека. Но почерк во всех убийствах одинаков, что позволило присяжным признать лара Вэла виновным в убийстве десяти человек и нападении на полицейских.

— Присяжным? Вы сказали — присяжным, вы не сказали, что уверены в этом сами.

Йен честно сказал:

— Я… Я не заканчивал дело, его передавал в суд суперинтендант Дафф. Я не могу с полной уверенностью говорить о виновности Шейла во всех убийствах. Но… На момент неудачной попытки ареста лара Шейла, я был уверен в его виновности.

— Вы интересно играете словами, инспектор Вуд.

— Я не люблю говорить то, в чем не уверен. Особенности профессии.

— Хорошо… Десять или один убитый человек — это все равно на одного больше, чем нужно. И вы уверены, что одного Вэл точно убил. И при этом вы все же сказали, что я в безопасности... Это как-то не сочетается друг с другом... Что остановит его... Что может предотвратить мое убийство, когда мы с ним уедем на Ледяные острова? Я отнюдь не его идеал, я вообще не идеал чьей-либо жены... А избавиться от меня в суровых условиях северных островов легче легкого. Но вы говорите, что я в безопасности...

Йену были понятны переживания Аликс — он помнил, как страдала, сомневалась и рыдала от собственного неверия в человека, с которым прожила полжизни, его мать, когда отца обвинили в убийстве и отправили на виселицу. Он рискнул и пояснил для Аликс:

— Безумец... Так прозвали убийцу с Примроуз-сквер, убивал по известной мне причине — он убивал из-за временного помутнения рассудка, вызванного сливом магии.

— Чем, простите?

— Бывший лар Вэл — маг, у магов периодически возникают проблемы с переизбытком магии. Иногда маг теряет контроль над своим резервом и сбрасывает магию в окружающий мир, это и называется сливом. Лар Вэл терял рассудок от слива магии и убивал. Мне кажется… — он покривил душой и соврал специально для Аликс, — он не отдавал себе отчета в том, что совершает в тот момент.

— Хорошо… — Аликс кивнула, — я поняла вас, но причем тут моя безопасность?

Йен скрипнул зубами — ей и этого не сказали!

— Шейлу заблокировали магию. Он больше никогда не сможет магичить, а значит, и сливов у него не может быть. Нет сливов — нет безумия.

Аликс задумчиво и неожиданно для Йена сказала:

— Есть вероятность обхода…

— Блокировки? — подсказал Йен.

— Да. Он может как-то вернуть себе магию?

Врать Йен не стал:

— Все возможно. Можно сорвать защитные плетения браслета-блокиратора. Есть спрос — есть и предложение, только найти мастеров для взлома сложно. Да и срывать блокиратор чертовски больно — говорят, я точно не знаю, что после срыва такого браслета до суток, а то и больше маги становятся беспомощны из-за боли.

Аликс храбро улыбнулась:

— Тогда еще один вопрос… Как-то немагу можно понять, что браслет-блокиратор больше не действует?

— Можно, конечно. На браслете появляются трещины, теряется его зеркальная гладкость, возможны изъяны или ржа.

— То есть… Если я буду внимательно наблюдать за браслетом мужа, я могу понять — вернул ли Вэл магию?

— Да, лэса Аликс, все верно.

Она нахмурилась:

— И что же мне делать, когда я замечу такие изменения?

Йен достал из кармана пальто свою визитку:

— Спешно обращаться ко мне. Если это присутственный день, то меня легко найти в участке. Если это день богов, то на визитке написан мой домашний адрес — отправьте мне записку с посыльным, и я тут же приеду. Главное, ничего не бойтесь — полиция сможет вас защитить.

— Это тут, инспектор Вуд. Боюсь, что на Ледяные острова это не распространяется.

Йен решительно сказал:

— Вы можете подать на развод. Доказать факт шантажа вас и вашего семейства можно. Даже если ваша семья вас не поддержит, ваших показаний хватит за глаза. Если решитесь на развод, то тут же обращайтесь ко мне, я помогу вам.

Аликс горько сказала:

— Подать на развод… И тогда моя семья пойдет по миру.

Йен обошел стол и протянул Аликс визитку:

— Но вы получите развод, и Шейл не сможет вас убить. Речь идет о вашей жизни, лэса Аликс.

Она встала и поблагодарила его, пряча визитку в рукаве платья для надежности.

— Спасибо, инспектор Вуд.

Он, непозволительно глядя ей в глаза, сказал:

— Пока нет ни единого признака, что Шейл попытается снять блокиратор. Вы безопасности, понимаете? Без магии он не опасен.

И словно в насмешку над его словами дверь с грохотом открылась, и на пороге буфетной возник разъяренный Шейл:

— Какая неожиданная встреча, инспектор Вуд!

Аликс отважно сделала шаг вперед, но Йен опередил её, прикрывая собой — сейчас Шейл выглядел опасным и способным на все:

— Добрый вечер, Шейл. — Называть его лэсом он не захотел, унижать правильным обращением «нир» не счел нужным. — Я хотел бы переговорить с вами…

Шейл прищурился и процедил:

— Вам не кажется, что это немного неуместно в данной ситуации? Ведь это вы отправили меня на виселицу!

Йен старательно спокойно сказал:

— Не я подсунул вашу запонку убитому…

— Вон отсюда! — буквально прорычал Вэл.

Йен не оставил попыток воззвать к его разуму:

— Шейл, прошу вас, выслушайте меня — нам надо поговорить.

Вэл обернулся к двум рослым лакеям, стоящим в коридоре, и приказал:

— Вышвырните его из дома!

Аликс резко выдохнула и старательно твердо сказала:

— Вы забываетесь, НИР Вэл! Это недопустимо… — но даже её заступничество не спасло Йена от полета с крыльца. Хорошо еще, что это был черный выход. Там того крыльца — пара ступенек.