Спой мне колыбельную

Глава 14. Победители

Дерек и остальные парни из Эмебайл отбросили какие-либо приличия после ночного концерта, и пока не закончилась церемония закрытия, решили пойти тем же путем и этим утром. Все началось с развивающихся флагов хоров и выкрикивания гимнов друг друга. Дерек и его друзья дошли до хрипа, когда встали и начали бегать по арене, размахивая огромным канадским флагом. Это ярко-красное полотно с клиновым листом посередине, похожее на плащ матадора. И быки не могут устоять перед ним.

Австралийцы встают. Китайцы тоже. Русские, Итальянцы, Ирландцы. Вскоре, объединенные нации заполняю площадку. Леа и Мэдоу тащат меня к ним. Сара и другие пятнадцать девушек идут следом. Мы окунаемся в безумие, в поток хористов и гордости наций. У Леа и меня наш большой флаг. У всех остальных маленькие флаги с церемонии открытия. Они, в основном, красные, белые и синие.

Государственный гимн продолжает играть. Становится еще громче. Дикие скачки. Много толчков. Настоящая давка. Ничего подобного вчера на сцене с Дереком я не видела, но нестись в сумасшедшей толпе счастливых людей невероятно круто. Лучше может быть только, если Дерек будет стоять рядом со мной в этой пульсирующей массе. С ним стало бы еще жарче. Я сама себе поражаюсь. И кто бы мог подумать, что я на такое способна?

— Судьи приняли решение, — врывается громкий голос. — ЗАЙМИТЕ СВОИ МЕСТА!

После третьей попытки наше конкурирующее начало берет над нами верх, и мы занимаем свои позиции.

Объявление начинается с микса голосов из молодежных хоров. Сопрано, альт, тенор и бас девушек и парней. Хор победителей из музыкальной школы Польши.

Один из судей подходит к микрофону.

— Бронзовую медаль хоров в одиночном пении среди молодежи получает…

Я задерживаю дыхание. Терри опускает голову. Все мы напряжены. В Олимпиаде хоров все получают бронзу, серебро или золото. Было бы унизительно получить бронзу. Фух, пронесло. Он объявляет серебряных медалистов. Я вижу, что Терри расслабилась. Она поднимает голову. Получить серебро — почетно.

Мэдоу визжит вслух, когда судья произносит: «— И сейчас наши золотые медалисты», не называя при этом «Молодые голоса Блисс» из Энн-Арбор, Мичиган, США. Терри утихомиривает её, но она продолжает улыбаться, показывая всем поднятые два больших пальца.

Золото. Мы получили золото. Терри пытается вычислить, какое место мы можем занять, в итоге. В дополнение к видам медалей они объявляют хоры от худших к лучшим. Если попадем в первую десятку, она думает, мы сможем выбить финансирование от комиссии искусств для записи CD.

Когда судья продолжает, не называя нас, мы с трудом себя сдерживаем. Ерзая, плача, подавляя торжество. Еще один хор. Все еще не мы. Еще один. Опять не мы.

Мэдоу склоняется, обхватывает живот и бормочет:

— Мы выиграли. Мы выиграли. Мы выиграли.

Судья делает паузу и осматривает помещение.

— Топ-три: «Молодые голоса Эмебайл», Лондон, Онтарио, Канада; «Яркие Хайку» из Киото, Япония; и «Молодые голоса Блисс», Энн-Арбор, Мичиган, США.

Аплодисменты и возгласы. Мы прыгаем как чокнутые, обнимаемся и кричим.

— Может представитель каждого хора подняться на сцену?

Мэдоу порывается с места, но Леа и Сара перехватывают её. Терри кивает в мою сторону.

— Бет, поднимайся туда!

Я следую за крошечной японкой на сцену. Дерек выступает от своего хора. Судья узнает нас после предыдущего вечера.

— Вы двое, держите себя сегодня в руках.

Мое лицо становится рубиново-красным в цвет мантии. Толпа смеется. Пара волков присвистывают.

Судья опускает руки, успокоив толпу.

— Золотую медаль и третье место поучают… «Молодые голоса Блисс», Энн-Арбор, Мичиган.

Публика хлопает. Я показываю улыбку и направляюсь за медалью и специальной статуэткой для третьего места. Затем, делаю шаг назад.

Девушки из Японии занимают второе место.

Парни из Эмебайл побеждают. Ну, конечно же. Против них ни у кого нет шансов. Они хороши. Слишком хороши.

Дерек выходит вперед получать медаль и приз. Звучит много аплодисментов. Он поворачивается и поднимается волна криков. Этот парень — наживка для девчонок. В этом нет сомнений. И как он может быть со мной? Он мог выбрать любую, которую только пожелает. Множество девушек хотят его. Неужели он и правда нуждается только во мне? Или я одна из многих?

Судья успокаивает публику, выходит следующий ведущий и уводит нас за сцену. Дерек идет позади меня, наклоняется и шепчет:

— Это должны были быть вы.

Его голос стирает все мои ревнивые сомнения. Я откидываюсь на спинку кресла, чтобы он мог меня слышать.

— Третьи в мире? Я смирюсь с этим.

Я желаю скрыться вместе с ним где-нибудь в уголке и наблюдать за собранием, но он уходит к своему хору, а я возвращаюсь к своему.

Терри этого не замечает. Я надеваю на неё золотую медаль и отдаю статуэтку. Момент для больших объятий. Мы обе смеемся и плачем. Потом замолкаем. Мы должны молча сидеть, пока зачитывают результаты во взрослой и детской категориях.

Когда все объявления закончены, мы образцово поем толпой и на этом все. До следующего лета. Взрослые начинают уходить, но молодежные хоры заполняют нижний уровень. Все дети поздравляют меня. Парни из Эмебайл собирают толпу. Кучка милых ботаников заставляют меня вспомнить о Скотте, когда подходят с просьбой подписать их программки. Я не вижу Дерека во всем этом хаосе.

Сумасшествие начинает утихать. Терри и мамы окружают нас. Я осматриваюсь. Сара целует Блэйка. Дерек все еще окружен, примерно, двадцатью девушками. Он смотрит в мою сторону, оправдываясь. Отлично, он наконец вырывается из их общества.

Мы идем навстречу друг другу. Я отчаянно пытаюсь сосредоточиться на нем и поцеловать эти губы, которые широко мне улыбаются. Мы сближаемся в толпе, и тогда я обнимаю его. Я целую его великолепный рот. Все это реально. Он — мой.

— Мы можем пропустить обед, дамы.

Терри собирает всех вместе, кроме меня и Сары.

Дерек отпускает меня.

— Тогда после обеда?

— Мы собирались пройтись по магазинам.

— Пойдем с нами.

Подходят Сара и Блэйк.

— Да, Бет. Сара сказала, что сделает это.

— Что именно?

— Это будет реально круто. Пойдем.

Я смотрю на Дерека.

— Что именно?

— Время для небольшого приключения.

Парк приключений. Это то, как они называю данное место. Тросы и сети на деревьях. И канатная дорога.

Я одеваюсь в трикотаж, — здесь это считается крутым, — тяжелые кожаные перчатки и шлем, затем получаю ремни безопасности. Кольцо крепится к веревке, что по задумке, защитит меня от падения. Мы с Дереком стоим на крошечной деревянной платформе, примерно, в десяти метрах над землей, на огромном дереве. Мы могли просто пройтись по этому древнему лесу, держась за руки и смотря друг на друга, но нет — приключения зовут.

На канатной дороге я стою первая в очереди и до жути напугана. Дерек позади меня.

— Тебя уже присоединили?

Он тянется к подмышкам и щекочет меня, затем дергает кольцо, чтобы показать, что не зачем беспокоиться.

Я не прыгаю и не скольжу вниз по тросу. Все отчасти потому, что ужасно напугана и потому, что мне нравится как он стоит позади меня, дотронувшись рукой и наблюдая. Я оборачиваюсь.

— Поцелуй меня на удачу.

— Иди, Бет. За нами еще ждет куча людей.

Я все еще не прыгаю. Он чмокает меня в щеку и толкает с платформы. Я кричу, закрыв глаза, пока спускаюсь вниз. На полпути крик превращается в джазовый писк. Они не шутили по поводу крепления. На том конце меня ловит сетка, и я отстегиваюсь, так как Дерек может следовать прямо за мной. Он сам спрыгивает с платформы и скользит намного быстрее, чем я.

Я кручу головой и смеюсь. Он счастлив, что я не оказалась трусихой. Мы снова вскарабкиваемся. На этот раз будет весело. В итоге, я прыгаю последняя и на тот раз мои глаза открыты.

Дерек готов прыгнуть еще раз. У нас есть пара часов, и мы можем спускаться с разных ракурсов канатной дороги столько раз, сколько пожелаем.

Мы даем друг другу «пять», и он говорит:

— Идем на самую высокую дорожку. Ты — великолепна.

Я сбавляю темп.

— Это была не самая высокая?

Он показывает на парочку своих друзей на платформе у самой вершины, высоченной, как небоскреб, — ни за что, никогда туда не поднимусь, — и следующей на нашем пути.

— Да, эта определенно будет повыше.

Колени превращаются в желе. Настоящая трусиха.

— Как насчет того, что я просто понаблюдаю?

— Ты уверена? — колеблется он.

— Только не убей себя. Я еще с тобой не закончила.

Он смеется, словно я пошутила, но эта неприятная часть застает меня врасплох.

— Что?

Но он уже ушел.

Я иду и наблюдаю за ним. Не очень хорошая идея. Даже с земли все выглядит до жути страшным. Самая высокая линия — ужасающая. Я знаю, что он прикреплен к тросу, но его полет будет проходить так высоко. И он без вопросов на него согласился. Не дрогнув. Не боясь. В определенный момент парень из Эмебайл помладше застревает прямо перед ним. Дерек полностью отцепляется и перелезает через парня. Без страховки. Он скользит…

— Дерек!

Он держится, вместо того, чтобы рухнуть у моих ног. Он снова прикрепляется к тросу и фокусируется, пытаясь отыскать меня, и когда находит, видит выражение ужаса на лице во время всего его дальнейшего спуска.

— Наверное, не стоило тебе смотреть.

Я направляюсь на поиски Сары, но они с Блэйком исчезли.

Я могу вернуться и пройти тем же маршрутом с Дереком, но что-то тянет меня сделать это самой. Ну, разве не глупо? Внезапно мне снова не хочется идти одной. Он или ничего. Это заставляет меня грустить. Завтра я сяду на самолет и улечу от Дерека. Он будет дома через две недели, и тогда мы сможем использовать по полной каждую минуту, проведенную вместе. Мы сможем быть в жизни друг друга, но как сейчас уже никогда не будет. Как можно попусту тратить минуты?

Песня, которую мы пели дуэтом прошлой ночью, вертится у меня в голове. Я напеваю припев, пока брожу меж деревьев. Наша любовь настоящая… не могу сделать и шага… Слава Господу, ты здесь… Это ты. Это ты. До тех пор, пока гигантские деревья не пошатнутся.

Я сочиняю свой собственный стих, блуждая сдери деревьев, словно между строк. Наконец я способна сказать то, что не могла. Я пою.

Я представляю себе, как он поет в ответ.

Я застреваю на его последней строке и в это время нахожу деревянное здание, где получают инструктаж. Дерек уже там, ждет меня, открывая бутылку освежающей минералки.

— Как ты так быстро обернулся? — Сколько еще раз отсоединял крепление, чтобы прелесть через кого-то? — Ты — маньяк.

— Получаю адреналин любым известным способом. — Он пожимает плечами.

— Ты чертовски меня напугал.

— Это так мило.

— Для меня — не очень.

Он прочищает голо и делает большой глоток воды.

— Наверно хорошо, что тебя не будет рядом ближайшие две недели.

Он вспотел и снимает хоккейный свитер. Футболка задирается, оголяя пластырь на нижней части живота с правой стороны.

— Я думала, ты путешествовал.

Я подхожу к нему, подношу руку к животу и нахожу пластырь.

— Что ты с собой сделал?

— Это комариный укус. Смотри, на руке еще один. — Он поднимает руку. — Я немного опух.

Там противные, разбухшие, расчесанные укусы на его руке.

— Ты не должен их расчесывать. У тебя есть еще лейкопластырь?

Пятно на животе не было красным, как это месиво на руке.

Он лезет к себе в карман. Я лью немного воды на его руку, вытираю насухо и наклеиваю лейкопластырь.

— Теперь ужасно чешется.

— Хватит меня отвлекать. Чем будешь заниматься, пока меня не будет рядом?

— По музеям мы ходить не будем. Знаешь ли ты, что в Альпах есть ледники, где можно кататься на лыжах все лето?

Ничего себе. Нужно позвонить маме и спросить может ли она купить мне новый билет. Он же сам себя убьет.

Мое лицо выражает отчаянье. Он замечает это.

— Мне очень жаль, Бет. — Его глаза полны сочувствия, чего я не понимаю. — Я не должен был так навязываться к тебе.

Он рассуждает так, будто завтра скажет «Прощай».

— Это не справедливо.

— Не говори так. — Теперь мне страшно. — Если бы не ты, я до сих пор бы плакала на той скамейке у озера. Навязался? Ты меня спас.

— Но я не был с тобой полностью честен.

Его рука находится на животе, там, где наклеен лейкопластырь.

Я не знаю, хочу ли это слышать. Это шутка Блейка насчет наркотиков и теория Мэдоу насчет девушки?

— Я слушаю.

— У меня, эмм…

Чтобы это ни было, мы справимся. Главное, он собирается мне сказать. Я могу ему помочь. Он не осознает этого, но я перед ним в долгу. Каждый раз, когда он прикасался ко мне, — всю эту долгую неделю, — этот дурацкий тест и отравленные гены улетучивались. И прошлой ночью, в течение тех нескольких минут с ним на сцене, я была звездой. Я не могу поверить в то, что он для меня сделал. Я грезила аплодисментами всю ночь. Никто не причинит ему вреда, пока я рядом. Я не хочу петь ни с кем, кроме него.

Хотя, это сладко и горестно одновременно. Здесь парень, который, я могу представить, желает когда-нибудь иметь ребенка. По крайне мере, будет пытаться. Или практиковаться. Я начинаю потеть. Может, мне нужен рецепт на таблетки? Он говорит, что это не по поводу секса, но когда я думаю в этом направлении, становится невыносимо. Я определенно уверена, что это связано с сексом. Разве он не ощущает это тоже?

Не важно, что его преследует, не важно, для чего я ему нужна, я здесь.

Я делаю шаг вперед и становлюсь близко, чтобы иметь возможность говорить шепотом. Выходит напористо.

— Ты можешь сказать мне, Дерек. Ничто не сможет изменить того, что я к тебе чувствую.

Он начинает кашлять, делает глоток воды и кашляет снова.

Я кладу голову ему на плечо.

— Признание — это первый шаг.

— Не в этом случае. — Он обратно надевает свой хоккейный свитер.

— Нет, в этом тоже.

Он выливает остатки воды из бутылки, выкидывает её и хватает меня за руку.

— Пошли. Мы теряем время.

Упрямый.

Обидчивый.

Глупый.

Пьянящий.

Он меня пугает. И беспокоит. Совершенно сбита с толку за невозможностью определить направление. Вверх по деревьям. Вниз по земле. В свете прожектора. В его руках. Понятия не имею, где я.

Здесь дополнительная канатная дорога, и мы ждем. На этот раз он впереди. Я обхватываю его руками и наклоняюсь, чтобы спросить:

— Насколько ты хороший лыжник?

— Опытный. Уровень: маньяк.

Я отпускаю его, толкая пальцем в спину.

— Теперь ты сделаешь это специально.

— Зато я не скажу тебе, что мы будем делать завтра.

— Прыжки с гор?

— Нет, это будет во вторник.