Соперники

Глава 25

Шику вышел из зала суда свободным человеком. Его бракоразводный процесс закончился, и, можно сказать, малой кровью. Лусия Элена вела себя в высшей степени достойно, и Шику, который не ждал от нее такого, был ей благодарен.

— У мамы сейчас будет трудный период, — сказал он Констансинье, — ты уж помоги ей, на тебя одна надежда.

Констансинья кивнула. Она чувствовала себя взрослой, умудренной жизненным опытом и вполне была готова стать опорой матери.

— Ты ведь не против, чтобы мы поженились с Жулией? — спросил он дочь.

— Конечно, нет, — улыбнулась девочка. — Я тебя понимаю, папа. Она мне тоже очень нравится.

Получив дочернее благословение, Шику стал дозваниваться Жулии.

— Жулия, а что, если тебе выйти замуж в один день с Бетти? — спросил он, — не положено младшей выходить раньше старшей, так что не будем нарушать обычай!

— Я не Бетти, — отрезала Жулия, — и никогда не мечтала о замужестве, а ты, Шику Мота, по моему глубочайшему убеждению, приносишь моей семье одни несчастья.

— Но я все-таки закажу кольца, — сказал Шику.

— Мне не до колец, лучше бы помог мне с отцом, ты ведь его друг!

Шику обрадовался, что Жулия сменила гнев на милость, но, очевидно, состояние Отавиу настолько ухудшилось, что она нуждалась в помощи.

А Жулию страшно нервировала навязчивая идея Отавиу о постоянно следящей за ними Евы. Он то и дело проверял двери и окна, словно она могла не только войти в дом, но и влететь в него.

— Она все испортит, вот увидишь, все испортит, стоит ей только проникнуть к нам, — бормотал Отавиу.

Сердце у Жулии при этих словах замирало, а потом начинало сумасшедше биться: видеть, как отец сходит с ума, было для нее нестерпимой мукой.

— Мне кажется, пора прибегнуть к радикальному средству, — сказала она как-то вечером Алексу, который только что вернулся с тележкой после трудного рабочего дня. — Я хочу показать ему фотографии похорон матери.

— Ты забыла, что уже показывала эти фотографии? — устало спросил Алекс. — Ты помнишь, что он не обратил на них никакого внимания?

— Я подобрала еще и вырезки об автокатастрофе — словом, сделала небольшую подборку, и на этот раз она, безусловно, должна подействовать. Я так расположила материал, что отец не сможет равнодушно отложить его в сторону!

Жулия была, в самом деле, талантливой журналисткой, недаром Сан-Марино постоянно звал ее к себе в газету. А уж как он хвалил ее за статью о контрабандистах, которую она все-таки написала после того сомнительного празднества, на котором она побывала вместе с Раулом и Шику…

В общем, Жулия не ошиблась, Отавиу, в самом деле, не отложил в сторону то, что дочь положила ему на стол, наоборот, в голове у Отавиу забрезжила необыкновенная идея, и он заторопился к своему другу щитку.

Он застал его в редакции. Отвел в сторону и зашептал:

— Срочно бери командировку или отпуск на пару дней, мы поедем с тобой за город! Ты отвезешь меня на своей машине.

Шику, помня просьбу Жулии, согласно кивнул: за город так за город, отвезет хоть на край света!

Узнав, в какое место они поедут, Шику сказал, что и отпуска просить не надо, они обернутся туда и обратно мигом.

— Тем лучше, — согласился Отавиу, — после этого все убедятся, что я не сумасшедший.

Когда они садились в машину, Отавиу протянул Шику довольно объемистый и тяжелый мешок я попросил положить его в багажник. До места они добрались уже в сумерках.

— Ничего, я прихватил фонарь, — сообщил Отавиу недоумевающему Шику.

Дорогой он несколько раз пытался выяснить, куда и зачем они едут, но его спутник упорно молчал.

Когда они остановились у ворот кладбища, странная и неприятная мысль шевельнулась у Шику, но он не стал ее высказывать вслух, до того она показалась ему чудовищной.

С каждой минутой становилось все темнее, поэтому Отавиу довольно долго блуждал по дорожкам в поисках нужной ему могилы.

Наконец они остановились у изящной ограды, за которой виднелся красивый памятник.

Шику не ошибся, это была могила Евы. Несколько минут оба постояли молча, отдавая дань уважения покойной, но тут Отавиу развязал мешок, достал заступ и лопату.

— В могиле никого нет, — прошептал он, сверкал глазами, — я докажу это, ты и сам в этом убедишься!

Именно этого и опасался Шику, но он все же надеялся, что до святотатства не дойдет.

— Погоди, не делай этого! — стал просить он. — Что скажут, если узнают, твои дочери?

— Убедятся, что мать жива, а отец не сумасшедший, — ответил Отавиу.

Он был уже за оградой и пытался открыть могилу, сдвинув плиту.

— Я докажу всем, что Ева обманула всех, но только не меня. Не мешай мне!

Шику нервничал, не зная, что предпринять. В этот миг он окончательно убедился, что Отавиу сошел с ума, но что с ним делать, как ему помешать, еще больше не навредив ему, он не знал и проклинал тот день и час, когда согласился ехать.

И вдруг мощный удар свалил его с ног, после второго он потерял сознание…

Очнулся он в полицейском участке, Отавиу, очевидно, пришел в себя несколько раньше и понуро сидел с ним рядом на грубой скамье. Чуть поодаль от них сидела с каменным лицом Жулия, и это ее каменное лицо больше всего напугало Шику.

Жулия начала звонить в полицию и разыскивать отца после полуночи. Он никогда не возвращался домой так поздно, зато на улице уже не раз с ним случались всевозможные неожиданности. Жулия была уверена, что что-то непредсказуемое произошло и на этот раз.

— Мне кажется, что сегодняшнее папино исчезновение как-то связано с маминой смертью, — проницательно заметила Бетти.

— Очень может быть! — Жулия схватилась за голову. — И я сама в этом виновата! После того, что он начитался, он вполне мог поехать на кладбище и там заблудиться или…

Или его хватил удар? Или он снова потерял память?

Жулия проклинала себя за неосторожность, снова позвонила в полицию и указала как возможное местонахождение загородное кладбище. Там на рассвете и нашли обоих без сознания, причем полицейским стало понятно, что Отавиу пытался вскрыть могилу. Всем сделалось не по себе оттого, что тут творилось ночью, но комиссар решил не привлекать особого внимания к действиям старика, про которого известно, что он сильно не в себе.

Видя, что Шику очнулся, Жулия обрушила на него град упреков, виня в случившемся его, и только его.

— Отец давно уже неадекватен, — говорила она, — а ты допустил, чтобы он…

— Но откуда я мог знать, что он задумал? — оправдывался Шику. — А когда догадался, было уже поздно, и я ничего, ровно ничего не мог сделать. Так что нужно только поблагодарить негодяев, которые на нас напали, за то, что они нас вырубили.

На этот раз Жулия даже не стала говорить Шику, что она думает по поводу его роли в семье Монтана вообще, и для ее отца в частности, она забрала Отавиу и, не глядя на Шику, уехала.

Шику понял, что на этот раз разрыв окончателен и бесповоротен.

Дома Жулия уложила Отавиу в постель и позвонила Лидии в Лондон.

Та посоветовала обследовать своего бывшего пациента и, если понадобится, снова положить в больницу.

Лежа в кровати, Отавиу уже раскаивался в содеянном, при свете дня он видел всю нелепость своего поступка. Для него-то он был естественным, закономерным, он не сомневался, что могила Евы пуста, и хотел, чтобы все убедились в этом. Но сейчас он видел содеянное глазами дочерей и понимал их испуг и ужас.

— Простите меня, — говорил он Бетти и Жулии, которые сидели у его постели и с нескрываемой тревогой смотрели на него. — Зря я очнулся после этих несчастных восемнадцати лет, я только создаю вам проблемы…

— А мы тебе, — попыталась пошутить Жулия. — Не волнуйся, со следующей недели мы начнем обследование.

— На следующей неделе ты увидишь, как я буду, счастлива, выходя замуж, и сразу поправишься. — Подхватила Бетти. — Я ведь выхожу замуж через неделю!

Отавиу поцеловал дочь.

— Я рад за тебя, голубка, — сказал он. — Это будет не только твой самый счастливый день в жизни, но и мой, хотя я предпочел бы видеть рядом с тобой Раула, — не мог удержаться Отавиу. — Ну а ты когда выйдешь замуж за Шику? — обратился он к Жулии.

— Похоже, что никогда, — ответила она, — от него только и жди неприятностей.

— А по мне, он благородный и очень надежный молодой человек, — не согласился Отавиу. — И я был бы рад, если бы вы поженились.

На следующий день Отавиу отправился в редакцию. Время от времени он приносил и показывал Вагнеру очередную статью, которую тот немедленно относил Сан-Марино, а Сан-Марино, в свою очередь, внимательно изучал ее, пытаясь, всякий раз понять, какие изменения произошли в мозгу Отавиу.

Отдав статью Вагнеру, Отавиу отправился к Сан-Марино, ему хотелось обсудить с ним вопрос о покушениях. Каждый из них пережил бандитское нападение, и Отавиу хотел знать мнение Сан-Марино по этому поводу.

В кабинете Антониу тихонько играла музыка, и Отавиу вместо того, чтобы заговорить, стал вслушиваться в нее. Он даже сел и прикрыл глаза, чтобы полнее насладиться ею.

— Странная вещь, — сказал он, наконец, — почему-то у меня перед глазами вертятся какие-то цифры, и он стал перечислять: 19682001.

Погрузившись в музыку, Отавиу позабыл о покушениях, позабыл, о чем хотел поговорить с Сан-Марино.

— Я тебе мешаю работать, — сказал он. — Больше не буду. Всего хорошего! Я пошел.

Как только за ним закрылась дверь, Антониу нажал кнопку и вызвал секретаршу.

— Билет до Женевы. Срочно, — распорядился он.

Все семейство — и младшие, и старшие — было изумлено скоропалительным отъездом Антониу, не удивлялся только Алвару. Все гадали, вернется ли он к свадьбе и не выражение ли это скрытого порицания?

Но Антониу вернулся буквально на следующий день к вечеру, и Алвару, который с нетерпением ждал результатов поездки, тут же поехал к нему.

— И сколько же было на этом подкожном счету? — осведомился он, потирая руки. — Двадцать миллионов? Тридцать?

— Ноль, — устало ответил Антониу. — Нас опередили. Трудно поверить, что старик Григориу перед смертью потратил все свои деньги, значит, у нас есть конкурент…

— И это Отавиу, с которым теперь уже просто необходимо разобраться, — заключил Алвару. — Он ведь нам больше не нужен, я прав?

— Пока не выясним, где эти деньги, нужен, — буркнул Сан-Марино, — я должен выяснить, что произошло!