Соловьиная ночь

Глава 12

Глядя на этого громилу, Кэссиди задрожала от страха. В его маленьких черных глазах сверкало что-то дьявольское.

— Прошу вас, помогите мне! — умоляюще прошептала Кэссиди.

Но он словно не слышал ее.

Дернув за руку, он заставил Кэссиди повернуться кругом и, придирчиво оглядев, удовлетворенно кивнул.

— Да, ты просто прелесть! — одобрительно воскликнул он. — Я не только верну свои деньги, но еще и неплохо заработаю на тебе.

— Что вы со мной хотите сделать?

— Я тебе скажу… — ухмыльнулся он. — Я препоручу тебя заботам некой леди, которая проследит, чтобы ты научилась всему тому, что доставляет удовольствие мужчинам. Ведь Ньюгейт — не что иное, как тюрьма, где хозяйствует мадам Рэтклифф. — Он потрепал ее по щеке. — Но перед тем, как отвести тебя к ней, я, пожалуй, первый отведаю твоих прелестей!

Кэссиди с криком рванулась прочь.

— Я скорее умру, чем позволю прикоснуться к себе!

— Нет, ты не умрешь, — усмехнулся он. — Ты будешь послушной девушкой.

Она вздрогнула от отвращения.

— Если вы только тронете меня, я закричу!

Его глаза угрожающе потемнели, и он с размаху ударил ее по лицу. Кэссиди рухнула на пол и снова погрузилась в милосердную темноту.

Том Брунсон поднял ее бесчувственное тело и, взвалив на плечо, отнес в одну из отдаленных камер. Он уложил Кэссиди на матрас, набитый соломой, и приковал ее руки цепью к стене.

Некоторое время он любовался ее хрупкой красотой, а затем со вздохом вышел из камеры и, заперев дверь, отправился совершать обход.

После обхода ему еще нужно отправить двух девушек к мадам Рэтклифф, а уж потом он вернется и займется этой новенькой. Сначала он сам вволю насладится ею и только потом отдаст мадам Рэтклифф на Леман-стрит.

В Ньюгейте Том Брунсон занимался тем, что поставлял девушек в заведение мадам Рэтклифф. В своем подземелье он держал пленниц, которым предстояло работать в борделе у мадам. Отдаваясь клиентам, они должны были зарабатывать для него деньги. Некоторые женщины оказывались сговорчивыми и соглашались на это, строптивые гнили у него в подземелье.

Если женщина пыталась возражать против того, чтобы из нее сделали проститутку, это мало помогало. Обычно Том нагонял на пленниц такой ужас, что они не только не сопротивлялись своей участи, но даже не делали потом попытки донести на него властям. Если женщина, поступившая в публичный дом, вела себя подозрительно, он без колебаний заточал ее обратно в подземелье.

Покончив с обходом, Том подошел к одной из камер и отпер дверь.

— Ну вот, красотки, и старина Том! — воскликнул он. — Я пришел, чтобы освободить вас из тюрьмы.

Две женщины испуганно жались к стене. Одна из них яростно крикнула:

— Нам известно, куда отсюда отвозят женщин!

— Ты облегчаешь мне задачу. Значит, не нужно ничего объяснять, — проворчал Том.

Пленницы обменялись взглядами, но не пытались сопротивляться, когда он вывел их в темный коридор.

— И чтобы ни звука! — пригрозил Том.

Он провел закованных в цепи женщин по коридору мимо карцера, куда он сажал непокорных, и, отперев боковую дверь, втолкнул женщин в грузовой фургон, где устроил их между большими плетеными корзинами. Устроившись на месте кучера, он дернул вожжи, и лошадка тронула фургон с места. Вот уже много раз Том совершал это путешествие, и, когда фургон выехал за ограду Ньюгейта, он рассмеялся собственной оборотливости.

— Если будете умницами, — сказал он, — вам не о чем беспокоиться.

Фургон проехал по пустынной улице и остановился. При свете бледной луны Том разомкнул цепи на запястьях женщин и повторил:

— Чтобы не было неприятностей, советую вам не перечить мне и…

Однако он так и не успел договорить. Одна из женщин бросилась прямо на него, а другая выхватила нож и вонзила ему в сердце, яростно повернув рукоятку.

Том судорожно задергался и повалился вперед, удивленно выпучив глаза.

— Если бы ты был умницей, — передразнила его женщина, — тебе бы тоже не о чем было беспокоиться!

Не теряя времени, обе женщины спрыгнули на землю и скрылись в темноте, а Том остался испускать дух в грязном фургоне.

Через некоторое время полицейские обыскали Ньюгейт, но никто из них не нашел потайную камеру, в которой без сознания лежала Кэссиди. Никому не было известно, где она.

Кэссиди очнулась от звука капающей воды. Она пошарила в темноте и наткнулась на мокрую стену. В голове у нее пульсировала боль, и она даже не помнила, как здесь оказалась и что с ней.

Потом память вернулась к ней, и Кэссиди вспомнила, как ее похитили и как она оказалась в руках этого ужасного грязного человека. Она вспомнила также и о том, что он собирался с ней сделать.

— Нет! — всхлипнула Кэссиди, дрожа от отвращения.

В ее замутненном сознании пронеслась мысль, что тюремщик уже надругался над ней, пока она лежала без чувств. Ей хотелось отмыть свое тело там, где он касался ее.

Кэссиди огляделась в своей темнице и увидела, что через небольшое окошко пробился первый луч света. В камере посветлело, и скоро Кэссиди смогла как следует рассмотреть обстановку. Она увидела тяжелую железную дверь с маленьким отверстием, через которое, очевидно, подавали еду и воду. Крошечное окно под самым потолком было забрано в железную решетку, а сама Кэссиди сидела на жестком матрасе, который лежал прямо на мокром каменном полу. Попытавшись подняться, она с ужасом обнаружила, что прикована к стене.

Когда же она все-таки поднялась, колени у нее дрожали, а цепь гремела при каждом движении.

Кэссиди подошла к противоположной стене и увидела, что по ней тоже струится вода. Пол был скользкий и грязный.

— Господи, что же мне делать? — простонала Кэссиди.

Она крепко зажмурила глаза, надеясь, что, когда откроет их, ужасный ночной кошмар рассеется. Увы, это был не сон! Она задрожала от холода и зарыдала.

Обняв себя руками, Кэссиди попыталась согреться. Ей казалось, что она вот-вот сойдет с ума. Откуда-то издалека доносились странные голоса. Одни молили о пощаде, другие грубо ругались. Все говорило о том, что ее мучитель вернется.

Едва живая, Кэссиди прижалась к сырой стене.

Целый день она пролежала на соломенном матрасе, даже боясь пошевелиться. Когда свет снова начал тускнеть и камера погрузилась в полумрак, Кэссиди продолжала дрожать от холода и страха. Никто не принес ей ни воды, ни еды. Ее мучила жажда, а живот подвело от голода.

Казалось, про нее вообще забыли.

Наконец, за дверью послышались шаги. Кэссиди с ужасом подумала, что это возвращается ее тюремщик. Однако скоро шаги стихли, и она облегченно вздохнула.

Кэссиди жестоко страдала, ее мучили страх, голод, холод и одиночество. Ей хотелось увидеть хоть какое-нибудь человеческое существо. Только, конечно, не этого ужасного человека!

С заходом солнца сумерки быстро сгустились, и скоро в камере сделалось совершенно темно.

Как долго она находилась в заточении? Этого нельзя было понять. Кэссиди в отчаянии повернулась лицом к стене. Ей было так плохо, что она даже не могла ни о чем думать.

Кэссиди закрыла лицо руками и заплакала. Когда она выплакала все слезы, ее голова откинулась на грязный матрас, и она заснула.

Джек Бейль поджидал своего брата, который вошел на кухню с черного хода и, похлопав кепкой по колену, покачал головой.

— Эта женщина нас провела, Джек! — сказал Гордон.

— Она не заплатила деньги, которые осталась нам должна?

— Она сказала, что сейчас их у нее нет, но через три недели мы получим вдвое больше. Скоро, мол, она разбогатеет.

Джек нахмурился.

— И ты свалял дурака — поверил ей? — спросил он. На улице шел дождь, и Гордон повесил свою кепку

на крючок около плиты.

— Какая разница, поверил я ей или нет? — пожал он плечами. — Она не дала мне денег — вот и все. Что мне было делать, вытрясти их из нее?

Джек бросился на брата и схватил его за воротник.

— Ты посмел явиться без сотни фунтов? Ты должен был не отставать от нее, пока она не заплатит!

Джек в ярости отпихнул брата. Да так, что тот отлетел к стене.

Потирая ушибленное плечо, Гордон пытался оправдываться:

— Как я мог заставить ее отдать мне то, чего у нее не было? Нужно подождать, Джек. Рано или поздно она нам заплатит.

Джек покачал головой.

— Еще никто не осмеливался шутить со мной! — проворчал он и криво усмехнулся. — Ей и невдомек, что нам известно, кто она такая. И об этой девчонке Марагон я кое-что узнал… Леди Винтер еще пожалеет, что связалась с Джеком Бейлем!

— Что ты задумал, Джек? — с сомнением поинтересовался Гордон.

— Миледи хотела, чтобы девушка исчезла… А что, если мы ее снова освободим?

Гордон побледнел и нервно пригладил рукой редкие волосы.

— Но эта девчонка нас запомнила! Если она заговорит, мы угодим в тюрягу.

— Она ничего о нас не знает, — успокоил брата Джек. — Она так напугана, что не станет никому рассказывать о той ночи. Она даже не знает наших имен.

— Что же мы будем делать? Джек хитро прищурился.

— Нам нужно черкнуть пару слов кому следует — вот и все! — сказал он. — И я знаю, кому именно.

Леди Мэри торопливо спустилась с подножки кареты у Равенуортского замка и решительно проследовала в дом мимо изумленного Амброуза.

— Немедленно проведите меня к его светлости! — приказала она. — Скажите, что его желает видеть по неотложному делу леди Риндхолд.

Амброуз помедлил, но потом вежливо кивнул.

— Прошу вас, подождите в гостиной, леди. Я доложу его светлости о вашем приходе.

Леди Мэри вошла вслед за дворецким в гостиную. Возможно, письмо, которое она получила, было совершеннейшим вздором. И тем не менее нужно было это проверить. Письмо пришло вчера, когда леди Мэри уже отчаялась найти Кэссиди живой.

Если, конечно, кто-то не задумал сыграть с ней злую шутку, герцог мог помочь приподнять завесу тайны, которой было окутано загадочное и неожиданное исчезновение ее любимой племянницы.

Мужчина, вошедший в комнату, был гораздо моложе, чем представляла себе леди Мэри. Когда он приблизился к ней, в его взгляде читалось удивление, но его манеры были безупречны.

— Леди Мэри, я не имел счастья быть с вами знакомым, однако я очень хорошо знаю вашего мужа Джорджа.

— Джордж сказал мне, что вы служили под началом герцога Веллингтона. Он рассказал мне также о вашем героизме под Ватерлоо и заметил, что парламент высоко оценил ваши подвиги. Мне казалось, что вы должны быть гораздо старше.

— Вы очень добры, леди Мэри, — ответил Рейли, предлагая даме сесть. Когда она села, он устроился в кресле напротив. — Амброуз сообщил мне, что вы приехали по какому-то важному делу.

— Да, — проговорила она, с сомнением покачав головой. — У меня несчастье, и я надеюсь, что вы мне можете помочь. — Она протянула ему письмо. — Может быть, это объяснит вам причину моего появления в вашем замке. Хотя, по правде сказать, сама я ничего не понимаю…

Рейли торопливо пробежал письмо глазами.

«Дорогая мадам!

Если Вы хотите узнать о судьбе вашей племянницы, то Вам надо начать поиски с Равенуортского замка».

Рейли вернул ей письмо.

— Не знаю, как помочь вам. Я ведь даже незнаком с вашей племянницей и уверен, что здесь ее нет. Леди Мэри побледнела.

— Я удивилась этой записке не меньше вашего, — проговорила она. — Вы должны понять, что я очень беспокоюсь о Кэссиди и готова ухватиться за любую ниточку, если она может меня привести к ней!

Рейли увидел, что ее глаза наполнились слезами.

— Вы должны простить меня, — смущенно проговорила леди Мэри, — но Кэссиди мне очень дорога. Она так страдала с тех пор, как умерли ее родители и сестра! Когда она исчезла, мы с мужем искали ее повсюду, но она как сквозь землю провалилась. Ее брат Генри уверен, что ее уже нет в живых. — Она утерла слезы платком. — Вы не представляете себе, как я переживаю. Сначала я потеряла свою старшую племянницу, а теперь Кэссиди! Понимаете, они обе — дочери моей покойной сестры, и я поклялась, что сделаю все, чтобы они были счастливы… Как видите, я не сдержала своего обещания.

Рейли было искренне жаль эту женщину. Он неловко поднялся и налил ей из графина немного шерри.

— Выпейте это, леди Мэри, а потом объясните, как я могу вам помочь, — предложил он.

Она сделала глоток и отодвинула рюмку.

— Пожалуйста, не сердитесь, ваша светлость. Я никогда не позволяю себе так распускаться с незнакомыми людьми. Это потому, что я потрясена случившимся, и мои нервы больше не выдерживают. Кэссиди, такая живая, такая добрая и красивая девушка! Не могу поверить, что ее больше нет!

— Может быть, стоит начать с самого начала? Когда вы в последний раз видели племянницу? — спросил Рейли. — И как ее полное имя?

— Ее зовут Кэссиди Марагон. Она исчезла около месяца тому назад.

Рейли умел прекрасно владеть собой и не один мускул не дрогнул на его лице, когда он услышал это имя.

— Марагон, — повторил он. — При каких обстоятельствах она исчезла?

Леди Мэри задумалась, можно ли во всем довериться герцогу.

— Понимаете, Абигейл умерла сразу после родов, — начала она. — Кэссиди была с ней до самого конца. Вы не представляете, как я кляну себя за то, что не осталась вместе с ней, пока родится ребенок. Но я думала, что роды пройдут без осложнений…

— Как я понял, — перебил гостью Рейли, пытаясь все сразу поставить на свои места, — Абигейл — это сестра Кэссиди?

Леди Мэри грустно покачала головой.

— Ну да, ваша светлость, она была старшей из сестер… Абигейл… умерла. А Кэссиди исчезла…

— А не могло вашей племяннице прийти в голову просто сбежать от вас?

— Уверена, что нет. А может быть, вы подумали, что все наше семейство сошло с ума?

— Вовсе нет, — спокойно сказал Рейли. — Я уверен, что видел вашу племянницу, леди Мэри. Правда, во время нашей встречи я думал, что она Абигейл Марагон. — Он пристально взглянул на собеседницу. — Она приходила сюда, чтобы увидеться со мной. Вам об этом известно?

Леди Мэри удивленно подняла брови.

— Нет! — воскликнула она. — Не представляю себе, зачем Кэссиди это понадобилось? Ведь вы с ней раньше не были знакомы, так?

— Я никогда не встречался с вашей племянницей, пока она не приехала ко мне с младенцем на руках, — Рейли снова взглянул на леди Мэри, чтобы проследить за ее реакцией. — Она оставила девочку мне на попечение, а сама поспешно покинула замок.

Леди Мэри с облегчением покачала головой.

— Слава Богу! Я так беспокоилась о ребенке! Теперь я знаю, что, по крайней мере, девочка в безопасности… — Она вопросительно посмотрела на Рейли. — С ней все в порядке, да?

— Могу вас заверить, что дитя в полном порядке. Девочка находится наверху в детской.

— Но почему Кэссиди оставила вам ребенка? — проговорила леди Мэри, закрыв лицо руками. — Что это значит? Она принесла его вам… Значит, вы… Нет, это какой-то вздор! Я даже не могу этого предположить…

— Могу заверить вас, леди Мэри, что отец ребенка не я, — твердо глядя ей в глаза, сказал Рейли.

Она внимательно посмотрела на этого красивого герцога. Можно себе представить, как влюбляются в него женщины. Однако он, конечно, не сбежавший муж Абигейл. Когда Абигейл забеременела, его вообще не было в стране.

— Просто не знаю, что и подумать, — вздохнула она. — Моя племянница объяснила, почему принесла ребенка именно вам?

— Она настаивала, что я отец девочки. Так, по крайней мере, мне в тот момент показалось. Не хочу вас огорчать, леди Мэри, но она явно была не в себе.

— Очень может быть, — согласилась леди Мэри. — Она так любила сестру, а Абигейл умерла у нее на руках, — она поднялась с кресла. — Я не хочу вас больше беспокоить. Извините за вторжение. Поскольку девочка по недоразумению попала в ваш дом, то я заберу ее с собой. Вы вовсе не обязаны терпеть все эти неудобства…

— Хочу я того или нет, но это дело меня касается. Скажите, леди Мэри, вам известно, кто отец ребенка Абигейл Марагон?

— Н-нет… А вам?

— Полагаю, что да.

— Тогда немедленно говорите! Может быть, это как-то поможет отыскать Кэссиди.

— Нет, — покачал головой Рейли, — он вам в этом не сможет помочь. И я пока не открою вам его имени. Но обещаю, что вы можете рассчитывать на мою помощь.

Леди Мэри почему-то сразу поверила ему.

— Полагаю, будет лучше, если младенец пока останется здесь, он слишком мал для частых путешествий, — продолжал герцог. — Если вы хотите, распоряжусь, чтобы кормилица провела вас в детскую, чтобы вы убедились, что с девочкой все в порядке.

— У девочки все есть? Может, я могу чем-нибудь помочь?

— Она находится под самым бдительным присмотром, — с улыбкой ответил Рейли. — Я даже освободил домоправительницу миссис Фитцвильямс от прочих обязанностей, чтобы она все время посвящала девочке.

Он позвал миссис Фитцвильямс и попросил ее проводить леди Мэри в детскую. Леди Мэри направилась за домоправительницей, которая взахлеб принялась рассказывать о смышленой малышке.

Рейли дал себе слово, что во что бы то ни стало разгадает тайну исчезновения зеленоглазой девушки по имени Кэссиди Марагон.