Сердцу не прикажешь

Глава 12

Фриско и глазом, что называется, моргнуть не успела, как часы уже показывали семь утра. Сигнал будильника вывел ее из состояния полудремы, заснуть как следует в эту ночь ей так и не удалось.

Застонав, она усилием воли заставила себя подняться и заковыляла в ванную.

После душа сделалось получше, хотя и ненамного.

Зевая на каждом шагу, с влажными, ниспадающими на бархатный халат волосами, она кое-как доковыляла до кухни, чтобы сделать себе кофе. Едва только она очутилась на кухне, как спертый воздух, насыщенный винным ароматом, ударил ей в нос, вызвав легкую тошнотную волну.

Хотя Маканна выпил свое шампанское до капли, Фриско удовлетворилась маленьким глотком, сделав вид, будто она по всем правилам выпила за их совместное будущее.

А через минуту он предоставил Фриско самой себе. Едва выпроводив Маканну, она кое-как добралась до постели и тотчас же рухнула замертво. Открытая бутылка шампанского так и осталась стоять на кухне.

Чтобы как-то отделаться от мерзейшего запаха, Фриско схватила бутылку и вылила остатки шампанского в раковину, а саму бутылку опустила в кухонную дробильную машину.

Наливая воду в стеклянный графин, она чувствовала, как из раковины тянет винной кислятиной. Поставив контейнер в кофеварку, Фриско открыла окно. Сырой прохладный воздух стремительно ворвался с улицы и хлестнул ее по лицу.

Да, вот тебе и весна…

Поеживаясь от сквозняка, она размышляла о том, как было бы замечательно оказаться вдруг на Гавайях, где сейчас так тепло и приятно. В то же время она с отвращением наблюдала за медленно закипавшим кофе.

Фриско в который уж раз вынуждена была признать, что жизнь — штука весьма и весьма несправедливая. А временами делается совершенно невыносимой.

Фриско вовсе не хотела выходить замуж. Или, если быть уж совсем точной, ей не хотелось выходить именно за Лукаса Маканну.

Она тяжело вздохнула, и одновременно послышался звук закипевшего кофе. Впрочем, судя по всему, жизнь шла своим чередом, и ей не было дела до сомнений Фриско.

Вот и конец независимости. Теперь о независимости Фриско может вспоминать лишь 4 июля.

Мысли ее перебивали одна другую. Так бывало всегда, когда Фриско думала о множестве различных вещей и не хотела заглядывать в будущее, будь то ближайшее будущее, с неизбежным объяснением в присутствии отца, или будущее чуть более отдаленное, сопряженное с необходимостью идти на поводу у Маканны, который так ловко сумел шантажировать ее, оправив шантаж в рамку делового предложения.

Подонок.

Когда ей удалось этим словом определить суть Маканны, Фриско почувствовала облегчение, ибо оно хоть как-то объясняло предательство собственных жизненных принципов. Фриско налила себе кофе и отнесла чашку в спальню. Время летело с невероятной скоростью. Если она не хотела опоздать на встречу с отцом, нужно поторопиться, как бы тяжело это ни было.

Полчаса спустя Фриско деловым шагом выходила из дома. Одета она была в эффектный и весьма ей шедший морского типа костюм, украшенный полосатыми вставками и плотно облегавший фигуру.

Если Маканна решит продолжать свой шантаж под видом обсуждения деловых перспектив, ее святая обязанность противопоставить его тактике деловую профессиональную невозмутимость.

Конечно же, стратегическую инициативу она безвозвратно упустила, однако из этого вовсе не следует, что ей надлежит повалиться на спину, поднять вверх руки и молить о пощаде.

Этого удовольствия Маканна не дождется.

О господи, ну и физиономия!

Посмотревшись в зеркало, Лукас не мог скрыть своего отвращения. Он поправил галстук, так чтобы узел снизу плотно подпирал воротник белой рубашки.

У него был вид человека, проведшего весьма бурную ночь и не сомкнувшего глаз. Впрочем, глаз он и вправду за всю ночь так и не сомкнул. Всю ночь он мучил себя вопросами — не слишком ли он далеко зашел.

Какая моча ударила ему в голову, вызвав столь сильные изменения в работе серого вещества, что он вдруг решился на эту женитьбу — и все из-за чего?! Чтобы при помощи этой Фриско уладить ситуацию, инициированную вороватым пижоном Гарольдом Стайером, жуликом, запустившим руку в казну компании по производству хирургических инструментов «Острое лезвие»?

Лукас признавался, что захотел — возжелал! — Фриско с того самого момента, как только увидел ее в кабинете отца. Стоило ей лишь повернуться в сторону двери, окинуть его пронизывающим, испепеляющим взглядом, как в ту же самую секунду Лукас возжелал ее. Казалось, взгляд ее прямиком угодил в его самое уязвимое место.

Кто мог объяснить, почему так случилось? На подобного рода вопросы знают ответ лишь законченные идиоты…

Впрочем, как бы там ни было, а захотеть женщину — это одно, а согласиться на легализацию отношений ради того, чтобы удовлетворить свой низменный зуд, — это совершенно иное.

Вплотную приблизившись к сорока, Лукас столько раз в своей жизни хотел разных женщин, — но никогда еще прежде желание его не достигало такой остроты. Можно было даже сказать, что он желал Фриско Бэй необыкновенно.

Уже одно ее имя возбуждало интерес. Ей-богу… Фриско Бэй. Непонятно отчего, но Лукасу это имя чрезвычайно понравилось. Мало того, что имя шло ей, оно добавляло девушке прелести и шарма.

Также непонятно, отчего Лукас был уверен, что и сама Фриско непременно подойдет ему.

Все это вместе взятое и могло служить некоторым объяснением того факта, что Лукас практически без малейших колебаний согласился принять ее предложение.

Женитьба из соображений удобства? Всю ночь он задавал себе этот вопрос. Правильно ли он поступает?..

Рассовав бумажник, мелочь и ключи по раз и навсегда отведенным для каждой вещи карманам, Лукас направился к двери. Он был измучен своими собственными мыслями. Однако теперь отступать поздно.

Что ж, он сделал свое предложение, Фриско в свою очередь сделала свое: сделка, можно сказать, состоялась и даже была обмыта шампанским, хотя целесообразнее было бы скрепить договор поцелуем. Да, он предпочел бы именно поцелуй. Впрочем, существа дела это не меняло. Теперь следовало выполнить все условия их договора. Или прямо сейчас пойти на попятную.

Правда, Лукас никогда не шел на попятную.

Когда он закрывал за собой дверь номера, в его мозгу зародилась робкая, но вполне обнадеживающая мысль.

А ну как Гарольд захочет поразить и свою дочь, и потенциального зятя? А ну как откажется?

Лукас страстно захотел, чтобы именно так все и произошло. Однако плоть Лукаса Маканны желала совершенно иного.

Что ни говори, а очень уж он хотел эту Фриско Бэй.

— Скажи мне, ты сама абсолютно уверена, что хочешь выйти за него? Хочешь, детка?

При слове «детка» она, как случалось в детстве, почувствовала себя крошечной и зависимой. Виду, однако, не подала и сумела спокойным, хорошо модулированным голосом соврать:

— Да, папа, я вполне уверена.

Наступило короткое молчание, в продолжение которого она ухватила насмешливое выражение на лице Маканны, который вслед за ее отцом беззвучно, одними губами, повторил слово «детка».

Она отвела взгляд. Что, впрочем, не было вовсе уж легким делом. Потому как Маканна выглядел таким привлекательным, что глаз от него было невозможно оторвать. Она ведь специально надела это эффектное платье, чтобы поразить его. Это, кажется, удалось. Однако вид Лукаса прямо-таки ошеломлял.

Господи, как это не похоже на нее — обыкновенно она не смотрела на то, как выглядят мужчины, можно даже сказать, что вообще их не замечала. Ну разве что когда в одежде было что-то эпатирующее или если костюм отличался особенной стильностью. Маканна был сейчас в черном пиджаке и белой рубашке. Каждый день тысячи бизнесменов, которых доводилось встречать Фриско, были одеты так же, однако именно на нем все это выглядело потрясающе эффектно.

Странно все это, очень странно…

— Что ж, в таком случае я готов согласиться, Лукас, — в голосе Гарольда слышалось облегчение, перемешанное, впрочем, с известной толикой недоумения и вопросительности.

Фриско была смущена. Ее смущало как поведение отца, так и свое собственное. Ну, отца можно понять, ибо он во что бы то ни стало хотел уйти от ответственности за содеянное. За отца было неловко — столь откровенны и незамысловаты были его чувства. Но и за себя ей было стыдно. Она мрачно смотрела, как отец подошел и пожал протянутую руку Маканны.

— Что ж, добро пожаловать в компанию, — воскликнул он. — Равно как и в нашу семью. — Он торжествующе взглянул на дочь, как если бы в данной ситуации вся заслуга принадлежала именно ей. — И могу вас также уверить, что моя супруга будет в восторге. — Он рассмеялся, хотя смех и отдавал некоторой деланностью. — Гертруда, знаете ли, давно мечтала о том, чтобы наша дочь занялась семейным бизнесом, чтобы завела свою семью. Это у нее навязчивая идея едва ли не с тех самых пор, как Фриско окончила колледж.

Фриско слушала вполуха. Внимание ее было рассеянно, ей было неуютно, какой-то болезненный жар временами охватывал ее. Она чувствовала себя агнцем для заклания, и нельзя сказать, что подобное амплуа было Фриско по душе. Или, может, не агнцем, но козлом отпущения?! Простофилей? Или остолопом?

Последняя фраза отца отпечаталась в ее сознании.

— Постой-ка, постой, нельзя же матери так вот все взять и выложить прямо сейчас.

Маканна подозрительно глянул в ее сторону.

— Да, но ведь ты пойми, Фриско, — парировал Гарольд, — не можешь же ты выйти замуж, не сообщив заранее об этом собственной матери?

— Да, это понятно, — в голосе Фриско слышалось недовольство, даже некоторая резкость, однако сейчас ей было решительно все равно. — Я лишь хочу сказать, что нельзя пригласить ее сюда и так вот, с бухты-барахты, все выложить. Маму кондрашка хватит, ей-богу, — попыталась она объяснить. — Мама отлично знает, что я познакомилась с мистером… с Лукасом в прошлую пятницу, — она сделала гримаску. — Я, конечно, понимаю, что мама наша — законченный романтик, но даже она едва ли сможет поверить в то, что мы этак вот взяли — да и влюбились друг в друга с первого же взгляда.

Гарольд прикусил нижнюю губу и, несколько поразмыслив, утвердительно кивнул.

— Да, ты права. — Он нахмурился и озадачил дочь вопросом: — Ну так и что же ты можешь в этой ситуации предложить?

— Видишь ли… — начала она, лихорадочно думая, каким образом можно максимально отдалить день признания. Она согласна была открыться матери никак не ранее возвращения из отпуска. — Мы могли бы…

— Могли бы начать с того, чтобы пригласить меня на ужин, — мягко предложил Маканна, явно желая подыграть Фриско. — Таким образом я и Фриско уже как бы обозначили наше расположение друг к другу.

— Превосходная мысль, — сказал Гарольд. Не раздумывая, он подошел к столу, поднял телефонную трубку. — Я прямо сейчас позвоню ей, и мы все спланируем.

— Планировщики, тоже мне… — едва слышно произнесла Фриско, полагая, что реплика ее останется неуслышанной. В этом она явно ошиблась.

Маканна вопросительно взглянул на нее.

— У вас есть другое предложение? — он произнес этот вопрос одними губами, чтобы никто, кроме Фриско, не мог расслышать слов. — Если есть — говорите.

У нее было такое чувство, словно Лукас опять взял ее в тиски. Фриско грустно вздохнула: видно, так теперь оно и будет. Он всегда наступает, он вечно прав — а она оказывается проигравшей.

— Мне… гхм… — Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. Фриско не привыкла чувствовать себя идиоткой.

— Стало быть, мы договорились, — радостно объявил отец, избавляя ее от необходимости унизительного отступления. — Знаете, а ведь вы очень понравились Гертруде, да, — обратился он к Маканне, очевидно, входя в роль этакого вот добродушного тестя. — В субботу вечером, как только она вас увидела, вы сразу ей приглянулись.

— Она также произвела на меня неизгладимое впечатление, — с искренним выражением произнес Маканна. — Ваша супруга замечательная женщина.

Терпение Фриско иссякло.

— С вашего позволения, — голос ее лишь самую малость отдавал сарказмом, — я была бы весьма признательна, если бы мы могли сейчас сделать паузу во взаимном обмене восторгами. Дело в том, что мне пора на службу.

— А я как раз попросил, чтобы нам сюда подали кофе, — слова Гарольда отдавали детски-наивным упрямством.

«Опять?!» — Фриско, разумеется, произнесла это про себя.

— Извини, папа, только я — пас, — она посмотрела на ручные часы. — Уже десятый час. Мне нужно идти. — Она поднялась из-за чайного столика и упредительным жестом попросила Лукаса не подниматься. — Вам вовсе не обязательно уходить сейчас. Оставайтесь, выпьете с моим папой кофе. Уверена, он очень хотел бы услышать от вас планы, касающиеся будущего компании.

— Да, конечно же, Лукас, куда вам спешить. Оставайтесь, — поспешно сказал Гарольд. — Я хочу знать ваши планы, особенно хочу, чтобы вы рассказали поподробнее о том проекте, который вы ранее упомянули.

Фриско поспешно отвернула лицо. Казалось, что она ищет свою сумочку, в действительности же она желала спрятать вмиг помрачневшее лицо.

Ей практически удалось улизнуть: она взялась уже за дверную ручку, как вдруг отцовский голос вьшудил ее остановиться.

— Твоя мама сказала, что мы будем ужинать в семь, детка, — крикнул ей вдогонку отец.

Далась ему эта «детка». Фриско поморщилась, будучи уже в дверях.

— Ты приходи к половине седьмого, чтобы неспешно пропустить перед едой по рюмочке.

— Хорошо, папа, — ответила Фриско. Как она ни старалась, ей не вполне удалось подавить раздражение.

— Я заеду за вами в шесть часов, — сказал Маканна отчетливым, не подлежащим возражению тоном. — До встречи, детка.

Фриско так и застыла на полушаге. Черт бы его побрал! Она хотела швырнуть ему в лицо что-нибудь не менее обидное, но в самый последний момент сумела взять себя в руки. Нет уж, не дождешься! — сказала она про себя, распахивая дверь и выходя с высоко поднятой головой. Нельзя показывать, что его насмешки достигают цели!