Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки» (СИ)

Глава 3. Ложный Валерий

Я не успела и рта раскрыть, как Елисей с улыбкой шагнул навстречу бабуле:

— Рад с вами познакомиться!

— Валентина Аркадьевна.

— Очень приятно!

Я схватила губами воздух, намереваясь возразить на его наглую и неуместную ложь, но этот бугай уже обнял меня за талию!

— Бабуль, он…

— Счастлив наконец-то увидеть ваш прекрасный дом, о котором ты столько рассказывала. Он выглядит великолепно, и резьба просто потрясающая!

— Его строил и украшал мой супруг, — с теплотой отозвалась бабушка, и мне захотелось то ли долбануть Елисея, то ли взмолиться, чтобы он с такой же искренностью сказал ещё несколько комплиментов, столь важных для бабушки.

Я уже сомневалась, стоит ли говорить ей правду, или продолжать делать вид, будто мы с новым знакомым действительно пара? Но ведь рано или поздно обман будет раскрыт! Да и бабуля ничем не заслужила этот розыгрыш…

— Знаешь, мне сейчас не до шуток! — с излишней резкостью сказала я, и Елисей, будь он неладен, отозвался участливо:

— Не переживай, с твоей машиной все будет в порядке. Просто Василиса решила приехать своим ходом, — деловым тоном сообщил он бабушке, — срезала по короткому пути — и застряла у развилки.

— Бабуль, со мной все хорошо! — поспешно сказала я и сердито ткнула мужчину в бок, едва не сломав о его мышцы палец. — Просто погода разгулялась, и дороги развезло…

— Ой, и не говори! Всё обещают тот участок отремонтировать, а воз и ныне там. Ну, вы проходите скорее! У меня и чай с травами готов, и плюшки…

Она с улыбкой поспешила к лестнице, а я прошипела мужчине:

— Руку убери, будь так добр! Что ты творишь?!

— Выручаю тебя. Твой ненаглядный-то, судя по всему, слился?

— Не твоё дело!

— Не моё, — с улыбкой кивнул он. — Но я сегодня добрый, а потому не захотел расстраивать твою бабушку. Иногда маленькая ложь лучше правды.

— Правда всегда предпочтительнее! — хмуро отозвалась я, всё ещё пытаясь незаметно стряхнуть его руку.

— Ну, тогда поведай мне, где твой Принц Чарминг?

— Ещё чего!

— Проходите скорее! — между тем сказала бабушка. — У меня тут суетно немного — Глафира с Тигром сегодня то и дело ссорятся.

Если Елисей и удивился тому, что на ковре посреди гостиной сидела огромная белая курица, похожая на лохматое облако, виду он не подал. Правда, увидев неподалеку такого же огромного и лохматого полосатого кота, он всё-таки хмыкнул.

— Какие… красивые.

— Ой, — бабушка махнула рукой, — все нервы мне вымотали! Глашка-то птенчиком была, когда я её забрала из курятника домой для лечения, и вот, привыкла тут — то на диване, то на ковре, а этот бандит всю деревню в страхе держит, и здесь свои порядки пытается устанавливать. Ещё и Беня сегодня так выл, что у меня аж сердце прихватило…

— Беня — это собака, — уточнила я для Елисея. — Почти овчарка.

— Люблю овчарок, — улыбнулся Елисей. — А вы кур держите?

— Конечно! У меня знаете, сколько пород красивых? И Маран, и Кохинхин, и Билефельдер! Куры, между прочим, смелые и дружные птицы. В прошлом году к нам сунулся сокол, одну прихватил, так петух его с другими курами чуть без глаз не оставили. — Она уютно поправила расшитую салфетку на столе. — Присаживайтесь. Или ты, зайка, хочешь сначала вещи отнести наверх?

— Да, бабуль.

— Я отнесу, — тотчас вмешался Елисей. — Покажи, куда.

Какой заботливый попался! Я едва успела стереть с лица удивленное выражение.

— Идем.

Бабушка тихонько хмыкнула нам вслед. Я чувствовала: Елисей, ей понравился, но это только больше меня расстроило. Я вдруг представила здесь своего бывшего жениха — такого педантичного, лощеного, всегда вежливого, но действующего будто бы механически… И почему прежде, до гадостной измены, я не замечала, какой он притворщик? Валера с пренебрежением относился к людям, которые были на него не похожи — например, предпочитали жить в тишине деревни, а не строить карьеру. Может, он и с Ягой поэтому замутил?..

Я рванула на себя знакомую деревянную дверь, и мы оказались в просторной и светлой комнате, которая считалась моей. Это была так называемая «малая» спальня, где всегда стояла большая двуспальная кровать, укрытая пестрым лоскутным одеялом, тяжеленный комод и не менее массивный сундук — старинное наследие прапрабабушки. В детстве я его даже боялась немного, думая, что внутри прячется монстр, но потом полюбила, сидя с бабушкой бок о бок, доставать из сундука и перебирать разные сокровища: расшитые полотенца, льняные рубашки, дореволюционные книги, резные шкатулочки, украшения и ленточки…

Елисей поставил мои вещи и привалился плечом к косяку.

— Сердишься?

Я вскинула на него глаза: на красивом лице не было ни улыбки, ни издевки.

— Можно я не буду откровенничать? Настроение не то, и мы едва знакомы.

— Ты из-за него сюда сбежала? — продолжил мужчина. — Что он сделал — нагрубил, не вспомнил про круглую дату, надрался?

— Не твое дело, — как можно сдержанней отозвалась я.

— Не мое, — признал он. — Но любопытно. Хотя, настаивать не буду.

— Спасибо.

Я подошла к окну, глядя на зеленеющие вдалеке поля, и услышала за спиной шаги подошедшего Елисея.

— Мы должны рассказать все бабушке, пока не поздно. Я никогда ее не обманывала. Ну, может, всего раз, когда мы с девчонками пошли на дальнее озеро и заблудились.

— Ты и сейчас блуждаешь, Василиса. В своих мыслях и чувствах.

— И?

— Давай побродим вместе — вдвоем же интересней.

Я подняла брови.

— И откуда такой интерес?

— Понравилась ты мне, — отозвался он серьезно, хотя в глазах искрился смех.

— Мне не до шуток! — хмуро сказала я, хотя, глядя на мужчину, хотелось улыбнуться. — У меня проблем своих выше крыши! К тому же, я упрямая, требовательная и злопамятная. Мне сейчас не нужны новые отношения.

— А как же бабушка? Я ей понравился, — сказал он с тем же отзвуком смеха в голосе. — Я видел, там у вас доски на крыльце в одном месте треснули — могу помочь, заменить на новые.

— Это замечательно, что ты такой заботливый, — не удержалась я, — но что-то эта ситуация не внушает доверия! Думаю, нам надо поставить точку сейчас, Елисей. Спасибо, что ты принес меня к себе, спасибо за машину… и прости за стекло, я за него заплачу… Если ты извинишься за то, что окатил меня дерьмом с ног до головы.

Он хмыкнул.

— Извини. Этого в планах не было. Ты слилась с окружающим ландшафтом.

Я все-таки не удержалась и фыркнула.

— Как в местной легенде про лесного призрака?

— Понятия не имею, о чем ты, хотя вот про деревенскую ведьму слышал.

— Лисонька, Валера! — донеслось снизу, и мне снова стало совестно перед бабушкой, но Елисей уже тянул за собой, а хватка у него была крепкая.

Может, и не стоило пока сопротивляться? Я решила, что разрешу ему в этот день заменить горе-жениха, а дальше будь что будет. Не могло же, в самом деле, стать еще хуже? По крайней мере, не прямо сейчас…

Бабуля уже наливала нам душистый чай в красивые белые чашечки с изображением шиповника. Сколько себя помню, аромат этих цветов всегда окутывал сад, и я любила смотреть, как кружатся у кустов жирные бархатные шмели. А вот ос и шершней я боялась — в детстве полосатая гадость ужалила меня в локоть, и едва не загремела в больницу с отеком Квинке.

Бабушка заваливала Елисея вопросами, и он держался молодцом. Опасаться ему было нечего: и красавец, и обеспеченный, и вежливый! Всем бы такого жениха! Внутри меня росло раздражение, а тут еще телефон зазвонил — это был настоящий Валера.

— Прошу прощения.

Я вышла на воздух и нарочно отошла подальше от дома.

— Что тебе нужно?

— Василис, привет… только не бросай сразу трубку!

— У тебя одна минута, — с отвращением сказала я. — Просто потому, что мне любопытно, как ты будешь оправдываться!

— Все не так, как тебе показалось… То есть, все не так страшно!

— Ни фига себе! — вырвалось у меня. — Куда уж страшнее, Валер!

— Я не хотел, чтобы тебя уволили! — выпалил он.

— И потому ублажал начальницу? — вспыхнула я. — Чтобы я могла сохранить место? Зря старался, получается?

— Я правда тебя люблю. Екатерина — временный этап, у нас с ней ничего серьезного! Мы пару раз всего встречались, так, баловство…

— А мое увольнение? Это шутка какая-то?

— Нет, но разве найти работу для тебя проблема? Ну и потом, мужчине нужно больше секса, чем женщине. Это нормально.

Боже, неужели этого человека я могла полюбить? Где была моя разумность и женская интуиция? Он говорил шаблонные, заученные фразы, и в голосе не было ни сочувствия, ни раскаянья! Его послушать, так это я виновата в его же измене: не уделяла ему достаточно внимания, не удовлетворяла его потребности!

Ярость прошла по телу жаркой волной.

— Какое же ты ничтожество! — выплюнула я. — Не звони мне больше никогда, придурок!

Сбросив звонок, я заблокировала его номер. Подумать только, он считал, что я недостаточно вкладываюсь в отношения! А ведь я всегда, когда он у меня оставался, старалась что-то особенное приготовить, устроить уютный ужин при свечах, затем набрать ванну с пеной, сделать ему массаж… И сам Валера красиво ухаживал за мной, но, глядя на все трезвым взглядом, я осознала: за подарки он постоянно ждал похвалы и одобрения. Дорогие рестораны, красивые букеты, сертификаты — все это было ширмой его фальшивой натуры, ведь чем дальше, тем больше он жаждал получать взамен. И проявлялось это во всем, в близости в том числе. А уж если я, не дай боже, сваливалась с простудой, он быстренько сбегал к себе домой, объясняя это тем, что не хочет меня беспокоить…

Еще он на дух не переносил деревенский быт, даже в таком уютном доме, как наш. Валера любил шутить, что в жизни бы не взялся за плотничество или, например, уборку хлева, и я действительно не могла представить его за этой работой. Сколько раз пыталась уговорить показаться бабушке — отнекивался, отшучивался, придумывал кучу причин, почему не может поехать. И дело было не только в его привязанности к городским удобствам (в Лузянках был и водопровод с артезианской водой, и электричество, и газ), а в непонимании того, как для меня это важно. Я сама при первой возможности познакомилась с его родителями, не особо им понравилась, но отнеслась к этому спокойно. Он же считал знакомство с моей семьей чем-то совершенно необязательным…

— Ну, твоя бабушка же придет на свадьбу! — говорил он и делал невинные глаза.

Я глубоко вдохнула и выдохнула. И ведь были же тревожные звоночки, было недопонимание, недовольство, о которых я молчала. Зачем, спрашивается? Чтобы его не обидеть?

Никаких слез! Даже хорошо, что правда вскрылась, и я не вышла замуж за такого человека. Представляю, какая семейная жизнь у нас бы получилась! Я хотела было вернуться в дом, но заметила проезжающую вдалеке черную машину, которая внезапно остановилась на холме, откуда было хорошо видно наш дом и участок.

Почему автомобиль стоял там так долго? Видом любовался? Такие джипы с затемненными стеклами доверия не внушали. Я даже выпустила из вольера Беню, и, пока сражалась с радующимся псом, поставившим лапы мне на плечи, машины уже и след простыл.

Елисей чувствовал себя как дома, и меня это подбешивало. Даже Беня воспринял его появление как должное, хотя перед этим, конечно, внимательно обнюхал.

— Бабуль, а что за танк по деревне рассекает?

— А, — махнула рукой она, — так, нежить местная. Кощеев, делец из города, метит на место нашего председателя, Пал Юрьевича.

Мне вдруг стало смешно. Ну надо же, как всё совпало! Василиса Премудрая (хотя, наверное, больше Презлющая или Печальная) — есть, королевич Елисей — есть, баба Яга, пусть и в городе осталась, имеется, а теперь ещё Кощеев! Кому расскажешь — не поверят.

— У вас с ним проблемы? — нахмурился Елисей. — Чего он хочет?

— Лузянки он хочет, — хмуро сказала бабушка. — А получит — во! — и показала смачную фигу.

Я сердито фыркнула.

— Ещё чуть — и почувствую себя героиней фильма.

— Ага, — подхватила бабушка. — Сейчас кликну дядь Кирилла, соседа нашего. У него вроде пушка была. Правда, тепловая, для рассады… Зато ружье настоящее.

— Бабуль, — я накрыла ладонью ее руку, — насколько все плохо?

— Да все нормально, — рассмеялась она. — Справимся! Чуть что — и дела наши станут достоянием этих ваших интернетов, а огласки эти, на танках, всегда боятся.

Я видела, что Елисей хочет возразить, но он промолчал, и это был удобный момент, чтобы вежливо выпроводить мужчину, сославшись на усталость. Бабушка, конечно, вручила ему плюшки, варенье и свежие ягоды, а я мысленно поблагодарила лже-жениха за то, с каким теплом он принял ее подарки.

— Хороший, — сказала она, махая вслед отъезжающему мужчине. — Вот только не Валера ни разу.

Я почувствовала, как вспыхнули щеки.

— В смысле?..

— Лисонька, я же видела фотографии. Да, у них похожий типаж, но у этого глаза как крепкий чай и волосы гуще да чернее… и Валера не такой заросший.

— Да, так и есть. Прости, бабуль! — Я обняла ее. — За это глупое представление! Не хотела тебя расстраивать. Просто Валера, он… — Я все-таки шмыгнула носом.

— Что произошло? — спросила она, мягко поглаживая мои плечи. — Что он натворил? Расскажешь?

Мне стало так печально и ласково внутри от ее голоса, так хорошо, что могу с кем-то поделиться!

Мы вернулись на кухню, и долго сидели бок о бок, пока я делилась всем, что наболело. Дом тихонько дышал, слушая мой рассказ, и ветер, подхватывающий и опускающий кружевные занавески, приносил ароматы сада. Кот в позе сфинкса дремал у меня на коленях, и его размеренное тихое урчание порой подхватывала своим скрипучим кудахтаньем белая курица, пушистым облаком замершая на диване.