Соперники

Глава 12

Усилия Сан-Марино не пропали даром: Отавиу непрестанно думал о том, что он представляет опасность для окружающих, и постепенно эти неотвязные мысли стали приобретать маниакальный характер. Он стал искать способ, как изолировать себя от людей, но ничего не мог придумать, кроме железной решетки, которая теперь постоянно маячила перед его глазами.

— Я должен сидеть либо в психушке, либо в тюрьме, — твердил он одно и то же, пугая дочерей и Алекса.

Однажды с ним попытался откровенно поговорить Шику и прямо сказал ему, что надо не прятаться от возникшей проблемы, загоняя ее вглубь, а наоборот — искать причину тех приступов агрессии, которые так угнетали Отавиу.

— Напряги память, вспомни все свои ощущения накануне приступа, все подробности, даже кажущиеся тебе незначительными, а потом, если хочешь, мы их вместе проанализируем. Надо вычленить то, может быть, мимолетное движение души или памяти, которое побудило тебя к драке.

— Нет, я ничего не помню! Ничего такого… Да и Сан всему свидетель. А точнее — жертва… Если хочешь, спроси у него, как все было. Я взорвался ни с того ни с сего, абсолютно на пустом месте! Я опасен, Шику!

— А тебе не приходило в голову, что твой Сан… несколько искажает картину? Да чего там — просто говорит не всю правду!

— Ну, как ты мог о нем так плохо подумать? — возмутился Отавиу. — Я верю Сану, как самому себе! Хотя за себя-то я теперь и не могу ручаться, — добавил он печально.

— Ладно, ты не горюй, со временем все уляжется, утрясется. Давай сходим куда-нибудь вдвоем? Например, на футбол. Ты же любишь футбол!

— Нет, что ты! Идти на стадион, где полно народу? Чтобы, не дай Бог, устроить там какую-нибудь потасовку?!

— Но ты же будешь со мной, а я не позволю тебе хулиганить, — с улыбкой произнес Шику, но Отавиу в таком состоянии был не способен воспринимать юмор.

— Нет, я не должен себе этого позволять, — ответил он серьезно. — Потому что ты можешь стать следующей жертвой! Мое место — за решеткой…

Последнюю фразу Отавиу повторял часто, и все понимали ее только как образное выражение, а он при этом имел в виду самую настоящую тюремную решетку. Жить в постоянном страхе за каждый свой следующий шаг было ему невмоготу, и, чтобы покончить с этим раз и навсегда, Отавиу решил добровольно сесть в тюрьму.

Начальник полицейского участка, к которому Отавиу обратился со своей просьбой, был достаточно наслышан о феноменальной истории этого человека и потому отнесся к нему с состраданием. «У бедняги окончательно помутился рассудок», — решил комиссар, терпеливо слушая тот бред, который нес Отавиу:

— Я преступник! Я избил моего брата Антониу Сан-Марино, уважаемого человека, баллотирующегося в сенаторы! Хотел убить его, и убил бы, наверное, если бы не потерял сознание! Вы должны изолировать меня от общества, посадить в тюрьму!

— Сажать людей в тюрьму — это компетенция суда, — вяло пояснял комиссар. — А мы только задерживаем тех, кто нарушил закон.

— Вот я и прошу: задержите меня, посадите за решетку!

— Но у нас нет для этого никаких оснований.

— Есть! Я хотел убить человека, нанес ему физическую травму,

— Возможно. Только сеньор Сан-Марино не заявлял на вас в полицию. Вероятно, он считает, что получил по физиономии за дело, — рискованно пошутил комиссар.

— Да нет же! — раздосадовался Отавиу. — Он не заявил только потому, что жалеет меня. Но ни он, ни кто-либо другой не осознают, насколько я опасен. Я не контролирую свои поступки и могу наброситься на человека в любой момент.

— Тогда вам следует обратиться к доктору, а не к нам.

— К сожалению, мой лечащий врач тоже легкомысленно относится к этой проблеме. Знаете, он еще так молод, у него нет достаточного врачебного опыта.

— Зато у меня огромный опыт общения с разного рода преступниками, я с уверенностью могу сказать, что вы к их числу не принадлежите.

— Да вы же ничего обо мне не знаете! Я, может, совершил даже не одно, а несколько преступлений, о чем и заявляю официально. А ваша обязанность — раскрыть эти преступления и запереть меня в тюрьме!

Комиссар подумал, что если поговорит с Отавиу еще минуту-другую, то и сам лишится рассудка. Поэтому произнес тоном, не допускающим возражения:

— Хорошо, считайте, что я принял к сведению ваше заявление и займусь расследованием. А вы пока идите домой. Вам не помешает немного отдохнуть.

— По-моему, вы не поняли самого главного: меня нельзя выпускать на свободу! — огорчился Отавиу. — Я способен совершить такое, о чем и сам не подозреваю.

— Господи! Ну что же мне с тобой делать? Честно признаюсь, ты меня утомил, приятель. Огромное количество народу мечтает убежать из тюрьмы, а ты, чудак, стремишься за решетку! Если ты не дурачишь меня осознанно, то, извини, это просто блажь. Я сейчас позвоню твоим дочерям, пусть они с тобой разбираются. А мне надо ловить настоящих преступников!

— Нет, никому звонить не надо! Я и для собственных дочерей представляю серьезную угрозу, я опасен и должен сидеть в тюрьме!

— Сеньор Отавиу, если бы все бандиты были опасны так же, как вью, то наша жизнь была бы раем, — сказал ему комиссар, но Отавиу не унимался:

— Я знаю, что произвожу на людей ошибочное впечатление. Они принимают меня за доброго, спокойного человека, а я в момент приступа могу кого-нибудь задушить.

Комиссар окончательно вышел из терпения:

— Вот когда задушишь, тогда мы тебя и посадим. А сейчас мой шофер отвезет тебя домой, все, молчи! Я о так уделил тебе слишком много времени.

Алекс оторопел, уволен, что Отавиу провезло домой на полицейской машине.

— Что случилось? Где ты был? Я думал, ты сидишь в своей комнате…

— Вы бы получше присматривали за ним, — сделал внушение Алексу молодой сержант. — Сеньор Отавиу приходил сдаваться в полицию, но комиссар приказал доставить его домой и передать в надежные руки. Я могу на вас положиться?

— Да, конечно, — пробормотал потрясенный Алекс. — Спасибо вам и комиссару.

Глядя вслед отъезжающей машине, Отавиу возмутился:

— Ты видишь, как они работают? Вместо того чтобы сажать преступников — развозят их с комфортом по домам! Боже, в какой стране мы живем!

— Отавиу, не зли меня, — угрожающе произнес Алекс, — а то мне придется запирать тебя дома, чтобы ты не отвлекал полицейских от работы.

— Это ты меня не зли, — огрызнулся тот. — Знаешь ведь, что от такого неуравновешенного человека, как я, можно ожидать любой реакции. Я могу и на тебя наброситься.

— И получишь сдачи, предупреждаю тебя! Хватит дурить, Отавиу. Ты был у комиссара, и что он тебе сказал? Что это все — чушь собачья, никакой ты не преступник!

— Но я мог совершить преступление в прошлом. Память мне что-то подсказывает… Я боюсь себя, Алекс! Почему они меня выпустили? Неужели надо ждать, пока я совершу следующее преступление?

— Отавиу, если ты не выбросишь из головы эту дурацкую мысль, то и в самом деле скоро свихнешься! — сердито произнес Алекс. — И потом, ты разве не знаешь, что в нашей стране сажают только мелких воришек, которые кур крадут? Поэтому если уж ты считаешь, себя опасным преступником то не надейся, что тебя посадят, и не докучай комиссару!

— А где можно украсть курицу? В супермаркете? — вполне серьезно спросил Отавиу.

Алекс решил, что дела его друга совсем плохи, и произнес мягко, сочувственно:

— Пойдем в дом, Отавиу. Я дам тебе лекарство, ты поспишь, и, может, хоть немного отдохнешь от своих чудовищных мыслей.

Рюмочка саке так подействовала на Шику, что он проспал едва ли не целые сутки.

— Ну, слава Богу! — обрадовался его пробуждению Раул. — А то я уже хотел врача вызывать, думал, что ты уснул на восемнадцать лет, как твой будущий тесть.

— У меня голова раскалывается от боли, — пожаловался Шику.

— Скажи спасибо, что вообще остался жив! — расхохотался Раул, вспомнив, что тут произошло накануне. — Судя по всему, тебе подсунули лошадиную дозу снотворного, а может, и еще какой-нибудь дряни вроде клофелина или… крысиной отравы.

— Постой-постой, я, кажется, что-то припоминаю… Меня заманили в ловушку мать и Лусия Элена… А что было потом? Ничего не помню!

— Они тебя чем-то подпоили и привезли сюда, — пояснил Раул. — Да ты приподними одеяло, и сам все поймешь. Ты же в костюме Адама!

— Какой ужас! Неужели я переспал с Лусией Эленой?! Я прикончу ее! — пришел в бешенство Шику.

Раул давясь от хохота, помотал отрицательно головой:

— Да ты был как труп! Не думаю, что Лусии Элене удалось тебя изнасиловать!

— Так они что, привезли меня сюда… спящего?

— Представь себе.

— А как же они меня доволокли?

— Этого я не знаю. Может, на носилках.

— Кошмар! — схватился за голову Шику. Голого?!

— Нет, вряд ли. Раздели тебя, вероятнее всего, уже здесь.

— А зачем надо было тащить меня сюда? Не понимаю, я бы и там отоспался.

— Э, нет! Смысл этой затеи был в том, чтобы предъявить тебя Жулии — голенького и в одной постели с Лусией Эленой

— И Жулия была здесь? — упавшим голосом спросил Шику.

— Естественно, была! — отрапортовал Раул.

— Но, я надеюсь, ты хоть ей все объяснил?

— Нет, я ее не видел. Но от Лусии Элены узнал, что Жулия вылетела отсюда пулей.

— Раул, ну что мне с ними делать? Сдать обеих в психушку? Кстати, может, они еще здесь? Я их уничтожу, в порошок сотру!

— Нет, я сам их выставил за дверь. Можно сказать, в шею вытолкал.

— Спасибо, друг! Уберег меня от беды. А то бы я мог осиротить и себя, и собственную дочь — если бы эти две «гейши» попали мне сейчас под руку!

— Точно! Гейши! — покатился от хохота Раул. — Они обе были в кимоно! Ой, не могу! Представляешь картину: две дамы в кимоно волокут тебя на носилках!..

— Раул, мне сейчас не до смеха. Надо же как-то объясниться с Жулией, а у меня голова трещит, и в горле пересохло. Дай чего-нибудь попить.

Раул принес ему воды и сказал:

— Знаешь, что ты должен сделать, если хочешь положить конец этим проказам доны Жудити и Лусии Элены?

— Что?

— Жениться на Жулии!

— Тоже мне, открыл Америку! — разочарованно хмыкнул Шику. — Я и без тебя знаю. Но попробуй это внушить Жулии! Особенно теперь, после того свинства, которое она тут видела.

— Ничего, помиритесь, если понадобится — я готов выступить свидетелем.

— А что, это мысль! — оживился Шику. — Я немножко оклемаюсь, и мы поедем с тобой в гости! Сначала ты поможешь мне реабилитироваться перед Жулией, а потом признаешься в любви Бетти.

— Нет, я согласен участвовать только в первом отделении этой программы!

— Перестань, Раул, не трусь! Помнишь, как ты чуть ли не силой гнал меня к Жулии, а я точно так же дрожал от страха и не сомневался, что она меня отвергнет? Но кто из нас тогда оказался прав? Ты! А теперь настала моя очередь позаботиться о твоем счастье.

— Но Жулия тебя уже тогда любила, только скрывала это, — возразил Раул. — А Бетти не скрывает, что любит Арналду.

— Глупости! Она сама не знает, кого любит. Но если бы ты был ей безразличен, между вами ничего бы не произошло… Ну, ты понимаешь, о чем я говорю. Бетти не такая девушка, чтобы спать с кем попало,

Что значит — с кем попало? Это ты говоришь обо мне, своем лучшем друге?! — в шутку возмутился Раул.

— Вот таким ты мне нравишься гораздо больше! — одобрительно произнес Шику. — Надо сделать первый шаг, а дальше все пойдет само собой. Ты признаешься, Бетти в любви, она — прислушается к собственным чувствам и, в конце концов, поймет, что кроме тебя, ей никто не нужен.

— Как у тебя все это просто, получается! — скептически заметил Раул. — А Бетти, я уверен, рассмеется мне в лицо.

— Ну и что? Жулия меня тоже в первый раз выперла из дома. Кстати, и во второй, и в третий… А потом призналась, что уже давно по мне сохнет.

— Ты думаешь, и с Бетти такое возможно?

— Вне всякого сомнения! Завтра я, даст Бог, уже приду в себя и повезу тебя свататься к Бетти. Так что готовься!

В то самое время, когда Раул и Шику строили такие оптимистические планы относительно Бетти, сама она обливалась слезами и рвала на себе волосы от отчаяния.

— Надо же было такому случиться! — говорила она сквозь слезы. — Я только что помирилась с Арналду, он был со мной так ласков, нежен, так извинялся передо мной за тот ужасный день, когда мне пришлось испытать столько унижений по его вине… Когда меня выгнал Раул… Мне кажется, на сей раз, Арналду не врал, у него действительно было важное совещание. Настолько важное, что он не мог даже позвонить домой. Он объяснил мне, какие там были важные персоны, и какую ответственную проблему они решали… А что теперь будет? Что я ему скажу? Что он мне скажет, когда узнает?.. И почему я такая несчастная!

— Не говори глупостей. Разве это несчастье? — сердилась Жулия. — Ты ведешь себя хуже Сели. Даже она, по-моему, так не убивалась, когда думала, что беременна.

— Ты все уже забыла! — возражала Бетти. — Она часами рыдала и молилась. А я даже молиться, не приучена.

— Но ты же — взрослая женщина, а Сели — ребенок!

— Не такой уж она и ребенок! Просто неопытная. А я, со своим опытом!.. Господи, как же это могло случиться, что я так подзалетела? Все шутила, что меня тянет на солененькое, как Сели, и вот — дошутилась!

— Может, надо сделать повторный тест? — не совсем уверенно посоветовала Жулия, вызван негодование сестры.

— Ты что, издеваешься надо мной? Хочешь, чтобы я еще раз испытала этот ужас? Нет, тут и так все ясно!

— Но ничего страшного же не произошло, — принялась успокаивать ее Жулия. — Ты поговоришь с Арналду, он все поймет, вы поженитесь.

— Это же не Тьягу, который был бы счастлив повести Сели под венец, даже если бы она ему сообщила, что ждет тройню! Нет, мне надо заранее готовиться к незавидной участи матери-одиночки!

— Почему же ты так плохо думаешь об Арналду?

— Потому что я его достаточно хорошо изучила. Он вообще не готов к женитьбе. И меня, к сожалению, не настолько любит… Я знаю, что он мне скажет: Ты специально забеременела, чтобы припереть меня к стенке и заставить на тебе жениться!

Я не понимаю, зачем нужно связывать свою судьбу с человеком, о котором ты такого дурного мнения, — сказала Жулия. — Уж лучше оставаться всю жизнь одной!

— Ну да, жить в нищете, да еще с ребенком на руках это, по-твоему, лучше?

— Мы все будем тебе помогать…

— Кто это — все? Ты? Сели? Онейди?

— Да!

— Замечательная компания: один богаче другого! — язвительно усмехнулась Бетти.

— Но не все же измеряется деньгами, — с осуждением промолвила Жулия.

Бетти согласно покачала головой.

— Да, не все. И это — другая проблема, о которой мне даже страшно говорить. Я не представляю, что будет с папой, когда он узнает о моей беременности! Ты же знаешь, как трепетно он относится к семье Сан-Марино. А тут его родная дочь так нехорошо обошлась с одним из членов этой семьи! Папа мне такого не простит, из дому выгонит!

— Бетти, сейчас тебе все видится исключительно в черном цвете, — заметила Жулия. — А я считаю, что у тебя нет для этого никаких оснований. Произошло нормальное житейское событие: двое взрослых людей — мужчина и женщина — по доброй воле вступили в близкие отношения, потом она забеременела. Все естественно. Ты никому ничего дурного не сделала. И папа это в состоянии понять, не надо на него наговаривать лишнего.

— Но все же пусть он пока ничего не знает, ладно? — попросила Бетти. — Ему и так сейчас очень плохо.

— Ладно, — пообещала Жулия. — Ты сначала поговори с Арналду. Вдруг окажется, что все твои сегодняшние страхи были напрасными?

На следующий день, когда Шику и Раул приехали в дом Монтана, Бетти к ним даже не вышла.

— Она не очень хорошо себя чувствует, — пояснила Жулия.

— Что, опять поссорилась с Арналду? — осмелился спросить Раул и услышал в ответ:

— Нет, наоборот, там завязались очень серьезные отношения! —

Раул взглянул на Шику с горькой укоризной и сказал:

— Ну что ж, вы тут миритесь и больше не деритесь, а я свою благородную миссию свидетеля выполнил и теперь могу уехать отсюда со спокойной душой.