ГЛАВА VI

– Партнерство? – переспросил Карл, когда Челси вечером того же дня рассказала ему о предложении Иеремии.

– Я займусь сбытом и дам деньги на модернизацию оборудования. Их дело – вовремя поставлять гранит, – объяснила она. – На таких условиях мы будем работать один год. Через год та сторона, что не сможет выполнить условия договора, должна продать свою часть бизнеса партнеру.

Карл только что вернулся из сквош-клуба и не успел переодеться, но даже в своей широкой футболке и спортивных штанах он выглядел как всегда подтянутым. Она никогда не видела его другим, это было у него в крови, подумала Челси, ей нравилось, что Карл в любое время мог переключаться на дела.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь "не сможет выполнить условия договора"? – спросил он настороженно.

– Я сказала, что смогу обеспечить столько заказов, что у них не хватит камня. Они не поверили.

– Это что, спор? Кто выиграет, тот получит компанию?

– Выкупит компанию, – уточнила она.

Челси не была наивной дурочкой в финансовых делах. Хотя временами она с безразличием относилась к своим доходам, но за расходами следила всегда строго и сейчас не собиралась выбрасывать деньги на ветер, даже из-за Норвич Нотча.

– Оливер не хочет продавать компанию ни на каких условиях. Если я не смогу выполнить свои обязательства, он останется владельцем "Плам Гранит".

– В таком случае как он будет рассчитываться с тобой?

– Одно из двух: или он возьмет кредит за пределами штата, или найдет третье лицо, которое выкупит мою часть дела.

Как представлялось Челси, в течение долгого года она сможет многое узнать о городе и тайне своего рождения. В конце концов, через год она просто может умыть руки и оставить Норвич Нотч в покое.

– Дело обещает быть выгодным. Одно время компания процветала. Нам обоим известно, что спрос на гранит опять растет. Чтобы возродить компанию, нужны связи, которые есть у меня.

– Какие связи? Ты – архитектор. И что будет с "Харпер, Кейн и Ку"?

– С "Харпер, Кейн и Ку" все в порядке. Я не намерена оставлять фирму. Несколько часов в неделю, потраченных на другое дело, не повлияют на ход моей собственной работы.

– Несколько часов? – В глазах Карла появилась печаль. – Челси, то, о чем ты говоришь, займет больше чем несколько часов в неделю. Ты же хочешь взяться за сбыт продукции растущего предприятия. Компании для этого создают специальные отделы с огромным количеством штатных сотрудников.

Челси не видела здесь никаких проблем. По сравнению с другими "Плам Гранит" была небольшой компанией. От самой Челси требовалось только вовремя связаться по телефону с заказчиком.

– Ты говорил когда-то, будто дела у нас пошли так хорошо, что у меня хватило бы времени и на мужа, и на ребенка. В чем же разница?

– Ты не видишь разницы? Разница в том, что муж и ребенок – это твоя семья. Они – те люди, которые дарят тебе подарки на день рождения или Рождество. Они – те, кто гордится твоими успехами, а ты радуешься их успехам. Они – те, кто любит тебя. Боже мой, как ты можешь сравнивать это с гранитной компанией?!

Челси почувствовала себя беспомощной. Все, что говорил Карл, имело смысл, он всегда очень трезво относился к жизни.

И все же другая Челси отказывалась прислушаться к его словам и, не желая ничего знать, отчаянно стремилась в Норвич Нотч.

– О Карл! – взмолилась Челси. – Это нельзя сравнивать. Ты совсем не понимаешь меня. Предложение Оливера – это шанс, а ты говоришь совсем о другом.

Карл повернулся, чтобы уйти, но, сделав несколько шагов, остановился на ступенях в фойе.

Положив руку на колонну, он пристально посмотрел на Челси и сказал:

– Может, человеческое счастье для тебя – иллюзия?

– Зачем ты так?

– Ты заставляешь меня так говорить. Ты провела половину своей жизни с человеком и допускаешь, что так будет и дальше, но жизнь не всегда складывается как нам хочется и часто бывает несправедливой. Может быть, семейное счастье, поцелуи, подарки ко дню рождения затем и существуют, чтобы мы не чувствовали себя одиноко, если, конечно, что-нибудь другое не заполнит нашу жизнь.

– О Карл! – Челси готова была разрыдаться, не находя нужных слов.

Карл был дорогим и близким ей человеком, но насколько дорогим и близким? Челси подумала о любовном треугольнике, в который неожиданно попали она, Карл и Норвич Нотч. Иногда ее сердце принадлежало только Карлу, а временами, когда Карл казался ей жестоким и ревнивым, она отвергала его. Меньше всего на свете Челси хотела причинить ему боль. Он был ее самым лучшим другом во всем мире.

Она подошла к нему, встала за его спиной и тихо сказала:

– Я должна довести дело до конца, иначе не смогу двигаться дальше.

– В каком направлении? Кем ты станешь после всех своих дел в этом городе?

– Я стану собой, – она почесала его спину так, как он любил, – и буду знать себя лучше.

– А что мне прикажешь делать все это время?

– Потерпи.

У Карла вырвался легкий стон. Она повернула его к себе, положила руки ему на плечи и поцеловала в губы.

– Я люблю тебя, Карл.

Он недоверчиво посмотрел на нее.

– Я люблю тебя, – повторила она. – Все, что происходит в Норвич Нотче, не должно тревожить тебя.

Глаза Карла все так же выражали сомнение. Тогда она обняла его за шею и поцеловала еще раз. Наконец она почувствовала, что Карл отвечает ей.

Потом он вздохнул:

– Ты не должна бросать меня одного.

– Меня не было всего один день.

– С шести утра и до десяти вечера. Слишком долго. Мне хорошо, когда ты рядом.

После убедительного совета Оливера убираться ко всем чертям ей было особенно приятно слышать слова Карла. Кто, кроме него, мог с такой нежностью прикасаться к ней?

Челси поцеловала его еще раз. Он погладил ее волосы и поцеловал в ответ. Она видела, как внутри него разгорается огонь, его руки ласкали все ее тело. Она, не сопротивляясь, отдалась горячим, дурманящим волнам. Ему было знакомо ее тело, а ей – прикосновения его рук. Все правильно, сказала она себе, это давно должно было случиться.

Он увлек ее в спальню и раздел. Близость между двумя любящими друг друга людьми – что могло быть естественнее? Только им пришлось, может быть, слишком долго ждать ее.

Она повторяла себе снова и снова, пока он целовал и ласкал ее: "Это правильно, это хорошо, это нормально", целуя и лаская его в ответ. Когда он вошел в нее, она подумала о том, как долго они знают друг друга, как переплелись их жизни, как их родители мечтали, чтобы они были вместе. Карл был энергичен. Она гладила его тело, его руки, его напряженную спину. Когда он обессилел, она улыбнулась ему в плечо.

Челси не испытала полного удовлетворения, но когда Карл предложил ей продолжить, она покачала головой и сказала:

– В следующий раз.

У Челси был очень эмоционально насыщенный день. Она чувствовала себя усталой, но сон еще долго не приходил к ней.


Все следующие дни Челси часто задумывалась над тем, что произошло между ней и Карлом. Ее не мучила совесть, Челси не считала, что они совершили нечто аморальное. Все было прекрасно.

Как раз в этом и заключалась проблема. Секс, который казался «прекрасным», не был захватывающим. Такая любовь не заставляла краснеть, и от воспоминания о ней не замирало сердце. О таких объятиях не хотелось шептаться с утра за завтраком, и, конечно же, они не могли бы укрепить их пошатнувшиеся в последнее время взаимоотношения. Ей не хотелось бы испытать подобное еще раз.

Челси не знала, как ей поступить. "Выходи замуж за Карла", – шептал слабый внутренний голос. Этого хотели и Кевин, и Том, и Сесил Харпер, и сам Карл.

Но хотела ли этого она? Между ними не было настоящей любви. Семья, ребенок и заботливый Карл в роли мужа – все это казалось заманчивым, но перспектива провести с ним всю оставшуюся жизнь ужасала Челси. Карл нравился ей, но только и всего.


Пока Челси разбиралась в своих переживаниях, Боб Махони и Иеремия Уипп оформили ее партнерство с Оливером Пламом. Партнерство требовало времени и денег, и ей нужны были твердые гарантии. В противном случае она просто не подписала бы договор. Когда все уже было почти улажено, позвонил Кевин и пригласил ее на ужин. Челси с радостью согласилась, ей была дорога малейшая возможность восстановить их прежние взаимоотношения.

Он поцеловал ее и спросил, как идут дела. Челси воспрянула духом: все было так, как в прежние времена, когда Эбби была еще жива. Затем Кевин сказал, что продал дом, и радость ее померкла.

– Какой мне был смысл оставаться в нем одному? – пояснил он. – Зачем мне занимать столько места?

Челси не могла поверить, что теперь их дом принадлежал другим людям. Она любила дом своего детства, как любила его Эбби.

– Но это же наш родной, тихий и уютный дом!

– Это был наш дом, когда ты и мама жили в нем, а теперь это просто место, которое требует больших расходов, – сказал Кевин, причем его логика ужасно напоминала логику Карла. – Да и я почти не жил там последнее время.

Челси знала об этом. Кевин постоянно находился в разъездах, а с тех пор, как они в доме жили все вместе, прошли годы. Но все же это был их родной дом, дом ее детства. Она не могла даже вообразить кого-нибудь чужого в его стенах.

– Его купил помощник сенатора, переезжающий сюда из Чикаго. У него шестеро детей и достаточно денег для того, чтобы дом не остался без присмотра.

Слова Кевина не принесли ей облегчения. Чувство потери было горьким. Он мог бы предупредить ее заранее, мог поделиться своими планами. Ведь он – ее отец, и это – их дом.

– Все вышло очень удачно. Могло бы пройти еще несколько лет, пока нам не предложили бы такую сумму. Между прочим, все деньги – твои.

Челси отшатнулась:

– Мне они не нужны.

– Не отказывай мне, – настаивал Кевин. – Дом принадлежал твоей матери.

– И она оставила его тебе, – сказала Челси. – Все вырученные деньги принадлежат тебе. Я не хочу их.

– Почему ты злишься?

– Я не злюсь. Мне грустно. Я любила наш дом.

– Не настолько, чтобы остаться в нем.

– Я уже не маленькая девочка. Я не могу жить с родителями.

– Все верно. И теперь, когда одного из них уже нет, кто, по-твоему, должен занимать все эти пятнадцать комнат? Ты ведь даже не спрашивала о нем в последнее время.

Челси аккуратно разглаживала салфетку на своих коленях, избегая взгляда отца. Она не могла объяснить себе, почему так расстроилась: ведь это действительно был обыкновенный дом и она не так уж часто приезжала туда за последние годы.

– Я решил уйти из больницы в конце года, – сказал Кевин.

Во второй раз с начала ужина Челси почувствовала себя ошеломленной.

Кевин грустно улыбнулся:

– Ты и не предполагала, что когда-нибудь я стану старым? Мне шестьдесят восемь, Челси. В моих руках нет прежней твердости. Мои ассистенты часто выполняют за меня почти всю работу. Я хочу быть честным перед собой и принял решение уйти. В больнице есть люди, достойные занять мое место.

Челси молчала, пытаясь осознать его слова.

– Я не могу себе представить тебя без твоей работы, как и приходящим ночевать в другой дом.

Кевин потряс лед в бокале и одним глотком выпил остаток скотча.

– Времена меняются. Жизнь не стоит на месте. Мне повезло во многом. У меня хорошее здоровье. Мне предложили прочесть цикл лекций, я побываю в замечательных местах, встречу интересных людей, отдохну, наконец. Может быть, мне тогда будет не так больно вспоминать об Эбби.

"А как же я? – хотела спросить Челси. – Разве ты не будешь скучать по мне?" Она вспомнила, что сама только что ответила на свой вопрос. Она была уже не маленькой девочкой. У нее была своя жизнь, у Кевина – своя, она видела, что Кевин смирился с этим. Он выглядел сильно постаревшим. Совсем не таким, каким она его помнила во время болезни Эбби.

– Я совсем потеряю тебя, если ты будешь уезжать надолго, – печально произнесла Челси.

– У тебя хватает забот. У тебя ведь есть Карл. Челси опять опустила глаза. Ей надо было сказать отцу все с самого начала.

– Я не уверена, что у меня с ним что-нибудь получится.

– Почему? – спросил Кевин, в его голосе впервые за весь вечер послышалось уже знакомое ей раздражение.

Челси представила себе Кевина в операционной, аккуратно зашивающего разорванную ткань своей жизни. Но как только он заканчивал, шов снова и снова расходился.

– Не знаю. Мне кажется, у нас не получится. Ничего определенного, просто предчувствие.

– Я считал, вы давно живете вместе.

– Нет.

Они каждый день виделись на работе и часто ужинали вместе. Но на той первой ночи все и закончилось.

– Бога ради, что опять случилось? – сердито спросил Кевин.

Она видела, как растет его раздражение. Кроме того, известия об уходе с работы и продаже дома так неожиданно свалились на нее, что Челси не выдержала:

– Я не люблю Карла. По крайней мере люблю не так, чтобы выйти за него замуж. Он тоже меня так не любит. Мы пытались, хотели найти в наших отношениях то, чего не было. Ни твои, ни Тома или Сесил слова или желания здесь не могут ничего изменить.

Лицо Кевина налилось краской.

– Ты обвиняешь нас?

– Нет, но я знаю, что вы все хотели нашего брака. Может быть, поэтому мы так долго разбирались в наших отношениях. – Она устало вздохнула. – Между нами ничего нет и не было. – Потом, успокоившись, она не без иронии заметила: – Нам остается только признаться в этом друг другу.

Кевин сердито смотрел мимо нее.

– Ты хочешь, чтобы я вышла замуж за Карла лишь для того, чтобы стать замужней женщиной? – спросила она в отчаянии. – Мы оба очень быстро разочаруемся.

– Неправда, вы подходящая пара.

– Совсем не такая пара, как вы с мамой. Я хочу такой же любви, какая была у вас. Разве это так уж плохо?

Но Кевин не слушал. Ее комплимент мог порадовать его в другое время, но только не сейчас. Он ушел в себя, поглощенный одной мыслью.

– Все хорошо, но тебе уже не двадцать два года, а тридцать семь. Твои возможности ограничены. Карл – один из немногих порядочных мужчин, которые еще не женились и не имеют детей. – Кевин замолчал и укоризненно посмотрел на Челси. – Если бы у тебя были дети, ты бы смогла жить в старом доме. Мне кажется, я и продал его, потому что в глубине души знал, что тебе он никогда не потребуется. Ты слишком занята собой. И теперь еще твоя новая выдумка с этим городом в Нью-Гемпшире. Если тебе так нужен дом, почему бы не присмотреть что-нибудь подходящее там?

Чувствуя, как сжалось ее горло, Челси умоляюще прошептала:

– Мне не нужен дом в Нью-Гемпшире. Давай не будем ссориться из-за этого, папа.

– В этом вся беда, Челси. Поэтому у тебя ничего не получается с Карлом. Ты стала одержимой этим городом.

– Неправда, – затрясла головой Челси.

– Ты покупаешь там дело.

– Скорее вкладываю деньги в дело.

– Которое не стоит выеденного яйца, как я понял со слов Карла. Он сказал мне, что ты теперь только об этом и говоришь.

– Все совсем не так, – запротестовала Челси. – Я специально стараюсь не разговаривать с Карлом на эту тему. Не понимаю, зачем он солгал тебе. – Она прикоснулась к его руке: – Я всего лишь вкладываю деньги. Карл не захотел присоединиться ко мне. И я не могу его заставить. Договор заключен только на год. Я никогда прежде не занималась таким бизнесом, и мне он интересен так же, как и тебе будет интересна твоя новая жизнь после ухода из больницы.

– У тебя есть профессия.

– Мне хочется большего.

– Тебе всегда чего-то не хватало. В этом-то вся и беда.

– Может, ты и прав. Значит, я такая, и если после стольких лет Карл решил, что это ему во мне не нравится, то это его трудности.

– И твои тоже. Ты теряешь время. Она затрясла головой:

– У меня все нормально, все нормально. Кевин посмотрел на нее с такой грустью, что ей захотелось заплакать, вздохнул и сказал:

– Мне бы хотелось этому поверить, но я переживаю за тебя, Челси.

– Не надо. Пожалуйста. Я в порядке.

– Если бы твоя мать была жива, все было бы совсем по-другому.

– У меня все нормально, правда. Мне нравится моя работа и все, чем я занимаюсь. Жаль, что я не могу объяснить тебе это.

Очень многое изменилось между ними после смерти Эбби. Возможно, многое она выдумала сама. Как и в случае с Махлерами, Эбби была связующим звеном между ней и отцом. Звено исчезло, и отец перестал понимать дочь. Челси подозревала, что Кевин нарочно отгораживался от всего, что напоминало ему Эбби, включая и ее.

Она вдруг почувствовала себя одинокой, брошенной и никому не нужной.

Следующим утром Челси, как обычно, встретилась с Сидрой. Они бежали по дождливой неуютной улице, и на сердце у Челси было так же тоскливо и неуютно.

– Он предлагал мне взять деньги за дом, как будто давал взятку за свою свободу. Я отказалась от денег, сказала, чтобы он оставил их себе. Тогда он сказал, что отдаст деньги Махлерам. И он знал, что я этого не вынесла бы.

Сидра хихикнула, поправив на бегу свою вымокшую бейсбольную кепку.

– Я разве не говорила тебе, что они хотели выкупить у меня перстень? – спросила Челси. – Предлагали огромную сумму.

– Ну а ты?

– Ни за что. Это ведь мамин перстень. Если бы у меня так же, как у них, не было ничего святого, то я бы купила гранитную компанию на их деньги. Они получили бы хорошую пощечину, когда узнали бы, что я родилась там.

Сидра ухмыльнулась:

– Похоже на сюжет из книги.

– Но они не получат перстень. Для меня он бесценен.

– Думаешь, они успокоятся?

– Хотелось бы верить, но…

Челси не успела договорить – проезжавшая мимо машина обдала их с ног до головы грязью из лужи. Сидра показала ей палец вдогонку и выругалась. Челси вытирала грязь с лица.

– Вот гад! – Сидра продолжала поносить исчезнувший автомобиль.

Челси сжала ее мокрую руку:

– Он уже уехал. Не сбивай дыхание.

– Даже не остановился, чтобы извиниться!

Челси поправила хвостик волос, выбившийся из-под ее кепки, стряхнув с него дождевую воду.

– Может, он даже не заметил, что натворил.

– Нельзя все прощать.

– Нельзя, но глупо тратить свои нервы на ничтожество, которое сидело в машине, когда в жизни происходят вещи поважнее. Знаешь, Сидра, в последние дни я вся как на иголках. Видишь? – Челси указала пальцем на свой подбородок. – Я уже забыла, когда последний раз у меня были прыщи.

Сидра подошла ближе:

– Не вижу никаких прыщей.

– Поверь, они там есть.

– Ты сама их себе придумываешь.

– А просыпаться по пять раз за ночь – тоже моя выдумка? У меня задерживаются месячные.

Челси кивнула в сторону дороги и побежала вперед. Сидра пристроилась рядом.

– Я тоже часто просыпаюсь по ночам. Лежу с закрытыми глазами, готовая отдать все на свете, чтобы обнять большого, горячего и сильного мужчину, а когда я понимаю, что обнимать мне некого, то хуже моей тоски и придумать ничего нельзя. Это просто ад.

Челси вспомнила о Джадде Стриттере и уже собралась рассказать о нем Сидре, но вовремя спохватилась. Чем больше она думала о нем, тем больше он казался ей глупой выдумкой.

– А ты о чем думаешь, просыпаясь среди ночи? – спросила Сидра.

– О Карле, о библиотеке, которую проектирую, о Норвич Нотче. Об отце и маме, о доме. О "Плам Гранит". И о ключе, конечно. Я сказала тебе, что показывала его эксперту?

Сидра с любопытством посмотрела на нее:

– Узнала что-нибудь новое?

– Она сказала, что ключ уникальный и, по всей вероятности, сделан в Италии.

– Дай объявление, – спустя несколько минут посоветовала Сидра.

– Хм?

– Объявление в местной газете. Может, кто-нибудь и откликнется.

Челси уже рассматривала такую возможность. Не все, разумеется, читают местные газеты от первой до последней страницы. Но ведь есть ежемесячные издания и специальные журналы для тех, кто ищет своих близких или хочет продать разные диковинки. Ее ключ безусловно, был диковинкой.

– Челси?

– Хм?

– Я о другом.

– О чем другом?

– О твоих месячных. На сколько дней они задерживаются?

Челси сконцентрировала свое внимание на том, как шлепают ее кроссовки по мокрому асфальту.

– На несколько дней.

– О, это ерунда.

Ерунда, если не считать, что у Челси никогда не было задержек, тем более не на день или два, а на целую неделю. Она не раз проверяла по календарю, считая и пересчитывая дни, пытаясь убедить себя, что ошиблась. Но ошибки быть не могло.

– Тебя это беспокоит? – спросила Сидра.

– Да нет, в общем. Столько дел навалилось, а тут еще и это, – ответила Челси, чувствуя на себе взгляд Сидры.

– Ты беспокоишься. – Сидра уже не спрашивала. – Думаешь, ты беременна?

Челси вспомнила не-такую-уж-и-восхитительную ночь с Карлом. Она почти не придавала ей значения – такое у них случилось всего лишь один раз. И хотя начало месяца было подходящим сроком для зачатия, она не могла поверить, что забеременела. Но Челси понимала, что задержка не была простой случайностью после того, как она провела единственную ночь с мужчиной за последние три года.

– Я не знаю, – наконец сказала она и сама поняла, что допускает такую возможность.

– Ну наконец-то вы решились. – Сидра сбилась с дыхания от возбуждения. – Черт побери, почему ты мне сразу не сказала?

– Потому что, черт побери, это не твое дело.

Сидра сразу умолкла.

– Эй, прости меня. – Челси подбежала ближе и дотронулась до ее руки. – Я слегка нервничаю в последнее время.

Немного помолчав, Сидра смягчилась:

– По-моему, ты не в восторге от него.

– Ты угадала.

– Я знала, что так и будет. Ты тоже знала, потому и ждала так долго, можешь мне поверить.

Челси согласно кивнула.

– Ты ведь не собираешься выходить за него?

– Нет.

– Даже если беременна?

– Нет.

Выйти замуж из-за ребенка было бы еще большей нелепостью, чем выйти замуж по настоятельным просьбам родителей.

– Челс?

– Хм?

– А как вы?..

Не сбавляя темпа, Челси стряхнула воду с рукавов своей ветровки.

– Не спрашивай.

– Ты никак не предохранялась?

Челси красноречиво посмотрела на нее:

– Ты на редкость проницательна.

Тот самый слабый голос внутри Челси, который мучил ее всю прошедшую неделю, вполне мог оказаться голосом Сидры.

– Мы не договаривались заранее, все получилось само собой, – сказала Челси резко. – Мы не были готовы.

– Вы же взрослые люди!

– Даже взрослые люди иногда срываются.

Сидра согласилась.

– Что ты теперь собираешься делать?

– Я не думаю, что беременна.

– Почему бы тебе не сдать анализы?

Они свернули на свою улицу, приближаясь к клубу здоровья.

– Потому что я не думаю, что беременна.

– Сколько тебе потребуется времени, чтобы убедиться в этом?

– Подожду еще один день.

– А потом?

– Потом начну беспокоиться.


К первому июня договор с "Плам Гранит" лежал на столе у Боба Махони. Оливер Плам, озабоченный получением обещанных денег, уже подписал все бумаги. Оставалась только подпись Челси.

Она не торопилась, и причиной был не Карл или Кевин, а ее собственная неуверенность.

Челси была беременна, что и подтвердил ее врач. Внешне она пока никак не изменилась, но, когда она думала, что внутри у нее живет маленький ребеночек, ее голова шла кругом.

Она не знала, как ей быть с Карлом. И она не знала, как ей быть с Норвич Нотчем. Беременность не входила в ее планы.

Об аборте не могло быть и речи. Челси сама была приемным ребенком, и мысль о том, что она может оборвать еще не начавшуюся жизнь, приводила ее в ужас. Несмотря на все свои душевные терзания, она все яснее понимала, что хочет иметь ребенка. Еще недавно ей и в голову не пришла бы такая мысль. Более безвыходное положение и представить себе было трудно – теперь она отчетливо сознавала, что не любит Карла, – и все же она хотела ребенка. Он был плоть от ее плоти. Она хотела его.

– Если ты хочешь ребенка, какого дьявола ты тут разбегалась? – спросила Сидра, останавливаясь.

Челси тоже остановилась.

– Доктор мне разрешил. Правда. Я его спрашивала.

– Ты случайно ничего не перепутала? – скептически взглянула на нее Сидра.

– Я хочу этого ребенка и не собираюсь как-нибудь навредить ему. Но мне нужно бегать, я заряжаюсь энергией на целый день.

Челси кивнула в сторону дороги и побежала вперед. Через квартал Сидра восстановила дыхание и мечтательно произнесла:

– Ребеночек, вот так так.

Челси понимала Сидру. Все эти годы, когда у ее друзей росли дети, она была для них деловой женщиной, «тетенькой», которая приносила подарки, учила рисовать, щекотала животики, а потом уходила. Челси не могла представить себя с малышом на руках.

– Трудно поверить, да?

– Очень.

– Но я смогу. Я смогу воспитать его. У меня хватит средств, и работа этому не помеха.

– А гранитная компания и все остальное?

– Я справлюсь.

– Что они подумают, когда твой живот уже нельзя будет скрыть?

– Подумают, что я беременна.

– Ты же знаешь, что я имею в виду. Насколько я поняла, там люди с весьма консервативными взглядами.

– Ну тогда они будут шокированы. В свое время ее настоящая мать могла шокировать их тем же, подумала Челси. История повторяется точь-в-точь.

– Твой отец тоже будет шокирован.

– И да, и нет. – Челси уже много раз представляла себе реакцию Кевина. – Он будет разочарован, но он знает, что я способна преподносить всякие сюрпризы, и поэтому он отнесется к этой новости спокойно. А когда он узнает, что ребенок от Карла, наверное, даже злиться не будет. Но когда я скажу ему, что не собираюсь замуж…

Ее голос дрогнул. У Кевина может случиться сердечный приступ, но как бы ей ни было жалко его, здесь она ничего не могла изменить. Брак с Карлом связал бы ее по рукам и ногам. Казалось бы, то же самое она должна чувствовать и по отношению к ребенку, но у нее не было такого чувства. Ребенок будет ее, она сможет взять его с собой, куда бы ни пошла, чем бы ни занималась. В этом отношении Челси была похожа на Хейли Смарт.

– А что ты скажешь Карлу? – спросила Сидра.

– Что замуж за него не выйду.

– А если он захочет ребенка?

– Он сможет его видеть.

– Ну а если он будет настаивать на совместной опеке?

– Он сможет видеть его столько, сколько пожелает.

– Но это не совсем то же самое.

– Я не соглашусь на совместную опеку, – заявила Челси. – Ребенок будет только мой.

– У тебя ведь не было родственников?

– Не-а.

Сидра бежала рядом.

– Здесь есть скрытая мотивация.

– Да?

– Все мои коллеги назвали бы это феноменом "бессознательного Я". Ты захотела стать беременной подсознательно.

Гипотеза была весьма интересная, но Челси не верила в нее, хотя исключить ее полностью не могла. Она очень быстро освоилась в новой для себя ситуации и уже нисколько не расстраивалась из-за беременности.

– А как ты посоветуешь мне поступить?

– Я считаю, тебе стоит как можно скорее поговорить с Карлом, по возможности используя все свое красноречие.

Встретив утром Карла, Челси первым делом поинтересовалась, не могли бы они сходить поужинать куда-нибудь после работы.

– Ничего не получится, – ответил он. – Сегодня вечером у меня назначена встреча с Дж. Д. Хендерсоном. Не знаю, насколько она затянется, мне бы не хотелось его торопить. Он один из тех клиентов, которые не скупятся на затраты.

Он уже упоминал об этой встрече раньше, но Челси совсем забыла о ней. Будь у нее другой характер, она бы предложила позавтракать вместе. Но Челси и в лучшие времена не была расположена к серьезным беседам по утрам, тем более сейчас.

– Тогда завтра вечером?

– Договорились.

Так было решено, или, во всяком случае, она так считала. Весь день у нее все валилось из рук, Челси не могла больше ни о чем думать – ей нужно было все рассказать Карлу. Она знала, что Карл вернется в офис после встречи с Хендерсоном, он всегда возвращался и делал для себя пометки, чтобы не забыть даже мельчайших деталей делового разговора. Она отправилась туда к девяти вечера, надеясь застать его за работой или, если он еще не пришел, подождать его.

Еще в середине холла она заметила свет в его кабинете.

В предчувствии нелегкого разговора сердце ее гулко забилось. Она тихо подошла к его двери и в ужасе остановилась на пороге. В комнате находились Карл и Хейли, причем оба были почти совсем раздеты.

Потрясенная, она попятилась, но Карл заметил ее.

– О Господи! – услышала она и, вся сжавшись, прислонилась к стене в коридоре.

До нее доносились приглушенные ругательства, звуки торопливых движений, затем Карл выскочил из кабинета и застыл на месте, увидев ее. Его наспех застегнутая рубашка не была заправлена в брюки, лицо покрылось красными пятнами.

За все годы их дружбы Челси никогда не видела его таким. Карл был совершенно чужим, и это поразило ее еще больше.

Он поднял руки, ожидая, что она накинется на него. Но этого не произошло, и он опустил их и беспомощно пожал плечами. Его глаза молили о прощении.

– Крыса, – прошептала Челси, чувствуя себя преданной, – ты просто крыса!

Он нервно оглянулся в сторону кабинета, снова повернулся к ней лицом и сунул руки в карманы брюк.

Она почувствовала, как засосало у нее под ложечкой.

– И как долго вы… – запнулась она, проглотив комок в горле.

– Недолго, ты же знала об этом.

– Я думала, у вас все закончилось.

– Почти закончилось.

Почти. Она вспомнила их ночь и ощутила, как подступает к ее горлу приступ тошноты.

– Как ты это объяснишь мне?

– Я всегда говорил, что она мне не подходит. Но с тобой всегда не хватало чего-то такого, что было у нее.

Челси как будто получила удар в живот. Не имело значения, что она собиралась сказать Карлу. Не имело значения, что она не хотела выходить за него замуж, так же как и то, что всякий разговор с ним терял теперь смысл. Она еще любила Карла как друга. И в ней жил его ребенок. Подумав о том, что он встречался с другой женщиной в то же самое время, когда они впервые стали близки, Челси почувствовала себя облитой грязью.

Повернувшись, она пробежала почти половину холла, но около приемной поняла, что было бы глупо поддаваться своим эмоциям в такой ситуации. Правда была на ее стороне. Все это время, когда они пытались разобраться в своих отношениях, она была верна ему. Теперь, после всего что она увидела, у Карла не могло быть никакого права на ребенка.

Он подбежал и остановился позади нее:

– Прости, Челс. Я, правда, жалею, что все так вышло. Я не хотел сделать тебе больно.

Она повернулась, чтобы взглянуть ему в лицо.

– Я не хотел, – настаивал он. – Поверь, я нисколько не обманывал тебя, когда говорил о нашем браке тогда, после смерти Эбби, и в эти последние месяцы. Я люблю тебя, Челси, но ты была права, помнишь, когда сказала в первый раз, что, может, между нами и не было никогда настоящей любви. Тогда я не согласился с тобой потому, что, черт возьми, у нас было столько причин, чтобы пожениться. Они и сейчас есть, но среди них нет самой главной.

Челси прекрасно понимала, о чем говорил Карл, но продолжала молчать. Карл изворачивался перед ней, чувствуя свою вину. Правда, так беспощадно обнажившаяся перед ней, тем не менее принесла ей странное удовлетворение.

Удовлетворение начало исчезать, когда она увидела, что Карлу тоже больно.

– Очень долго я совсем не встречался с Хейли. Потом у нас с тобой все как-то разладилось, что-то мешало нам решить все до конца в наших отношениях. Ты уехала в Норвич Нотч. Ты поехала туда потому, что знала – что-то было не в порядке между нами. По той же самой причине и я стал вновь встречаться с Хейли.

– Ты говорил, что она слишком необычна для тебя.

– Да, необычна, – он замолчал, и Челси чуть не вскрикнула, когда тень идиотской улыбки промелькнула на его лице, – но это так захватывает.

Челси вспомнила, как Карл говорил ей, что его будто по голове ударили, когда он находился рядом с Хейли, и как она предположила, что это была страсть. Она не стала напоминать ему об этом, теперь у нее было в избытке доказательств. Именно страсти не было между ней и Карлом. Той страсти, которую он нашел с Хейли. По правде сказать, она не могла винить его в этом.

– Я хотел сказать тебе сразу, Челс, но все не находил подходящего времени. Я постоянно чувствовал давление со стороны моих родителей, со стороны Кевина, и даже я сам старался убедить себя, что должен жениться на тебе. Я хотел рассказать тебе о Хейли еще в прошлом месяце, когда ты вернулась из Норвич Нотча, но ты начала целовать меня, и я подумал, что, может быть, между нами все пойдет на лад.

Получалось, что Челси сама затащила его в постель, когда на уме у него была одна Хейли.

– Почему ты не остановил меня? – крикнула Челси в замешательстве, чувствуя себя совершенной дурой.

– Потому что я тоже этого хотел, – крикнул он в ответ. – Ты – привлекательная женщина, и у меня не возникло никаких проблем с тобой. Но тебе не понравилось, да и я сам, кроме физического удовлетворения, ничего не получил. У нас с тобой не было интереса, что ли, – он махнул рукой, подыскивая нужные слова, – эмоциональной полноты, возбуждения наконец. Или я не прав? – спросил он тоном человека, который знает ответ и хочет услышать от собеседника лишь подтверждение своих слов.

– Ты прав, Карл, – тихо сказала Челси.

– Ну вот, а с Хейли у меня все совсем по-другому. Извини, конечно, если тебе неприятно слышать мои слова, но мы должны хоть раз быть честными до конца. Мы никогда не подходили друг другу. Ты совсем иначе смотришь на семью и детей, но когда ты по-настоящему задумаешься об этом, легко найдешь кого-нибудь и получше меня. Где бы ты ни появлялась, на тебя все обращают внимание. Тебе нужно будет только намекнуть, и тебя завалят предложениями. А между тем ты можешь разыскивать своих родственников, если, конечно, это так необходимо для тебя. Знаешь, я женюсь на Хейли. – Из всех его сумбурных признаний Челси услышала только последнюю фразу. Она не почувствовали ни боли, ни даже злости. Как ни странно, ей стало легче. – Я еще ничего не сказал своим родителям, – продолжал Карл, – теперь, когда тебе все известно, я скажу им. Хейли, разумеется, не ты. Они ведь и слышать не хотят ни о ком, кроме тебя. Но у них нет выбора. У Хейли будет ребенок от меня.

– Хейли беременна?

– Предположительно, да, – сказал он с гордостью. – Еще рано обращаться к врачу, но она уже сделала домашний тест. Если мы поженимся в эту субботу, никто ничего не заподозрит.

Челси еще раз судорожно вздохнула, ей не хватало воздуха.

– А если она вовсе не беременна? Что если это просто ловушка?

Его гордость сменилась негодованием:

– О какой ловушке ты говоришь?! Она любит меня. Как ты вообще могла так подумать о ней?!

Внезапно Челси пришла в ярость:

– Я могу думать как угодно, в зависимости от обстоятельств. Что, по-твоему, я сейчас должна думать? Что ты прыгал из ее кровати в мою или из моей – в ее, а потом обратно?

Мысль об этом больно кольнула ее сердце, она не хотела верить, что Карл способен на такое.

– Когда я был с тобой, я ни разу не встречался с Хейли. Все началось лишь после того, когда я окончательно понял, что мы разные люди.

Челси была благодарна Карлу хотя бы за его откровенность, но силы совсем оставили ее. Она прислонилась к стене.

– С тобой все в порядке? – спросил Карл заботливо, но сейчас ей было не до его дружеского участия. Челси была выбита из колеи, так же как после смерти матери, только теперь ей не на кого было опереться. Кевин продал дом и собирался уехать неизвестно куда после ухода из больницы. Карл хотел жениться на Хейли.

– Челси?

Она кивнула.

– Я беспокоюсь за тебя.

Челси постаралась улыбнуться.

– Мы ведь по-прежнему друзья, да?

Она опять кивнула.

– И деловые партнеры, – добавил он. – Ты всегда можешь рассчитывать на меня, Челс. Всю вину перед родителями я возьму на себя. Они любили тебя и всегда будут любить.

Челси почувствовала пустоту внутри себя, такую внезапную и безысходную, что постаралась крепче сжать свои руки.

– Я… Мне нужно домой, – сказала она. Оттолкнувшись от стены, она направилась к лифту.

– Увидимся утром? – нервно спросил Карл. Челси, не оглядываясь, кивнула и махнула рукой. Она ощущала себя разбитой и смертельно уставшей. Она хотела только добраться до дома и лечь спать.


На следующий день Челси проснулась только в десять утра. Не торопясь выпив на кухне свои обычные две чашки кофе, она решила, что бросит эту привычку. Она приняла душ, оделась и отправилась в офис Боба Махони. В полдень она подписала все необходимые бумаги и стала партнером в компании "Плам Гранит". К часу дня она уже была в своем кабинете в офисе "Харпер, Кейн и Ку", обзванивая клиентов и приводя в порядок бумаги и мысли.

В пять вечера она вернулась домой с двумя переполненными документацией портфелями, тремя набитыми до отказа папками для бумаг и целой кипой банковских счетов. В шесть часов утра Челси сидела в своей машине, направляясь на север, в Норвич Нотч.

Загрузка...