Соловьиная ночь

Глава 33

Пронизывающие мартовские ветры отступили перед теплым дыханием апреля. Кэссиди и Арриан часто бывали на конюшнях и псарне. Арриан обожала возиться со щенками, которые лизали ее прямо в щеки, прыгали на колени и любили брать из ее рук пищу.

У Кэссиди появилось такое чувство, что за ней установили неусыпный надзор. Вернее, приставили к ней постоянную охрану. Если Кэссиди находилась в замке, то от нее ни на шаг не отходили Элизабет или миссис Фитцвильямс. Если же она отправлялась на конюшню, то за ней следовали Аткинс и Оливер.

В конце концов, она решила поговорить с Рейли открыто и потребовать, чтобы он объяснил ей, почему ее не оставляют одну.

Вечером, когда Кэссиди была уже в постели, вошел Рейли и повесил на спинку стула свою куртку.

— Оливер уехал в Лондон, — сказал он, — и я остался без слуги. Теперь мне придется раздеваться самому.

— Уже третий раз на неделе Оливер отправляется в Лондон, — заметила Кэссиди. — Я не ребенок и прекрасно вижу, что вокруг меня что-то происходит. С какой стати Оливер и Аткинс так зачастили в Лондон? И почему Элизабет приказано спать в моей комнате, когда ты задерживаешься?

— Ты ведь и сама знаешь. Ты нездорова, а кроме того, приближается время родов, помощь может понадобиться тебе в любую минуту, — уклончиво сказал Рейли.

— Ты меня не убедил, Рейли, — сказала Кэссиди. — Я знаю, что ты от меня что-то скрываешь, и я хочу знать, что именно.

Он изобразил удивление.

— Что это тебе пришло в голову?

— Не отпирайся! — настаивала Кэссиди. — Я не потерплю никаких тайн! Всем вокруг все известно — кроме меня!

Рейли попытался отшутиться.

— Этот прелестный ротик не должен произносить таких серьезных речей! — улыбнулся он.

Кэссиди поежилась под одеялом и поудобнее устроилась на подушках.

— Я, наконец, разозлюсь на тебя, Рейли! — пригрозила она. — Неужели ты не понимаешь, что я буду лишь сильнее волноваться из-за этой таинственности и воображать себе Бог знает какие ужасы. Будет лучше, если ты мне все расскажешь.

Он присел на край кровати, и та жалобно скрипнула. Потом Рейли задул свечу, и комната озарялась лишь огнем, пылающим в камине.

— Я действительно кое-что скрывал от тебя, Кэссиди. Я боялся, что это тебя расстроит.

— Теперь расскажи мне об этом, — потребовала она.

Он немного помедлил, не зная, что именно ей следует рассказать, а о чем лучше умолчать.

— Я так хочу спать, Кэссиди, — пробормотал он. — Давай поговорим обо всем завтра?

— Нет, — сказала она. — Расскажи мне все сейчас.

— Ты что, хочешь превратиться в сварливую жену?

— Не уклоняйся от ответа!

Рейли слегка коснулся кончиком пальца ее губ.

— Ты и правда рассердилась на меня?

— Да нет… пока еще не очень!

Он приподнялся, и его глаза насмешливо заблестели.

— Теперь, когда я это знаю, я могу спокойно уснуть!

— Я не дам тебе спать, Рейли! — воскликнула Кэссиди. — Я хочу знать, почему меня никогда не оставляют без присмотра!

Он нетерпеливо вздохнул.

— Ну хорошо, Кэссиди, — проговорил он и привлек ее к себе, словно хотел этим смягчить дурные новости. — Ты помнишь, Хью приходил повидаться со мной?

— Еще бы, конечно, помню!

— Он приходил предупредить меня о Лавинии. Она помешалась.

— Это не все! — сказала Кэссиди.

— Лавиния вбила себе в голову, что герцогом должен быть не я, а Хью.

Кэссиди задрожала. Ей было известно, какими бесами одержима мачеха Рейли.

— И ты веришь Хью? — спросила она.

— Нельзя сказать, что я ему верю во всем, но тут он, кажется, был правдив, — сказал Рейли. — Он и сам выглядел испуганным.

— Насколько я смогла заметить, приняты все меры, чтобы защитить меня от нее. А как насчет тебя, Рейли?

— Мне ничто не угрожает.

Вдруг глаза Кэссиди расширились от ужаса, и она инстинктивно закрыла ладонями живот.

— Она охотится за нашим ребенком! — прошептала Кэссиди. — Она решила, что должна его…

Тут она умолкла, не в силах продолжать. Рейли крепко обнял Кэссиди.

— Клянусь, я не допущу, чтобы она навредила тебе! — заверил он. — Неужели ты мне не веришь?

— Я тебе верю, Рейли, — прошептала она. — Ты сделаешь все, что в твоих силах, чтобы защитить меня… Но я боюсь за нашего ребенка!

Она уткнулась лицом в его плечо, изо всех сил стараясь не расплакаться. Она должна быть сильной. Должна! Наконец, Кэссиди подняла голову и взглянула на мужа.

— Я скорее умру, чем позволю ей навредить ребенку!

— Приняты все меры, чтобы разыскать ее, — сказал Рейли.

Он взял Кэссиди за подбородок и пристально посмотрел ей в глаза.

— Обещай мне, что, выходя из замка, всегда будешь очень осторожна! Никуда не отлучайся без Элизабет, Аткинса или Оливера.

— Обещаю, Рейли…

Он погладил ее волосы.

— Прежде чем добраться до тебя, Кэссиди, ей придется иметь дело со мной! — сказал он. — Даже если бы она была самим дьяволом, ей со мной не сладить!

Изменив свою внешность до неузнаваемости, Лавиния снова появилась в деревне Равенуорт. На ней было простое домотканое платье, грубые чулки и тяжелые, неудобные башмаки, какие носят крестьянки. Ее волосы были спрятаны под рваным платком. Никто не подозревал, кто она такая, и Лавиния смогла без труда смешаться с местными жителями.

Чтобы добраться до жены Рейли, она решила использовать фермера Томаса Крига. Томас Криг был крестьянином, который по субботам возил в замок сливки и масло. Ей легко удалось убедить простофилю в том, что перед ним бедная вдовушка по имени Бетти Дэниэлз, впавшая в отчаянную нужду. За еду и ночлег она нанялась к нему в работницы.

Лавиния не страшилась никакой тяжелой работы. Ради того, чтобы добиться своего, она была готова на любые жертвы. Она стирала и шила. Она скребла полы и готовила пищу, а также присматривала за крестьянскими детьми и за женой фермера, которая была беременна шестым ребенком.

Руки Лавинии покрылись кровоточащими мозолями, но она была готова стерпеть и не такое. Она решила пойти на все, чтобы осуществить свой план.

Когда она воцарится в замке, слуги будут ползать перед ней на коленях. Придет день, и она сделается там полновластной хозяйкой.

Лавиния смотрела на замок из чердачного окошка, и из ее горла вырывался безумный смех.

— Тебе никогда не найти меня здесь, Рейли! — говорила она, и ее глаза сверкали сумасшедшим блеском.

Когда Габриэлла Канде вылезла из кареты перед воротами Равенуортского замка, ее сердце взволнованно забилось. Она уже смирилась с тем, что никогда в жизни не увидит Рейли, как вдруг от него пришло письмо, в котором он умолял ее немедленно приехать в замок и рассыпался в заверениях своей любви и преданности.

Габриэлла чувствовала себя на седьмом небе от счастья и сгорала от желания поскорее выяснить, что побудило Рейли пригласить ее в свое родовое гнездо. При этом она даже не вспомнила о его жене. Он позвал ее, и Габриэлла немедленно откликнулась на его призыв.

Дворецкий, открывший ей дверь, был вежлив, но очень сдержан.

— Прошу прощения, мисс, — сказал он, — но его светлость не поставил меня в известность, что ждет гостей. Если вы подождете здесь, я доложу ему о вашем приезде…

И он пригласил Габриэллу в гостиную.

Габриэлла огляделась. Комната была декорирована в солнечно-желтых тонах. Все здесь дышало стариной и благородством.

Неужели Рейли предложит ей стать частью этого мира? От этой счастливой мысли у нее перехватило дыхание. Она была уверена, что он больше никогда ее не бросит. Может быть, Рейли попросит, чтобы она оставила сцену и принадлежала только ему, и Габриэлла, конечно, с радостью согласится.

Рейли удивленно смотрел на Амброуза, решив, что, наверное, ослышался.

— Как имя этой женщины? — пробормотал он.

— Эта леди назвалась Габриэллой Канде, — ответил дворецкий, в растерянности разводя руками.

Рейли порывисто прошел мимо него.

— Если это чья-то шутка, то очень неудачная! — гневно бросил он через плечо.

Когда Рейли вошел в гостиную, Габриэлла бросилась к нему с распростертыми объятьями.

— Рейли! — воскликнула она. — Я спешила, как только могла! Я так счастлива, что ты скучал обо мне, ведь я тоже по тебе скучала!

Он схватил ее за плечи и встряхнул.

— Что это за чушь, Габриэлла? Зачем ты здесь? Она задрожала, и у нее на глазах заблестели слезы.

— Но твое письмо… — пробормотала Габриэлла. — Я думала, что ты…

Рейли отвернулся.

— Я не посылал тебе никакого письма! Габриэлла схватила свою шубку и торопливо направилась к двери.

— Наверное, я ошиблась, — проговорила она, смахивая слезы. — Больше я не стану тебе докучать!

Рейли удержал ее за руку. Его сердце сжалось от жалости к этой женщине, над которой так жестоко посмеялась Лавиния.

— Подожди немного, Габриэлла, — сказал он. — Расскажи мне об этом письме, и я попытаюсь объяснить тебе, что произошло.

Она лишь замотала головой, готовая провалиться сквозь землю от стыда и унижения.

— Уже по твоему лицу я поняла, что ты не посылал никакого письма, — прошептала она. — Но кому понадобилось так шутить надо мной?

Рейли подвел ее к камину, снял с нее шубку и положил на стул.

— Одна сумасшедшая женщина решила использовать тебя, чтобы досадить мне, — сказал он.

— Твоя мачеха? — воскликнула Габриэлла.

— Как ты догадалась, что это она? — удивился Рейли.

— Потому что миссис Винтер приходила ко мне сразу после твоей свадьбы. Судя по всему, она пылала ненавистью к тебе, и я почувствовала, что она хочет, чтобы я помогла ей разделаться с тобой.

— Но ты отказалась?

— Конечно, Рейли! Я бы никогда не пошла на такое. Несмотря на то, что в тот момент сама была готова тебя растерзать.

Рейли чувствовал, что повинен в унижении Габриэллы.

— Как твои финансовые дела, Габриэлла? — спросил он.

Она подняла на него заплаканные глаза.

— Неважно, Рейли, — призналась Габриэлла, горько улыбнувшись. Ей не хотелось, чтобы он заметил, как она страдает от разлуки с ним. — Теперь я не могу работать. Я съехала из дома и сняла квартирку в пригороде Лондона. Наверное, я вернусь во Францию…

Рейли отвел глаза. Он обязан ей помочь. Было очевидно, что она сидела без денег, а теперь еще и Лавиния так ее унизила.

Возвращаясь из конюшни, Кэссиди увидела у ворот замка незнакомую карету. «Кто бы это мог быть?» — недоумевала она. Элизабет распахнула перед ней дверь, и, войдя в прихожую и отдав шапку дворецкому, Кэссиди поинтересовалась:

— У нас гости, Амброуз?

— Да, ваша светлость, — сказал тот, не подозревая о том, что говорит лишнее. — Приехала мисс Габриэлла Канде. Она в гостиной с его светлостью.

Кэссиди в ярости бросилась по направлению к гостиной. Как любовница Рейли осмелилась явиться в Равенуортский замок?!

С порога Кэссиди увидела, что Рейли обнимает актрису. А когда она услышала, что он говорит ей что-то мягким голосом, у нее похолодело сердце.

— Я отдам все необходимые распоряжения, чтобы ты могла вернуться в дом на Экшн-стрит, — сказал Рейли. — Я хочу, чтобы все устроилось, как ты пожелаешь. Пришли мне свои счета, и я прослежу, чтобы по ним заплатили.

— Ах, Рейли, — воскликнула Габриэлла, — ты такой добрый!

Кэссиди слушала их и не могла пошевелиться. Потом она оглянулась и жалобно посмотрела на Элизабет. Ирландка молча помогла ей подняться по лестнице.

— Не говори моему мужу, что я застала его с этой женщиной, — сказала Кэссиди.

— А кто она? — недоуменно спросила Элизабет. Кэссиди вошла в спальню и присела на край кровати.

— Это актриса Габриэлла Канде. Она любовница Рейли. Я думала, что он давным-давно с ней порвал. Кажется, я ошибалась…

Элизабет была уверена, что герцог никогда бы не решился привести любовницу в замок, — ведь он так искренне заботился о здоровье Кэссиди. Что-то здесь было не так.

— Я успела проникнуться уважением к его светлости, — сказала она, — и он ни за что бы не пригласил любовницу к себе в дом. Да еще при беременной жене! Этому должна быть какая-то причина.

Кэссиди прилегла на кровать и стала смотреть в потолок. Она чувствовала себя преданной и уничтоженной. Пусть Рейли ее не любил — она это знала, — но он должен был ее, по крайней мере, уважать! Что бы ни случилось, честный человек не стал бы поступать так, как поступил сегодня ее муж.

— Ты ведь сама видела, что он обнимал ее, Элизабет! — сказала Кэссиди.

Элизабет кивнула, чувствуя боль Кэссиди, как свою собственную.

— Это правда, ваша честь… — пробормотала она.

— Ты слышала, что он обещал вернуть ей дом и оплатить ее счета.

— Да, я это слышала…

— О чем же тут говорить?

— Вы должны объясниться с его светлостью! Я уверена, у него были причины позвать сюда эту женщину. Может быть, он вообще не знал, что она сюда явится!

Кэссиди села на постели и пристально посмотрела на Элизабет.

— Тогда почему он ее обнимал? — спросила она.

— Вы знаете, ваша светлость… — пробормотала Элизабет и замолчала, не находя слов, чтобы объяснить поступок герцога.

— Вот видишь! — прошептала Кэссиди, чувствуя, что ее сердце разрывается от боли и тоски.

Когда Рейли вошел, в спальне было совсем темно. Думая, что Кэссиди уже заснула, он осторожно подошел к кровати. Он думал застать жену у себя в спальне, но Элизабет сказала ему, что мадам пошла спать к себе. Рейли пришлось также ужинать в одиночестве, поскольку Кэссиди велела передать ему, что ляжет спать пораньше.

— Рейли, — сказала Кэссиди, услышав, что он подошел к кровати, — я всю неделю очень плохо спала. Я так устала, что подумала, будет лучше, если я проведу эту ночь в своей спальне.

Она радовалась тому, что в комнате темно и он не заметит ее слез.

Но Рейли не спешил уходить.

— А если вернутся ночные кошмары? — поинтересовался он.

— Я уже давно забыла о них, так что могу спать и одна.

Рейли заметил в ее голосе холодок и сразу понял, в чем его причина.

— Ты видела Габриэллу, Кэссиди? — спросил он. Он сел на кровать и взял ее за руку. Но она тут же отдернула руку.

— Это совсем не то, что ты подумала, Кэссиди, — сказал Рейли. — Я понимаю, ты решила, что…

— Мне абсолютно безразличны твои отношения с любовницей, Рейли, — заявила Кэссиди. — Единственное, о чем я прошу, это то, чтобы ты назначал ей свидания в каком-нибудь другом месте. Ее появление в замке слишком унизительно для меня.

Он поднялся и беспомощно развел руками.

— Черт возьми, Кэссиди, ты глубоко ошибаешься! Позволь все тебе объяснить…

Она отвернулась, и ее голос задрожал.

— Пожалуйста, оставь меня, Рейли! Я очень устала.

Чтобы она опомнилась, ему захотелось взять ее за плечи и встряхнуть, но он не решился утомлять ее еще больше. Будет лучше, если он расскажет ей о письме обо всем завтра — когда она немножко остынет.

— Я оставлю дверь открытой, — сказал Рейли, — чтобы услышать, если тебе что-нибудь понадобится.

Она ничего не ответила, и Рейли пошел к себе. Без Кэссиди его спальня была такой холодной и пустой! Он снял рубашку и брюки и прилег на постель. Кэссиди успела сделаться для него необходимой. Он взял ее подушку и, положив себе под голову, вдыхал ее чудесный аромат.

Рейли невольно улыбнулся. Он и сам не заметил, как всем сердцем привязался к Кэссиди и уже не мыслил без нее своей жизни. Она превратила его в своего мужа, между тем как эта роль была для него всегда так ненавистна — он терпеть не мог мужчин, попавших жене под каблук.

Ему вспомнилось, как он убеждал Кэссиди, что никогда не полюбит ее. Однако он любил ее — глубоко и сильно. Это чувство не покидало его ни днем, ни ночью.

Даже его желание иметь сына тускнело по сравнению с любовью к Кэссиди. Даже если она не подарит ему наследника, его любовь не станет от этого меньше. «Да, — уверенно подумал Рейли, — завтра утром все объясню Кэссиди».