Соперники

Глава 11

У Арналду была привычка начинать рабочий день с планов на предстоящий вечер. Он звонил какой-нибудь своей знакомой, договаривался с ней о встрече и лишь, затем приступал к работе. А в предвкушении приятного свидания и дело спорилось легче, и время пролетало быстрее.

Следуя этой привычке, он с утра позвонил Бетти и пригласил се к себе домой.

— Мы могли бы сразу пойти в ресторан, но мне хотелось бы немного развлечь маму. Ей сейчас одиноко, а тебя она всегда рада видеть, Не возражаешь, если мы проведем некоторое время в обществе моей мамы?

Бетти, конечно же, не возражала. Наоборот, она с удовольствием поехала к Гонсале.

А вот Арналду внес небольшую поправку в свой первоначальный план, позволив себе еще одну мимолетную шалость. В тот день Сан-Марино рано уехал из редакции, поручив Арналду обязательно дождаться какого-то важного звонка и ответить на него. Но время шло, а звонка все не было и не было. Журналисты один за другим стали расходиться ню домам, и тут Арналду осенило. Он попросил Зезе немного задержаться после работы и, отпусти в домой секретаршу Сан-Марино, переместился в отцовский кабинет. Потом позвал туда Зезе. Редакция к тому времена совсем опустела, и теперь уже ничто не мешало Арналду предаваться любовным утехам с Зезе прямо в служебном кабинете Сан-Марино.

Долгожданный звонок между тем прозвучал, Арналду на него ответил, но и после этого домой не поспешил.

— Мне еще никогда не доводилось заниматься любовью в редакции, да еще и в кабинете отца, — говорил он Зезе. — Признаюсь, меня это дополнительно возбуждает!

Он так увлекся, что забыл и о Бетти, и о матери, которую собирался развлечь.

А Бетти, проговорив с Гонсалой несколько часов, покинула дом Сан-Марино, несолоно хлебавши. Настроение было прескверным, домой идти не хотелось, и, как всегда в трудную минуту, ноги сами привели Бетти к Раулу.

Он был дома один и весь вечер, так или иначе, думал о Бетти. Накануне ему позвонили из популярного дамского журнала и предложили принести несколько фотографий Бетти, чтобы одну из них напечатать. Раул обрадовался, отобрал лучшие снимки и позвонил Бетти, собираясь обрадовать и ее. Но Онейди сказала, что Бетти можно найти в доме Сан-Марино. Раул, естественно, звонить, туда не стал.

По дороге домой он зашел в бар Тиао. Тот из вежливости спросил как дела. Раул молча вынул из папки фотографии Бетти и разложил их на стойке бара перед Тиао.

— Нравится? — спросил он. — Это моя фотомодель. Элизабети Монтана. С ее легкой руки я скоро стану знаменитым фотохудожником.

— Красивая девушка! — восхищенно произнес Тиао.

Раул хотел положить снимки обратно в папку, но Тиао попросил его:

— Можно, я еще ими полюбуюсь, пока ты будешь пить свое пиво?

— Любуйся. Я сегодня, как никогда, великодушен, — приняв величественную позу, произнес Раул.

Когда же он пришел домой и стал рассматривать фотографии, то не обнаружил среди них одной, причем самой лучшей, которую предполагал опубликовать в журнале.

Он решил, что случайно оставил ее в баре, и отправился туда снова, но Тиао его огорчил:

— Нет, я отдал тебе все, что ты мне показывал.

— Но может, она упала на пол, а ты не заметил? Посмотри внимательно под стойкой.

— Да ничего тут нет. Наверное, ты забыл ее в редакции, — сказал Тиао.

— Нет, она лежала первой в стопке, — возразил Раул. — Я даже помню, как ты держал ее в руках.

— Ну не знаю, куда она могла подеваться, — развел руками Тиао. — Поищи хорошенько дома, вероятно, она там затерялась.

Раул перевернул весь дом, но фотография как в воду канула.

Он и предположить не мог, что на самом деле Тиао попросту украл ее — для каких-то своих одному ему ведомых целей.

Потом Раул стал искать негатив, который тоже куда-то запропастился, но, к счастью, все же нашелся.

Вся эта странная история, сильно отдающая чертовщиной, напрочь испортила ему настроение. И опять это было связано с Бетти, которая и без того в последние дни являлась для Раула постоянным источником отрицательных эмоций.

«Что же мне сделать, чтобы забыть ее навсегда?!» — в отчаянии думал Раул и ничего не мог придумать.

А тем временем Бетти позвонила в его дверь, и первой же своей фразой окончательно вывела Раула из равновесия.

— Арналду меня опять жестоко обманул, — сообщила она с порога. — Я проторчала у него дома весь вечер, он меня туда пригласил, а сан так и не пришел. Что мне делать, Раул? Помоги, подскажи!

Она припала к его груди, но Раул, сделав над собой невероятное усилие, довольно грубо отстранил ее:

— Нет, не надо этого делать! Не надо опускаться до такого уровня!

— Раул, я тебя не понимаю… Мы же друзья, — растерянно пробормотала Бетти. — Я пришла к тебе за советом. Только ты можешь мне помочь.

— Нет, Бетти, я в таких делах не помощник. И то, что ты называешь дружбой, на самом деле ею не является. Я у тебя запасной! Ты приходишь, когда возникают проблемы с Арналду. Только в этих случаях я и бываю тебе нужен!

— О чем ты, Раул! — возмущенно воскликнула Бетти. — Думаешь, я пришла, чтобы утешиться с тобой в постели?!

— Но именно это однажды и случилось! Самое худшее, что могло произойти между друзьями!

— Может, ты еще скажешь, что я тебя изнасиловала?!

— Ну, в общем… впечатление было такое.

— Но ты же сам начал меня целовать!

— Я просто хотел тебя успокоить. Понимаешь? А ты потом завелась — сама. Ну и я — тоже… Я ведь не железный. А этого нам не следовало делать. Прости, я говорю сбивчиво. И меня удивляет, что ты продолжаешь вести себя так, будто ничего не случилось. А я не могу просто переспать с тобой, зная, что утром должен отпустить тебя и благословить на завоевание новых богачей! У меня так не получается.

— Ты меня обижаешь, Раул!

— А я тебе сразу сказал, как только ты вошла, что не надо было ко мне приходить! Я устал, у меня был трудный день. И вообще… Оставь меня, Бетти! Уйди! Я не могу тебя больше видеть!

Вернувшись за полночь, домой после свидания с Шику, Жулия столкнулась с Бетти в гостиной. Та сидела за столом в ночной сорочке, перед ней стоял стакан с апельсиновым соком, а ее лицо было мокрым от слез.

— Что тут стряслось? Папа?.. — испугалась Жулия.

— Нет, слава Богу.

— А почему плачешь? Почему сидишь здесь? Не спишь…

— Мне плохо. Я как понервничаю, так меня сразу и тошнит.

— А нервничала из-за чего? Пойдем в спальню, там все расскажешь.

— Пойдем, — послушалась ее Бетти. — Только рассказывать, в общем-то, нечего. Кругом — пустые хлопоты!

— Ты имеешь в виду Арналду? Он тебя отшил? — догадалась Жулия.

— И не только он, — всхлипывая, произнесла Бетти. — Раул тоже.

— Боже правый! Ты пыталась обольстить их одновременно или по очереди?

— Жулия, не издевайся надо мной! Мне очень плохо. У меня душа болит!

— А позволь узнать, из-за кого из этих двоих она болит?

— Они оба меня ранили. Арналду выставил меня полной дурой перед Гонсалой — пригласил к себе домой, а сам туда не явился. Наверное, развлекается где-нибудь с Зезе или с кем-то еще. А Раул!.. Этот вообще как с цепи сорвался. Я от него такого не ожидала! Пришла к нему как к другу — за поддержкой, за советом, а он меня даже слушать не захотел. Выгнал вон, представляешь!

— Возможно, у него были свои неприятности, а тут еще и ты не вовремя подвернулась, — вступилась за Раула Жулия.

— Возможно, — не стала спорить Бетти. — Он даже что-то говорил про трудный день.

— Ну, вот видишь! Ты его тоже не выслушала, — укорила сестру Жулия. — Странные у тебя представления о дружбе! Ты хочешь только получать, ничего не отдавая взамен.

— Ладно, не надо читать мне нотации! Раул меня обидел, но зла я на него не держу. А вот Арналду — человек циничный и коварный!.. Хотя его я и люблю…

— Ой, ли? — усомнилась Жулия. — Будь честной хотя бы перед собой. Неужели ты его действительно любишь?

— А я не знаю, что такое любовь, — ответила Бетти. — Наверное, я не распознаю ее, даже если она предстанет прямо передо мной. Поэтому я и не могу ответить на твой вопрос, сестричка. С Арналду мне хорошо, и я хочу, чтобы он стал моим мужем. Вполне возможно, что это и есть любовь.

Жулия много раз изумленно думала о том, насколько же они разные с сестрой. Бетти не уверена, любит ли она Арналду, но при этом хочет, во что бы то ни стало выйти за него замуж. А Жулия точно знает, что любит Шику всей душой, но свадьбу постоянно откладывает, словно чего-то боится. Чего же? На этот вопрос однажды ответила Бетти: «Жулия боится любви!» И, как потом выяснилось, ее догадка была верной, хотя сама Жулия долго не понимала истинной причины своего страха.

Но те времена давно прошли, Жулия сейчас открыта для любви и не представляет своей жизни без этого прекрасного чувства — так же, впрочем, как и без Шику. Но видимо, есть еще какой-то внутренний барьер, мешающий ей сделать последний, решающий шаг к их воссоединению.

— А ты не знаешь, чего я боюсь теперь? — спросила она как-то у Бетти. — Может, твоя интуиция тебе снова что-нибудь подсказывает?

— Ты боишься брака, — ответила та, не раздумывая. — Это же очевидно! другой вопрос — почему? Откуда в тебе этот страх? Но я не знаю ответа.

— И я не знаю, — вздохнула Жулия. — Возможно, на меня так сильно повлияла та трагедия, которую мы с тобой пережили в раннем детстве — смерть мамы, болезнь отца. Была счастливая семья, и в одночасье все рухнуло! Не зря же мне до сих пор снятся чудовищные кошмары, от которых я просыпаюсь в холодном поту. Сейчас они, пожалуй, даже участились. Недавно, когда я заночевала у Шику и уснула абсолютно счастливой, меня опять настиг этот кошмар. Я проснулась от ужаса, вскочила с постели, словно хотела куда-то убежать. Напугала Шику…

— За тобой кто-то гнался во сне? — спросила Бетти.

— В том-то и беда, что я никогда не могу вспомнить, что именно мне снилось. Но думаю, это один и тот же кошмар, потому что я просыпаюсь всегда с одинаковым ужасом.

— Странно. — Бетти задумалась. — Как по-разному отзываются в нас впечатления детства! У меня с ним связаны только светлые, приятные сны. А страхи мои коренятся в последующей жизни, И один из них самый главный страх нищеты! По сравнению с ним все остальное кажется мелочью. В том числе и замужество без любви, если при этом не надо будет думать о куске хлеба.

— Мы схожи с тобой только в одном: у нас обеих было не самое счастливое детство, отсюда и все наши страхи, — заключила Жулия.

— Но мы их изживем! — подбодрила ее Бетти. Я вылезу из кожи вон, но женю на себе Арналду! А тебе вообще нечего бояться рядом с Шику. Ты только будь с ним поласковее, не обижай его, если уж не решаешься пока выйти за него замуж.

С учетом этих мудрых наставлений сестры Жулия и решила однажды побаловать Шику, устроив ему интимный вечер в японском стиле.

Во время последней поездки в Токио она купила для себя и для него два роскошных кимоно, однако из-за болезни отца так и не вручила Шику этот подарок. И вот теперь ей захотелось сделать это в соответствующей обстановке с благовониями, имитирующими тонкий аромат цветущей сакуры, с икебаной, саке, и блюдами национальной японской кухни.

Все необходимое Жулия приобрела в японском торговом центре и, когда Шику уехал на работу, а Раул еще был дома, заявилась в их холостяцкую квартиру с увесистой сумкой и букетом цветов для икебаны.

— Как это понимать? — встретил ее не слишком гостеприимно Раул. — Ты переехала сюда насовсем? И я должен освободить квартиру?

— Нет, не насовсем, а только на одну ночь, — успокоила его Жулия. — Но я буду, благодарна тебе, если ты на это время найдешь пристанище в другом месте.

— Понял, — мрачно произнес Раул. — Честно говоря, это не входило в мои планы, но я свято чту законы дружбы и… любви.

— Спасибо, ты настоящий друг, — похвалила его Жулия. — Если увидишь Шику в редакции, то намекни ему, чтобы он там не задерживался, а сразу шел домой. Только не говори, что я здесь. Пусть это будет дня него сюрпризом.

Раул так и сделал — намекнул, но, видимо, недостаточно заинтриговал Шику, поскольку тот пришел домой не один, а вместе с Констансиньей. И девочка, увидев Жулию в кимоно и вдохнув аромат цветущей сакуры, поняла, что оказалась здесь ясно некстати.

— Папа, я зайду к тебе в другой раз, — сказала она Шику. — Ты не думай, я не обиделась. Я уже взрослая и все понимаю… Как приятно пахнет!..

Констансинья и в самом деле не обиделась — к Жулии она уже понемногу привыкла и даже стала относиться к ней с симпатией. Но, вернувшись, домой, она подверглась перекрестному допросу со стороны матери и бабушки, поэтому вынуждена была объяснить, почему ей не удалось провести вечер с отцом.

— И ты уехала? Оставила их вдвоем?! Как ты могла! — восклицала возмущенно Лусия Элена, а Жудити ей вторила:

— Уйти должна была эта самозванка, а не ты! Надо было сидеть там и действовать ей на нервы! Она бы не выдержала.

— Да, правильно! — ухватилась за эту идею Лусия Элена и принялась развивать ее: — Ты могла бы там остаться ночевать, и вообще пожить несколько дней, а то и целый месяц, чтобы не дать им возможности устраивать там любовные оргии!

— Мама, перестань! — демонстративно заткнула уши Констансинья.

— А что, твоя мать права, — поддержала невестку Жудити. — Ради спасения отца ты должна у него поселиться!

— Бабушка, ты забываешь, что там живет еще и Раул. Я буду его стеснять. Да и папу тоже.

— Так в этом же и будет заключаться твоя миссия: стеснять Шику, чтобы он не водил туда эту бесстыжую охотницу за чужими мужьями! — пояснила Лусия Элена.

Констансинья ответила на это спокойным тоном:

— Во-первых, папа никогда не согласится с вашим дурацким планом, а во-вторых, даже если бы я там поселилась, он все равно бы встречался с Жулией — в каком-то другом месте.

— Боже мой! Эта мерзавка уже околдовала и тебя! — всплеснула руками Лусия Элена, а Жудити принялась отчитывать Констансинью:

— Ты не должна себя вести так безответственно! Бери пример с Жуаны: она совершила подвиг! Вернулась к матери, то есть — во вражеский стан, чтобы вести подрывную деятельность и докладывать мне обо всем, что там происходит!

— Ну а толку-то? Жанета как жила с Атилой, так и живет, — резонно заметила Констансинья.

— Пока живет! — поправила ее Жудити. — Но очень скоро она сама его выгонит. Все к тому идет!

У Жудити были некоторые основания для такого прогноза. Она опиралась на сведения, полученные он Жуаны, а та докладывала, что Атила по-прежнему нигде не работает, что деньги он некоторое время вытягивал из своего брата, а теперь приворовывает в кассе школы танцев и недавно был пойман за руку Жизелой — кассиршей, но Жанета простила ему этот грех.

— А что, если нам тоже устроить для Шику японский ужин? — вдруг загорелась новой идеей Лусия Элена. — Я наряжусь гейшей…

— А я? — не захотела отставать от нее Жудити. — Мне тоже подойдет кимоно!

Они увлеклись, и вскоре эта сумасбродная идея обрела черты вполне реального плана, который был осуществлен ими спустя несколько дней.

В соответствии с этим планом на первом этапе выступила Жудити. Позвонив Шику в редакцию, она заголосила:

— Сынок, приезжай немедленно! У Констансиньи — высокая температура, почти бред. Она зовет только тебя! А эта бестолковая Лусия Элена пошла в аптеку и как сквозь землю провалилась. Приезжай, прошу тебя!

Шику подозревал, что состояние Констансиньи наверняка не такое уж плачевное, как описала это дома Жудити, но все равно встревожился и поспешил к больной дочери. Дверь ему открыла сама же Констансинья и сразу же повинилась перед ним:

— Папочка, не ругай меня! Я была против этой дурацкой мистификации! Хотела даже тебе позвонить, но они не подпускали меня к телефону. Я перед тобой чиста!

В это время за спиной Шику щелкнул дверной замок, он обернулся, уже сообразив, что его тут заперли, а ключ наверняка спрятали, и увидел… двух «японок», замерших в почтительном поклоне.

— Приветствуем тебя, Шику-сан! — сладкоголосо пропели они хором.

Шику, привыкший к самым невероятным ловушкам, которые до сих пор устраивали ему Лусия Элена и Жудити, на сей раз, просто не поверил своим глазам:

— Боже! Это галлюцинация? Или я уже умер и нахожусь в аду?!

— Шику-сан, тебе же нравится японская кухня, и вообще — японский колорит, — попыталась объяснить происходящее Лусия Элена. — Ты будешь очень доволен!

— Дайте мне ключ! — потребовал Шику. — Или я за себя не ручаюсь!

Вместо ключа Лусия Элена сунула ему в руки тарелку:

— Шику-сан, ты не можешь уйти, не отведав суши!

— Я разобью эту тарелку у тебя на голове!

— Ты сначала попробуй, тебе понравится.

Шику окончательно вышел из себя и, ухватив Лусию Элену за кимоно, стал трясти ее, требуя немедленно отпереть дверь.

Лусия Элена истошно закричала:

— Констансинья, держи отца! Он убьет меня!

— Папочка, не надо убивать маму, — сказала та, — Она сумасшедшая, но другой у меня нет.

— Успокойся, дочка, — бросил ей через плечо Шику, продолжая трясти Лусию Элену. — С тобой мы поговорим потом, а сейчас мне нужно разобраться с этой мерзавкой и ее сообщницей!

— Эта я — сообщница?! — возмутилась Жудити. — Да как ты смеешь? Я не бандитка, а твоя родная мать!

— А я — твоя жена! — выкрикнула Лусия Элена.

— Все! Хватит! Молчать! — перекричал их всех Шику. — Это приказ! Слушайте меня!

Гейши на мгновение умолкли, но пока Шику переводил дух, перед тем как произнести следующую фразу, Жудити успела вставить:

— Сынок, выпей рюмочку саке!

— Господи, за что ты меня так караешь? — обреченно опустил руки Шику. — Ваше место в сумасшедшем доме! И я вас обеих туда упрячу!

— Ты что, угрожаешь матери?!

— Не волнуйтесь, дона Жудити. Это у него шутки такие, — пояснила Лусия Элена. — У Шику своеобразный юмор, но мне нравится… Шику, выпей немного саке!

— Отвяжись! — процедил он сквозь зубы. — Ничего я от вас не хочу. Тем более от тебя, Лусия Элена! Выпустите меня сейчас же!

— Ты на что намекаешь? — еще ближе подступила к нему Лусия Элена. — Дочка, ты слышала? Он обвиняет меня в том, что я будто бы могу его отравить!

— Папа, выпей ты эту гадость, иначе они тебя не выпустят, — посоветовала ему Констансинья, а Лусия Элена подхватила:

— да, Шику, выпей рюмочку, и мы тебя отпустим с Богом.

Он с омерзением выпил предложенное ему зелье и, не успев дойти до двери, рухнул как подкошенный.

— Что вы ему подсунули? Он сейчас умрет! — закричала в испуге Констансинья.

— Не волнуйся, папа просто уснул, — ответила Лусия Элена. — Сейчас мы отвезем его домой на такси.

Дальше события развивались строго по сценарию: Шику был доставлен домой, уложен в постель и раздет догола. Потом Жудити позвонила Жулии, представилась новой секретаршей Сан-Марино и сказала:

— Наш репортер Шику Мота попросил передать вам, чтобы вы срочно приехали к нему домой. С ним случилось какое-то несчастье!

Жулия тотчас же помчалась к Шику, моля Бога лишь о том, чтобы застать своего возлюбленного живым. Дверь в его квартиру оказалась открытой, и это еще больше напугало Жулию.

— Шику, где ты? Что с тобой? — Воскликнула она, входя в его спальню, и замерла, потрясенная открывшейся ей картиной: Шику спал, в чем мать родила, а рядом с ним на кровати возлежала Лусия Элена — в кимоно, наброшенном на голое тело.

— Как ты сюда проникла? Шлюха! — вскинулась она на Жулию. — Шику, прогони ее! Она опять нас преследует! Убирайся вон, нахалка!

Шику продолжал спать, абсолютно не реагируя на ее крик, и Жулия, язвительно усмехнувшись, сказала:

— Тебя следовало бы оштрафовать за ложный вызов, но я не стану омрачать эту идиллию. Передай Шику привет, когда проснется!

Она ушла, кипя от негодования. Даже приехав, домой, все не могла успокоиться и, чтобы как-то разрядиться, дала весьма жесткое объявление в газету:

«Лулу и Жужу, массажистки с Востока, обладающие эротическими руками, принимают на дому. Обстановка — семейная. Для предпринимателей и японцев — скидка. Прием — круглосуточный».