Сорок апрельских дней

День 6. "Водосброс"

— Скучно... — протянула Эйприл тоскливо. — И на Станции, и в степи.

«Похоже, девчонки считают, что парни рождаются для того, чтобы их развлекать!» — раздражённо подумал Кирилл, а вслух произнёс:

— Можно поплавать. Но у тебя нет купальника.

— Так он и не нужен!

Кир покраснел.

— Это же «подростковая» ткань! — продолжила Эйприл, оттягивая кармашек на шортах. — Самоочищающаяся и водоотталкивающая.

— Смотри, там какие-то символы!

— Ну да! Разве раньше не видел?

— Сдались мне твои шорты! — мальчишка придвинулся ближе. — Покажи!

Эйприл подошла. Кир потрогал тиснёные буквы.

— Первая... Барнарда... Ведь это название звезды! Ты что, инопланетянка? Девочка со звезды? — он расхохотался.

— Сам ты! Со звезды! — нахмурилась Эйприл.

Кир сунул пальцы под штанину, на миг ощутив, какая у Эйприл горячая кожа. Девчонка отпрыгнула, гневно шипя.

— Это ещё что!!!

У Кирилла вспыхнули уши.

— Хотелось узнать...

— Что?!

— Одежда... Отдельная она от тебя или нет. Можно ли снять.

— Снять?!

— А что? Бывают ведь куклы, которые невозможно раздеть! Откуда мне знать, как ты устроена?

— Устроена? Ты тупой? — Эйприл возмущённо захлопала ресницами, и щёки мальчишки залила краска... Наконец, она пришла в себя и ухмыльнулась: — Для тебя — несъёмная, зря беспокоишься... Распустил свои хапалки! — и, без всякого перехода, спросила спокойно: — Купаться идём?

«Да ведь ей всё равно! Она просто играет!» — поразился Кирилл.

— Может быть, завтра?

— Завтра? Никакого «завтра» не существует! У тебя есть только один день, всегда. Им и распоряжайся!

Эх! Эту девчонку не проведёшь! Лезть в мокрую воду всё же придётся.

— Ты вообще плавать умеешь?

— Откуда мне знать? Разберусь в океане!

Миновав восточную арку, они вышли к обрыву. Вниз, к бухте, вела прикреплённая к скале металлическая лестница. Но не такая, как на стене Преобразователя, а шаткая и ржавая. Каждый шаг выдавливал из ступенек жалобный скрип.

«Ох и странное имя у отца Кирилла-из-сна. Гадес! Отец действительно изобрёл Маяки, но зовут его вовсе не так, а...»

Опять! Кир застыл. Нахлынул ужас, нога зависла в воздухе. Он не мог вспомнить, как зовут собственного отца!

— Ты чего там застрял? — прокричала девчонка с нижней площадки.

Кир очнулся. На ватных ногах спустился на пляж и уселся на гальку. Купаться совсем расхотелось.

— Расселся! — Эйприл вцепилась мальчишке в рубашку, пытаясь его поднять. — Небось, испугался холодной воды?

— Она не холодная... Во-о-н! Смотри! — Кир указал на огромные трубы, торчащие вдалеке из скалы. — Сброс тёплой воды с энергостанции Маяка.

— Да? Это меняет дело! — она скинула кроссовки, разбросала гольфы, и прошипев: «Ну и сиди!», помчалась к воде.

Облако остался на берегу, купания он недолюбливал.

Кир тоскливо смотрел на заходящую в воду Эйприл.

«Да уж! Ну и фигура... Тут раздевайся не раздевайся, вообще всё равно... Это тебе не девчонка из сна!»

Злополучные шортики скрыла поверхность воды.

Эйприл обернулась и помахала рукой.

— Кир! Она действительно тёплая! Как молоко!

«Какое ещё молоко? Оно всегда ледяное, когда из холодильника достаёшь!»

Кир пульнул плоский камень — так, чтобы он, отскакивая от поверхности, допрыгал до Эйприл. Тот утонул возле берега, ни разу не отскочив.

«Да ну её!» — Кир лёг на спину и уставился в небеса.

До ушей доносились визги и фырканье. Мальчишка лежал и тихонечко злился — раздражение помогало забыть про навязчивый страх, прилипший к нему не столько из-за утраченных воспоминаний, сколько из-за...

Нет. В том, что его до смерти пугает Эйприл, Кир не желал признаваться даже себе самому. Бояться безобидной маленькой девочки, танцующей и веселящейся — что может быть глупее?

Но Кирилла страшило всё: как она ходит и ест, разговаривает и смеётся. Страшило, как вскидывает белёсые бровки, когда он задаёт ей вопрос. Казалось, в ней дремлет какая-то страшная сила, таится угроза всему, что Кир знает и любит...

Смотреть было не на что, небо было не интересным, пустым. В спину давили камни.

«Как-то подозрительно тихо. А я даже не посмотрел, умеет ли Эйприл плавать!»

Кир подтянулся, ухватив себя за согнутое колено.

Девчонки в заливе не было.

Злость сразу прошла, сменившись тревогой. Кир встал, приложил козырьком руку ко лбу и вгляделся в искристую даль.

«Ага! Вот она!»

Плавать Эйприл умела. Даже чересчур хорошо — обогнув огромные валуны, разделившие бухту надвое, она гребла в океан.

«Там же трубы, засасывающие холодную воду!»

Кир подбежал к воде и заорал:

— Эйприл! Эйприл! — а потом просто: — Эй! Эй! Эй!

Девчонка не слышала.

Кир попытался скинуть одежду. Руки тряслись, и он не попадал по местам, где в ткань были вплетены нити-сенсоры. Очередная ловушка — ловушка одежды!

Наконец, он остался в плавках. Пробежав за девчонкой сколько возможно вдоль берега, он поднял тучу серебряных брызг и ушёл с головой под воду.

Расстояние стремительно сокращалось — Эйприл плыла не так быстро, как показалось Кириллу вначале.

С одной стороны, это плюс: значит, удастся её догнать. С другой, минус. Когда она ощутит течение — будет поздно, она не сумеет выплыть сама.

«Вот Мэйби бы я не догнал! Впрочем, ей бы и помощь моя не понадобилась, такой девушке не страшны дурацкие трубы! Не засосут они, впрочем, и Эйприл — там ведь решётка. Её просто затянет на дно... А вдруг, она может дышать под водой? Тогда, я напрасно рискую жизнью... Нет, ерунда!»

Выбросив неуместные мысли из головы, Кир сосредоточился на погоне...

Гребок — выдох... Вдох... Гребок...

Не тут-то было — мысли сразу вернулись!

«А что, если Эйприл всё-таки не реальна? Вот глупость: погибнуть из-за воображаемой девочки! Хотя, для психа, пожалуй — обычное дело. Психа, который не верит в то, что мир существует... Воображаемый мальчик утонул из-за придуманной девочки в вымышленном океане. И где тут трагедия?»

Эйприл его заметила, когда он уже подплывал.

— Кир! — она расплылась в улыбке и замахала рукой. — Тут так хорошо! Только холодно!

— Трубы! Водозабор! Погибнешь... Ко мне! Скорей!

— Что?! — улыбка исчезла с лица.

Как только Эйприл услышала о водозаборе, она сразу почувствовала течение — пока не особенно сильное. Тело предательски ослабло.

«Так вот, что такое страх!»

Руки и ноги больше не слушались.

«Глупое чувство!»

Её захлестнула волна.

Эйприл тянуло на дно. Над головой колыхалась серебряная поверхность, такая близкая — и уже недоступная! Океан издавал странные звуки: словно в глубине мучились и стонали все когда-либо жившие существа. Вода давила на уши, пыталась забраться вовнутрь через нос, через рот — и растворить.

«Как быстро закончилась жизнь. Не прошло и недели... А Кир оказался не таким уж плохим...»

Вверх, сливаясь друг с другом, неслись пузырьки. У них была цель — стать с атмосферой единым целым.

«А я? Для чего же я приходила? Как глупо!»

В груди заломило от боли, будто наружу хотели выскочить тысячи злобных и сильных зверей.

«Дышать!!!»

Сияющее покрывало стало чернеть и опускаться. Эйприл заметила, что оно очень плотное. Догадалась: когда оно накроет её и укутает — уже не увидишь ни Солнца, ни неба, ни облаков. И поняла: она на них не насмотрелась.

В тот самый миг, какая-то сила подхватила её и потащила наверх.

Эйприл, фырча и отплёвываясь, в сиянии водяной пыли, барахталась на волнах.

«Свет! Я его снова увидела!»

— Хватайся!

Она послушно взялась за плечи Кирилла, и он поплыл. Не к берегу — там были трубы, забиравшие воду для работы реактора. К валунам, в бухту.

На полпути у него закончились силы, Эйприл это заметила по дыханию. Она отпустила мальчишку и поплыла сама.

Едва ступив на берег, они в изнеможении упали на гальку.

Кир лежал, прикрыв глаза, уткнувшись в предплечье лбом. Волны ласкали ступни, тело гудело, стягивалась от соли кожа, высыхая под солнцем.

«А ведь я её всё-таки спас! — грудь заполнило ни с чем не сравнимое чувство. — Впервые, я спас человека, подарил ему жизнь!»

Тут он вспомнил, что Эйприл — не человек. Но чувство не исчезло. Человек или нет, это было не важно.

«Да! Это того стоило! Заслуживало любых рисков!»

Он повернулся на бок, посмотрел на лежащую рядом девчонку и лёг на спину.

Небо было другим. Без облаков, но уже не пустым — пустота растворилась.

«А если бы я за ней не полез? — мелькнула страшная мысль. — Если бы, не преодолев страх, остался на берегу?»

О таком не хотелось даже и думать.

Волнение ушло, а лежать уже было невмоготу. Кир сел, поджав ноги, и уставился на чёрные валуны.

«Странные камни! Будто наросты на шкуре спрятавшегося в океане дракона...»

Эйприл встала, поправила просыхающую одежду, и уселась рядом, положив голову ему на плечо.

— Кир, я ведь даже не сказала спасибо. И не скажу, за такое не благодарят. Но знай, тебе я обязана жизнью...

— Эйприл, смотри! Ещё одна часть! — Кир поднял сиявший в камнях изумруд. — Это хвост!

Он снял с шеи Оленя и приложил кристалл. Камень вспыхнул и встал на положенное место.

— Здесь пролилась кровь мальчишки! Твоя кровь, Кирилл! И девчонки...

От этих слов в кожу вонзились сотни острых холодных снежинок. Будто из февраля дунул ветер.

— О чём это ты говоришь? И что за девчонка?

Но Эйприл только пожала плечами...

После пережитого, Кир ощущал единение с Эйприл — и потому, решился.

— Знаешь, я не помню ничего до Илифии. Не знаю, как звали отца, — и прибавил, повинуясь порыву: — А в небесах нет Венеры!

Эйприл удивилась, но совсем не тому:

— Ты был на Илифии?

— С отцом, — и тихо добавил, — и мамой...

— Понятно... Что до Венеры — с ней всё хорошо, ты видишь её каждый день.

Девочка поднесла губы к уху и прошептала:

— Видишь ли, память такая штука... Люди помнят не то, что случилось, а то, что хотят...

— И что теперь делать?

— Раскапывать правду, какой бы она не была.

— Как?

— Вернуться под клёны и начинать.

— Что начинать? Начинать... — Кир был настолько шокирован, что не смог сказать слово: «копать».

За него это сделала Эйприл.