Сохрани любовь

Глава 17

Вторник, 25.12.2012

Рид

Потянувшись к двери, чтобы постучать, я заметил, что моя рука дрожала. Мэдди увидела это и нежно схватила меня за руку, даря свою силу. Когда мы услышали приближающиеся шаги, то Мэдди переплела наши пальцы. Она аккуратно сжала мою ладонь и посмотрела на меня, показывая свою любовь.

Я поцеловал её в макушку.

— Спасибо за то, что делаешь это вместе со мной. Я бы не смог пройти через это один, — мой голос дрогнул, как же я ненавидел это чувство приближающейся смерти, которое сейчас эхом стучало в груди.

Мэдди ещё сильнее обняла меня и сказала:

— Тебе больше никогда не придётся быть одному.

Она что-то ещё хотела сказать, но её прервала Кэтти, которая распахнула дверь перед нами. Её глаза были красными и опухшими. Сразу стало понятно, что девушка проплакала весь день. Мы зашли в холл, и липкое чувство грусти и спокойствия захлестнуло меня.

Кэтти и Мэдди обменялись быстрыми улыбками. И Мэдди потянула руку к ней, сказав:

— Привет. Я — Мэдди. Рада, наконец-то, познакомиться с тобой.

Её слова были тихими и неуверенными. Все в этом доме были на грани эмоционального взрыва.

— Я тоже рада встрече с тобой, — Кэтти отступила в сторону, открывая нам путь в гостиную, — почему бы вам не посидеть здесь пару минут, а я пока пойду, позову папу.

Она остановилась в дверном проёме, а потом побежала к лестнице, но спустя пару секунд вновь вернулась к нам. Девушка села в кресло рядом с нами и прочистила горло, прежде чем начала говорить. С низко опущенной головой, избегая наших взглядов, Кэтти сказала:

— Я… я прошу извинить меня за ту боль, которую причинила вам. Я просто думала… — я понимал, что она имела в виду. Но в её извинениях не было нужды. Впервые, с тех пор, как номер Кэтти высветился на экране моего мобильного телефона, я был рад, что она позвонила.

Я дотянулся до её руки, и девушка подняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

— Кэтти, всё в порядке. Между нами всё хорошо, — кивнув в сторону Мэдди, я добавил: — И я рад, что ты тогда позвонила, — я слегка улыбнулся, но в этой улыбке, увы, не было радости, я просто показывал, что между нами, действительно, всё хорошо.

Она тоже улыбнулась мне вымученной улыбкой и, попросив прощения, пошла искать папу. Когда Кэтти вышла из комнаты, то Мэдди заметила огромное количество фотографий, моих и Шейна. Она встала и подошла к ним, а мне не оставалось ничего, кроме как последовать вслед за ней.

Мэдди взяла в руки одну из фотографий, где были изображены мы с братом в нашей бейсбольной униформе много лет назад, и прижала руку к груди. Она посмотрела через плечо на меня, и я увидел, как слезы блестели в её глазах.

— Вы выглядите такими счастливыми. Вы прямо, как лучшие друзья.

— И мы, действительно, были лучшими друзьями. Господи, как же я скучаю по нему, — я низко опустил голову, смотря на эту фотографию. Притянув Мэдди к себе, я сказал:

— Но увидев его здесь, на этой фотографии, я понял, что не настолько это и больно. Я провёл столько времени пытаясь отгородиться от всех воспоминаний, забыв о том, что существуют и приятные, радостные воспоминания, — я взял фотографию из её рук и потерялся в воспоминаниях.

Наш диалог прервался тихим «кхм» позади. Резко повернувшись, я увидел Джо в другом конце комнаты. Он выглядел уставшим, даже более уставшим, чем в прошлый раз. Чувство вины захлестнуло меня, как я мог так сорваться и оставить их одних в больнице, наедине с пониманием, что ей становится хуже.

С Мэдди за руку я подошёл к нему, но никак не мог подобрать слов, чтобы хоть что-то сказать. Понимающий взгляд Джо ясно дал понять, что сейчас ничего и не надо было говорить. Он похлопал меня по плечу и быстро обнял. Мужчина протянул руку Мэдди, и когда она в ответ протянула свою, то сказал:

— Ты, должно быть, Мэдди. Рид и Кэтти много хорошего говорили о тебе, — он аккуратно поцеловал её руку и добавил: — Очень рад встрече с тобой. Но хотел бы, чтобы это случилось при других обстоятельствах.

В глазах Мэдди появилось сострадание и любовь.

— Я тоже хотела бы. Я могу вам чем-то помочь?

Кэтти вздохнула и подошла к Джо. Обняв отца за талию, она сказала:

— Я как раз хотела идти готовить всем ужин. Мы не ели целый день, — Кэтти казалась такой потерянной и одинокой. Скоро она потеряет женщину, которую уже безоговорочно считала своей мамой, и я точно знал, что Мэдди понимала её чувства. Посмотрев на меня, Мэдди будто спрашивала разрешения; поцеловав девушку в макушку, я сказал:

— Иди. Нам всем не повредит поесть, — и едва улыбнулся ей.

Мэдди и Кэтти направились на кухню, а Джо к лестнице, ожидая, что я последую за ним, но я будто прирос к полу. Хоть как-то взяв свои чувства под контроль, я безмолвно подошёл к нему. Пока мы понимались по лестнице, Джо рассказывал последние новости о самочувствии моей матери. Вчера у неё был ещё один сердечный приступ. Её организм сейчас был настолько слабым, насколько это вообще возможно, и медсестра, которая сегодня приходила, сказала, что будет чудом, если она продержится до конца недели.

Мы остановились возле двери, и Джо положил руку мне на плечо.

— Я рад, что ты вернулся, сынок. Понимаю, что это трудно, и знаю, что твоя мама наделала ошибок, но она любит тебя, и я просто хотел сказать, что ты хороший человек, если уж решил быть здесь, рядом с ней.

Его слова звучали как слова одобрения от отца. Хотя мне так не казалось, учитывая поступки, которые я совершал, но сейчас хотелось оставить это позади. Он ещё раз похлопал меня по плечу и сказал:

— Заходи. Я говорил ей, что ты скоро приедешь, — мужчина развернулся на пятках и пошёл помогать девочкам с ужином.

Я тихо постучал в дверь, понимая бесполезность этого поступка, но мне что-то надо было сделать с дрожащими от страха руками. Сделав шаг внутрь, я растерялся от вида больничной кровати в комнате, которая занимала практически всё пространство. Я помнил, как Кэтти сказала, что медсестра попросила создать надлежащие условия, но этого я не ожидал. И правда, наконец, обрушилась на меня.

У кровати стояло такое же кресло, как и внизу. И я могу сказать по большому количеству журналов, разбросанных по полу, Кэтти проводила здесь много времени, читая маме.

Мама тихо лежала на кровати, и умиротворённо спала, поэтому я сел в кресло. Когда я взял её хрупкую руку в свою, она проснулась, повернувшись лицом ко мне.

— Привет, малыш, — мама похлопала по нашим сомкнутым рукам и притянула их к сухим губам. Её голос был каким-то надломленным и слабым. Отпустив руку, я потянул ей стакан воды с тумбочки и помог сесть. Она потянулась к стакану дрожащими руками.

Улыбнувшись маме, я сказал:

— Не урони стакан. Ты же не хочешь снова менять этот бандаж, — это всё, что я смог придумать, чтобы хоть чуть-чуть сгладить атмосферу.

Она посмеялась, и я помог ей сделать глоток. Вновь поставив стакан на прикроватную тумбочку, мама натянула одеяло на колени и облокотилась на спинку кровати.

Мы сидели несколько секунд в тишине, и, мягко говоря, это было очень неловко. Что в такие моменты вообще надо говорить? «Эмм… я слышал, что ты действительно умираешь в этот раз» — это полная хрень. Казалось, что всю ситуацию выдернули с фильма «Форест Гамп». Мама умирала. Она понимала это, и я тоже, но никто из нас ничего не мог поделать.

Последние пять лет, которые были проведены в слепой ненависти, когда я оканчивал школу, а потом избегал всего, что только было связано с домом, вдруг пропали. Внезапно всё время, которое казалось таким бесконечным, растворилось. Как бы я хотел провести больше времени с мамой.

— Я так скучала по тебе эти две недели, — её тихий голос прервал наше молчание. — Я не думала, что ты вернёшься. Я, конечно, понимаю, почему ты не вернулся, но, действительно, удивлена, что ты приехал.

Спрятав на минуту лицо в ладонях, я постарался скрыть горе, которое сейчас брало верх над всеми эмоциями, и вздохнул, ещё одна бессмысленная попытка успокоиться.

— Я… ты прости, что я две недели назад отвернулся от тебя, от Джо, от Кэтти, — и пока я не произнес слово «прости», я не понимал, что это то, что я на самом деле чувствовал. Моё сердце готово было разорваться от любви к маме в тот момент. Она несла эту ношу вины уже целую жизнь. Как бы я хотел снять с неё этот крест и дать ей хоть немножечко счастья и удовольствия.

— Тише. Всё в порядке, Рид, — она похлопала меня успокаивающе по руке, — тебе не надо ни за что извиняться. Я сама сделала это с нами. Я слишком долго держала нас на расстоянии, — признание отражалось на её лице. — Это первое Рождество, которое мы проводим вместе, с тех пор как тебе исполнилось семнадцать. Господи, я потратила столько времени впустую. Прости меня, милый, но у меня нет подарка для тебя, — она закрыла лицо руками и начала плакать, вытирая слёзы.

Я отнял её руки от лица, и попытался успокоить и отогнать ненужные переживания.

— Не беспокойся об этом, — я тоже ничего ей не принес, но у меня было кое-что, что смогло бы поднять ей настроение. Я дотянулся до заднего кармана и достал бумажник. Вытянув фотографию со специального кармашка, я передал её маме.

— Возможно, у меня что-то есть для тебя, — она взглянула на фотографию УЗИ, а потом посмотрела на меня в полном непонимании.

Прикрыв ладошкой губы, второй рукой мама попыталась сдержать рыдания. Господи, надеюсь, что я правильно сделал. Когда она немного пришла в себя, то вновь посмотрела на меня, в её глазах были слёзы, сквозь которые мама сказала:

— Ты… это то, о чём я думаю? — в её словах одновременно сквозили неверие и надежда.

— Ну, я — нет, а вот моя девушка, Мэдди — да, — мама махнула рукой на моё дурачество, и мои губы изогнулись в глупой улыбке, — но, да, это то, о чём ты думаешь. У неё срок в конце августа, — ещё раз изучив фотографию, мама казалась сейчас такой живой, впервые с тех пор, как я зашёл в эту комнату.

Мама села на кровати и обняла меня со всей силой, которая у неё сейчас была, что на самом-то деле было и не очень-то сильно, но я чувствовал её любовь, даже несмотря на хрупкие объятия. Вытирая слёзы, она передала мне фотографию. Когда я аккуратно засовывал её назад в кармашек в бумажнике, мама сказала:

— Как бы я хотела увидеть её. Я понимаю, что у меня не будет шанса увидеть этого милого, сладкого малыша, но я бы хотела встретиться с девушкой, которая смогла найти путь к твоему сердцу, — она приложила руку к груди, отчаянно пытаясь удержать рыдания.

— Если ты действительно хочешь этого, то я могу привести её, она внизу с Кэтти и Джо готовит ужин.

На её лице засияло счастье. Мама нервно пригладила волосы, стараясь их уложить.

— Я не очень-то хорошо выгляжу. Я же не могу встретить её в таком виде, — грусть испарилась в тот же момент, когда она начала переживать по поводу встречи с Мэдди.

— Мам, поверь тому, что я сейчас скажу, Мэдди уже давно хотела встретиться с тобой. Она, наверняка, вообще не будет обращать внимания на то, как ты выглядишь,— потерев пальцами переносицу, я сказал самые важные слова: — Именно она уговорила меня вернуться сюда, и именно из-за неё я приехал. И сейчас я даже не буду спорить с тем, что это было правильным решением, — я улыбнулся, пытаясь вселить в неё уверенность.

— Хорошо, тогда приведи девушку сюда, но сначала, передай мне тот шарф, пожалуйста. Не надо пугать её видом моих волос, — вот оно. Даже в момент грусти, депрессии, злости и боли, мама могла найти способ, чтобы разрядить ситуацию. Она смогла найти в себе силу, чтобы не упасть в глубокую и пугающую депрессию, которая стояла рядом с ней, когда мой отец был в её жизни. Я покачал головой, отгоняя эти мысли, и передал ей шарф.

Когда она заправила волосы, ну или то, что от них осталось, я встал, чтобы пойти за Джо, Кэтти и Мэдди. Мама остановила меня, как только я начал отходить от неё.

— Рид, я бы хотела поесть внизу. Я хочу, чтобы у меня был настоящий рождественский ужин в кругу семьей. Я уже устала тут лежать, и думаю, что у меня хватит сил, чтобы совершить это маленькое путешествие.

— Ты уверенна, мама? Я не хочу, чтобы ты… — она посмотрела на меня не-говори-мне-что-делать-я-твоя-мама взглядом, и мне оставалось лишь поднять руки, показывая, что я сдаюсь.

— Ладно, ты победила, — я протянул к ней руки, помогая слезть с кровати, и потом она медленно, с моей помощью, и преодолевая боль, направилась к двери. Я помог ей обвить мою шею рукой, и сказал, чтобы она покрепче держалась.

Мама тихо вскрикнула, когда я подхватил её под колени, и без всякого усилия пошёл по ступенькам. Она поцеловала меня в щёку и пошептала «спасибо», когда мы преодолели лестницу. Когда я зашёл в гостиную с мамой на руках, Джо тут же встал, чтобы помочь мне.

— Я держу, Джо. Мы в полном порядке, — сказал я, опуская маму на диван.

Она не отводила своего взгляда от Мэдди и боль, которая всего несколько секунд назад отражалась на её лице, исчезла. Похлопав по свободному месту рядом с собой на диване, она сказала:

— Ты, должно быть, Мэдди. Иди сюда, присаживайся, — у мамы на лице отразилась огромная улыбка, и она протянула руку, когда Мэдди начала приближаться к ней.

Мэдди тепло улыбнулась мне. В это улыбке одновременно была любовь и гордость. Неважно сколько боли преподнесло нам моё прошлое, сейчас я видел, что приехать сюда и сражаться со своими страхами было самым лучшим решением в моей жизни. Да, это решение не было самым лёгким, но оно было самым правильным и стоящим.

Почувствовав, что мама хотела провести сейчас время со мной и Мэдди, Джо с Кэтти оставили нас со словами, что там что-то кипит на кухне. Когда мы остались втроём, мама посмотрела на меня.

— Ты тоже можешь идти, милый. Я просто хочу сказать пару слов Мэдди. Иди, мы будем на кухне уже через несколько минут.

Я постоял несколько секунд, нервно сжимая руки.

— Конечно, я буду рядом, если вам понадобится моя помощь, — я нервно посмотрел на них двоих, а потом улыбнулся, увидев спокойствие в их глазах.

Они обе шикнули на меня, прогоняя из комнаты, очевидно желая поговорить вдвоём за моей спиной. Я только рассмеялся и ушёл. У мамы, наконец-то, появился шанс поговорить хоть с одной из моих девушек, не то, чтобы у меня они были, но если это сделает маму счастливой, то кто я такой, чтобы удерживать её от этого.

Стоя на пороге кухни, я в последний раз оглянулся назад и увидел, как мама с Мэдди тепло улыбались друг другу. Рука Мэдди поглаживала живот, и сразу стало ясно, о чём они разговаривали — о малыше. Я оставил их одних, услышав смех, и пошел помогать Джо и Кэтти готовить рождественский ужин.