Швейная лавка попаданки. Ненужная истинная

Глава 41

Хватаю воздух ртом, не зная, как реагировать на наглость дракона.

– Да брось, отказываться от бесплатной рабочей силы глупо. Тем более в твоей ситуации.

– Одно слово – император, – цежу я. Им закон не писан, они сами себе закон. В ответ получаю обезоруживающую улыбку. Даже странно, что дракон способен на подобную. – Сопротивление, так понимаю, бессмысленно?

– Ты и сама скоро поймешь, что так будет для всех лучше.

Ничего не отвечаю. Вместо этого молча накрываю на стол. Мед, варенье, бездрожжевые лепешки и чайник с отваром. Сбор я сама делаю, у меня несколько: для утра тонизирующий, для вечера – успокаивающий. Нам с драконом наливаю последний. Привести нервы в порядок не помешает.

Сидим друг напротив друга, пьем местный аналог чая. Тишина неуютная, как между двумя незнакомцами, оказавшимися в одном замкнутом пространстве. Взгляды, которыми меня прожигает Герр, слишком интенсивные. Мужской интерес – его я научилась отличать с первых мгновений, тепло, наслаждение от увиденного.

– Что? – говорю, устав ерзать под этим обстрелом.

– Ты очень красивая, Ольери, – тут же отвечает с бархатистыми интонациями император.

Будто его дворец не полон самых первых красавиц. Ни за что не поверю, что именно моя довольно заурядная внешность пленила его. Так что скорее всего его слова – всего лишь лесть, чтобы задобрить, и не нужно воспринимать ее за чистую монету.

– Ольга, – поправляю хрипло. – На самом деле меня зовут Ольга. Это уже здесь имя переделали на местный манер.

– Очень красивое имя. И немного суровое – совсем как ты, – мягко отвечает дракон. – Даже не знаю, какая из вариаций мне больше нравится. А Лея?

– Лилия, – отвечаю, зачем-то разоткровенничавшись. – В честь моей мамы.

– Ты ее очень любила?

– Наверное, – жму плечами. – Все дети любят своих родителей – это заложено в нас природой. А потом она пропала, я еще маленькой была. Отца я и вовсе ни разу не видела. Меня бабушка воспитывала.

– Кто-то из твоих родителей Ходящий. Свой дар ты могла получить только от одного из них.

– Думаешь, они могут быть живы? – я была уверена, что уже прожила эту потерю, смирилась. Но вот после слов Герра в сердце мыльным пузырьком задрожала надежда. Даже меж ребрами защемило.

– Этого нельзя исключать. Скучаешь по ним?

– Я совсем одна в этом чужом мире, конечно, я скучаю по своим родным. Ты не представляешь, каково это – выживать в одиночку, как и растить ребенка.

– Расскажи мне, Олли, – император накрывает мою руку своей горячей ладонью. Заглядывает в глаза, заставляя тонуть в теплом изумруде его глаз.

Наверное, я слишком устала. Потому что как иначе объяснить мои последующие слова:

– Хорошо.

И я рассказываю. Обо всем, начиная с того момента, как его воины сбросили меня в море. Подробно и честно. Раз уж мы с этим драконом связаны, пускай знает, на что обрек свою драгоценную истинную.

Я могла бы быть нежной, беззащитной, без памяти влюбленной – такой я и была наутро после нашей единственной с Герром ночи. Но потом это все во мне умерло, разбилось о колючую водную гладь и пошло ко дну, напитанное соленой морской водой.

Я вижу, как меняется выражение лица императора. Как углубляются мимические морщины на нем, становясь резче, как опускаются уголки четко очерченных губ, а взгляд становится виноватым и болезненным.

И я все говорю-говорю-говорю… Впервые так много и впервые так честно. Оказывается, в этом мире мне даже поговорить по душам не с кем было, не с кем разделить наболевшее.

– Олли… – хрипит он, как только я замолкаю.

Опускается рядом со мной на колени и кладет поникшую голову мне на бедра. Ладони Герра сминают красивую юбку, не жалея ткань. Да и мне, честно говоря, не до нее.

Руки сами собой зарываются в светлые волнистые локоны, словно в уютные теплые варежки ныряют. Жесткие, как я и думала. Не могло быть у императора драконов нежного пушка, иначе это был бы уже совсем не он. Перебираю пряди рассеяно. Говорить больше не о чем – я все сказала. Внутри пусто и тихо.

Наполнится ли когда-нибудь чем-то? Не знаю…

– Я думал, что познал все муки мира, когда понял, что лично убил тебя… – говорит император. Его голос звучит тихо, заглушаемый тканью моего платья. Поднимает голову. Глаза Герра красные и воспаленные, лицо перекошено страданием. Словно прямо в эту минуту кто-то взял его кишки и накручивает на кулак без анестезии. Во мне даже что-то, похожее на сочувствие, рождается. Я давно уже пережила все то, о чем рассказывала дракону, а он – еще нет. И если император на самом деле испытывает ко мне все те чувства истинной пары, то я ему не завидую. – Но то, что ощущаю прямо сейчас, в разы сокрушительнее. Ты слишком сильная, слишком чистая и незапятнанная для такого, как я, – руки дракона отпускают подол и начинают ползти по моим бедрам, обжигая кожу, ощутимо сминая ее. Останавливаются на талии. – И я всегда буду благодарить судьбу за такой невероятный подарок. Я все для тебя сделаю, Ольери. Все. Чтобы стереть те ужасные годы и события, на которые я тебя обрек. Только скажи, чего ты хочешь, родная?