Стой, курица!, или глэмпинг «в гостях у сказки» (СИ)

Глава 5. Простые деревенские радости

Елисей

Девушку на разбитой дороге Елисей просто не заметил. Гнал, погруженный в свои мысли, разве что краем зрения выхватил крохотную машину, которую еще и объезжать пришлось. Аварийники не были включены, такие детали водитель видит автоматически, даже не концентрируясь, вот и…

Получилось так, как получилось.

А потом ему в стекло прилетел камень, и, когда он вышел из машины, увидел как от него улепетывает белобрысое нечто: на такой скорости, будто самого черта увидела.

— Стой, курица! — это было первое, что пришло ему в голову. Хотя вообще-то ругаться на женщин — последнее дело, не говоря уже обо всем остальном. Просто после того, что с ним случилось, видимо, собственные принципы слегка пошатнулись. Ну или нервы. Елисей хотел думать, что первое, это проще лечится.

Вечером он хотел сделать Ане сюрприз. Сегодня он должен был работать допоздна, но захотелось выкроить для нее время. «Лучше в субботу и воскресенье поработаю», — решил Елисей. Работы всегда будет много, а любимая девушка одна, к тому же, через неделю у них должна была состояться поездка в Эмираты, и он купил ей подарок, карту в бутик-салон дорогих купальников. Какой идиот едет в Эмираты летом? Вероятно, тот же, который едет делать своей девушке сюрприз вечером в пятницу. Потому что Аня очень настаивала на этой поездке, и, несмотря на тот адовый жаркий треш, который их там ждал, он согласился.

Как выяснилось, Аня хотела туда именно потому, что туда командировали «Димочку». «Димочка» смешно прыгал по квартире в одних трусах, пытаясь натянуть штаны. По квартире, которую для Ани, между прочим, снимал Елисей, потому что «Взрослая девушка не должна жить с родителями, да?».

— Димочка! Дима! Елисей, стой! — верещала Аня, когда он шагнул к этому горе-любовнику, чтобы разобраться.

Но Дима удирал так быстро, что не стал даже дожидаться лифта в новостройке, буквально выпал в лестничный пролет с полустянутыми штанами и футболкой в зубах, и что-то там загромыхало.

Потом были Анины слезы, обещание, что это больше не повторится, а, когда она поняла, что все кончено, посыпались претензии в стиле «Да тебя никогда не было рядом», «Можно подумать, деньги решают все», «Я тебя вообще бросить собиралась в Дубае».

Словом, вот так весело прошел пятничный вечер, и закончился он… тоже весело. Но еще веселее было доставать белокурую вандалку из кювета, в который та свалилась. Не просто свалилась, тюкнулась головой обо что-то и потеряла сознание.

К счастью, друг у Елисея работал в неотложке, а сам он проходил курсы оказания первой помощи и отлично разбирался в симптомах экстренных состояний. Девушке повезло, она всего лишь набила небольшую шишку, которую снял компресс со льдом, и даже не заработала сотрясение, что подтвердилось утром.

После вчерашнего утром Елисей ожидал увидеть злючую хамку, но Василиса оказалась совершенно другой. Отдельная песня — это ее имя, конечно, он в свое время хлебнул веселья в школе за изобретательность родителей. Особенно учитывая, что фамилия у него была Щукин.

Кем он только не был, и Щукиным сыном, и «Елисей, а ты желания исполняешь двадцать четыре на семь, или только по выходным?», и женихом, который «ей сыскался» согласно сказке Пушкина. К счастью, Елисей очень любил физкультуру, и «Елисей, а ты желания исполняешь двадцать четыре на семь, или только по выходным?» — в средней и старшей школе осталось только в кокетливом стиле и только у девчонок, которые к нему хотели подкатить.

А вот Василиса… у девочек все сложнее, им в принципе сложнее защищаться. Эту самую Василису почему-то отчаянно хотелось защищать, и когда она сидела на его кухне с мокрыми волосами, и когда вышла к машине в своем сарафане с вишенками и уселась на заднее сиденье. Елисей сам не мог понять, откуда взялось это иррациональное желание, но вот взялось, и он ничего не мог с этим поделать. Поэтому ближе к обеду в воскресенье, вместо того чтобы ехать домой, он завернул в Лузянки.

Вечером ехать не вариант, встанешь в пробку, в которой пожалеешь, что на свет родился, но это не проблема. В конце концов, в город можно и завтра утром добраться, главное — встать пораньше. Всю субботу и большую часть воскресенья он работал, чтобы не думать об Ане, но думалось почему-то вопреки всякой логике о Василисе.

И вот, пожалуйста, она собственной персоной — идет вся такая летняя. На шее грибы, в руках бутылки, одна с мухоморами, другая с чем-то еще. С ума сойти!

— Привет, невеста! Я так понимаю, на обед у нас будут грибы?

— Тебя рассекретили, — фыркнула Василиса. — Бабушка сразу поняла, что никакой ты не Валера.

— Какая мудрая у тебя бабушка. — Елисей припарковал машину чуть подальше, чтобы не мешать, если кто-то еще поедет — хотя кто тут поедет? — А я с подарками.

На заднем сиденье лежали ягодные пироги, которые испекла Елена, приходящая домработница. Каким-то стопятидесятым чувством Елисей понял, что в этот дом можно приходить только с такими подарками. Ну или с цветами, ничего другого Валентина Аркадьевна не примет. Так уж устроены люди того времени.

— Что есть то есть, — Василиса с любопытством посмотрела на завернутые в бумагу пироги. — Ого! Ты еще и пироги печешь?

— Как бы ни хотелось присвоить себе чужие лавры, это не я. У меня все-таки есть домработница.

— Да я даже не сомневалась, что есть.

— А у тебя что за зелья?

— С мухоморами-то? Это от навязчивых поклонников.

— Одной рюмки хватит? — поинтересовался Елисей. — Или всю бутылку надо выпить, чтобы поклонника не стало?

Василиса закусила губу, но потом все-таки расхохоталась. Смех у нее был тоже невероятно приятный. Искренний. А в конце она еще и забавно хрюкнула.