Скажи «да», Саманта

Раздумье девятое

Было совершенно ясно, что леди Мэлдрит обязательно пригласит Дэвида на вечер в свой дом, как только он благодаря своей книге стал одним из тех молодых людей, о которых «говорят весь Лондон». Я услышала о нем только потому, что все тогда обсуждали его книгу «Стервятники клюют свои кости». Это странное, несколько пугающее название, и оно было буквально у всех на устах. Модный дом «Пакэн» создал модель под названием «Стервятник», после того как книга Дэвида была напечатана отдельными выпусками с продолжением в воскресных газетах, а критики стали ее наперебой то хвалить, то ругать.

Я вспоминаю, как Джайлз велел мисс Мэйси непременно убедить Дэвида прийти к нему в студию, чтобы сфотографироваться.

— А вы знаете, где он живет? — спросила мисс Мэйси.

— Понятия не имею, — ответил Джайлз. — Поищите в телефонном справочнике, попробуйте обзвонить клубы. Он наверняка член «Уайта» или «Будлз».

— Я уже где-то видела его снимок, — вмешалась Мелани. — По-моему, его фотографировала Дороти Уайлдинг.

Она сказала это только для того, чтобы позлить Джайлза. Он конкурировал с Дороти Уайлдинг и не терпел, когда ей удавалось опередить его.

— Разыщите мне Дэвида Дарэма и поскорее! — приказал он мисс Мэйси.

— Если он таков, как я предполагаю, то не похоже, чтобы он согласился позировать фотографу, — возразила мисс Мэйси.

— Но если верить Мелани, то он уже кое-кому позировал, — сказал Джайлз и пристально посмотрел на Мелани.

Та смущенно пробормотала:

— Наверное, я ошиблась. Его, должно быть, снимал кто-то другой. Скорее всего, обычный фотограф-газетчик.

Я не очень внимательно прислушивалась к их разговору, потому что в то время Дэвид Дарэм меня не интересовал. Но поскольку Джайлз поднял из-за него столько шума, то после его ухода я спросила у мисс Мэйси:

— А кто такой этот Дарэм?

— Он из числа так называемых «рассерженных молодых людей», — ответила та. — Его первые две книги произвели некоторую сенсацию, но она не идет ни в какое сравнение с шумом, которой наделала эта его последняя книга. Такое впечатление, что он затеял крестовый поход против всех и вся! Он буквально исходит злостью в этой книге.

Она была явно раздражена поручением Джайлза, и я больше не стала ее ни о чем расспрашивать. К тому же я не рассчитывала, что когда-нибудь встречусь с этим писателем.

За то время, что я прожила в Лондоне, я познакомилась со многими молодыми людьми, но среди них не было ни одной сколько-нибудь значительной личности. Почти все они были очень молоды и хотели лишь танцевать и гонять на машинах. Все их разговоры были только о гвардии, о парадах и о том, что сказал полковник за обедом. Они были неизменно веселы, и мне нравилось танцевать с ними, но вряд ли кто-нибудь, даже дочь приходского священника из Литл-Пулбрука, мог причислить их к интеллектуалам.

Я думала про себя, что этот Дарэм, наверное, способен внушить человеку страх, но не опасалась того, что когда-нибудь столкнусь с ним, даже в том случае, если он придет в студию фотографироваться. Уж Мелани наверняка сделает все, чтобы заполучить его для себя.

Мелани имела обыкновение всегда добиваться того, чего хотела. Она вбила себе в голову, что хочет побывать в Эскоте в обществе какого-нибудь шикарного кавалера. Она только и говорила об этом всю неделю перед скачками и была вне себя из-за того, что ее туда никто не приглашает. Между тем среди ее знакомых был некий небогатый баронет, который волочился за нею, и через него ей удалось познакомиться с лордом Рауденом. После встречи с ним она вернулась чрезвычайно довольная собой.

— Он устраивает небольшой прием, — рассказывала она, — и, подумайте только, мы поедем с ним в экипаже! У него будет много шикарных гостей, так что мне нужно будет подобрать себе какой-нибудь сногсшибательный туалет.

— Вы бы лучше держались подальше от этого джентльмена, — раздраженно заметила мисс Мэйси.

— Это почему? — резко спросила Мелани.

— Сами скоро поймете, — ответила мисс Мэйси.

— Уверяю вас, я умею постоять за себя, — едко возразила Мелани.

— Это вам только кажется, — парировала мисс Мэйси.

Между мисс Мэйси и фотомоделями особой любви не было, но я старалась никогда не вступать с ней в спор. Я даже не выносила, когда они с Мелани начинали пикировку, а уж тем более не шла на это сама.

Но Мелани все-таки отправилась в Эскот со своим шикарным провожатым. Потом она рассказывала, что изумительно провела время и даже выиграла больше двадцати фунтов на скачках.

— Приятно выигрывать, особенно когда делаешь ставку на чужие деньги, — заметила мисс Мэйси.

— Кто же будет настолько глуп, чтобы ставить свои? — возразила Мелани со своей невинной рожицей рождественского ангелочка.

Как раз в ту неделю, когда в Эскоте проходили скачки, у Мэлдритов должен был состояться большой светский раут. Они пригласили Джайлза и попросили его привести с собой одну из его фотомоделей. Этот прием не давался в честь какого-либо особо именитого гостя, и Джайлз решил взять с собой меня, поскольку Мелани была занята, а Хортенз уже бывала у них раньше.

— Вам понадобится платье для коктейля, — сказал Джайлз. — Отправляйтесь к Пакэну и попросите дать вам напрокат что-нибудь сногсшибательное. Вечер у Мэлдритов — лучшая реклама в Лондоне.

Я послушно отправилась к Пакэну, и когда объяснила им, чего хочет Джайлз, они выбрали для меня фантастический наряд. Ткань платья была с серебристыми нитями, на голове у меня был изумрудно-зеленый тюрбан, отделанный серебром, а в ушах — громадные серьги с искусственными изумрудами.

Мне показалось, что все это смахивает на маскарадный костюм, в котором я выгляжу чересчур экстравагантно, и это смущало меня. Но Джайлз пришел в восторг.

— Я сфотографирую вас в этом платье завтра перед тем, как вы отнесете его обратно, — сказал он. — Такие снимки охотно берут в журнале «Вог».

Но даже его энтузиазм не помог мне избавиться от ощущения, что я одета чересчур броско и экстравагантно. Поднявшись по парадной лестнице особняка Мэлдритов, мы вошли в огромную гостиную. Хотя мы появились довольно рано, там было полно народу и шум стоял невероятный. Играл оркестр, и повсюду, где было хоть немного свободного места, люди танцевали. Кажется, нет такого времени суток, когда бы в этом доме не танцевали. В сообщениях некоторых газет описывались танцы даже во время завтрака.

Я же за завтраком не встречалась ни с кем, кроме постояльцев пансиона миссис Симпсон, а большинство из них принадлежат к тому сорту людей, с которыми танцевать не хочется.

Блестящие молодые люди, излюбленные герои колонок светской хроники, похоже, танцевали с той минуты, как только открывали глаза, и до тех пор, пока не приходила пора укладываться в постель.

Мне ни разу не доводилось танцевать до наступления вечера, потому что я весь день была на работе, но Хортенз говорила мне, что ее несколько раз приглашали на чай с танцами в отель «Савой», и утверждала, что это было весьма шикарно.

Тем временем оркестр, состоявший из фортепьяно, саксофона и барабана, наигрывал мелодии в дальнем конце гостиной.

Если я выглядела необычно в своем серебристом платье, низ которого был сделан наподобие восточных шальвар, схваченных у щиколоток изумрудными застежками, то и другие гости были одеты не менее вычурно, а у одной дамы на голове красовалась чуть ли не целая райская птица.

Леди Мэлдрит, маленькая, подвижная особа, похожая на хорошенького длиннохвостого попугая, шумно приветствовала Джайлза:

— О, я так рада, что вы привели с собой вашу новую фотомодель. Мне очень хотелось познакомиться с ней. Ее фотографии в «Вог» просто божественны.

— Вы льстите мне, — ответил Джайлз, не скрывая восторга.

— Ни в коей мере! — возразила леди Мэлдрит, устремляя на меня выразительный взгляд из-под накрашенных ресниц.

Джайлз галантно поцеловал ее руку, но тут появились новые гости, и мы прошли дальше, в глубину гостиной.

Я огляделась. Женщины все до одной были в роскошных туалетах. Все они были ухоженные, изнеженные, с выражением скуки на лице. А мужчины выглядели постарше и казались какими-то отяжелевшими, точно бремя богатства пригибало их к земле.

Джайлз, разумеется, был знаком со многими из присутствовавших здесь гостей. Его моментально окружили женщины, прося сфотографировать их и уверяя, что умрут от огорчения, если он им откажет. Поскольку мною, похоже, никто не интересовался, я прошла к окну в дальнем конце гостиной. Оказалось, что оно выходит в тщательно распланированный английский сад на крыше. Здесь были чудные цветы, в том числе лилии, которые я так люблю, небольшой фонтан и скамьи под апельсиновыми деревьями в кадках. В саду никого не было, и я, надеясь побыть в одиночестве, вышла туда и остановилась полюбоваться лилиями.

Прошло всего несколько минут, как следом за мной в саду появились мужчина и женщина. Я отошла как можно дальше от них, но не услышать их разговора было невозможно.

— Вчера вечером вы сказали, что будете мне звонить, Ральф, — раздраженно произнесла женщина.

— Простите, Элси, но я слишком поздно вернулся с ипподрома.

— Я прождала вашего звонка несколько часов. Мне необходимо было поговорить с вами.

— Я был уверен, что вы развлекаетесь где-нибудь вне дома.

— Это неправда, и вы хорошо это знаете. Как можете вы обращаться со мной подобным образом? Ведь вы знаете о моих чувствах к вам!

— О, Бога ради, Элси, не устраивайте здесь сцен.

— Вряд ли мне представится случай устроить вам сцену где-нибудь в другом месте, не так ли?

Женщина слегка возвысила голос.

Хотя я стояла к ним спиной, но почувствовала, что мужчина смотрит в мою сторону.

— Когда я увижу вас снова? — почти с отчаянием в голосе спросила женщина.

— Не представляю, — равнодушно ответил мужчина. — Как-нибудь увидимся.

Женщина издала восклицание, в котором слышались одновременно и гнев, и слезы, а затем, точно не в силах больше владеть собой, круто повернулась и побежала из сада в гостиную, полную людей.

Я стояла, разглядывая цветы и надеясь, что мужчина последует за ней, но он пересек сад и подошел ко мне.

— Я знаю, кто вы, — сказал он, — позвольте и мне представиться.

Я обернулась и увидела перед собой довольно грузного мужчину. Он был старше, чем я предположила, судя по его разговору с дамой. Вид у него был весьма потасканный, но лет в двадцать он, вероятно, был недурен собой.

— Ваше лицо преследует меня с того самого момента, как я увидел вашу фотографию в журнале «Вог», — продолжал он. — Меня зовут Рауден, Ральф Рауден.

— Очень приятно! — отозвалась я несколько нервно.

— Вчера я сопровождал в Эскот одну из девушек, которая работает вместе с вами, — сообщил он.

— Да, знаю, — ответила я. — Мелани говорила нам, что вы ее пригласили.

— Уверен, что ей понравилось, — продолжал он. — А почему бы и вам не пойти со мной завтра?

— Нет, благодарю вас, — поспешно сказала я. — Боюсь, что я занята.

У меня уже были неприятности с Мелани из-за того, что один из ее молодых людей стал за мной ухаживать. Впрочем, лорда Раудена при всем желании нельзя было отнести к разряду «молодых людей», потому что на вид ему было не меньше сорока.

— Давайте присядем и обсудим это, — сказал он. — Я убежден, что вам, так же, как и мне, не по душе это шумное сборище.

— Я не люблю приемов с коктейлями, — сказала я. — Мне кажется, они такие бессмысленные.

— Пожалуй, нам следует познакомиться поближе. А что бы вы сказали насчет уютного легкого ужина вдвоем в ресторане, где мы могли бы поговорить?

Я не знала, что отвечать на это, и просто молчала, устремив взгляд на крыши домов.

— О чем вы думаете, Саманта? — спросил лорд Рауден.

То, что он фамильярно назвал меня по имени, показалось мне дерзостью с его стороны, но я не знала, как поставить его на место.

— Я думаю о том, скоро ли можно будет уехать отсюда, — ответила я.

Лорд Рауден рассмеялся:

— Не слишком лестно слышать это от вас, если, конечно, вы не предлагаете мне проводить вас домой.

— Нет, конечно нет! — поспешно ответила я. — Я здесь с мистером Барятинским, и он отвезет меня домой.

— Мне бы хотелось сделать это самому, — сказал лорд Рауден. — Но как раз сегодня я не могу просить вас поужинать со мной, потому что у меня назначена встреча, которую я никак не могу отменить. А как насчет завтрашнего вечера?

Внезапно я поняла, что не хочу ужинать с ним наедине. Было что-то неприятное в том, как он смотрел на меня, что-то, что стесняло меня и отчего мне было не по себе. Я, конечно, всегда чувствовала смущение при встрече с мужчинами, но тут было что-то другое.

— Я… думаю, это… невозможно.

— На свете нет ничего невозможного, — возразил он. — Особенно, если это касается нас с вами.

Я поднялась со скамьи.

— Пожалуй, мне следует пойти и отыскать мистера Джайлза, — сказала я, — он очень рассердится, обнаружив, что я исчезла. Я вышла сюда только на минуту, подышать воздухом.

— Я отпущу вас, но с условием, что вы пообещаете принять мое приглашение и поужинаете со мной завтра вечером, — сказал лорд Рауден.

Я готова была повторить свой отказ, но тут меня осенила более удачная мысль.

— Могу я дать вам знать об этом завтра утром? — спросила я. — Я могла бы позвонить и передать сообщение вашему секретарю.

— Если вы позвоните мне до одиннадцати часов утра, то я сам отвечу на ваш звонок, — сказал он. — А еще лучше будет, если я вам позвоню.

— Меня будет трудно найти, — уклончиво ответила я. — Но я позвоню вам обязательно. Обещаю.

— А вам можно верить, Саманта? — спросил он.

— Да, конечно, — ответила я.

— Слово «конечно» здесь неуместно, — возразил он, — потому что большинство женщин — безбожные лгуньи. Но, как ни странно, вам я верю. Раз вы говорите, что будете звонить, то так оно и есть. Но имейте в виду, отказа я не приму!

Мы разговаривали уже на ходу, и, войдя в гостиную, я к своему огромному облегчению увидела Джайлза, стоящего совсем близко от меня, около окна.

— Я позвоню вам завтра до одиннадцати, — сказала я лорду Раудену и поспешила к Джайлзу.

Он не обратил на меня ни малейшего внимания, поскольку был увлечен беседой с каким-то молодым человеком, но тот, увидев меня, сказал Джайлзу:

— Вы не представите меня даме?

Джайлз глянул в мою сторону так, словно только сейчас вспомнил о моем существовании.

— О да, конечно! Саманта, это знаменитый писатель, о котором все говорят и который довел до белого каления всех критиков небывалым успехом своей книги. Дэвид Дарэм — Саманта Клайд!

Дэвид Дарэм оказался совершенно не таким, каким я его себе представляла. Во-первых, он был более высок и широкоплеч, чем по моим наивным представлениям должен был быть писатель. Одет он был изысканно и обладал той особой непринужденной элегантностью, с какой обычно англичане носят костюм, отчего он кажется частью их. У него были проницательные темные глаза под крылатыми бровями, а рот его был искажен недоброй усмешкой. Это было странное лицо, почти сардоническое, оно казалось насмешливым, слегка грубоватым, точно он намеревался бросить вызов всему свету и сам же из-за этого над собой посмеивался.

Он задержал мою руку в своей, как мне показалось, несколько дольше, чем это было необходимо, а затем, уж не знаю, как это вышло, но Джайлз куда-то испарился, а мы с Дэвидом оказались в углу гостиной, держа в руках по коктейлю, который мне вовсе не хотелось пить.

— Расскажите мне о себе, — попросил он.

— Мне не о чем рассказывать, — ответила я. — Вот вам, наверное, есть.

Ответ этот, видимо показался ему забавным, потому что он рассмеялся.

— То, что я рассказал в своей книге, рано или поздно должно было быть сказано, — пояснил он. — Просто мне удалось заговорить об этом первому.

Я его книги не читала и не имела ни малейшего представления о ее содержании, поэтому не знала, что отвечать на его слова, и только спросила:

— Вам нравится быть знаменитостью?

— Еще бы! А вам разве нет?

— Сама по себе я вовсе не знаменитость, — ответила я. — Меня знают лишь как «фотомодель Джайл за Барятинского». Это разные вещи. У меня лично никаких особых достоинств нет.

— Кроме незабываемого лица, — вставил он.

— Ну, этот комплимент следует скорее адресовать моим родителям.

— Я завтра же пошлю им букет цветов, — сказал он.

— Составьте его из вечнозеленых растений, — пошутила я.

Мне казалось, я никогда еще не разговаривала с мужчинами так легко и непринужденно. Это было все равно, что выпить шампанского и почувствовать, как оно ударило вам в голову.

Мы разговаривали довольно долго, а потом он сказал:

— Давайте отправимся куда-нибудь в более уютное место. Мне всегда беседуется лучше, когда локти упираются в стол.

Я вопросительно посмотрела на него.

— Я предлагаю вам, — сказал он словно в ответ на мой немой вопрос, — поехать со мною куда-нибудь поужинать.

— Не думаю… что мне следует это делать, — ответила я, слегка волнуясь.

— Я никогда не делаю того, что следует, — ответил Дэвид. — Я делаю то, что мне хочется. А мне очень хочется быть с вами, Саманта!

Я почувствовала, что он не оставляет выбора и что я должна делать то, чего он хочет от меня.