Сохрани любовь

Глава 18

Пятница, 28.12.2012

Мэдди

Аккуратно постучав по двери в ванную комнату, я слегка приоткрыла её. Рид сидел на закрытой крышке унитаза, низко опустив голову и оперев её на руки. В одной из ладоней был зажат галстук, который свободно свисал в воздухе. Я встала перед ним и нежно погладила его спину, обтянутую свежевыглаженным чёрным пиджаком.

Рид ничего не сказал. И не посмотрел на меня тоже. Обняв меня, он притянул меня ближе к себе. Рид прижался губами к моему животу и сказал: «Я люблю тебя». Он говорил это нашему малышу. Когда Рид слегка оттолкнул меня, то посмотрел вверх, мне в глаза, и я увидела слёзы, которые текли по его щекам.

— Я люблю тебя тоже. Я так сильно тебя люблю. Я… я не могу сделать этого. Я не знаю как.

Я провела руками по его шелковистым волосам, в тщетной попытке успокоить. Спокойствие — это самое последнее из чувств, которое люди испытывают, готовясь к похоронам родной мамы.

К сожалению, я знала это из личного опыта.

Бекка умерла во сне, в рождественскую ночь. Она нашла спокойствие лишь после того, как они с Ридом нашли свое общее умиротворение.

Дрожащими руками он протянул мне галстук.

— Ты можешь мне помочь справиться с этим? Мои пальцы не слушаются, — моё сердце разрывалось от боли, когда я слышала дрожь в обычно уверенном голосе.

— Конечно, милый, — я взяла у него галстук и накинула на свою шею.

Воспоминания о том, как мой папа учил меня завязывать галстук, захлестнули меня. Это было в один из наших дней, которые мы проводили только вдвоем. Обычно я просто заталкивала обратно воспоминания о нем и о маме, но сегодня решила просто рассказать об этом приятном моменте.

— Я помню, однажды, когда была ещё маленькой девочкой, папа учил меня завязывать галстук. Было весело всегда наблюдать, как он собирался на работу. Иногда папа разрешал мне выбрать ему цветные рубашки, правда, выбор был невелик, они практически все были синие, просто разных оттенков. Меня всегда завораживало, как он несколькими взмахами ладоней завязывал просто идеальный узел на галстуке. Мой отец всегда говорил, что каждая женщина должна знать, как завязывать галстук, — вспоминая каждое движение, я повторяла тоже самое с галстуком Рида. — Он всегда говорил, что мужчина всегда ответственнен за то, выглядит ли идиотом или нет. Поэтому некоторым мужчинам даже идеально завязанный галстук не всегда помогает избежать этого, — закончив последний узел, я ослабила его, сняла со своей шеи и накинула на Рида. Последний раз затянув его, я прижала галстук к груди Рида и закончила историю: — Единственная проблема, что папа знал, как затянуть галстук только на своей шее. Именно поэтому я так и научилась его завязывать, — должно быть, моя цепочка, которую Рид подарил мне на Рождество, вылезла из-под кофты, когда я снимала галстук, и, когда я наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, она ударилась Рида по груди.

Он взял кулон и покрутил между пальцев, а потом прижал к губам. И слёзы снова полились из его глаз.

— Как бы я хотел, чтобы у нас было больше времени. Как бы я хотел, чтобы мама увидела нашего малыша, — он до сих пор держал кулон в ладошке, и я решила, что сейчас самое время признаться в том, о чём я уже несколько дней думала с тех пор, как я впервые встретилась его мамой.

Нежно взяв его лицо в ладони, я сказала:

— Нам придётся добавить пару маленьких кулонов к этому, я думала об именах на букву «Б». Если у нас будет девочка, то я хотела бы, чтобы мы её назвали Бекка Джой, в честь твоей и моей мамы. Я знаю, что это не её настоящее имя, но Джо так называл её, и она была настолько жизнерадостной с ним, не оглядываясь назад, на время, когда была с твоим отцом, по крайней мере, это то, что я вынесла из её слов, которыми она со мной поделилась. Джо и Кэтти принесли столько счастья в жизнь женщины, и она была уверена до последнего, что не заслуживала этого, поэтому я… я не знаю… я просто подумала, что это было бы здорово. Да, ты имеешь полное право назвать меня сумасшедшей, я пойму.

Рид ничего не ответил, и я уже начала переживать, что перешла какие-то границы. Но когда он положил свою голову мне на плечо и аккуратно поцеловал в шею, я поняла, что эта реакция никак не похожа на злость.

— Кажется, это идеальное имя. Но что если у нас будет мальчик? У тебя есть список имен на букву «Б» в таком случае? — Рид меня дразнил, невероятной красоты улыбка появилась на его лице.

То, что Рид мог быть таким игривым и свободным со мной, когда мы были в шаге от того, чтобы попрощаться с его матерью, говорило мне о многом.

Держа руки на его бёдрах, и поддерживая игривое настроение, я отчиталась:

— Конечно, есть, остряк! — Рид рассмеялся. Напряжение, которое витало в воздухе, чуть-чуть рассеялось.

Ещё более серьезным тоном я сказала Риду свое предположение.

— Моего папу звали Брейден. Поэтому я подумала, что имя Брейден Шейн было бы идеальным для нашего сына.

Держа меня в своих объятиях, Рид поцеловал меня в макушку.

— Это два самых красивых имени, которые я когда-либо слышал, — он до сих пор плакал, когда держал меня в объятиях, я понимала это по тому, как дрожало его тело.

Когда эмоции немного улеглись, я услышала, как Рид вздохнул, восстанавливая дыхание.

Мы простояли так ещё несколько минут, пока Кэтти не постучала в дверь, давая нам понять, что уже пора идти.

Когда мы спускались вниз, крепко держась за руки, я уловила удивление на его лице, когда Рид увидел не только маму и Мел, которые приехали сюда, как только узнали, но и Джека, Камми, Лею и Логана, которые прибыли ради Рида.

Он посмотрел на меня и был такой милый и сбитый с толку. И прежде чем Рид даже спросил, я ответила на его вопрос:

— Конечно, я позвонила им. Они — наши друзья, и были твоей единственной семьей до недавнего времени, — Кэтти обняла Рида сбоку, и он посмотрел на неё с такой любовью, какую каждый брат чувствует к своей сестре.

Рид сжал мою руку.

— Спасибо, Мэдди. Я бы не пережил этот день без тебя.

Джек самым первым подошёл к нам, крепко прижимая к себе Камми. В её глазах были слезы. Джек протянул руку Риду, и они неловко пожали руки друг другу. Рукопожатие наполовину было обниманием, которое мужчины всегда делают, когда показывают, что они есть у друг друга, но при этом не хотят от этого выглядеть менее мужественными.

Камми обняла Рида и сказала, что ей очень жаль. Лия и Логан последовали их примеру, а потом присоединились мама и Мел, но, даже не успев всё осознать, мы уже садились в машину, чтобы ехать прощаться с мамой Рида.

Рид

Этот день был наполнен разными эмоциями. Я встретил сегодня столько друзей Джо и мамы, что только сейчас понял, насколько она изменилась после расставания с моим отцом. И вечные разговоры с Джо и Кэтти помогли найти мне внутренний мир, несмотря на боль, которая разъедала внутренности. Джо вспоминал об их с мамой свадьбе, показывая коллаж из фотографий, который висел в гостиной. На этих фотографиях мама выглядела очень счастливой, такой счастливой она не была на фотографиях со свадьбы с моим отцом. И за все время Мэдди ни разу не отошла от меня. Так было намного легче и проще.

Когда настало время сказать последние слова, новая волна грусти захлестнула меня. Мэдди и я стали на колени перед её гробом, я вытащил бумажник, достал из кармашка фотографию УЗИ нашего ребенка и положил ее на шелковую ткань. Мэдди держала меня за руку, когда мы в последний раз прощались с моей мамой, и я прошептал: «Прощай, мама. Я люблю тебя». Я понимал, что она не слышит меня, но надеялся, что даже в последние минуты жизни она знала, что я любил ее все то время, когда мы были вдали друг от друга.

Было невозможно больно наблюдать за тем, как Джо и Кэтти склонились над гробом. Они были настоящей семьёй. И вот их настигла жестокая реальность — теперь они остались вдвоем. Кроме брата Джо, Эвана, у них больше не было семьи.

И после того как последние посетители ушли, до меня дошло, что мой отец так и не появился. Я, конечно, не мог сказать, что очень его ждал, и что расстроился из-за этого. Если он не уважал маму, когда она была жива, то с чего бы он начал проявлять уважение к ней после смерти?

Когда мы уже собирались уезжать, один последний посетитель зашел в комнату. Он мне казался таким знакомым. Мужчина был одного роста со мной и такого же телосложения. Я встал, чтобы поприветствовать его, как и Кэтти, Джо и Эван, которые сидели в другом конце комнаты, потерянные от горя.

Когда я шёл к нему, то осознал, кто это был. Протягивая ему руку, я сказал:

— Привет. Дилан Хопкинс, правильно? — он пожал мне руку в ответ и улыбнулся.

— Да, чувак. Вау, прошла целая вечность. Я не видел тебя около четырёх лет. Ты до сих пор играешь? Я знаю, что ты всю жизнь мечтал играть за команду колледжа, — да, он был прав. Всю жизнь я мечтал играть в первом составе. И они даже несколько раз интересовались мной, но после смерти Шейна я потерял всё желание играть. Я не видел смысла в этом без брата. Мы прошли и сели на стулья перед множеством фотографий, расставленных в комнате.

— Нет. Приоритеты поменялись после смерти Шейна. А что насчёт тебя? Ты же играл год, не так ли? Во Флориде, правильно? — Дилан был звездой нашего школьного бейсбола, я не помнил ни одной игры без участия его и Шейна. Кроме меня Дилан был единственным человеком, который действительно хорошо знал Шейна. В мгновение ока они оба исчезли из моей жизни, и я был по-настоящему один. Ни брата. Ни лучшего друга. Ни семьи.

При упоминании имени Шейна я заметил, как плечи Дилана опустились. Наклонившись вперёд, он опёрся локтями на бёдра и низко опустил голову.

Даже не посмотрев на меня, парень несколько раз помотал головой, прежде чем заговорил:

— Ты никогда не догадывался, правда?

Вдруг понимание словно ударило меня, и я резко повернулся к нему.

— Ты имеешь в виду… вы двое были..?

Дилан медленно поднял голову и, когда его глаза пересеклись с моими, он вдруг открылся мне совершенно с другой стороны.

— Да, мы были… вместе, — его слова были наполнены болью. Голос был наполнен горечью. Дилан потерял гораздо больше, чем лучшего друга. Невольно, я оглянулся назад и увидел, как Мэдди разговаривала с мамой. Я даже не мог представить свою жизнь, если бы из неё исчезла Мэдди. А таковой была реальность для Дилана последние несколько лет.

— Когда? Как долго? Как никто не узнал о вас? — я не хотел, чтобы вопросы посыпались таким потоком, но не мог их сдержать. Это просто было так неожиданно.

Глаза Дилана нервно пробежались по комнате, он боялся, что его кто-нибудь услышит. И я ненавидел этот страх. И никакие уверения не успокоили бы его; они никогда не успокаивали Шейна. Когда глаза Дилана вновь вернулись ко мне, он сказал:

— Рид, я обещаю рассказать тебе всё. Но не здесь, — его слова были тихими и неуверенными. Он вообще был взволнован.

Парень подошёл к столу, на котором была специальная книга для гостей. Взяв ручку и вырвав последнюю страничку из книги, он что-то быстро написал и передал мне клочок бумаги.

— Вот мой номер. Я буду в городе несколько дней. Позвони, и мы обязательно встретимся.

Похлопав его по спине и одновременно пожимая руку, я сказал:

— Спасибо. Обязательно позвоню. Я остаюсь здесь до понедельника. Может, встретимся где-то в воскресенье? — я нервно теребил бумажку, пока мы продолжали говорить.

— Отлично, чувак. Послушай, мне очень жаль твою маму, правда. Я очень хотел проявить уважение, было здорово снова увидеться с тобой. На связи, ладно? — Дилан проговаривал слова со скоростью света, словно хотел сбежать от болезненных воспоминаний.

Когда он вышел из комнаты, Мэдди подошла ко мне и обняла, положив голову на плечо. Я наклонился и поцеловал её шелковистые волосы.

— Кто это был, милый?

— Его зовут Дилан Хопкинс. Мы играли вместе в бейсбол, когда были детьми, — осторожно сказал я.

Мэдди посмотрела на меня; от искренней любви и доверия её зелёные глаза блестели еще сильнее.

— Это очень мило с его стороны спустя столько лет прийти и попрощаться с твоей мамой.

— Да, — я легко улыбнулся, — Я очень удивился, увидев его здесь.

Я прижал Мэдди ещё сильнее к себе, прекрасно понимая, что она чувствовала, что я не договариваю что-то. Но прежде чем она успела задать этот вопрос, который уже вертелся на кончике её языка, я ответил на него. Пошептал тихо, прямо ей в ухо. Я не хотел, чтобы ещё кто-то узнал секрет Дилана:

— Он был парнем Шейна.

* * *

Мы лежали в гостевой комнате, и Мэдди крепко прижималась ко мне, вырисовывая узоры на моей груди.

— Расскажи мне больше о Дилане. Ты был очень удивлён, когда увидел его там, — её голос был тихим и успокаивающим после такого длительного и утомительного дня.

Я повернулся на бок, облокотив голову на руку; Мэдди смотрела на меня и её глаза сверкали в холодном, белом сиянии луны. Даже не осознавая, я потянулся и начал выводить узоры на её предплечье. Пытаясь понять с чего нужно начать рассказ, несколько секунд я лежал и просто молчал, прежде чем поделился этой частицей своего прошлого. И вместо тёмного и нависающего облака прошлого, которое обычно сопровождало моё детство, более лёгкое и счастливое чувство разлилось у меня в груди. Возможно, наконец-то, примирившись со своим прошлым и простив маму, я мог теперь вспоминать о счастливых моментах.

Небольшой смешок вырвался, когда я начал свой рассказ о том, насколько я, Шейн и Дилан были близкими.

— Дилан был мне как брат. Насколько я помню, то он всегда был рядом, но, наверное, с тех пор как умер Шейн, я просто заблокировал все мысли о нём. Мы почти всё время играли вместе в бейсбол, — Мэдди и я одновременно вздохнули, и маленькая улыбка появилась на моих губах.

Мэдди покачала головой и рассмеялась от нашей синхронности.

— Я делала то же самое со своими родителями, я имею в виду, блокировала мысли о них. Всегда думала, что это намного проще, чем дать этим воспоминаниям всплыть наружу. Но знаешь, что я поняла? — она наклонилась и поцеловала кончик моего носа. — Я поняла, что счастливые воспоминания помогают оттолкнуть боль. И так приятно делиться ими. В конце концов, хорошие воспоминания всегда перекрывают плохие.

Я понимал, что Мэдди права. Чувствовал, как даже в этот момент счастье отгоняло грусть. Хотя кого я обманывал? Свет отогнал тьму, когда Мэдди появилась в моей жизни.

Я рассмеялся, продолжая вспоминать своё детство. И засмеялся ещё сильнее, когда вспомнил, насколько весёлым человеком был Шейн.

— Ты помнишь ту фотографию, где мы с Шейном вместе, которая весит внизу в гостиной? Там, где мы с ним стоим и как придурки смеемся?

— Я люблю ту фотографию. Вы там такие счастливые, — Мэдди улыбнулась и провела по моим волосам.

— Именно из-за Дилана мы там так сильно улыбаемся. Он стоял рядом с мамой и кривил смешные рожицы, показывая нам язык, — это воспоминание вдруг настолько прожгло меня, что я практически почувствовал запах свежескошенной травы на футбольном поле.

Мы лежали в тишине несколько минут. Мэдди давала мне возможность всё вспомнить и улыбнуться этим воспоминаниям. Её любопытный голос прерывал мои мысли.

— Но что было, пока вы были детьми? Ты точно никогда не догадывался, что они были вместе. Это что-то поменяло для тебя? — я слышал обеспокоенность в её голосе. Пальцы Мэдди продолжали играть с моими волосами, и это так успокаивало.

— Умм... нет, и я точно даже не догадывался, что они были вместе, — я помотал головой, — я даже не знал об этом, когда всё произошло. Хотя должен был догадаться в старших классах. Но нет, это не меняет моих чувств к ним. Ты понимаешь, иногда я просто не понимал, почему остальные в городе так обеспокоены этим. Я имею в виду, что нормально отношусь к отношениям Дилана и Шейна, но почему это так важно для остальных? — я потряс головой, пытаясь объяснить насколько не согласен с узким мышлением других людей в мире.

Убрав руку от волос к моему лицу, Мэдди аккуратно погладила мою щеку.

— Милый, невозможно объяснить ненависть. Некоторые люди используют ненависть просто, чтобы скрыть свой страх. Я не говорю, что Шейну надо было бояться, но в мире существуют такие ужасные вещи, что даже не хватит слов, чтобы описать их, — она просто пожала плечами, а горькая улыбка появилась на моем лице от того, что Мэдди идеально понимала такую «неидеальность».

— Как бы я хотела познакомиться с ним, — Мэдди наклонилась ближе и поцеловала мою щёку; я не смог удержаться и ещё сильнее наклонился к ней.

— Я тоже, малыш, уверен, вы бы подружились, — и снова, словно магнитом, я потянулся к ней. Моя рука аккуратно и нежно сдвинулась с плечика Мэдди к длинным волосам, запутавшись в них. Притягивая девушку ближе к себе, я скользнул рукой под её тёплое тело и прижался к губам Мэдди в сладком поцелуе.

Оторвавшись от меня, Мэдди посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Господи, как я любил её. Всё в ней, всё в нас чувствувалось настолько нереальным и невозможным. Я никогда не смогу понять, как два человека, однажды настолько разбитых и отгороженных от мира, смогли найти любовь и понимание, о которых даже не смели мечтать.

— Я люблю тебя, Мэдди. Господи, как же сильно я тебя люблю, что иногда... иногда, не знаю, что с этим делать. Я знаю, что не смог бы пройти через сегодняшний день, чёрт, да через любой день, если бы рядом не было тебя, — погладив щёку Мэдди ещё раз, я поцеловал её, но в этот раз уже не настолько невинно. Её тело таяло рядом с моим, Медди перекинула ногу через моё бедро, чтобы быть ближе.

Когда я прервал наш страстный поцелуй, глаза Мэдди горели любовью и желанием.

— Я тоже люблю тебя, Рид. Настолько сильно, что иногда это пугает меня, — её руки начали вырисовывать узоры на моей спине. — Я тогда потеряла тебя только из-за того, что глупо повела себя. И та ситуация с твоей мамой... я... прости меня, пожалуйста, что оттолкнула тебя... что причинила тебе боль, — она смотрела в потолок, пытаясь избежать моего взгляда, но меня это не устраивало. Мы должны быть полностью откровенными друг с другом.

Я заставил посмотреть Мэдди на меня снова, захватив подбородок. Когда я аккуратно провёл подушечкой большого пальца по её нижней губе, она поцеловала его нежно и встретила мой взгляд.

— Я так боялась, что ты бросишь меня из-за ребёнка. И моё нелепое желание, чтобы ты помирился с мамой, просто прятало мои собственные проблемы. Прости, что я причинила эту боль тебе, нам. Я люблю тебя больше всего в мире, и даже не могу поверить в то, что ты вновь со мной, — на своих последних словах, Мэдди сжала меня со всей силы, на которую только была способна.

Я поцеловал её в макушку и пробормотал в волосы:

— Я тоже люблю тебя, Мэдди. И тоже повёл себя глупо. В любом случае, кто уходит от женщины, которую любит? — мы снова застыли глядя друг на друга, и сейчас настала моя очередь открывать карты:

— Я тоже был напуган, ребёнок, что случится с нашими жизнями, с моей? Да, признаюсь, мне не по душе была идея сталкиваться со своим прошлым, — мои губы изогнулись в улыбке, а в голосе было слышно шутливость и сарказм. Мне стало гораздо легче от понимания того, что мы так легко можем обсуждать это. — Но не смотря на всю ту боль в сердце, которую я испытывал, я просто рад, что мы смогли всё преодолеть. И сейчас у меня есть ты, — я обнял Мэдди и прижал её тело к своему. — И я никогда не отпущу тебя.

Ее губы прижались к моей шее. Я откинул голову назад, давая Мэдди больше пространства для действий, и застонал. Мои пальцы сильно сжали её талию, я притянул девушку к себе, чтобы она почувствовала моё желание. Она прокладывала дорожки из поцелуев от шеи к моей груди. Чуть-чуть отклонившись, Мэдди аккуратно, но в тоже время уверенно, скользнула под резинку боксеров и сжала мою эрекцию.

Поглаживания, касания и ласки разожгли и погнали огонь по моим венам. Мэдди была нужна мне, и, судя по её ласкам, она нуждалась во мне тоже. Я поддел пальцами её шорты и трусики, и одним движением снял их с неё и кинул на пол. Она сделала тоже самое со мной, а потом я медленно, словно желая причинить боль, снял с неё футболку и застыл, смотря на мягкую и полную грудь. От света луны, казалось, будто кожа Мэдди светилась. Девушка была такой красивой.

Когда я, наконец-то, прикоснулся к её груди, Мэдди ещё крепче сжала мой член и начала сильнее двигать рукой, от чего я сразу понял, что не смогу долго сдерживаться. И я пробормотал одновременно от удовольствия и пытки:

— Ох... Мэдди, малыш, я люблю тебя.

Прижав губы к моей груди, она пробормотала, невинно смотря мне в глаза сквозь ресницы:

— Я тоже люблю тебя. Займись со мной любовью, пожалуйста. Мне это необходимо, — и моё сердце наполнилось невообразимым счастьем от такого милого создания рядом со мной.

Мои губы с невероятной страстью накинулись на её рот. Наши языки танцевали яростный танец. Мы кусали губы друг друга практически до боли, но никогда не переступали границу. Мэдди яростно запротестовала, когда я оторвался от неё, но её хныкание прекратилось, как только она почувствовала моё прикосновение губами к шее, а затем к соску. Я притянул Мэдди ближе.

— Ох, господи, Рид. Сделай это снова, пожалуйста, — от её мольбы мой член ещё сильнее затвердел.

— Это? — я игриво ущипнул её соски ещё раз. Но в этот раз ответа не последовало. Мэдди только откинула голову и толкнулась вперёд бёдрами.

Я уже был не в состоянии прожить хотя бы одну секунду не внутри неё, поэтому закинул ногу Мэдди на своё бедро, и приблизился к ней как можно ближе. Одним лёгким движением я глубоко проник в неё. Я чувствовал, как она пульсировала и сжималась вокруг меня, когда я наполнил Мэдди.

Я начал двигаться, медленно и чувственно. Я хотел чувствовать каждое влажное скольжение, и то, как Мэдди сжимала меня.

Мне надо было видеть её, когда мы занимаемся любовью, поэтому я скомандовал:

— Посмотри на меня, Мэдди, — мой голос был грубым и наполненным чистым желанием. Было невероятно наблюдать за её глазами, когда мы занимались любовью. Стало невозможным понимать, где заканчивалась Медди и начинался я. Двигаясь внутри девушки, наблюдая за её красивыми зелёными глазами, я понимал, что для меня уже никого другого никогда не будет существовать. Мэдди всегда будет для меня единственной.

При каждом глубоком и жёстком толчке, я выгибался так, чтобы достать до точки, которая сводила её с ума. Я чувствовал, как тело Мэдди сжималось вокруг меня от удовольствия, которое уносило её в бездну. Потянувшись рукой между нами, я провёл кончиками пальцев по её влажным складкам. Когда я добрался до клитора, то начал вырисовывать круги на нём.

— Ах... Рид... почти, — она скорее прошептала слова, но от чувств казалось, будто Мэдди кричала.

Я в самый последний раз коснулся её клитора, заставляя распасться на части. Смотря на то, как она кончала, и оргазм заполнял её тело, я достиг своей грани, кончая в неё.

Когда наши тела ещё были сплетены, я поцеловал Мэдди со всей любовью, которую чувствовал. Всё ещё тяжело дыша, я посмотрел в её глаза и прошептал:

— Я чертовски сильно тебя люблю.

Мэдди засмеялась, уткнувшись в мою шею и ответила:

— И я чертовски люблю тебя.

Когда она заснула в моих руках, все ещё обнаженная и окутанная моей любовью, прижимаясь ко мне спиной, я почувствовал, как новая глава моей жизни уже появляется на горизонте. Возможности были безграничны. Я не был заключён в своё прошлое. Я чувствовал себя окрылённым будущим.