Спой мне колыбельную

Глава 23. Уход

Я не могу заснуть после того, как вернулась домой прошлой ночью, так как пишу эти строки для моей любимой песни из средней школы. Я пьянею, прежде чем заканчиваю. Потребуется еще пара строк и мостик. В холодном свете утра с холодными хлопьями, я перечитываю свои каракули, пытаясь разобрать, что за перечеркнутыми линиями и вспоминаю, чего он от меня хочет. План Б Дерека невероятно хорош. Правда. Но я не хочу звонить Терри. Миллион неловких моментов. Я делаю три попытки набрать её номер, прежде чем нахожу в себе мужество позвонить. Она не берет. Я позволяю себе прослушать пять гудков и готовлюсь повесить трубку, прежде чем включится голосовая почта.

— Да?

Черт.

— Привет, Терри.

— Бет, это ты?

— Ага. — Я присаживаюсь на стул в кухне и снова встаю. — Прости, что побеспокоила.

— Да не бери в голову.

— Я просто хотела… Я должна…

— У тебя голос расстроенный. Что-то случилось?

— Эмм… Не совсем. — Я хожу кругами у стойки.

— Тебе нужна помощь? — Она делает паузу, и её голос становится настойчивей. — Ты в порядке?

— О, да. Нет. Ничего такого.

— Ты меня пугаешь. Я знаю, твои родители развелись и…

— Нет, нет. Я не об этом.

— Тогда чем могу помочь? — Она повышает голос. — Я надеюсь, тебе нравятся те отрывки, что мы делаем.

Волнение проходит через нас по телефонным проводам.

— Они замечательные. Я польщена тем, что они акцентированы на мне. — Я упираюсь локтями в столешницу. — Но, думаю, девочкам это не особо по душе.

— Ерунда.

— Я тут подумала… Может мне стоит… — Я замолкаю.

— Тебе не о чем волноваться. В следующем году ты пойдешь в колледж. Мы впустую потратили столько времени, пряча тебя за альтами, и я не хочу упустить этот сезон.

Я осознаю, что слишком сильно скрутила прядь крашенных вьющихся волос.

— Я слушала много дисков Эмебайл.

— Мальчиков или девочек?

Она меня подловила.

— Оба.

— Если ты поступишь в нужное учреждение в следующем годы, то вы будете исполнять такие же части. Чем ты занимаешься? Это нужно обсудить.

— Ладно. Спасибо. Действительно нужно. — Я пытаюсь сказать ей о девчачьем хоре Эмебайл, но она говорит о своем.

— Что-нибудь слышала от Дерека после Лозанны?

— Да.

— Ну и как?

— Он настойчивый. — Почему я постоянно о нем так говорю? Я должна сказать, что он удивительный, что любит меня и хочет быть рядом.

— Дружелюбный?

— Очень.

— Будь осторожна, Бет. Ты новичок в плане внимания парней и не должна делать ничего, что тебе будет не по душе.

— Правда? — Я знаю, что она говорит о психологическом факторе, но, возможно, её совет относится и к чему-то более интимному.

— Ну, конечно.

— Спасибо.

— Ты уверена, что все в порядке?

— В полном. Пока.

Я набираю Дерека.

— Ты уже говорила с Терри?

Я стискиваю зубы.

— Только что.

— И как она все восприняла?

Я вскидываю голову.

— Ну, таблетки ей пока не нужны, — говорю я тихо.

— Что?

Я сажусь на стул и закрепляю волосы, прежде чем они опадут вокруг лица.

— Я не смогла этого сделать.

— Ты не можешь просто взять и не прийти во вторник. Позвони ей снова. Она заслуживает узнать первой.

— Я не могу закончить все по телефону и никогда их снова не увидеть. — Звучит как поражение. — Они будут меня ненавидеть.

— Да кого волнует? Они тебя используют.

Его уверенность заставляет меня выпрямиться.

— А Эмебайл меня использовать не будет? — Мой голос становится резким.

— Нет. — Непреклонен. Тверд. Командует. И все это в одном слове.

Я поднимаюсь на ноги.

— И ты тоже меня не используешь?

Я рада, что не могу видеть его лицо.

— В каком смысле?

— Терри спросила о тебе. О нас. Она сказала, что я не должна соглашаться на вещи, которые будут мне не по душе.

— Сильно сказанула.

Голова мамы показывается из-за угла.

— Ты в порядке?

Я поняла, что прикрикиваю.

Я машу ей и несусь вверх по лестнице, шипя в трубку:

— Может мне не по душе бросать свой хор. Может мне не по душе петь со всеми этими девчонками из Эмебайл. Может мне не по душе, что ты планируешь мою жизнь.

Молчание. Он начинает говорить, но замолкает. Откашливается. Дважды.

— Чтобы все было по душе — не выйдет. Вступление в хор не будет легким. Будет много напряженной работы, и я не думал, что ты этого испугаешься. Я полагал, ты с радостью будешь с ней справляться.

— Это не работа. — Я захожу в свою комнату, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. — Порой мне страшно. — Я опускаюсь на пол. — Боюсь за тебя, а не из-за тебя.

— Не надо. — Его голос царапает.

Черт. Он злится. Но я настаиваю.

— Еще в Лозанне Блэйк сказал…

— Блэйк — идиот.

— Это съедает меня. Когда мы вместе, ты занимаешь все пространство. Я не могу думать. Но когда я одна, я только этим и занимаюсь. — Я снова говорю слишком громко.

— Тогда мы должны больше быть вместе. — Я, практически, плавлюсь в его сексуальном, томном голосе.

Я ударяю головой о дверь, чтобы прочистить мозги.

— Ты снова меня избегаешь.

— У тебя полно музыки, которую нужно выучить. Ты будешь занята до вторника. Но ничего страшного.

Его властная тактика ударяет меня под дых.

— Я не приду во вторник.

— Ты должна.

— Нет, не должна.

Он не отступает.

— Ты отстанешь. Пропустить даже одну неделю практики, это тяжело. Если ты не придешь во вторник, отстанешь на две недели и пропустишь сольное прослушивание.

— Они и так знают, как я пою, чтобы решить давать мне соло или нет.

Я смотрю на свои ноги и бардак вокруг них, не зная, куда деть папку с музыкой.

— Но ты должна за него бороться.

Я смеюсь.

— Ты же не считаешь, что я должна выпустить когти?

— Не совсем, шанс есть у всех.

— Я не буду петь соло из этих десяти частей.

Я раскрываю паку на своем туалетном столике и пролистываю пару страниц. Некоторые из них выглядят весьма привлекательно.

— Я поручился за тебя. Мой представитель тоже. Преодолей себя и позвони Терри.

Я захлопываю папку.

— Я не люблю, когда мне говорят, что делать. Я не просила тебя рисковать своим драгоценным именем ради меня.

В комнате становится чересчур жарко. Я подхожу к окну и открываю его. Снаружи сыро и тепло. Окно приходиться закрыть, и я останавливаюсь, чтобы посмотреть на пасмурное небо и проезжающие по трещинам асфальта машины.

— Пожалуйста, Бет. Я скучаю. — Его голос снова становится мягким. — Давай не будем из-за этого сориться.

Черт. Мы ссоримся. Пренебрежение льется из меня. Я не хочу с ним ссориться.

— У тебя не запрятан где-нибудь план С?

— Эмебайл будет тебе полезен. Пожалуйста. Приди и спой со мной.

— Это разобьет Терри сердце.

— Если ей на тебя не наплевать, она поймет. — Он прав. Снова.

— Я не могу сообщить ей это по телефону.

Он вздыхает.

— Тогда сходи во вторник на занятие. Я напишу по почте директору хора и скажу им, что ты наверстаешь свой пропуск с Блисс.

— Спасибо. — Волны проходят через меня. — И прости. Мне кажется, я напугана.

— Не надо. — Легко ему говорить. Он никогда не боялся в своей жизни. — Тогда увидимся в пятницу.

В пятницу? Слишком долго ждать.

— Как насчет того, что я приеду к тебе завтра днем? Ты же не занят в воскресенье? Могу ли я познакомиться с твоими родителями?

— Прости. Не выйдет. — Он говорит это слишком быстро.

— Мою маму ты видел. И поразил её наповал.

— Рад слышать. Возможно, мне понадобится союзник, учитывая твои слова. Что она думает о твоем вступлении в Эмебайл?

Я отворачиваюсь от окна.

— Я ей не сказала. Все было не столь однозначно до прошлой ночи. Нет смысла давать ей пустую надежду.

Не лгу ли я? Даже не знаю.

Дерек мне не верит.

— Ты единственная здесь, кто колеблется. Позволь мне с ней поговорить.

— Ни за что.

— Покончишь с хором во вторник?

— Конечно.

— Тогда по рукам. И расскажи своей маме или это сделаю я.

— Из тебя бы вышел отличный диктатор центральной Америки.

— Слишком мелочно для меня.

— Глобальное господство?

— Уже ближе.

Я сижу на своей кровати, скрестив ноги. Он снова заставил меня улыбаться.

— Ты уверен, что в тайниках безумного гения нет плана С?

— Разговоры в сети. Сообщения. Я получил счет за телефон. Связь с тобой разгромила мой сберегательный счет на колледж.

— Но ты же в него не идешь.

— Это в этом году. Я не говорил, что вообще не собираюсь.

Улыбка исчезает с моего лица.

— Ты говоришь, чтобы я пожертвовала хором и присоединилась к Эмебайл, дабы быть ближе к тебе, а сам смываешься?

— Больше шансов смыться у тебя.

На меня накатывает раздражение.

— У меня нет на это денег.

— А у меня есть? Колледж, не колледж, а я должен быть дома. Сейчас. Я просто хочу побыстрее справиться со всем этой осенью.

— Ты все время это повторяешь. Я не понимаю. Что, так сложно? Все, чем ты занимаешься, так это сидишь за своими песнями, поешь с хором и играешь мной как марионеткой.

— Не хочу говорить об этом по телефону.

— Ты никогда не хочешь.

— Мне пора.

— Подожди минутку.

— Правда, Бет.

— Подожди. — Я поражаюсь тому, что смогла в этот раз собраться с силами. — Заключим сделку. Во вторник я прощаюсь с хором, а в пятницу ты мне все рассказываешь.

— Умоляю, Бет. Не загоняй меня в угол. Не надо.

Мой телефон отключается.

Я кричу Дереку что-то о его милой бывшей и швыряю свой телефон через комнату. Он ударяется о стену рядом с кроватью и исчезает в проеме.

Так ему. Если он не разбился, то я — тостер. Я ложусь на живот и вытаскиваю весь хлам из-под кровати, чтобы добраться до мобильника. Когда на прошлой неделе я убиралась, то не касалась места под кроватью. По правде говоря, я запихала туда еще больше грязной одежды, журналов и мусора.

Тут моя папка с Олимпиады Хоров. Я должна была отдать её в последнюю неделю. Я сажусь, скрестив ноги, открываю и медленно плыву сквозь музыку. Я буду по ним скучать. Терри. Леа. Глупая Сара. Альты, которые следуют за мной, когда я веду. Я даже по Мэдоу скучаю. Они не просто девушки из хора, которые со мной разговаривают. Они — друзья.

Прежде у меня никогда не было подруг. Нормальные девочки в школе никогда не имели со мной ничего общего. И другие изгои, толстяки и мутанты, как я всегда держались в стороне в одиночестве. Глупо. Я знаю. Я должна была сформировать сильную группу из остатков и бродить с ними по школе. Сложно будет прийти в церковь в пятницу и сказать девочкам, что ухожу в Эмебайл.

Я открываю ноты для песни «Забери меня домой» и вижу салфетку с отметинами розы Дерека между страниц своего соло. Я встаю на колени, нахожу сплюснутый цветок на тумбочке и вдыхаю её сладкий запах. Почему мы не можем вернуться? Не можем провести наши жизни на той скамейке у берега Женевского озера, наблюдая, как проплывают облака мимо Альп через голубую воду, изучая друг друга?

Эти моменты были волшебными. Когда я вспоминаю, то словно смотрю пьесу. Кто-то другой плачет на груди у Дерека, кто-то поет с ним сексуальный поп-дуэт, кто-то целует его на прощание у автобуса, кто-то смотрит, как он кашляет в холодном утреннем свете, когда мы уезжаем.

Он должен быть с той девушкой из Эмебайл. Она знает свои строки и всю подноготную этого бизнеса. Она не будет разъезжать, и выбиваться из общей картины. Она будет хлопать глазами, и кивать головой: «— Да, Дерек. Конечно, Дерек. Как пожелаешь, Дерек»..

Он влюблен в неё. Не в меня. Я — тень. Остаток. Голод и жадность. Я желаю больше, чем он готов дать и боюсь дать ему то, чего он хочет.

Это должно быть легко. Большинство парней хотели бы меня и на этом все. Они попользуются и уйдут, точно так же как и папа бросил маму. А Дерек хочет петь со мной. Он находится в совершенно другой плоскости. Если бы дело было в сексе, было бы проще.

Но это не то, что ему нужно.

Он желает мою душу.