Сорок апрельских дней

День 33. "Крылья"

«Сестрёнка Лайя?.. Дядя! Фиест — его дядя... Или, правильнее сказать, мой?»

Жутко болит нос. Вытаскиваю руку из-под одеяла, сжимаю в кулак, и расслабляю плечо. Рука летит вниз — без усилий, только под действием гравитации. Падает на подушку — туда, где по расчётам должна лежать Эйприл.

Открываю глаза. Девушки нет.

На будильнике светятся красные цифры.

«05:56»

Может, это и к лучшему. Эйприл хочется видеть меньше всего.

Влез ночью в чужой карман и получил от девчонки по носу... Что может быть унизительнее!

Ясно, она не простит. Двинет ещё пару раз, будто случайно — и рассмеётся, прищурив глаза. А я должен буду терпеть...

Нет. Днём лучше с ней не встречаться. А к вечеру Эйприл остынет. Она вспыльчивая, но не злопамятная.

Значит, в степь. Подальше от Станции, подальше от сумасбродной девчонки!

Я замечаю Эйприл, едва обогнув шлагбаум. Обхватив колени руками, она сидит на том самом пригорке. Отвернувшись, шагаю мимо...

Фух! Вроде бы, пронесло...

— Привет! — её руки обхватывают меня сзади... Как она так подбежала? Я даже не слышал шагов! — Кир? Как там твой нос? Зажил?

Её жаркие губы щекочут ухо и шею...

Эйприл выходит из-за спины и берёт мои руки в свои.

— Ты ведь не злишься? Всё-таки, сам виноват!

— Не злюсь.

Мы сливаемся в поцелуе...

До чего же он страстный и жаркий! Не чета жалкому чмоку на арке, лёгкому и пугливому соприкосновению! Её жадные губы впиваются в мои, посасывают их и кусают, язык — тщательно и бесстыдно обследует рот.

Наконец, мы отрываемся друг от друга.

— Кир... — она поправляет волосы, берёт меня за руку и ведёт за собой. — Хочу что-то тебе показать... Самое секретное место на Станции! Для того, что сейчас между нами случится, оно идеально подходит...

Случится? Что она имеет в виду? Неужели...

Хохот Эйприл звенит колокольцем. Почему-то, вспоминается заманивший меня в ловушку Олень.

Голая степь. И два огромных, увитых кабелями, металлических шкафа на постаментах.

Почему я раньше не замечал это место?

— Не бойся, пойдём... — Эйприл ведёт меня к одному из шкафов.

По бетонным ступеням я поднимаюсь за ней. При нашем приближении, массивная красная крышка поднимается, и я замечаю внутри набитого электроникой шкафа тысячи переливчатых огоньков. Я с удивлением узнаю рисунок знакомых созвездий: Стрелец, Скорпион, Змееносец... И чернота в том месте, где должна быть звезда Барнарда.

— Эйприл, мы где?

— Центральная нейросеть. Это и есть Маяк! Я покажу тебе его суть! — она ведёт меня прямо вовнутрь. — Не бойся. Там, во Тьме, хорошо.

В последний момент она вырывается, толкает меня, и крышка мгновенно захлопывается.

Никаких звёзд-огоньков.

Прошлое забыто, будущее утрачено и похищено настоящее.

В сердце Маяка нет ничего. Только Тьма.

Дверь открывается, и я щурюсь от ярких лучей.

В залитом светом проёме — чёрная тень.

Эйприл.

— Ну как? Ты теперь понял?

— Да... Нет никаких звёзд. Есть только Тьма. Навсегда.

Эйприл отходит в сторону. Я начинаю спускаться.

Что-то не так... Эти ступени немного другие. Не те, по которым я поднимался.

Оборачиваюсь.

Шкаф, в который я заходил — на другом постаменте.

Телепортатор!

Возвращаюсь назад.

— Не ходи туда, Кир! Помни, правда тебе не нужна!

Но, я не слушаю. Хватит с меня вранья. Мне нужна правда!

Огибаю металлический корпус...

Озорной ветерок холодит кожу и путается в волосах. Весеннее солнце, лёгкие облака и цветущая степь.

И озеро — до горизонта.

Озеро крови...

Кости, тряпьё. Острыми белыми рифами вздымаются над поверхностью рёбра.

Озеро, где плавают человеческие останки.

Сколько их здесь? Количество мне не известно. Но я точно знаю: здесь все.

Всё человечество. Не хватало лишь одного.

На задней поверхности шкафа, в который я заходил, открывается крышка. В озеро выплёскивается последняя порция перемолотой плоти.

Я вижу кусочки грязеотталкивающей фиолетовой куртки.

Той, что надета на мне.

Я сижу на ступенях, а Эйприл ласкает затылок.

— Зачем ты сделала это со мной?

— Зачем подарила новое, здоровое тело?

— Нет! Я — это больше не я! Настоящий Кирилл — вон там! — я киваю на озеро. — Маяк всех дурачит! В его сердце одна пустота! Ни будущего, ни прошлого. Только Тьма! Нет никаких звёзд...

— Кир! Думаешь, что такое Маяк? Как он работает, как обходит законы реальности? Маяк — бесформенный, текучий, изменчивый — это проекция Тьмы в наш мир! Но разве, таков не лишь Маяк? Нет! Весь мир бесконечно преображается! И даже ты сам! Тьма есть во всём, и бояться её — всё равно, что пытаться сбежать от себя и от мира! Кир, спрятаться негде! Тьма — пустота, неописуемость и отсутствие форм. Совершенство Вселенной заключается в бесконечном стремлении к развитию. А без Тьмы, мир бы застыл.

Эйприл убирает руку, встаёт.

— И последнее... Тьма — не имеет отношения ко злу и добру! Направишь её силу на творчество и созидание — принесёшь в мир добро. Поддашься древним звериным инстинктам, направишь на разрушение, войну и убийства — через тебя придёт зло, и в итоге, разрушит тебя самого... В мире нет зла — до тех пор, пока ты его не создашь.

— Эйприл, не надо... Я уже догадался...

— Догадался? О том, что Маяк — это Тьма?

— О том, что ты ничего не знаешь, поэтому врёшь. Маяк голову морочит тебе, ну а ты, в свою очередь, мне... Чтобы узнать, что такое Маяк, нужно подняться на уровень выше. Ты неспособна на это: ты вторична, ты — производная. Ты вечно будешь бродить по кругу, пробуя затянуть в этот круг и меня...

Эйприл смотрела на искрящийся белый бетон и молчала.

— Нет у нас цели. Маяк нас дурачил, — Кир задрал голову и глянул Эйприл в глаза. — Может, нет и его самого... Ни этого мира, ни Маяка... — он поднялся и встал с девчонкой лицом к лицу. — И знаешь, что? Тебя тоже нет! Я тут один! Навсегда!

Кир распахнул глаза.

За прозрачными стенками логова по синему небу плыли редкие облака.

Он повернул голову. На будильнике светились красные цифры.

«05:54»

«Значит, всё это был только сон... Но, насколько реальный! Самый реальный из всех! И похоже, со смыслом...»

Кир перестал дышать и прислушался.

Тишина...

С тайной надеждой, не поворачиваясь, Кир поискал Эйприл рукой.

Только пустая постель...

Эйприл стояла на крыше реактора. За спиной билась и завывала Тьма.

Девушка содрогнулась от пронзительной боли. По спине заструилась кровь. Кожа лопнула, и на свет проклюнулись Крылья. Те самые, украденные у неё под осенними клёнами, а после — отобранные обратно.

Пока Крылья были у Змея, они уменьшились и зачахли. На них уже невозможно было летать.

Тьма затрепыхалась, выпустила пару дрожащих отростков и ударила в Крылья. Боль стала ещё острее, ещё нестерпимее. Эйприл, не выдержав, закричала. В крике не было отчаяния, девочка знала: настоящие Крылья растут только так — через страдания и боль.

Крылья стали огромными — куда больше хрупкой девчонки, и выглядели, как продолжение Тьмы. Эйприл смахнула кровавые слёзы, расправила Крылья, и в несколько взмахов поднялась под облака.

Рассмеялась от счастья: «Как я давно не летала!», и устремилась к восточным горам.

После завтрака Кир отправился к странной стене, за которой исчез Олень. Но оттого, что вчера он подержался за Коготь, на ней не возникло зелёных таинственных знаков, и бетон был всё так же твёрд.

Потом, расстроенный мальчишка болтался по Станции в надежде увидеть Эйприл или Оленя. Но встречались лишь сосны, вымахавшие выше антенн, да раскидистые дубы.

«Что делать теперь? Оленя не догнать. Не узнать, кто я такой... И надо ли узнавать? — из головы не шёл жуткий сон. — Эйприл только болтает, а доходит до дела, помощи от неё никакой! — Кир пнул сосновую шишку. Та улетела в ручей и поплыла, подхваченная потоком. — И кстати, где же она сама?»

За спиной остались город и степь. Теперь внизу были заброшенные лаборатории и злополучный ветряк. Благодаря Крыльям, глаз Эйприл стал острым, как у орла. Присмотревшись, она заметила в ржавом металле оставленный собственным телом пролом.

Пролетая над ЗКП, Эйприл увидела на поверхности озера странную рябь.

«Тень?»

Она снизилась, чтобы проверить. Рябь сместилась.

«Да, это Тень. Испугалась Крыльев... Поджидает Кирилла...»

Для неё Тень была уже не опасна, но и Эйприл не могла её победить. Совладать с ней мог только тот, кто её отбросил — Кирилл.

Девушка поднялась выше и замахала Крыльями что было сил. Она уже видела за горами — там, где вставало Солнце, нечто новое и неизведанное.

Вдруг, горизонт затянула лёгкая дымка и что-то в мире слегка изменилось.

С изумлением, Эйприл увидела Станцию, залив и домик смотрителя. Внизу, под затрепетавшими от отчаяния Крыльями плыли западные горы, вышка на скальном обрыве, и дорожки — как будто, оленьи рога.

Кир сидел на Излучателе, подперев ладонями подбородок и уставившись в лес. Делать тут было нечего. По-хорошему, нужно было вернуться в Логово. Но зачем?

Мальчишка закрыл глаза и сосредоточился...

«Коготь! Под Излучателем лежит Коготь!»

Над головой захлопали крылья и промелькнула какая-то тень. Кир открыл глаза и задрал голову.

Ничего.

Он вздохнул...

Эта болезнь. От неё можно ждать чего угодно...

— Ну и чего ты тут делаешь? — из-за спины вышла Эйприл.

Кир нахмурился.

— Отдай амулет! Я должен знать, кто я такой! Ты сама говорила...

— Да пожалуйста! — девчонке было уже всё равно.

«Пошло оно всё! Кир, Коготь и этот дурацкий игрушечный мир!»

Эйприл засунула руку в карман и швырнула сияющий Коготь. Он зазвенел, отскочив от бетона.

Кир спрыгнул, поднял амулет и заулыбался.

«Ну вот! Я его получил! Стоило только по-настоящему захотеть!»

Но расквашенный нос всё болел, и Кириллу вдруг стало страшно.

«Ведь Эйприл, на самом-то деле, не враг. И если она не советовала узнавать правду...»

Кир понял, что сегодня никуда не пойдёт.

Избавившись от Когтя, Эйприл вдруг успокоилась.

«Ведь это не всё! Теперь стало ясно, где я... Но, кто?»

Она огляделась. Дубовая роща казалась вполне настоящей... Провела ладонью по грани чёрного куба. Твёрдая, гладкая... Коснулась Кирилла и ощутила тепло... Дотронулась до своего голого живота...

«Как же я раньше не догадалась! Ведь это так просто! Чтобы узнать, кто ты, нужно смотреть не по сторонам, а в себя!»