Скажи «да», Саманта

Раздумье двенадцатое

На другой день я еле-еле успела подготовиться к встрече с Дэвидом в половине шестого.

В студии было много работы, и на сей раз Джайлз не отпустил нас пораньше, как обычно делал это по пятницам.

У меня была жуткая запарка во время ленча, потому что пришлось выскочить в магазин и купить себе два ситцевых платья и купальник.

Придя в это утро на работу, я первым делом спросила мисс Мэйси:

— Какая одежда может понадобиться мне для загородной поездки?

— А куда вы едете?

— В гости к кому-либо, я полагаю.

— Ну, тут могут быть разные обстоятельства, — отозвалась она.

Я думала, что Мелани, которая находилась в кабине для переодевания, не слышит нас, но, видимо, я ошиблась, потому что она, выйдя к нам, спросила:

— А с кем ты едешь, Саманта?

У меня не было оснований делать из этого тайну, и потому я сказала:

— С Дэвидом Дарэмом.

— Ого! — воскликнула Мелани. — Ты делаешь успехи! Что ж, на твой вопрос и я могу ответить. Тебе понадобятся самые шикарные наряды.

Сердце у меня упало, но я поняла, что в словах Мелани есть доля правды.

Конечно, Дэвид — один из самых блестящих молодых людей, и все его друзья без сомнения принадлежат к разряду тех лощеных, элегантных щеголей, которые всегда нагоняли на меня страх.

У меня теплилась надежда, что мы будем гостить у какой-нибудь солидной супружеской пары, и что кроме нас и хозяев там никого не будет. Но по зрелом размышлении я решила, что такой вариант не во вкусе Дэвида. Ведь и познакомилась-то я с ним на светском рауте в доме Мэлдритов.

Когда мы с ним разговаривали, он упоминал имена многих видных людей, с которыми был близко знаком. В их числе были члены правительства, промышленные магнаты, владельцы газет и радио. Для меня это были всего лишь фамилии, но, как я поняла из его слов, идеи Дэвида их заинтересовали.

— Я уверена, что возьму с собой совсем не те вещи, какие надо, — с отчаянием в голосе пожаловалась я мисс Мэйси, вспоминая зеленый муслин, о котором с таким презрением отозвался Джайлз.

— Не огорчайтесь, Саманта, — ответила мисс Мэйси. — Возьмите с собой два хорошеньких ситцевых платья на дневное время. В такую жару вам больше ничего и не понадобится. А на вечер у вас и так предостаточно изысканных туалетов.

В последнее время она явно подобрела ко мне и больше не разговаривала со мною тем презрительным тоном, каким говорила с Мелани и Хортенз.

— Тебе понадобится купальный костюм, — вмешалась Мелани. — Надеюсь, он у тебя есть?

Но его, конечно, у меня не было, как не было и ситцевых платьев среди нарядов, которые купил мне Джайлз.

Я попросила мисс Мэйси написать для меня адрес магазина, где я могла бы купить все эти вещи, и она сказала, что на Бонд-стрит есть магазинчик, где продаются премиленькие купальники.

Правда, меня немного мучила совесть из-за того, что придется потратить немалые деньги, хотя я еще не расплатилась за те платья, что Джайлз купил мне в долг. Но мне не хотелось ударить лицом в грязь из-за Дэвида. Я не могла допустить, чтобы ему было стыдно за меня перед его великосветскими друзьями.

Ситцевые платья были очень миленькие и стоили сравнительно дешево, зато за купальник пришлось выложить приличную сумму, и это при том, что на него ушло минимум материи. Мне пришлось также купить еще и шляпку наподобие тех, что носили все женщины из высшего общества.

Я помчалась обратно в студию и явилась за несколько минут до того, как Джайлз приготовился меня снимать. Таким образом я осталась без ленча.

Но голода я не чувствовала. При воспоминании о вчерашнем вечере я приходила в такое возбуждение, что и думать не могла о еде. Вдобавок меня волновала мысль, что через несколько часов я опять увижусь с Дэвидом.

«Неужто он и в самом деле может любить меня так же сильно, как я его?» — спрашивала я себя в тот день сотни раз.

Я вспоминала интонацию, с какой он сказал мне при прощании: «Спокойной ночи, любовь моя», и все больше убеждалась, что он любит меня, и что, стало быть, я самая счастливая девушка на свете. «Но мне нужно постараться не слишком откровенно льнуть к нему и не надоедать ему только из-за того, что я в него влюблена», — думала я. Я все еще не могла забыть униженную мольбу в голосе женщины по имени Элси, когда она в саду на крыше особняка Мэлдритов умоляла лорда Раудена о встрече. Она без сомнения надоела ему, но все еще стремилась удержать его несмотря на то, что он утратил к ней интерес.

«Это ее вина, — говорила я себе. — В конце концов, лорд Рауден женатый человек, и если она позволила себе влюбиться в него, то ей некого винить, кроме себя самой».

Я не в силах была победить затаенное чувство страха при мысли о том, что может наступить такой момент, когда Дэвид начнет тяготиться мной. Но потом я начинала убеждать себя, что любовь — настоящая любовь — с годами лишь крепнет и усиливается. Это только ненастоящая гаснет и умирает. Именно поэтому папа предупреждал меня, чтобы я не встречалась с мужчиной, пока не буду уверена, что он любит меня по-настоящему.

Нет, нет, я была уверена, совершенно уверена в Дэвиде. Я знала, что он любит меня и что мы с ним будем безмерно, бесконечно счастливы. Я думала о том, где мы с ним будем жить — в Лондоне или в деревне. Я так надеялась, что он предпочтет деревню!

— Саманта! Мне что, прикажите вас целый день ждать? — услышала я сердитый голос Джайлза. Очнувшись, я поняла, что совсем замечталась и забыла о работе.

Я постаралась сосредоточиться, чтобы понять, чего хочет от меня Джайлз, но мне это плохо удавалось. Я все время думала о Дэвиде, видела перед собой его лицо, слышала его голос, чувствовала на своих губах его губы.

Меня начинала бить дрожь, когда я вспомнила обо всем этом. Но вот Джайлз наконец покинул студию, и я тоже могла идти домой. Я поспешила на Пикадилли, чтобы успеть на автобус, идущий до Южного Кенсингтона.

Я, конечно, упустила из виду, что вещи, которые скопились за время моего пребывания в Лондоне, не поместятся в чемоданчик, с которым я приехала сюда из дома, так что мне пришлось попросить миссис Симпсон одолжить мне какой-нибудь чемодан.

Хозяйка пансиона была очень удивлена моей просьбой, но когда я объяснила ей, что во всем виноват мистер Барятинский, который снабдил меня множеством платьев, она смягчилась и дала мне почти новый чемодан.

— Я буду обращаться с ним очень бережно, — пообещала я.

— Не сомневаюсь в этом, мисс Клайд, — ответила она. — Но все-таки самое важное для вас — бережно обращаться с его содержимым, не так ли? Вы должны очень беречь все эти изумительные платья, в которых мистер Барятинский вас фотографирует. Я поражаюсь, как вы вообще не боитесь их носить.

— Да, верно, я всегда ужасно боюсь испортить их, — призналась я.

Она улыбнулась и пробормотала что-то вроде того, что я счастливая девушка, и я от души согласилась с ней, хотя счастлива я была вовсе не по той причине, которую имела в виду она.

Как бы то ни было, после долгих хлопот я наконец была готова. Чемоданы мои были уложены, и кроме того я взяла с собой еще небольшую кожаную шляпную коробку. Я вышла в холл, чтобы попросить привратника вынести мои вещи из комнаты, и в этот момент увидела, как к дому подъезжает «бентли» Дэвида.

Я сбежала по ступеням, а он вышел из машины. Таким красивым я его еще никогда не видела. Он был в блейзере с рядом золотых пуговиц. Это был фирменный блейзер, потому что Дэвид служил в гвардии.

— Как поживаете, моя дорогая? — спросил он.

При звуках его голоса сердце мое забилось сильнее.

— Хорошо, — ответила я.

— Ты чудесно выглядишь, — сказал он. — Впрочем, я, кажется, уже говорил тебе об этом.

— Я не прочь услышать это еще раз, — ответила я.

Взгляд его был устремлен на мои губы, и мне чудилось, будто он целует меня. Мы стояли молча и только смотрели друг на друга, и оба понимали, что никакие слова тут не нужны.

Привратник вынес из дома мои вещи. Он шел, сгибаясь под тяжестью двух чемоданов, а под мышкой нес шляпную коробку. Он поставил чемоданы на тротуар около машины, а Дэвид воскликнул:

— Боже милостивый! Зачем ты берешь с собой столько вещей?

— Ты не сказал мне, какое общество будет там, куда мы едем, — пояснила я. — Я не хотела оконфузиться и на всякий случай взяла с собой все, что мне может понадобиться.

— Общество? — переспросил Дэвид.

— Ну да, ты ведь не сказал, сколько народу там будет, — снова пояснила я в свое оправдание. — Гости обычно играют в теннис или идут купаться, или отправляются гулять в лес. Вот я и не хотела, чтобы у меня не оказалось нужных для этого вещей.

Я говорила торопливо, сбитая с толку странным выражением его лица. Он вдруг заметил, что привратник ждет, и, опустив руку в карман, протянул ему два шиллинга. Затем обернулся ко мне.

— Вчера вечером, Саманта, я не говорил тебе о том, что мы поедем в гости.

— Ты сказал, что мы поедем за город, — озадаченно проговорила я.

— Верно, мы туда и поедем, — ответил он. — Мы будем жить в тиши и покое и в полном уединении — только ты и я. — Я продолжала смотреть на него и он, должно быть, увидев мое недоумение, счел нужным объяснить: — Это маленькая уютная гостиница в горах, похожая на тот ресторанчик, в котором мы с тобой ужинали вчера вечером. Это в Чилтерн Хилз. Мы будем там вдвоем, Саманта.

— И… кроме нас там… больше никого не будет?

— Надеюсь, что нет, — ответил он. — Но даже если там и будут другие постояльцы, то какое нам до них дело?

— Но я… не могу.

Я умолкла. Мне трудно было продолжать, а Дэвид спросил:

— Чего ты не можешь?

— Ехать с тобой вдвоем, — ответила я, а потом поспешно добавила: — Если с нами там не будет какой-нибудь пожилой или замужней дамы.

Он долго смотрел на меня, а затем спросил:

— Ты это серьезно?

— Когда ты сказал, что мы оправляемся за город, я подумала, что мы поедем в гости… к твоим друзьям.

— Ты говорила, что хочешь быть со мной, а я хочу быть с тобой, — возразил Дэвид. — Разве не это главное?

Он явно ждал моего ответа, и я с трудом проговорила:

— Я думаю… это было бы… нехорошо.

— Что значит «нехорошо»?

— Если бы ты стал любить меня… таким образом… это был бы грех.

— Боже милостивый! — выкрикнул Дэвид с такой силой, что я едва не подпрыгнула. — Ты это серьезно, Саманта? Господи, и откуда ты явилась?

— Из… усадьбы приходского священника, — удрученно сказала я.

Он в изумлении воззрился на меня.

— Из усадьбы приходского священника? Не может быть!

— Между тем это правда, — сказала я. — И теперь я понимаю, что имел в виду папа, когда говорил, что в Лондоне меня подстерегают соблазны. Это как раз то, что ты мне сейчас предлагаешь.

Дэвид схватился за голову.

— Неужто я слышу все это наяву? Наверное, я сплю и вижу сон! Может ли это быть, Саманта? Девушка с твоей внешностью вдруг начинает мне что-то говорить про грехи и соблазны, и из-за чего? Только потому, что я прошу ее поехать со мной за город!

— Но, по-моему, нам не годится ехать вдвоем, — возразила я. — Нужно, чтобы с нами был еще кто-то.

— И ты думаешь, это может иметь какое-то значение? — сердито вопросил он. — И потом, кого же ты предлагаешь нам взять с собой? Может быть, привратника? Или первого попавшегося прохожего с улицы? Боже мой, Саманта, ты сейчас рассуждаешь, как какая-нибудь викторианка полвека назад!

Он выговорил эти слова с явным презрением, и я, похолодев от страха, увидела, что он начинает всерьез злиться. Потом он наклонился и взял в руки один из моих чемоданов.

— Ну ладно, хватит нести всякий вздор, — заявил он. — Я люблю тебя, Саманта, а ты любишь меня. Просто смешно было бы сейчас толковать о десяти заповедях и из-за них в последний момент отказываться от наших планов. — Он положил чемодан в багажник и добавил: — Если тебя волнует, что подумают о тебе люди, а я полагаю, это единственное, что тебя заботит, то ведь ты можешь зарегистрироваться в гостинице под чужим именем, например, как моя жена, Я ведь все равно заказал для нас один общий номер.

Услышав его слова, а главное, интонацию, с какой они были сказаны, я точно приросла к тротуару. Я понимала, что он презирает меня и злится из-за того, что я устраиваю ему сцену. Но я помнила, что обещала папе не делать ничего такого, чего бы ни он, ни мама не одобрили, и мне было совершенно ясно, что они с мамой явно осудили бы мою поездку с Дэвидом в загородную гостиницу под видом его жены.

— Мне очень жаль, Дэвид, что я испортила тебе уикэнд, — сказала я. — Но я не могу ехать с тобой.

Он уже собирался положить в багажник мой второй чемодан, но, услыхав эти слова, выпрямился и возразил:

— Не будь глупышкой, Саманта. Поговорим об этом по дороге.

— Я не поеду.

Я увидела гнев в его глазах, но не успела произнести больше ни слова, так как услышала позади себя чей-то голос:

— Так вот где вы прячетесь, Саманта! Мне стоило немало труда разыскать вас.

Я обернулась и увидела перед собой лорда Раудена.

Мы с Дэвидом были так поглощены спором, что не заметили, как большой серый «роллс-ройс» лорда подкатил к дому и встал рядом с «бентли».

Лорд Рауден был одет так же, как Дэвид, из чего можно было заключить, что он тоже собрался за город.

— Я как раз хотел оставить вам, Саманта, приглашение приехать в воскресенье в мой загородный дом у реки. Я подумал, что это развлечет вас, а мне хотелось бы повидать вас снова.

Я машинально взяла у него из рук приглашение и сразу не нашлась, что ответить. Затем лорд Рауден посмотрел на Дэвида и сказал:

— Как поживаете, Дарэм? Я рассчитывал как-нибудь вечером поужинать с вами.

— Благодарю вас, — весьма учтиво ответил Дэвид.

— Но я вижу, мое приглашение запоздало? Вероятно, вы с Дарэмом уже едете за город? Какая жалость! А я так хотел, чтобы вы погостили у меня!

— Я уверен, что Саманта будет в восторге от вашего приглашения, — с горечью произнес Дэвид. — Она любительница больших компаний, а у вас в гостях без сомнения будет уйма народу.

— Да, конечно! — с живостью подхватил лорд Рауден. — И я буду очень рад, если Саманта согласится погостить у меня, так же, как и вы, Дарэм, если у вас на примете нет ничего более интересного. — Он помолчал, а затем, как бы взяв инициативу в свои руки, заключил: — Отсюда я еду прямо в Мэйденхэд. Почему бы вам обоим не поехать ко мне прямо сейчас? Вы найдете немало ваших друзей в Брэй-парке, да и погода, судя по всему, будет самая подходящая для купания в реке.

— Забавно! — воскликнул Дэвид. — Думаю, это подойдет нам обоим.

Я слышала нотки горького сарказма в его голосе и понимала, что ему просто хочется помучить меня, но ничего не могла с этим поделать. Меня охватила слабость и беспомощность, и хотя я очень хотела отказаться от приглашения лорда Раудена, но не могла произнести ни слова.

— Тогда решено! — быстро сказал лорд Рауден, точно боясь, что мы передумаем. — Я поеду вперед и прослежу, чтобы все было готово к вашему приезду. — Он посмотрел на Дэвида. — Вы знаете, где находится этот дом, Дарэм? Я снял на лето виллу лорда Брэя.

— Знаю, — ответил Дэвид.

— Тогда увидимся с вами обоими позднее, — сказал лорд Рауден. — Я даже выразить не могу, Саманта, до чего меня радует, что вы будете моей гостьей.

Он легонько коснулся моей руки, а затем сел в свой «роллс-ройс» и уехал.

Я стояла, глядя на Дэвида.

— Зачем ты это сделал? — спросила я.

— А разве ты не этого хотела? — свирепо спросил он. — Веселящиеся гости, звонкий смех, шампанское, танцы на лужайке, и, конечно, множество молодых людей, мечтающих о том, чтобы целоваться с тобой в кустах. Это, разумеется, куда более прилично, чем ехать со мной.

Его слова словно хлестали меня по лицу, я смутно чувствовала, что мне следует отказаться ехать куда бы то ни было — с ним или еще с кем-то.

Но я не могла подобрать нужных слов, и когда он открыл дверцу автомобиля, я послушно села. Он с шумом захлопнул дверцу, и машина тронулась. Я чувствовала себя крайне подавленной и не знала, что сказать.

Мы долго ехали в молчании и, наконец, когда оно стало нестерпимым, я прошептала удрученно:

— Мне так жаль, Дэвид… пожалуйста… прости меня.

— Я никак не могу понять, что за игру ты затеяла, — произнес он.

— Игру? — переспросила я.

— При твоей внешности, при том, что ты модель Джайлза Барятинского, ты вдруг начинаешь изображать из себя святую невинность! Я был совершенно уверен, что вчера вечером ты прекрасно поняла, что именно я предлагаю. Так в чем же дело?

— Я просто знаю, что это… нехорошо, — сказала я в свое оправдание. Он, похоже, не понял меня, и тогда я добавила: — Люди, которых я знаю, никогда не поступают так, если они… не женаты.

Дэвид издал легкое восклицание.

— Так вот в чем разгадка всей этой комедии, — протянул он. — Женаты! Ты собралась за меня замуж, Саманта, не так ли?

Наступило молчание, а потом я еле слышно спросила:

— Ты хочешь сказать… что не собираешься… жениться на мне?

Дэвид помолчал немного, а затем сбавил скорость, отъехал к обочине и остановил машину в тени деревьев. Затем он заглушил мотор и сел вполоборота ко мне, чтобы видеть мое лицо.

— Я полагаю, нам надо внести ясность в наши отношения, Саманта, — сказал он. Я вопросительно посмотрела на него, и он продолжил: — Мы, по-моему, говорим на разных языках. Вчерашний вечер был сказкой, которую я не скоро смогу забыть. Ты очень, очень привлекательна, Саманта. Ты сказала, что любишь меня, но ты должна знать, что я не из тех, кто помышляет о женитьбе.

Я почувствовала, как сердце у меня упало, и мне стало ясно, что все радужные планы, которые я строила вчера вечером, рассыпались, как карточный домик, от одного взмаха его руки.

— Я понимаю, что тебе хочется замуж, — продолжал он, не дожидаясь моего ответа. — Я думаю, все женщины хотят этого, и скажу откровенно, что многие из них пытались женить меня на себе. Но этот путь не для тебя, Саманта.

— Почему ты так думаешь? — спросила я.

— Твоя внешность и род деятельности, — пояснил он, — не самый верный путь в собор святой Маргариты в Вестминстере.

Я знала, что Дэвид говорит о модной церкви, где венчаются все невесты из высшего общества, но я-то мечтала о церкви у нас в деревне, в которой нас обвенчал бы папа.

Дэвид не спускал с меня глаз, а потом произнес более мягким тоном:

— Ты очень мила, Саманта, и, я думаю, мы могли бы быть счастливы вдвоем, если бы ты выкинула из головы все эти абсурдные мысли насчет греха и тому подобного.

— Я не могу не думать о том, что… хорошо, а что… нехорошо.

— То, что, с твоей точки зрения, хорошо для тебя, нехорошо для меня, — возразил Дэвид. — Вероятно, я должен был с самого начала дать тебе понять, что у меня нет ни малейшего желания жениться на ком бы то ни было.

— Но раз мы не женаты, то нам, наверное, не следует находиться вместе, делая вид, что мы муж и жена, — возразила я.

Он высказал свою точку зрения, и я поняла, что должна в свою очередь сказать ему, что я об этом думаю.

— Но почему, скажи мне ради Бога?

— Потому, что это… безнравственно.

— Но если мы будем вести себя осмотрительно, то никто ничего не узнает и ни о чем не догадается. Что же, в таком случае, тут безнравственного?

Я хотела сказать, что Бог все видит, но поняла, что он только посмеется надо мной, поэтому предпочла промолчать, а Дэвид сказал вкрадчиво:

— Давай забудем этот нелепый спор, Саманта. Позволь мне отвезти тебя в ту маленькую гостиницу. Я не сделаю ничего такого, чего бы ты не захотела, до тех пор пока мы не придем к согласию. Я уверен, Саманта, что ты очень скоро поймешь, как чудесно будет нам наедине, как приятно будет сознавать, что ничто другое не имеет значения.

Говоря это, он обнял меня и крепко прижал к себе. От его прикосновения меня охватила дрожь. Он повернул мое лицо к себе, и я поняла, что он хочет поцеловать меня. Кажется, ничего на свете я так не хотела, как этого поцелуя, но вместе с тем я сознавала, что он соблазняет меня.

Это был как раз тот самый соблазн, о котором говорилось в Библии, и я понимала, что должна сказать «нет». С поистине нечеловеческим усилием я отвернулась от него и сказала:

— Мы не можем… мы не должны… я знаю, что это нехорошо!

— Проклятье! — вскричал Дэвид. — Ты и святого способна вывести из себя!

Он убрал руку с моего плеча, завел мотор, и мы поехали. Я знала, что он обозлен до крайности, но ничего не могла с этим поделать.

А как легко, как необыкновенно просто было бы согласиться на его предложение и как трудно было продолжать упорствовать! Но я сказала себе, что никогда больше не смогу посмотреть папе в глаза, если мы отправимся с Дэвидом в гостиницу и поселимся с ним в одном номере.

Молча доехали мы до Мэйденхэда, затем свернули на извилистую дорогу, идущую по берегу реки, и наконец остановились около громадного особняка, окруженного ухоженными садами, спускавшимися по склону к реке. Мы подъехали к главному входу, и несколько лакеев поспешили к нам навстречу, чтобы взять наши вещи. Появился шофер и сел в «бентли», чтобы отогнать его на стоянку, а мы с Дэвидом вошли в величественный холл.

Дворецкий открыл перед нами дверь в длинный зал, полный гостей, которые болтали наперебой, стараясь перекричать друг друга. Сначала я не увидела здесь ни одного знакомого лица, но затем от одного из окон, выходящих на лужайку, отделился лорд Рауден и поспешил к нам навстречу.

— Я рассчитывал, что вы приедете сразу следом за мной, — сказал он. — Нужно ли говорить, Саманта, до чего я рад видеть вас у себя?

Взяв мою руку, он поднес ее к губам, и когда его рот коснулся моей кожи, меня всю передернуло от омерзения. Я очень пожалела о том, что сняла перчатки.

Не отпуская моей руки, он повел меня к гостям и представил им. Женщины, все до одной, были очаровательны. Среди них были титулованные дамы, были и актрисы. Их лорд Рауден представлял просто по именам.

С присутствовавшими мужчинами я знакома не была, но некоторые из них были довольно известны. Их фотографии попадались мне в «Светских сплетнях» и других журналах.

Дэвид же был, казалось, знаком здесь со всеми. Я заметила, как одна из дам, которую мне представили как леди Беттину Лейтон, буквально повисла на нем.

— Дэвид, дорогой! — восклицала она. — Я понятия не имела о том, что ты здесь! Какой приятный сюрприз!

Она обвила руками его шею и поцеловала. Затем я услышала, как она вполголоса проворковала:

— Я ужасно зла на тебя за то, что ты не навестил меня. Мне так много надо тебе рассказать.

— Расскажи сейчас, — предложил Дэвид.

— Расскажу непременно, можешь не сомневаться, — заверила она.

Он рассмеялся в ответ, и я увидела, как он повеселел, откровенно радуясь тому, что ему так рады.

Сама я была не в своей тарелке из-за ссоры с Дэвидом, и внутри у меня словно бы лежал огромный ком льда.

Лакеи стали разносить шампанское и коктейли на серебряных подносах, и лорд Рауден, сунув мне в руки бокал с шампанским, повлек меня в сад.

— Я хочу, чтобы вы увидели, как здесь красиво, — сказал он.

— Да, здесь изумительно, — согласилась я, любуясь роскошными клумбами с розами самых различных оттенков.

— Я уже и не надеялся разыскать вас, Саманта, — вполголоса заговорил лорд Рауден. — С большим трудом мне удалось узнать ваш адрес от этой заносчивой особы, секретарши Барятинского.

Я почувствовала себя виноватой перед бедняжкой мисс Мэйси, которой пришлось отдуваться за мое решение не видеть больше лорда Раудена.

— Ну да ладно! Теперь вы наконец здесь, — продолжал он. — И я хочу, чтобы вы как следует развлеклись. Наконец-то у меня будет возможность сказать вам все то, что я сказал бы вам еще раньше, если бы вы поужинали со мной, как обещали.

— Я обещала известить вас о том, смогу ли я это сделать, — возразила я. — И я вам звонила.

— Да, но вы говорили не со мной. — Он лукаво улыбался, словно догадывался о том, что я намеренно передала сообщение через его секретаршу.

— У вас на реке есть лодки? — спросила я, чтобы переменить тему.

— Завтра я повезу вас кататься по реке, — ответил лорд Рауден. — Сегодня до ужина мы уже не успеем это сделать.

— Конечно нет, — поспешно согласилась я.

— Вы так прекрасны, Саманта, — снова начал лорд Рауден. — Вы слишком прекрасны для того, чтобы вам досаждали эти надоедливые молодые люди. Я хотел бы окутать ваши плечи шиншиллой, осыпать вас бриллиантами и всю жизнь только тем и заниматься, что рассказывать вам о моем восхищении вашей красотой.

Что-то в его голосе напугало меня до такой степени, что я повернулась и пошла к двери, ведущей в гостиную.

Я искала глазами Дэвида, но ни его, ни леди Беттины нигде не было видно.

Лорд Рауден нагнал меня и шутливо спросил:

— Вы убегаете от меня, Саманта?

— Я бы хотела подняться наверх и отдохнуть перед ужином.

— Да, конечно, — согласился он. — Позвольте мне показать вам вашу комнату. Это одна из самых лучших комнат в доме.

Я направилась в холл, а он увязался за мной.

— Вам нет необходимости подниматься со мной наверх, — сказала я. — Вы должны быть с гостями.

— Вы хотите учить меня, как я должен вести себя в своем доме? — поинтересовался он.

— Нет, конечно нет, — поспешно сказала я. — Просто я… не хотела обременять вас.

— Вы никогда не обремените меня, — заявил он.

Мы поднялись по широкой лестнице и пересекли лестничную площадку.

Он открыл дверь, и я, увидев комнату, сразу поняла, что она, должно быть, и в самом деле лучшая в этом доме.

Комната была очень большая, и посреди нее стояла широкая кровать под балдахином из голубовато-бирюзового шелка, который по бокам держали золоченые ангелочки. Широкое французское окно выходило на балкон, и по обе стороны от него тоже были окна. Мебель была инкрустированная и несомненно очень дорогая.

В комнате в этот момент находились две горничные, которые распаковывали мои чемоданы и развешивали платья в шкаф.

— Надеюсь, вам тут будет удобно, — сказал лорд Рауден. — А если вам что-нибудь понадобится, то вам стоит лишь сказать об этом.

— Благодарю! — ответила я. — Я вам очень признательна!

Он посмотрел на меня своими распутными глазками; в них сквозило какое-то непонятное мне выражение. Я рада была, когда он ушел и закрыл за собой дверь.

— Ваша ванна готова, мисс, — сказала одна из горничных, и я стала раздеваться.

Наверное, если бы я не была так расстроена из-за Дэвида, я бы почувствовала любопытство, если не восхищение тем, что оказалась в таком великолепном доме. Я догадывалась, что здесь должно быть множество комнат с ценной мебелью, и наверняка есть фамильные портреты предков Брэя, на которые интересно было бы взглянуть. Только хотелось знать о них хоть что-нибудь, а я ничего не знала об искусстве, как не знала вообще ни о чем.

Понимая, что между дамами может возникнуть нешуточное соперничество, я порадовалась, что взяла с собой свои лучше вечерние туалеты.

Я выбрала платье из зеленого шифона. Юбка была сделана из воланов разных оттенков от бледно-зеленого до ярко-изумрудного у самого низа, доходящего до пола. С одного плеча ниспадал кусок шифона, драпируя грудь. Я шла вниз, уверенная в том, что ни у одной из дам не будет более изысканного туалета.

Однако леди Беттина не имела намерений позволить мне чересчур упиваться собой.

— Мне всегда нравилось это платье, — заявила она при моем появлении. — В прошлом году у меня была точно такая же модель. Или нет, скорее всего это было в позапрошлом году. Во всяком случае, я припоминаю, что оно имело большой успех.

Я видела, как все остальные дамы навострили уши, с любопытством ожидая моего ответа на откровенно язвительный выпад леди Беттины. Но я лишь улыбнулась и ответила добродушно:

— Уверена, вы выглядели в нем очаровательно.

Дэвид появился, лишь когда было объявлено, что ужин подан, так что мне не представилось случая поговорить с ним. Вместе с тем у меня сложилось впечатление, что он меня избегает. За ужином он сидел довольно далеко от меня с леди Беттиной по одну руку и очень красивой девушкой с роскошными волосами по другую. «У него есть выбор между блондинкой и брюнеткой», — с горечью думала я, почти не слыша, что мне говорит лорд Рауден.

Мне было отведено место слева от него, что весьма удивило меня, поскольку, как мне казалось, среди гостей было немало особ, куда более важных, чем я, которые могли бы претендовать на это почетное место.

Но когда ужин начался, лорд Рауден счел нужным объяснить мне это обстоятельство.

— Мы здесь в непринужденной обстановке, — сказал он. — И я стараюсь рассадить гостей так, чтобы им было приятно. Я, например, знаю, что ваш друг Дэвид будет очень доволен своим соседством с Беттиной.

— Они, вероятно, старые друзья? — поинтересовалась я.

— Скажем так: они очень близкие друзья, — ответил он. — Но я не должен выдавать секретов Дарэма. Думаю, он меня за это не поблагодарит.

Я прекрасно поняла его намек, и хотя старалась не подавать вида, что меня это задевает, все же почувствовала болезненный укол ревности.

Леди Беттина была очень соблазнительна. У нее были темные, чуть раскосые глаза, яркие пунцовые губы, и когда она разговаривала с мужчинами, на них играла призывная улыбка. Мне показалось, что в ней есть что-то загадочное и влекущее, и было ясно, что Дэвид, который считал меня привлекательной, находит весьма привлекательной также и леди Беттину.

Лорд Рауден осыпал меня комплиментами, но я почти не слушала его.

«Неужто Дэвид все еще сердит на меня, и нам так и не представится случая помириться до того, как мы отправимся спать?» — думала я.

Меня всегда учили, что нельзя «в гневе завершать день», и мне очень не хотелось идти в постель, не попросив у Дэвида прощения и не сказав ему, что я очень сожалею о случившемся. Я думала о том, перестанет ли Дэвид любить меня после того, что произошло.

Затем были танцы под граммофон, но Дэвид не приглашал меня. Он все время медленно кружил по паркету с леди Беттиной, которая приклеилась к нему, точно почтовая марка к конверту. Я никогда не видела, чтобы женщина, танцуя, так прижималась щекой к щеке мужчины. На мой взгляд, это было совершенно излишне.

— Пойдемте в сад, — предложил лорд Рауден, но я была слишком расстроена, чтобы идти с ним куда бы то ни было.

— Я очень устала, — ответила я. — У меня была трудная неделя. Если вы не сочтете это неучтивым, то я бы хотела пораньше лечь в постель.

— О, конечно, — сказал он. — Сегодня вечером я буду очень добр и снисходителен к вам, Саманта, но завтра, когда вы почувствуете себя отдохнувшей, я бы хотел о многом с вами поговорить.

Мне не понравился его взгляд, и потому я решила не задавать ему вполне естественного вопроса, о чем он хочет со мною поговорить. Я просто пожелала ему спокойной ночи и отправилась наверх, в свою комнату.

Была лишь половина двенадцатого, но я и вправду чувствовала себя усталой.

Я сразу же заперла дверь, так как помнила историю, рассказанную Хортенз о том, как она однажды ночевала в гостях и кто-то забрел в ее комнату, перепугав ее до смерти.

— Вам, наверное, не пришло в голову запереть дверь? — язвительно заметила мисс Мэйси.

— Я не думала, что это необходимо, — ответила Хортенз, и мисс Мэйси бросила на нее уничтожающий взгляд.

Я заперла не только дверь спальни, но, обнаружив, что дверь из ванной тоже выходит в коридор, заперла и ее, после чего легла в постель. Я мгновенно уснула, и даже если кто-то и пытался побеспокоить меня, я все равно ничего не услышала.

Следующий день оказался одним из самых ужасных в моей жизни. Ярко сияло солнце. Мое новое летнее платье было очень миленькое, и я, одевшись, поспешила вниз, намереваясь поговорить с Дэвидом.

Но он играл в теннис! И продолжал играть все утро.

Ленч перед прогулкой длился долго, а Дэвид сидел на другом конце стола. Затем мы отправились на реку кататься на лодках. Дэвид сел в лодку вместе с леди Беттиной, а мне пришлось кататься с лордом Рауденом.

К счастью, хотя он и пытался подстроить так, чтобы мы оказались в лодке одни, но женщина по имени Элси помешала его планам. Она явилась в поместье к ленчу, в той же мере желая находиться в обществе лорда Раудена, в какой он всеми силами пытался этого избежать. Я же отнюдь не жаждала быть в его обществе, и в конце концов все устроилось наилучшим образом.

Фамилия Элси была Крэдли, и к своему удивлению я узнала, что у нее есть муж, довольно известный пэр. А я-то воображала, что это пылкая, жаждущая любви девушка, отдавшая свое сердце лорду Раудену. Впрочем, она действительно была явно без ума от него. Она все еще пыталась привлечь его внимание, флиртовала с ним, нежно брала его за руку.

Вероятно, Элси явилась к ленчу с несколькими окрестными жителями, и лорд Рауден наверняка не подозревал, что она будет в числе гостей, пока все они не появились в доме.

Очень любопытно было отправиться к реке и посмотреть на купальщиков и гребцов, но я ни на минуту не забывала о Дэвиде и надеялась, что ему плохо без меня так же, как мне без него.

Я подумала о том, что он сейчас находится в обществе леди Беттины и, может быть, даже целует ее. Эта мысль настолько взволновала меня, что когда мы вернулись на пристань в нижней части сада, я первая выпрыгнула из лодки и, увидев девушку по имени Соня, загоравшую на лужайке с каким-то молодым человеком, спросила:

— Вы не видели Дэвида Дарэма?

— По-моему, он играет в теннис, или, может быть, отправился в бассейн.

Лорд Рауден, который поспешил следом за мной, должно быть, услышал эти последние слова.

— Вы еще не видели бассейн, Саманта? — спросил он. — Пойдемте, посмотрим на него. Я бы очень хотел увидеть вас в купальном костюме.

Мне не хотелось туда идти, но я подумала, что, может быть, Дэвид там, и согласилась.

Но когда мы пришли в бассейн, то оказалось, что его там нет. Лорд Рауден попробовал рукой воду.

— Очень теплая, — сказал он. — Хотите, я пошлю за вашим купальным костюмом? Наверняка он у Вас есть с собой.

— Да, есть, — ответила я. — Но мне не хочется купаться.

— А я хочу, чтобы вы поплавали, — настаивал он.

— Вода не такая уж теплая, — поспешно возразила я. — Я же худа и потому особенно чувствительна к холоду.

— У вас прекрасная фигура, — сказал он. — И ноги великолепные.

Я почувствовала неловкость от его слов. Мне не нравились его взгляды. Казалось, он мысленно раздевает меня.

— Возможно, я поплаваю позднее, — холодно сказала я. — Впрочем, не знаю.

Я пошла к дому, и он не сделал попытки остановить меня.

Вернувшись в свою спальню, я села за стол и стала писать письмо папе. Как бы там ни было, у меня оставался он. Мысль об этом подействовала успокаивающе и помогла на время забыть о Дэвиде. Я пришла в себя настолько, что смогла написать папе длинное письмо, в котором просила его беречь себя.

Потом я легла в постель и пролежала до самого ужина.

Лорд Рауден говорил мне, что ужин будет грандиозным, и что к нему съедутся еще гости, а потом будут танцы, но не под граммофон, а под небольшой оркестр. Я подумала, что будет очень весело, если только Дэвид станет со мной поласковее. Но за весь день я так и не смогла поговорить с ним, и комок льда внутри меня не растаял, так как Дэвид все еще был сердит на меня.

Я надела самый красивый свой наряд. Конечно, я знала, что леди Беттина не преминет сказать о нем, что это «прошлогодняя модель». Но все же платье было великолепно. Оно было сшито из белого тюля. На юбке, точно капли росы, сверкали крошечные бриллианты, и корсаж тоже был украшен ими.

Быть может, наряд этот был чересчур шикарный для вечеринки в загородном доме, но другие дамы были одеты еще более роскошно, а у некоторых вырез на спине был до того низкий, что когда дама садилась, создавалось впечатление, будто на ней ничего нет.

За ужином я опять сидела с лордом Рауденом, и мне не удалось ускользнуть от него во время танцев.

Сразу же, как только мужчины после кофе присоединились к дамам, он настоял на том, чтобы я с ним танцевала.

— Я был очень внимателен к вам вчера вечером, Саманта, — шепнул он мне на ушко во время танца. — И теперь я хотел бы, чтобы вы отблагодарили меня за это.

— Каким образом? — боязливо спросила я.

— Об этом я скажу вам позднее, — ответил он. — Но сначала я хотел бы преподнести вам подарок. Пойдемте, посмотрим на него.

— Разве вам не нужно быть здесь, с вашими гостями? — спросила я.

Прибыли новые гости, но лорд Рауден, не переставая танцевать со мной, лишь помахал им рукой.

— Я поговорю с ними позже, — сказал он. — А теперь позвольте мне показать то, что я купил вам.

Продолжая танец, он подвел меня к двери в дальнем конце зала и, не снимая руки с моей талии, повлек меня за собой в холл. Пройдя через него, мы вошли в другую комнату, небольшую, но великолепно оформленную во французском стиле.

Лорд Рауден закрыл дверь, и я почувствовала, что мы очутились в непозволительном уединении.

— Я уверена, что нам не следовало покидать всех подобным образом, — нервно сказала я. — Ваши гости наверняка сочтут это странным.

— Они сочтут это вполне естественным, раз дело касается вас, — ответил лорд Рауден. — А все мужчины в зале очень хотели бы оказаться на моем месте.

Он открыл ящик стола, стоявшего около камина, и вынул оттуда продолговатый кожаный футляр.

— Я купил это для вас, Саманта, — сказал он. — Надеюсь, вам понравится.

— Что это? — спросила я.

Я подумала, что это, наверное, веер, так как футляр имел как раз подходящую форму и размеры, но когда я открыла его, то в нем оказались часы, усыпанные бриллиантами.

— Позвольте мне надеть их на вас, — сказал лорд Рауден масленым голосом.

Но я с легким щелчком захлопнула футляр.

— Это очень любезно с вашей стороны, — сказала я, — но, боюсь, я не смогу принять такой дорогой подарок от человека, с которым едва знакома.

— Ну, это легко поправить! — возразил лорд Рауден. — Я хочу познакомиться с вами поближе. Я очень хочу этого, Саманта!

Он протянул ко мне руки, и я поняла, что он сейчас попытается поцеловать меня. Ловко увернувшись, я произнесла прерывающимся голосом:

— Это очень любезно с вашей стороны… Я очень вам благодарна… но это слишком дорогой подарок.

С этими словами я положила футляр на стол рядом с диваном, а затем, прежде, чем лорд Рауден успел сообразить, что я делаю, я пересекла комнату, открыла дверь и выскользнула в коридор. Закрывая за собой дверь, я слышала, как он зовет меня. Перебежав холл, я вернулась в зал к танцующим.

Я огляделась, но Дэвида здесь не было, однако потом я, к своему облегчению, увидела юного гвардейца, который однажды возил меня в ресторан ужинать.

— Хелло, Саманта! — воскликнул он, явно обрадованный тем, что встретил меня.

— Хотите потанцевать со мной, Джерри? — спросила я.

— Конечно! — ответил он, и когда лорд Рауден входил в зал, мы уже танцевали фокстрот.

Я подумала, что он будет выглядеть рассерженным, но он, похоже, не рассердился, и я понадеялась, что он понял, что я не из тех девушек, которые принимают дорогие подарки от незнакомых мужчин.

«Он, наверное, очень богат, — подумала я, — раз способен выкинуть уйму денег на покупку часов с бриллиантами».

Я вспомнила о том, как он пытался поцеловать меня, и решила, что очень глупо было с моей стороны уединяться с ним в комнате, как бы ни был он настойчив. И я решила больше не повторять подобной ошибки.

Я танцевала с Джерри, а потом с двумя его товарищами по полку. Все они говорили об одном и том же, отпускали одни и те же шутки, делали одни и те же комплименты, так что мне трудно было отличить их одного от другого.

Лорд Рауден больше не приглашал меня танцевать, как я со страхом ожидала, и в душе я была благодарна ему за это.

Около часу ночи те, кто не гостил в поместье, а явился только на вечеринку, стали разъезжаться, и я подумала, что теперь можно незаметно уйти к себе в комнату и лечь спать.

День был для меня ужасным, а вечер — и того хуже, потому что Дэвид не разговаривал со мной и не приглашал танцевать. Я решила, что он ужасно сердит на меня и подумывала о том, чтобы написать ему записку с выражением сожаления о случившемся и просьбой отвезти меня в Лондон завтра утром. Если он согласится на это, можно будет остановиться где-нибудь на ленч и поговорить, и я, возможно, сумею сделать так, чтобы он перестал сердиться.

Придя к себе в спальню, я разделась и села за письменный стол, чтобы написать Дэвиду. Поверх ночной рубашки я накинула хорошенький голубой пеньюар с кружевной отделкой, который купила для меня мисс Мэйси.

Но несмотря на это, мне было прохладно, потому что с реки тянуло ветерком. Я встала, чтобы закрыть французское окно, выходившее на балкон. При этом я выглянула наружу и увидела, что сады залиты лунным светом, казавшимся волшебным. Река блестела, как серебряная лента. В этой изумительной лунной ночи было что-то романтическое, но я от этого загрустила еще больше. Ведь со мной не было Дэвида.

Я думала о том, как было бы чудесно, если бы мы с ним могли плыть в лодке вдвоем, и он целовал бы меня, укрываясь под нависающими над водой ветвями деревьев. Мы были бы совсем близко друг от друга, как тогда, в автомобиле.

Эта мысль причинила мне такое страдание, что я поспешно опустила жалюзи на окне. Я не задернула занавеси, как сделали горничные на двух других окнах у меня в спальне, а лишь опустила жалюзи, чтобы не видеть лунного света.

Я начала… написала три строчки… затем порвала. Попыталась начать сначала и опять разорвала. Мне было так трудно выразить свои мысли! Как могла я писать любовное письмо человеку, который сердит на меня и, может быть, даже не любит меня больше?

У меня ничего не получалось. Я пыталась начать, наверное, раз десять, но все плоды моих усилий оказывались в корзине для мусора.

Я сидела, обдумывая, что бы мне такое написать, как вдруг, совершенно неожиданно, я услышала тихий стук в дверь. На какой-то миг я подумала, что это, наверное, Дэвид, но потом поняла, что он никогда не стал бы стучать таким образом. Не знаю, почему, но мне казалось, что он никогда не будет делать ничего украдкой, таясь от всех, воровато, а это был именно такой стук.

Я погасила лампу на столе и прислушалась. Раз в комнате будет темно, то стучавший подумает, что я сплю. Лунного света, проникавшего через жалюзи, было достаточно, чтобы я могла увидеть, как кто-то дергает за дверную ручку. Круглая ручка повернулась, но поскольку замок был заперт, то дверь не открылась.

Потом я услышала шепот:

— Саманта! Саманта!

Теперь я знала, кто это. Я слишком хорошо знала этот масленый, вкрадчивый голос, и я узнала его, хотя человек и говорил шепотом.

«Пусть думает, что я сплю», — сказала я себе.

Я была рада, что у меня хватило ума запереть не только дверь спальни, но и ту дверь, что выходила в коридор из ванной. Мне почудилось, что я услыхала шаги, удалявшиеся от комнаты, но не была в этом уверена, потому что толстый ковер заглушал все звуки. И все же я почти не сомневалась в том, что человек ушел. Тут только я вздохнула с облегчением.

Было что-то жуткое и пугающее в этих тихих стуках в дверь и шепоте по ту сторону двери.

Я встала из-за письменного стола и направилась к постели. Не успела я развязать кушак у пеньюара, как услышала какой-то звук, вернее говоря, едва слышный скрип, как будто где-то передвинули стул. Звук доходил до меня со стороны балкона.

Я затаила дыхание, а затем увидела сквозь жалюзи огромную тень на балконе. Не знаю почему, но эта тень повергла меня в еще больший ужас, чем если бы я увидела воочию самого лорда Раудена. Казалось, все домовые, которых я так боялась в детстве, теперь воплотились в этом существе. Затем я вспомнила, что окно, выходящее на балкон, осталось незапертым. Я только прикрыла его. В ужасе я метнулась к двери, ведущей в коридор, и открыла ее.

На площадке и на лестнице царила тьма, но окна в холле не были занавешены, и через них проникал лунный свет. Сбегая с лестницы, я какой-то частью сознания вспомнила, что главная входная дверь должна быть заперта на крепкие засовы. И тогда я побежала по коридору, который вел к боковой двери, выходившей в бассейн. Я ходила этим путем за своим купальным костюмом.

Добежав до этой боковой двери, я обнаружила, что она заперта, но ключ торчал в скважине, а засов был только один, внизу. Я открыла дверь, и, все еще подгоняемая безумным страхом, которого не могла бы объяснить даже себе, побежала прочь от этого дома в том направлении, где, как я знала, находились конюшни и стояли автомобили.

Я миновала бассейн и помчалась вдоль высокой тисовой изгороди, но вдруг угодила прямо в руки какого-то человека.

У меня вырвался крик ужаса, но когда его руки обхватили меня, я поняла, что это Дэвид.

— Саманта! — взволнованно сказал он. — Что случилось?

— О, Дэвид… Дэвид! — повторяла я прерывающимся голосом, не в силах перевести дух. — Пожалуйста, увези меня отсюда… Я не могу здесь оставаться! Не могу!..

— Но что случилось? В чем дело? — снова спросил он.

Я уцепилась за него и никак не могла успокоиться, боясь, что он уйдет.

— Увези меня отсюда! — снова закричала я. — Он попытался пробраться ко мне в спальню через балкон!

— О ком ты? — спросил Дэвид, но прежде, чем я успела ответить, продолжил: — Надо ли спрашивать? Я должен был догадаться, что эта свинья попытается выкинуть что-либо подобное!

Он крепко прижимал меня к себе, и от этого я чувствовала себя в безопасности. Страх прошел, но я все еще никак не могла унять дрожь.

— Куда ты бежала? — спросил Дэвид.

— Не знаю, — ответила я. — Я просто хотела убежать… Он напугал меня.

— Я сейчас же отвезу тебя обратно в Лондон, — сказал Дэвид и добавил в бешенстве: — Не нужно было нам сюда приезжать!

Я ничего на это не ответила, и он, все еще обнимая меня за плечи, повел меня через сад к конюшням, где находилась стоянка автомобилей.

Кругом не было ни души, и Дэвид выкатил свой «бентли».

— Садись, — сказал он. — Но послушай, я ведь не могу везти тебя в Лондон в таком виде.

Только сейчас до меня дошло, что на мне нет ничего, кроме пеньюара и ночной рубашки.

— Я… я не могу вернуться туда, в спальню, — проговорила я дрожащим голосом.

— Конечно нет, — сказал Дэвид. — Но не бойся, Саманта, теперь все будет в порядке.

— Ты… все еще… сердишься на меня? — спросила я.

Он помолчал с минуту, а потом сказал:

— Я чувствую, что вел себя с тобой не лучшим образом. Ты простишь меня, моя дорогая?

— Конечно, — быстро отозвалась я. — Просто мне было так горько… А тут еще лорд Рауден напугал меня, и вообще все было так… ужасно!

При этих последних словах голос мой задрожал.

Дэвид взял меня за руку.

— Тебе холодно, — ласково сказал он. — Я пойду раздобуду твою одежду, а потом мы уедем в Лондон.

Не говоря больше ни слова, он повел машину к той части дома, где находилась кухня. Там Дэвид остановился, а затем наклонился и поцеловал меня в губы.

— Ничего не бойся, моя прелесть, — сказал он. — Мне понадобится некоторое время, чтобы забрать твои вещи, но тут ты будешь в полной безопасности, пока я не вернусь.

Он исчез в глубине дома. А мне больше не было страшно. Более того, я даже не чувствовала холода и была безмерно счастлива, потому что Дэвид снова поцеловал меня.