Страсти Челси Кейн

ГЛАВА XVI

– Ты в этом уверена? – недоверчиво переспросил Джадд.

– Это был грузовик нашей компании, – ответила Челси.

Нолан, сидевший за своим столом, заполнял бланк донесения. В отделке его кабинета преобладал металл, и он выглядел бы слишком холодным и неуютным, если бы принадлежал кому-то другому. Но вокруг Нолана, где бы тот ни находился, создавалась неповторимая атмосфера тепла, участия и доверительности, поэтому все, кто попадал сюда, чувствовали себя на удивление свободно и непринужденно. Нолан был крупным мужчиной с седеющей шевелюрой и могучей шеей. Челси нравилась его добрая, немного застенчивая улыбка, и, будучи наслышана о его блестящих профессиональных качествах, она считала, что городку необыкновенно повезло с начальником полиции.

– Вам не удалось разглядеть водителя? – спросил он.

– Нет, куда там! – сокрушенно ответила Челси. – Когда я оглянулась, меня ослепило солнце, которое к тому времени уже почти взошло. Поэтому кабина водителя показалась мне совсем темной. Да ведь я и не ожидала, что такое случится. Думала, грузовик проедет мимо нас, как и все другие до этого. Но когда я поняла, что он намеренно мчится прямо на нас, я инстинктивно столкнула в кусты Донну и упала туда сама. Мы были так потрясены всем этим, что нам и в голову не пришло попытаться разглядеть шофера. К тому же было уже поздно.

– Ты уверена, что ничего себе не повредила? – спросил Джадд, пристально глядя в глаза Челси. Она поняла, что он имел в виду. Будь они наедине, он напрямик спросил бы ее о ребенке. Но теперь он не позволил себе даже взглянуть на ее едва начавший выдаваться живот. При всей своей резкости он умел быть деликатным и хранить чужие тайны.

– Нет, слава Богу, – спокойно ответила она и перевела взгляд на Донну. – А ты-то как себя чувствуешь?

Донна жестом дала понять, что с ней все в порядке.

– Вы уверены, что не ушиблись? – участливо спросил Нолан. Его темно-карие глаза излучали такое тепло, светились такой неподдельной нежностью, что Челси, вспомнив, как холодно смотрел на нее Джадд минуту тому назад, почувствовала, что завидует Донне. Но она тут же устыдилась своей глупой зависти. Разве она хотела бы поменяться местами с бедной Донной, которую так жестоко обделила судьба? Мало того, что бедная женщина никогда не слышала голоса собственного ребенка, так еще и муж ей попался на редкость грубый и деспотичный. Уж кто-кто, а она заслужила хотя бы малую толику внимания и заботы.

Донна, застенчиво улыбнувшись, покачала головой в ответ на вопрос Нолана и, повернувшись к Джадду, произнесла:

– Кто?..

– Таких грузовиков у нашей фирмы всего четыре. Три из них паркуются на ночь на Моховом Гребне. И один находится в распоряжении Оливера.

– Вы не разглядели хоть одной-двух цифр на номерной табличке? – с надеждой спросил Нолан. – Может быть, вы подсознательно запомнили их, и они сейчас или некоторое время спустя всплывут в вашей памяти? Как вы полагаете?

– Нет, – ответила Челси. – Боюсь, что это исключено. Я глаз не сводила с надписи "Плам Гранит на заднем борту. Мне казалось, что зрение обмануло меня. Я была слишком потрясена, чтобы разглядывать номерные знаки. – Бросив смущенный взгляд на Донну, она спросила Джадда: – Ты думаешь, нам надо ограничиться проверкой трех грузовиков с Мохового Гребня?..

Джадд ответил, тщательно подбирая слова:

– Оливер грубоват и несдержан на язык. Но дальше слов его агрессия не идет, поверь! Он категорически не способен напасть на кого-либо. К тому же он ведь далеко не дурак. В последнее время бизнес пошел в гору. Устранить тебя – значит зарезать курицу, несущую золотые яйца. И ведь рядом с тобой находилась его родная дочь! Ты об этом подумала? К тому же, – произнес он уже спокойнее, – он ездит на грузовике только на работу и домой и то лишь при дневном свете. За рулем он чувствует себя не очень уверенно, зная, что быстрота его реакции оставляет желать лучшего. Иногда он просит Маргарет довезти его до карьера. А чаще всего – меня.

– Артрит, – произнесла Донна. Голос ее прозвучал слишком громко, но все лишь ободряюще улыбнулись ей.

– И это тоже, – согласился Джадд. – Хотя Оливер тщательно скрывает свое заболевание от посторонних. Считает, что это может повредить его имиджу.

Челси вовсе не удивило то, с какой настойчивостью Джадд старается обелить Оливера, с каким снисходительным сочувствием говорит о его немощи. Ведь и о своем отце он заботился гораздо больше, чем того требовал сыновний долг. Видимо, таков уж был его характер.

Но в голове ее не укладывалось, почему же он, проявляя терпение и понимание по отношению к вздорному старикашке Оливеру, отказывает в этом ей. Видимо, дело опять-таки в том, что она здесь чужая, посторонняя. Их с Джаддом не связывают ни воспоминания о прошлом, ни взаимная признательность. Они на непродолжительное время стали любовниками, и этого краткого периода оказалось недостаточно для того, чтобы между ними успела завязаться дружба.

– Давайте разберемся с остальными тремя грузовиками, – предложил Нолан. – Где хранятся ключи?

– Насколько мне известно, их никогда не вынимают из зажигания, – сказал Джадд.

– И дверцы не запирают на ночь? – удивилась Челси.

– Нет.

– Но почему?

– Потому что здесь вам не большой город вроде Балтимора, – ответил он, пристально глядя ей в глаза, – и жизнь здесь, если вы успели заметить, совсем другая. Мы стараемся избегать ненужных действий. Вы там у себя, похоже, привыкли во всем перестраховываться. А мы здесь – нет.

Челси выдержала его взгляд и, немного сощурившись, ответила:

– И, как оказалось, зря! Лучше было бы перестраховаться с этими грузовиками. Ведь теперь выходит, что любой человек, даже не имеющий к "Плам Гранит" ни малейшего отношения, мог ранним утром завести один из них и поехать следом за мной и Донной, чтобы убить нас!

– Для этого ему пришлось бы разнести ворота. Вот их-то мы на ночь запираем.

– А у кого хранятся ключи от ворот? – быстро спросил Нолан.

– Дубликаты есть у меня, у Оливера, у каждого из бригадиров каменоломен, у начальника цеха по обработке. Но я должен заметить, что у нас ведь не тюрьма и не банковское хранилище. Устройства замков довольно простые, и каждый, кто хоть мало-мальски в этом соображает, мог бы подобрать отмычку.

– Значит, я была права, – бесстрастно произнесла Челси. Она не стала, как прежде, в упор смотреть на Джадда. Ей надоела эта борьба взглядов. Вопрос о том, случайно ли они с Донной едва не стали жертвами дорожного происшествия или кто-то сознательно стремился разделаться с ними, оставался открытым. – Это мог быть кто угодно.

Нолан взглянул на часы.

– Я хотел бы немедленно приступить к расследованию. Теперь уже почти половина восьмого, Джадд. Думаю, рабочие уже собрались в каменоломнях? – Джадд кивнул, и Нолан, надев фуражку, направился к двери. – Тогда поехали.

Но Джадд, взяв Челси за руку, ответил:

– Сначала я отвезу ее домой. Встретимся в карьере.

Челси отказалась бы от его услуги, если бы не чувствовала себя слишком ослабевшей от потрясения. Сидя на стуле в кабинете Нолана, она была уверена, что доберется до Болдербрука бегом. Но, поднявшись на ноги, поняла, что переоценила свои силы. Ноги были как ватные и едва слушались ее. Пообещав Донне забежать к ней по пути в офис, она последовала за Джаддом.

Он заговорил с ней, лишь когда они миновали центральную часть города.

– Ты и в самом деле нормально себя чувствуешь? Голос его звучал бесстрастно, он не сводил глаз с дороги, и Челси не могла определить, продиктован ли его вопрос искренним беспокойством о ней или простой вежливостью.

– Я не совсем еще отправилась от потрясения, но и только.

– Ты очень бледна.

– Потому что на моем лице нет, как бывает обычно, слоя косметики.

– Я не раз видел тебя без косметики. Но таким бледным твое лицо не было никогда.

Челси пожала плечами и отвернулась к окну. Она была испугана и подавлена происшедшим. Больше всего ей сейчас хотелось бы прижаться к Джадду, спрятать лицо у него на груди. Но это было невозможно, и она, вздохнув, сложила руки на коленях.

Джадд искоса взглянул на нее.

– По-моему, тебе все же следует показаться Нейлу Саммерсу.

– Но я вовсе не ушиблась, – запротестовала она. – Уверяю тебя, наше с Донной падение было на редкость удачным!

Джадд невольно усмехнулся ее словам, но улыбка на его лице тут же погасла.

– Ты консультировалась у него в связи с беременностью?

– Нет еще.

– Чего же ты ждешь?

– У меня есть свой врач в Балтиморе.

– Мало ли кто у тебя есть в Балтиморе! Ведь сама-то ты здесь! Тебе обязательно надо побывать у местного врача.

– Согласна. Я покажусь ему.

– Когда?

– Скоро.

– Долго ты еще собираешься скрывать свою беременность?

– Пока она не станет заметна.

– Она уже заметна.

– Только тебе. И только потому, что ты о ней знаешь.

– Нет, не только мне, а всем и каждому.

Значит, он все же разглядывал ее. Челси почувствовала, как все ее тело охватывает знакомое тепло. Но это длилось лишь секунду. Джадд все так же бесстрастно следил за дорогой.

– Почему ты заговорил об этом? – спросила она. Он помолчал, обдумывая ответ и, нахмурившись, произнес:

– Кто-то до такой степени жаждет выдворить тебя из Нотча, что устраивает эти безобразные звонки и, убедившись, что ты не испугалась и не собираешься удирать отсюда, пытается сбить тебя грузовиком. Узнав, что ты беременна, этот негодяй, возможно, призадумается насчет своих дальнейших действий. Ведь одно дело – убить тебя, и совсем другое – еще и невинного ребенка, которого ты носишь под сердцем.

– Боже мой, Джадд! – выдохнула она. Внезапно ей сделалось страшно.

– Я лишь назвал вещи своими именами, – холодно отозвался он. – А ты-то сама хоть немного задумываешься о своем положении?!

– Разумеется! Я стараюсь не переутомляться. Иначе с какой бы стати я согласилась поехать с тобой сегодня?

Лицо Джадда стало вдруг жестким, и он сквозь зубы процедил:

– Возможно, чтобы быстрее добраться до дома из боязни опоздать в офис. Мне кажется, ты думаешь о чем угодно, только не о своем положении. Если бы не это происшествие, ты бы могла добегаться до выкидыша!

– Ничего подобного. Через месяц я, наверное, перестану заниматься бегом. А если почувствую, что мне тяжело, то и раньше… Я вовсе не такая уж беззаботная, Джадд!

От изумления брови его поползли вверх.

– Я не ослышался? После сегодняшнего ты намерена по-прежнему бегать вдоль шоссе?

– Безусловно. – Сидра сказала бы на это, что не следует игнорировать дурные предзнаменования. Но Сидра многого не знала. Она не представляла, насколько важным было для Челси не уступить невидимому противнику, не поддаться страху и растерянности.

– Ты что, рехнулась?!

– Ничуть. Бег очень взбадривает меня.

– У тебя явно не все дома.

– Я в своем уме, Джадд! – горячо запротестовала она. – Но мне нравится заниматься спортом. Что же в этом плохого? И я вольна сама решать, что и когда мне делать, куда идти или бежать… И я не позволю какому-то маньяку на грузовике запугать меня!

– Исключительно разумное решение!

В голосе его было столько сарказма, что Челси невольно поежилась. Но она постаралась сделать вид, что не придала значения его тону.

– Вот именно! Мы с Донной обычно бегали по одному и тому же маршруту. Теперь нам, возможно, следует каждый день менять его.

– Умно.

– Это в том случае, если она не откажется по-прежнему составлять мне компанию. Но если она решит прекратить наши пробежки, что ж, мне придется совершать их в одиночестве.

– Очень мудро!

Осененная внезапной мыслью, Челси резко повернулась к нему.

– А что, если водитель грузовика хотел разделаться с Донной, а не со мной? Ты об этом не подумал?

– Честно говоря, мне подобное и в голову не пришло. Ведь это ты незванной явилась в наш город. Это твои действия грозят пошатнуть незыблемые устои нашей жизни. Это из-за тебя Биби не смогла приготовить яблочную шарлотку на десерт в День труда. Мы оба с тобой понимаем, какая все это чепуха, но в Норвич Нотче полно людей, думающих иначе. С Донной все обстоит не так. По мужу и по отцу она принадлежит к именитейшим семействам города. Она родилась и выросла здесь. Ее все знают. И нет в Норвич Нотче человека, который не питал бы к ней самой искренней симпатии.

Но слова Джадда не рассеяли сомнений Челси.

Она убедилась бы, что предположение ее не было таким уж абсурдным, услышь она в эту минуту, о чем говорили Нолан и Донна.

После того, как Джадд и Челси вышли из кабинета Нолана, Донна решила ненадолго задержаться там. Она знала, что Нолан собирался на Моховой Гребень, но ему требовалось присутствие там Джадда. Поэтому начальник полиции мог не торопиться. Ее ждали дома, но она не могла противиться искушению хоть немного побыть вдвоем с этим славным, участливым человеком. Подобная возможность выпадала им нечасто.

– Я хотел бы спросить вас кое о чем, – сказал Нолан, садясь возле нее на корточки и накрывая ее руку своей большой ладонью. Донна не ожидала, что его прикосновение окажется таким нежным. Она взглянула в его добрые карие глаза, и впервые за долгие годы ее охватило чувство уверенности и защищенности.

– Не думаете ли вы, что Мэтью мог иметь к этому отношение?

Мэтью. При воспоминании о нем Донна невольно втянула голову в плечи. Помолчав, она решительно произнесла:

– Нет.

– Если разобраться, причина для подобного поступка у него была. Он недоволен тем, что вы с Челси занимаетесь бегом. Он мог взять грузовик, чтобы припугнуть вас обеих и заставить вас прекратить эти пробежки.

Донна отрицательно помотала головой Она лучше, чем кто-либо другой, знала, что Мэтью способен на любую жестокость, но одно дело – сбить грузовиком нелюбимую жену, и совсем другое – рисковать будущим города, которое с недавних пор было неразрывно связано с Челси Кейн.

Мысль эта привела ее в уныние. Она опустила голову и погрузилась в свои невеселые размышления. Нолан вывел ее из задумчивости. Он взял обе ее ладони в свою и, сочувственно глядя ей в глаза, спросил:

– Где он был прошлым вечером?

Мэтью по своему обыкновению явился домой поздно. И она, как всегда, понятия не имела о том, где и с кем он проводил время. Нолан прочитал это в ее глазах.

– Когда он вернулся?

– В час.

– Он был пьян?

– Кажется, да.

Она могла лишь догадываться об этом. Как правило, приходя домой в пьяном виде, Мэтью заваливался на кушетку в гостиной. Поскольку минувшей ночью он не пришел в их общую спальню, за что Донна горячо возблагодарила Господа, ей оставалось лишь предположить, что супруг опять напился до безобразия.

– Вы видели его, когда выходили из дома на встречу с Челси?

Она покачала головой.

– А его машину?

В гараж она не заходила. Ей было совершенно ясно, о чем думал Нолан.

Он посмотрел на ее руки, медленно провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони и, подняв глаза, ободряюще улыбнулся ей.

– Понимаете, Донна, он вполне мог, придя домой в час, тихонько выйти, пока вы еще спали. Или дождаться, пока вы уйдете, и тотчас же отправиться на машине на Моховой Гребень, отпереть ворота заранее припасенной отмычкой и сесть за руль грузовика.

– Я скоро узнаю, так ли это, – произнесла Донна, стараясь по возможности приглушить свой голос. Если Мэтью накануне напился до бесчувствия и все это время проспал пьяным сном на кушетке, он выйдет к завтраку злой, как разъяренный бык, с налитыми кровью глазами. По одному его виду она сможет безошибочно определить, способен ли он был развить сегодня утром столь бурную деятельность. Сжав руку Нолана, она прошептала:

– Мне надо идти. Я и так уже слишком задержалась. Он будет злиться.

Нолан поднял голову.

– Он снова будет распускать руки?

Донна помотала головой.

– Но ведь такое уже не раз бывало!

– Не надо… – прошептала она с мольбой в голосе. Она не хотела, чтобы Нолан напоминал ей о жестокости Мэтью. Ей было неловко, что этот человек знает о ней такое, о чем другие могли лишь догадываться. От его внимательного, любящего взора не могли укрыться следы побоев, которые она тщательно замазывала тональным кремом. И Нолан, зная, как несладко ей живется, страдал оттого, что не может помочь ей, не рискуя ухудшить ее положение.

– Как бы я хотел, чтобы вы ушли от него!

Донна со вздохом покачала головой.

– Вы терпите его из-за Джози? – спросил Нолан. Лицо его выражало такую нежность, такое неподдельное участие, что из глаз Донны покатились слезы. Нолан вытер их и, удерживая ее голову в своих ладонях, проговорил: – Я позабочусь о Джози!

Донна вновь не смогла сдержать слез. Она охватила своими тонкими пальцами его запястья и попыталась отрицательно покачать головой, но это привело лишь к тому, что ее щека еще теснее прижалась к его ладони.

– Я хочу помочь вам, Донна. – Взгляд его был исполнен мольбы. – Позвольте мне помочь вам!

Прежде чем она успела ответить, он наклонился и поцеловал ее в губы. Поцелуй этот был нежен и едва ощутим, и, отстранившись от нее, Нолан смущенно пробормотал:

– Я так давно мечтал об этом!

Донна несмело прикоснулась к его губам, но, когда он осторожно сжал ими ее указательный палец, она отпрянула, испуганная ощущением, которое охватило ее от этой ласки.

– Я зашел слишком далеко? – виновато спросил Нолан.

Донна заставила себя встать на ноги. Чем дольше она здесь оставалась, тем больше становился риск, что она не выдержит и сдастся. Она давно знала, что Нолан неравнодушен к ней, и могла бы, если бы пожелала, вступить с ним в связь, которая, в этом она нисколько не сомневалась, дала бы им обоим радость и удовлетворение. И ей самой все сильнее хотелось этого.

Но Донна была воспитана на понятиях о высокой морали. Мужем ее был Мэтью. И спать она должна была лишь с ним и ни с кем другим. Связь с Ноланом означала бы ее бесповоротное падение.

Но, Боже, как это было несправедливо! Мэтью был груб и жесток с ней, но она не имела права искать утешения в объятиях другого мужчины!

Ах, если бы у нее хватило на это смелости! Но ей едва достало отваги, чтобы заниматься бегом с Челси Кейн. Навряд ли она когда-нибудь решится на гораздо более серьезный шаг – на то, чтобы уступить ухаживаниям Нолана.

– Уж не ты ли это сделал? – рявкнул Оливер, глядя на Хантера, который только что приехал на разработки.

Хантер подошел к ограждению, у которого стояли Оливер и Джадд. Засунув руки в карманы, он заглянул в шахту, где деловито сновали люди, с высоты казавшиеся не крупнее тараканов. Звук работавших на полную мощность бурильных установок, лебедок и отбойных молотков приглушали расстояние и вой ветра.

– А вы сами как думаете?

– Вопросы здесь задаю я. Так ты это сделал?!

– Нет.

– Правда?

Хантер всем своим видом дал понять, что отказывается отвечать на дальнейшие расспросы. Джадд давно знал, что это было его главным оружием в единоборстве с Оливером. Временами они вступали в ожесточеннейшие словесные перепалки, и в умении вести их Хантер нисколько не уступал старику, но отказ от участия в разговоре с ним бесил Оливера, привыкшего командовать и повелевать, и порой доводил его до исступления.

Хантер взглянул на Джадда и спросил:

– Так значит, Нолан никого пока не подозревает?

– Нет, представь себе, – отозвался Оливер. Сентябрьский бриз шевелил его седые волосы, и если бы не это, его прямую, застывшую фигуру можно было бы принять за одну из гранитных глыб, громоздившихся вокруг.

– Я разговариваю с Джаддом, – процедил Хантер. – И никаких зацепок? – спросил он Джадда.

Тот помедлил с ответом, давая Оливеру возможность вставить что-нибудь, но тот угрюмо замолчал.

– Нет. Пока никаких, – сказал Джадд. – Следов взлома не обнаружено.

– Кто-то из своих… – едва слышно пробормотал Оливер.

Хантер перевел на него насмешливый взгляд.

– А вы-то сами где были на рассвете?

– В своей собственной постели, чего, побьюсь об заклад, ты не сможешь сказать о себе! Почему, черт возьми, ты носишься на своем дурацком мотоцикле в пять утра?! Недавно Хаскелл Роудс жаловался на грохот твоего «кавасаки», разбудивший его ни свет ни заря! Дашь ты людям покой, наконец?!

– По крайней мере, – криво улыбнулся Хантер, – весь город знает, когда я покидаю свой дом и когда возвращаюсь туда. И если бы я поехал за грузовиком на Моховой Гребень, тому нашлись бы десятки свидетелей. – Он снова обратился к Джадду. – Как она себя чувствует?

Джадд понял, кого он имел в виду. Интересно, подумал он, известно ли ему о ребенке?

– Она сказала, что не ушиблась.

– Моя дочь ведь тоже там была! – засопел Оливер. Джадд хотел ответить старику, но инициативу разговора перехватил Хантер.

– Никому бы и в голову не пришло обидеть Донну! – быстро сказал он. – Весь город ее любит, все, кроме Мэтью, а у того кишка тонка сбить ее машиной!

– Что ты хочешь этим сказать? – грозно спросил Оливер.

Хантер еще глубже засунул руки в карманы джинсов и дерзко ответил:

– Вам это известно не хуже меня!

– Что ты имеешь против Мэтью? Что он тебе сделал?

– Не мне, а вам, вернее, Донне. Он безобразно обращается с ней. На вашем месте я проучил бы его!

– У него есть основания быть недовольным ею. Она в последнее время слишком много стала себе позволять!

– Что, например?

– Например, она бегает по утрам с этой Челси Кейн!

– Ну и что из того?

– Это неблагопристойно!

– Что?! Неблагопристойно?! – взорвался Хантер. – И вы считаете, что это дает Мэтью право избивать ее?!

– Неправда, – отмахнулся Оливер. – Вовсе он ее не бьет. – Он хотел бы прекратить этот разговор, но Хантер давно собирался потребовать от старика, чтобы тот защитил свою дочь. Джадд был солидарен с ним в этом.

– Да вы что, с луны свалились, старина? Весь город знает, что он дает волю рукам, когда бывает в скверном настроении. А такое случается нередко.

– Все это выдумки. Он ее и пальцем не трогает!

– Продолжайте твердить себе это, и тогда, может статься, вы в это поверите. А лучше разуйте глаза и узрите правду! – Ветер взметнул его длинные волосы. В ухе Хантера блеснула золотая серьга. Джадд подумал, что редко видел его таким. Хантера буквально трясло от негодования. – Он заставляет ее плужить в этом магазине от зари до зари. Она смеет делать лишь то, что он ей позволяет. Он хамит ей в присутствии покупателей. Она имеет право отлучаться из магазина лишь трижды в день на пятнадцать минут. Вы желали для своей дочери такой участи?

– Ты ничего толком не знаешь, а берешься судить всех и каждого.

– Я знаю достаточно. Меня вы без конца стараетесь унизить и запугать, но ведь я вовсе не уверен в том, что я ваш сын. А Донна-то уж во всяком случае точно ваша дочь. Законная! Неужели вам ее не жаль?

– Не желаю слышать от тебя ничего подобного!

– Вам следует услышать об этом наконец. А от кого, не имеет значения. Проснитесь, черт возьми! Он избивает ее!

Оливер не шелохнулся. Он упрямо сжал губы и произнес:

– Ничего подобного он себе никогда не позволяет! Он вполне достойный человек, наш Мэтью. Он – сын Эмери. Разве кому-нибудь может прийти в голову, что сын Эмери станет избивать свою жену?

Хантер невесело усмехнулся.

– Сын Эмери, говорите? Так вот, этот сын вашего Эмери не только лупит свою жену почем зря, но и вовсю ухлестывает за женой другого сына Эмери, своего брата. – Оливер метнул на него грозный взгляд, но Хантер как ни в чем не бывало продолжал: – Но, по правде говоря, этой новости уже столько лет, что она того и гляди окочурится от старости. По-вашему, почему Мэтью так долго не женился? Потому что еще в колледже втюрился в Джоан Пиквик и все эти годы сох по ней. Беда в том, что Монти его опередил.

– Заткнись, паршивец!

– Джоан залетела, они спешно поженились, а потом завели еще четверых ребятишек. К тому времени Монти постарел и обрюзг, а Мэтью дождался-таки своей очереди.

– Заткнись, щенок!

– Он был еще хоть куда, и ему не пришлось долго уламывать Джоан. И знаете, как он теперь проводит свободное время? Или трахается с ней, или ездит вокруг да около на своей колымаге, мечтая о том, как он будет с ней трахаться, или напивается в стельку. Удивляюсь, как еще он до сих пор не свалился в какой-нибудь овраг!

Джадд слушал их перебранку, в то же время следя за ходом работ в карьере. Вдруг, вцепившись обеими руками в перила ограждения, он перегнулся вниз и пронзительно закричал:

– Э-эй, Мэйсон! Отойди в сторону! Отодвинься! – Он жестом показал рабочему, находившемуся внизу, что тот находится в опасной зоне. – Да толкните же его кто-нибудь, Господи Боже! Ему ведь оторвет руку этой глыбой! – крикнул он еще громче и, перепрыгнув через перила, устремился к вагонетке, чтобы спуститься вниз.

Фрэнки Мэйсон был одним из новых рабочих, которых Джадд нанял совсем недавно. Электрик по специальности, Фрэнки был довольно хилым и щуплым на вид. Джадд взял его на работу лишь потому, что тот очень нуждался в заработке и был готов выполнять все, что ему скажут. Но Джадда не оставляла тревога о том, как он, привыкший иметь дело с тоненькими проводами, справится с их громоздким и небезопасным оборудованием. Каждый рабочий карьера должен был обладать целым набором определенных качеств и умений, помогавших избегать несчастных случаев. Самыми важными из них считались периферийное зрение, ясное представление обо всех звеньях рабочего процесса, а также некое шестое чувство, которое порой спасало многих из них от серьезных увечий. У Фрэнки всего этого не было и в помине.

Сев в вагонетку, Джадд надел на голову защитный шлем, формой и цветом напоминавший половинку апельсина. Лишь только он нажал кнопку на щитке, и вагонетка плавно тронулась, как на сидение рядом с ним плюхнулся Хантер.

– Зря ты нанял Фрэнки Мэйсона, Джадд!

Джадд твердил себе то же самое, но как было отказать человеку, который так нуждался в работе?

– У него детишки, Хантер. На пособие ему не прожить.

– Ну так поставь его на обработку гранита, – посоветовал Хантер, глядя вниз. – А еще лучше, пусть-ка освоит граверные работы. Нужда в гравировщиках растет день ото дня. Гэйтор и Хал не справятся вдвоем со всем объемом работ.

Джадду понравилась идея Хантера, хотя подобное решение проблемы и означало, что им не удастся добиться немедленной отдачи от труда Фрэнки. Художником он не был, но Джадд надеялся, что обучение не займет у него много времени. В этом виде работ то, что он никогда не был каменотесом и имел дело лишь с маломерными предметами, должно пойти ему на пользу, а не во вред.

– Это ты здорово придумал! – сказал он Хантеру.

Тот, глядя вниз, пробормотал:

– Я часто сюда спускаюсь.

– Ты не мог бы внимательнее следить за ними, Хантер? Последнее время здесь творится что-то невообразимое. Мы расширили фронт работ, но техника безопасности стала ни к черту. Я говорю не о Фрэнки, он-то совсем еще не имеет опыта, но ведь и другие стали вести себя как-то уж больно беспечно. Если ничего не изменится, кого-нибудь рано или поздно заденет глыбой! Эй, Мерфи! – крикнул он, перекрывая шум работавшего компрессора. Вагонетка опустилась на дно карьера. – Позови сюда Спрингера! Пусть работает в паре с Мэйсоном! – И они с Хантером направились в глубь шахты.

Через две недели он спускался в шахту, бормоча что-то себе под нос. Челси не могла расслышать его слов, но поняла по выражению его лица, что он чем-то недоволен. Они находились в Канкамауге, карьере, где работы начались сравнительно недавно. Челси хотелось своими глазами взглянуть на гранит цвета лаванды с вкраплениями слюды, которые поблескивали под лучами неяркого октябрьского солнца.

Предрассветные заморозки покрыли траву серебристым инеем, который еще не успел растаять. Окрестные холмы были расцвечены ярчайшими красками осени. К полудню, как правило, становилось заметно теплее, но все же Челси теперь редко выходила из дома без теплого свитера или жакета.

В тот день на ней были джинсы, пуловер и рубашка из толстой хлопчатобумажной ткани.

– Что-нибудь не так? – спросила она Джадда.

– Кабель крепится к крюкам, которые забивают в отверстия, просверленные в глыбах. Они вставляют слишком много крюков. Равновесие нарушается. – И он спустился по следующей лестнице, которая вела к очередному уступу. Всех лестниц было множество и, взглянув вниз, Челси вспомнила виденные в детстве кинофильмы о жизни индейцев юго-запада.

Она сказала Хантеру:

– Я хочу побывать на дне карьера.

– Учти, ему это может не понравиться!

Но Челси уже приняла решение.

Взяв из рук Хантера защитный шлем, она быстро преодолела первую из лестниц. Джадд к этому времени был уже глубоко внизу.

Следующая лестница оказалась шире первой. Она едва успела поставить ногу на первую из ступеней, как Хантер схватил ее за запястье. Она изумленно вскинула голову. Ей показалось странным не то, что он хочет остановить ее, а то, что он, так ненавидящий физические контакты с людьми, прикоснулся к ней.

– Там опасно!

– Но я ненадолго. Я хочу посмотреть, как они там работают.

Точнее было бы сказать, что она хочет посмотреть, как там работает Джадд. И просто побыть около него. Он излучал уверенность, надежность и какое-то особое тепло, которого Челси в последнее время очень недоставало. Он не пытался возобновить их связь с того самого дня, когда узнал о ее беременности, и Челси не решилась бы упрекнуть его в этом. В ее стремлении хоть недолго побыть рядом с ним не было ничего сексуального. Ей просто очень хотелось увидеть, как и в какой обстановке он работает.

Она спускалась все ниже, с непривычки медленно переставляя ноги с одной ступени на другую. Ствол шахты был прорублен в глубине довольно высокой горы, и холодный октябрьский ветер, проникая сюда, вздымал ее широкий пуловер, то и дело надувая его, точно парус. Холод пронизал ее до костей. Она стала двигаться быстрее, надеясь, что на дне шахты сможет согреться. Внезапно снизу послышался душераздирающий крик, за ним последовал грохот падения какого-то тяжелого предмета. Удар был столь силен, что лестница под ногами Челси качнулась, и она в испуге схватилась рукой за деревянные перила. На несколько мгновений все стихло, но потом своды шахты огласились взволнованными криками. Оборудование было остановлено, и Челси, наклонившись вниз, увидела, что все бывшие в этот момент в шахте столпились возле огромного валуна, который, как она поняла, сорвался с тросов.

Она с замирающим сердцем искала глазами Джадда, но с высоты ей были видны только защитные шлемы, и она могла лишь беззвучно молиться, чтобы пострадавшим оказался не он. Не колеблясь ни минуты, она бросилась вниз, слыша над собой топот ног Хантера. Догнав ее уже внизу, он тряхнул ее за локоть и бросился вперед.

– Оставайся здесь! – прокричал он на бегу. Челси устремилась вслед за ним. Он подбежал к собравшимся у глыбы и стал пробираться вперед, расталкивая всех локтями. Челси не отставала. Увидев двух человек, лежавших возле гранитного валуна, она резко остановилась и на мгновение словно оцепенела. Одним из них был Джадд, в другом она узнала рабочего, сверлившего отверстия в глыбах. Увидев, что Джадд шевельнулся, она не смогла сдержать вздох облегчения. Но стоило ему немного отодвинуться в сторону, как глазам ее представилось ужасное зрелище: нога рабочего-каменотеса находилась под гигантским валуном. Челси при виде этого едва не сделалось дурно, но она справилась с собой и продолжала со страхом и отчаянием наблюдать за происходящим.

Джадд, пошатываясь, поднялся на ноги и начал отдавать распоряжения растерявшимся рабочим и бригадирам. Не прошло и нескольких секунд, как один из них осторожно приподнял голову и плечи пострадавшего, который потерял сознание от шока, другой взбирался в кабину подъемного крана. Хантер, стоя на лестнице, бурил отверстие в средней части глыбы, еще несколько человек прилаживали тросы к крюкам, торчавшим из разных сторон валуна. Огромная дрель в руках Хантера оглушительно визжала, вгрызаясь в твердый гранит. Он налег на нее всем телом. По лицу его струился пот. Закончив бурение, он ввел в отверстие крюк и, убедившись, что тот закреплен надежно, соскочил с лестницы.

Крановщик подцепил тросы своим мощным краном и стал поднимать глыбу. Она оторвалась от земли и повисла в воздухе. Джадд и несколько рабочих осторожно передвинули пострадавшего.

Его левая нога представляла собой кровавое месиво. Никто из мужчин, поддерживавших его голову и плечи, не осмелился прикоснуться к ней, чтобы не причинить ему еще больших страданий. В этот момент он очнулся, и его пронзительный крик эхом отозвался под сводами шахты. У Челси мучительно сжалось сердце. Никогда прежде она не видела ничего подобного. Больше всего ее угнетало сознание собственного бессилия.

Тем временем вокруг происходило движение. Оно не носило характера беспорядочной суеты, как это обычно бывает при дорожных столкновениях. Все действия рабочих были четки, слаженны и осмысленны. Подобные происшествия не были редкостью в их профессии, недаром считавшейся одной из самых опасных.

Они переговаривались между собой приглушенными голосами, звук которых доходил до Челси, все еще не оправившейся от потрясения, словно откуда-то издалека.

– Смитти сейчас подгонит грузовик к подножию холма.

– Срочно в больницу…

– Ближайшая в другом городе. Неблизко.

– На носилки, осторожнее, осторожнее…

– О Господи! Моя нога!..

– Потерпи чуток, Венделл, дружище!..

Носилки несли восемь человек – по одному спереди и сзади и по трое с боков. Преодолев все лестничные марши, они вышли на склон горы и принялись неторопливо спускаться вниз. Среди них были Джадд и Хантер. Челси держалась в нескольких шагах позади них. Рядом с ней шагали еще несколько рабочих.

Венделл протяжно, жалобно стонал. Остальные старались подбодрить его. Лица всех свидетелей происшествия были бледны, на ходу они отрывисто переговаривались между собой.

– Чертова глыба не была уравновешена!

– Кран стал поднимать слишком рано…

– Крючья повылетали…

– Петля сорвалась. Я видел…

– Где же Смитти, черт возьми?

– Какого черта она здесь болтается?

Последний из возгласов привлек внимание Джадда. Он оглянулся и только теперь увидел Челси. На лице его мелькнуло удивление, затем он нахмурился и резко мотнул головой в сторону, давая ей понять, что она должна немедленно уйти. Но Челси не собиралась повиноваться ему. Он нетерпеливо повторил свой жест. Челси отвернулась.

– Хантер! – крикнул Джадд, хотя тот находился возле него. – Уведи ее отсюда!

Рабочие возобновили прерванные разговоры, темой которых стала теперь Челси.

– Только бабы нам здесь не хватало…

– Совсем совесть потеряла…

– Шляется, где ей заблагорассудится…

– Беременная, а туда же…

Внезапно перед ней возник Хантер и загородил ей дорогу.

– Я пойду с ними! – решительно заявила она. Но он отрицательно покачал головой.

Челси метнулась вправо, затем влево, и наконец ей удалось увернуться от его рук. Она побежала вдогонку за носилками.

Они спустились к подножию горы как раз в тот момент, когда из-за ближайшего холма вынырнул грузовик. Челси наблюдала, как носилки с раненным Венделлом подняли на борт и бережно опустили на кровать, находившуюся внутри крытого кузова. Из раздавленной ноги обильно текла кровь. Желая убедиться, что положение его не безнадежно, Челси отыскала глазами Джадда, но лицо его, бледное и осунувшееся, поразило ее мрачным, даже каким-то скорбным выражением. Тут только она заметила, что его левая рука залита кровью. Поначалу она решила, что это кровь Венделла, но тут он покачнулся и схватился за ручку кабины грузовика, чтобы не упасть.

– О Боже! – воскликнула она и бросилась вперед, но Хантер остановил ее, обхватив за плечи и развернув лицом к себе.

– С ним ничего страшного не случилось! – заверил он ее. – И с Венделлом, даст Бог, все обойдется.

Челси попыталась высвободиться.

– Я поеду с ними в грузовике. Пусти меня!

– Я отвезу тебя.

– Я хочу…

– Мы доберемся туда раньше, чем они, Челси! Где ты оставила машину?

– Там, у подножия горы. С другой стороны.

– Тогда побежали!

Грузовик, взревев мотором, скрылся из вида. Челси и Хантер со всех ног бросились к противоположному склону горы.

Челси бежала впереди, надеясь, что Хантер последует ее примеру и увеличит скорость.

– Что с ним? – спросила она, когда он поравнялся с ней.

– Крюк соскочил и впился ему в плечо. Док Саммерс заштопает его лучше некуда.

– Он истекает кровью!

– Проклятый крюк вошел глубоко…

– Как ты думаешь, он не разорвал ему сухожилия или какие-нибудь важные сосуды?

Хантер посмотрел ей в глаза, затем взгляд его скользнул по ее животу.

– Думаю, тебе не о чем беспокоиться, – ответил он. В памяти Челси всплыло все то, что происходило до того, как она увидела окровавленную руку Джадда.

Они заметили, что она беременна. Ее тайна отныне перестала быть тайной.

– Это не от Джадда, – сказала она Хантеру, хватая ртом воздух. Ей почему-то казалось, что он должен об этом знать.

– Правда?

– Правда.

– Но по времени все сходится. Вы же стали путаться в июле.

– Нет. Да и теперь между нами уже все кончено. Но забеременела я еще в Балтиморе.

– Какая ты, однако, шустрая!

– Не думай, что я сплю с несколькими одновременно! Это случилось, когда я еще не знала Джадда. Хантер, а что же будет с Венделлом?

– Может потерять ногу.

Теперь Хантер бежал впереди нее. Челси двигалась с трудом, ей не хватало дыхания, ноги ее начали слабеть.

– Он из недавно нанятых рабочих?

– Нет. Он у нас работает пятнадцать лет. Впереди показалась машина Челси. Добежав до нее, она обеими руками оперлась о капот, переводя дыхание.

– Дай мне ключи, – попросил Хантер.

Она передала их ему и без сил опустилась на сидение.

– Скажи, в местной больнице хорошие условия? Хантер нажал на педаль газа, и машина тронулась.

– Если они не смогут сами сделать все, что требуется, док Саммерс так и скажет. На него можно положиться.

– А на чем он специализируется?

– На всем. Он же ведь единственный врач в городе, и ему приходится заниматься всем подряд – накладывать швы, вправлять переломы, принимать роды. – Он отвел взгляд от дороги и еще раз пристально посмотрел на ее живот. – Вот так дела! – Он издал довольный смешок. – Представляю, как им это понравится.

– Кому?

– Да всем. Всему Норвич Нотчу. – Он снова хихикнул и помотал головой. – Это, доложу я тебе, будет скандал с большой буквы!

– Да брось ты, Хантер. Какой там скандал? Ведь мы не в средневековье. Сейчас, что ни говори, девяностые годы двадцатого века.

– Неважно. Это Норвич Нотч.

– Женщины имеют обыкновение время от времени рожать детей!

– Но только не те, кого в городе все знают и кто при этом не замужем! – Он искоса взглянул на нее и спросил. – Я правильно понял? Ты одинока?

– Будь я замужем, разве я стала бы заниматься любовью с Джаддом?!

– Я спросил. Ты не ответила.

– Я не замужем.

Хантер выехал на скоростную магистраль. Машина мчалась как стрела. Некоторое время они ехали молча. Челси вспоминала Джадда, его окровавленную руку. Тревога за него не оставляла ее ни на минуту.

– Кто-нибудь сможет остановить кровотечение, пока они доберутся до больницы?

– Конечно. Это ведь не впервые.

Челси видела несколько зарубцевавшихся шрамов на теле Джадда. Но они давно зажили, тогда как…

– Так кто же отец твоего ребенка? – спросил Хантер.

– Один человек из Балтимора.

– И он не хочет на тебе жениться?

– Я не хочу выходить за него. Вернее, я бы не стала его женой, даже если бы он сделал мне предложение. Но сейчас об этом и речи не идет. Он не так давно женился на другой. И вполне счастлив с ней.

– Шустрый парень, нечего сказать!

Челси посмотрела в окно. Впереди них ехал большой контейнеровоз. Хантер просигналил, и громоздкая машина дала им дорогу. «Патфайндер» снова набрал скорость.

– Когда же мы, наконец, доберемся дотуда?

– Минут через пять.

– Почему же у вас нет кареты скорой помощи?

– Потому что наш город не может себе этого позволить. Не по карману.

Челси бил озноб. Она засунула озябшие руки под мышки и сжалась в комок.

– Так ты собираешься одна воспитывать ребенка?

– Угу.

– А что ты ему скажешь, когда он спросит тебя, кто его папаша?

– Я скажу ему, кто его папаша. – Челси решила ни в коем случае не скрывать от своего ребенка правды. Она пережила столько тяжелых минут, оттого что не знала, кто ее родители. Но задолго до того, как ее сын или дочь вырастет и начнет задавать вопросы, она расскажет обо всем Карлу. Им с Хейли придется как-то примениться к сложившейся ситуации.

– Вот это правильно! – воскликнул Хантер, одобрительно кивнув. Он умолк, думая о чем-то своем, но через несколько мгновений заговорил снова. – Моя мать не хотела мне этого говорить, сколько я ее ни просил. Я считаю, что скрывать от детей, кто их родители, несправедливо.

– Я согласна.

Он искоса взглянул на нее.

– Ты тоже думала об этом?

– Еще бы! Все время!

– А ты не пыталась представить себе, что на это скажет твой ребенок?

– И до сих пор не прекратила попыток, – ответила Челси. Но у нее не было сил продолжать разговор на эту тяжелую тему. Мысли ее были заняты Джаддом. – Когда же, наконец, мы приедем в больницу? И где их грузовик? – спросила она.

– Сейчас, уже совсем скоро! – уверил ее Хантер.

– Ты не мог бы ехать быстрее?

Хантер, удивленно взглянув на нее, прибавил скорость.

– Ты первая, кто меня об этом попросил. И первая, кто добровольно пустил меня за руль своей машины.

– Знаешь, сейчас я гораздо больше доверяю тебе, чем себе самой, – призналась Челси. Она взглянула на часы и спросила: – Да где же они? Не могли же они настолько опередить нас!

– Вот за этим поворотом мы их и нагоним, – невозмутимо ответил Хантер. Машина резко свернула, взвизгнули тормоза, и впереди показался грузовик компании "Плам Гранит".

Челси не сводила взгляда с крытого кузова, внутри которого находился сейчас Джадд.

– Может быть, он потерял сознание, истекая кровью?

– Не беспокойся ты так! Все с ним будет в порядке, вот увидишь! – Хантер подождал, пока они разминутся со встречной машиной, и пошел на обгон грузовика. Бросив взгляд на Челси, он спросил: – Так вот почему тебя замутило тогда на мотоцикле?

– Угу.

– А какой у тебя срок?

– Пять месяцев.

– Никогда бы не подумал. Ты такая тоненькая!

Но Челси не казалась себе тоненькой. Она чувствовала, что изрядно прибавила в весе.

– Это все из-за одежды. Она скрадывает и живот, и полноту бедер.

– В городе все решат, что у тебя гораздо меньший срок. И что ты беременна от Джадда, а если и не от него, так от кого-то из здешних. В Норвич Нотче такие дела обсуждаются на самом высоком уровне. Так что готовься!

– А на кого указывала молва, когда твоя мать была беременна тобой?

– Я не знаю. Но зато когда она погибла, злые языки обвинили в этом меня. А я был так мал и глуп, что долгое время верил этому. Забавно, ты не находишь?

Челси вгляделась в его лицо, стараясь обнаружить на нем следы волнения или негодования, но оно оставалось бесстрастным. А может быть, она была так поглощена мыслями о Джадде, что утратила способность видеть очевидное…

– Ты правда верил в это? – тихо спросила она. Хантер кивнул.

– Ну да! Думал, что я убил ее. Что больше не смогу смотреть людям в глаза. И никто не попытался выяснить, как все произошло на самом деле, помочь мне, снять с меня это чудовищное обвинение. Никто, кроме Джадда.

На сей раз Челси не надо было долго вглядываться в его глаза, чтобы заметить, как он взволнован. Упоминание имени Джадда лишь всколыхнуло тревогу, которой была охвачена ее душа после происшествия в карьере. Но слова Хантера о том, что лишь Джадд помог ему избавиться от несправедливого обвинения, всколыхнули в ее сознании массу вопросов и предположений. Она очень хотела бы расспросить Хантера, как все это происходило, но они уже въехали в городок, миновали его центральную часть и проезжали по маленькому горбатому мостику, за которым на зеленой лужайке виднелось небольшое здание, построенное в викторианском стиле и занимаемое местной больницей. – Сейчас мы предупредим их, чтобы к приезду грузовика с ранеными док и сестры были готовы к операциям, – невозмутимо произнес Хантер.

Челси пришлось отложить разговор с Хантером на потом.

Когда грузовик подъехал к зданию больницы, Нейл Саммерс и четыре медсестры спустились к входной двери.

Нейлу достаточно было одного взгляда на ногу Венделла, чтобы определить, насколько тяжела травма, полученная им в шахте. Он приказал одной из сестер связаться с больницей в Конкорде, а сам оказал больному лишь самую неотложную помощь: он срезал ботинок с раздробленной ступни снова впавшего в забытье Венделла, ввел ему обезболивающее и сделал все что мог для остановки кровотечения. Через несколько минут прибыла машина скорой помощи из Адамс Фоллса, и Венделла повезли в Конкорд.

Теперь настала очередь Джадда.

Челси и Хантер попросили Нейла позволить им присутствовать в операционной, и он нехотя согласился. Они отошли в дальний угол просторной светлой комнаты и молча наблюдали за происходящим.

Джадд лежал на операционном столе, и для Челси одного этого было достаточно, чтобы испытать к нему мучительную жалость. Ведь он был таким сильным, энергичным человеком! Теперь же его загорелая кожа на обнаженном до пояса теле казалась серовато-желтой. Он согнул одну ногу в колене, закрыл глаза и сжал руки в кулаки. Челси почти физически ощущала, какую сильную боль он сейчас испытывает. Медсестра протерла его раненую руку дезинфицирующим раствором. Глубокая, зияющая рана находилась в области предплечья. Из нее продолжала сочиться кровь, которая успела пропитать весь верх его джинсов. Понимая, что это произошло не теперь, а по дороге в больницу или скорее всего еще в шахте при переноске Венделла, Челси тем не менее с трудом сдержалась, чтобы не начать торопить доктора Саммерса. Ей казалось, что еще несколько мгновений, и Джадд умрет или потеряет сознание.

Ей самой едва не сделалось дурно. Джадд открыл глаза и, увидев ее, через силу улыбнулся.

– Ничего страшного, – тихо произнес он. – Со мной все будет в порядке!

Но Челси не могла быть в этом уверена. Она знала, что если его мышцы и сухожилия серьезно повреждены и не будут в самое ближайшее время тщательнейшим образом восстановлены, он может остаться инвалидом на всю жизнь.

Нейл, войдя в операционную, склонился над Джаддом и присвистнул.

– Как это тебе удалось, старый ты медведь? – спросил он Джадда, набирая в огромный шприц какую-то жидкость из флакона.

– Что вы собираетесь делать? – спросила Челси.

– Я сделаю ему местную анестезию и потом заштопаю эту царапину. – Он насмешливо взглянул на нее и спросил: – Вас это устроит?

– Вы уверены, что с рукой у него будет все в порядке?

– Я ни в коем случае не могу пообещать вам сделать ее лучше, чем она была, – усмехнулся Нейл. Но, чувствуя, что ему не удалось успокоить Челси, он добавил: – Неужели вы думаете, что я рискнул бы погубить звезду моей собственной баскетбольной команды?! Ведь я ее менеджер. Вы этого не знали?

– Эй ты, трубадур! – охрипшим голосом воскликнул Джадд. – Хватит трепаться и морочить даме голову! Возьмись, наконец, за эту чертову руку! Зашей ее или оторви к чертям собачьим, потому что она болит немилосердно!

– Когда я займусь ею, ты еще не то запоешь! – дружелюбно предупредил его Нейл, вонзая в его предплечье иглу.

Тело Джадда дернулось, и он закусил губу. Но это был лишь первый из серии обезболивающих уколов. Джадд морщился, бормотал ругательства, жмурился от боли. К тому моменту, когда Нейл Саммерс принялся зашивать рану, его обнаженная грудь блестела от пота.

Бездействие начало угнетать Челси. Она неслышными шагами подошла к столу и сжала ладонями здоровую руку Джадда, бессильно свесившуюся вниз. Но отсюда ей было видно все, чем неторопливо и искусно занимался Нейл Саммерс.

Она не ожидала, что это произведет на нее такое сильное впечатление. Тело ее покрылось холодным потом, в операционной внезапно сделалось темно. Джадд что-то произнес, но она не разобрала его слов. Они звучали откуда-то издалека.

– Она сейчас упадет, Хантер! Держи ее!

Челси уже не слышала этих слов и не чувствовала, как руки Хантера подхватили ее, как он поднял ее и уложил на кушетку. Она потеряла сознание.

– Я никогда не думала, что со мной такое случится, – смущенно произнесла она через несколько минут, едва успев прийти в себя.

Хантер издал что-то вроде презрительно-недоверчивого смешка, на которые он был большим мастером.

Медсестра положила ей на лоб смоченное ледяной водой полотенце.

– Некоторым делается худо при виде крови.

– Клянусь вам, раньше со мной такого не случалось. Но уж очень все это страшно! Мне кажется, я видела кость! – Голос ее дрогнул. Вспомнив о том, что пришлось ей увидеть на операционном столе, она вновь почувствовала дурноту. Комната начала кружиться перед ее глазами. Челси прижала полотенце ко лбу и глубоко вздохнула.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Нейл, отодвигая рукой занавеску, отделявшую маленькую каморку, где она лежала, от операционной.

– Спасибо, хорошо.

– Она беременна, – сказал Хантер.

– Я знаю. Оставьте нас с ней наедине. И пойдите постерегите этого разбойника, а то как бы он не удрал. Ведь я с ним еще не закончил!

Челси попыталась сесть, но рука Нейла опустилась ей на плечо, прижав его к подушке.

– Идите же к Джадду! – взмолилась она. – Я уже в полном порядке, уверяю вас!

– Ш-ш-ш! – он взял ее за запястье и сосредоточенно считал пульс. Челси чувствовала себя ужасно глупо. Она втянула голову в плечи и снова сказала:

– Мне не нужна никакая помощь! Я в порядке!

– Вы беременны, – ответил он таким назидательным тоном, словно поставил тяжелый диагноз. Но уголки его губ при этом слегка дернулись вверх, а глаза лучились смехом.

Уже совсем другим тоном он спросил, кладя руку ей на живот:

– Какой у вас срок?

– Пять месяцев.

– Я хочу послушать вашего ребенка.

– Мы оба здоровы, Нейл! Идите к Джадду, ради Бога!

Но Нейл уже вооружился стетоскопом. Через мгновение, приподняв край ее пуловера, он стал внимательно слушать сердцебиение плода. Челси затаила дыхание.

– Крепкий малыш! – удовлетворенно произнес он наконец.

– Дайте и мне послушать, – робко попросила она, не в силах побороть искушения. Он с улыбкой передал ей стетоскоп. Сначала в ушах Челси раздался лишь смутный гул, затем она отчетливо уловила удары крохотного сердечка. Глаза ее заблестели от едва сдерживаемых слез. Она с неохотой передала Нейлу инструмент и одернула пуловер.

Нейл помог ей сесть и тихо спросил:

– Где вы думаете рожать? Здесь или в Балтиморе?

– Здесь. В Болдербруке.

– Тогда я рекомендовал бы вам обратиться к нашей местной повивальной бабке. Она занимается своим ремеслом с тех пор, как шестнадцатилетней девчонкой начала помогать своей матери, опытной повитухе. Тому уже лет сорок. У нее легкая рука.

Если бы Нейл взялся измерить ее пульс в этот момент, у него были бы все основания для тревоги: сердце Челси так быстро, тревожно забилось, что ей стало трудно дышать. Да, она и в самом деле была бы рада встретиться с местной повитухой. Она давно мечтала об этой встрече. Ей следовало о многом порасспросить почтенную особу, и далеко не все из этих вопросов имели отношение к ее будущим родам.

Но сейчас ей предстояло вернуться в операционную к Джадду.