Свадебное путешествие

3

Бен Вилсон положил в камин четыре аккуратно расколотых полена, подвинул их медной кочергой на жаркие угли, потом откинулся на спинку кресла, наблюдая, как язычки пламени с треском побежали по древесине. Бревенчатый дом обогревался массивным кирпичным камином. Таких больших каминов Бен больше ни у кого не встречал. Что ж, наконец-то он построил себе дом, о каком мечтал всегда, настоящую холостяцкую берлогу. Жизнь, полная скитаний, осталась позади. И вот теперь, спустя пять лет, он понимал, что все сделал правильно.

Сидя в удобном кресле из темно-коричневой кожи, он с удовольствием оглядывался вокруг: книжные полки, занимавшие три стены, вьющиеся комнатные растения, полка, уставленная старинными оловянными кружками, стена с гравюрами Анселя Адамса, на которых изображены заснеженные пейзажи Йосемитского национального парка. Гончий пес — Иван Грозный — устроился возле ног хозяина, свернувшись клубком и наслаждаясь теплом.

Мысли Бена возвращались к недавнему происшествию, к женщине по имени Джулия Максвелл, которая едва не отправила его под арест. К матери Кристи. Той самой Кристи, умной и прелестной девчушки, что в последние два-три года частенько навещала его во время каникул.

— Я просто без ума от сада и от цветов, — любила повторять она. — Вот только устраивать что-нибудь у нас на участке нет смысла, потому что мама собирается продавать дом. И я ее понимаю. Ей необходимо начать новую жизнь где-нибудь в другом месте.

Джулия Максвелл, подумалось ему, весьма интересная женщина. Красивая, живая, с удивительными темно-синими глазами и тонкими чертами лица, светящимися искренностью. В ее глазах застыла печаль — и не удивительно, ведь прошло всего два года после смерти ее мужа. И все-таки невольно Бену подумалось, а не получится ли у них чего-нибудь. Он усмехнулся, поскольку сознавал, что его огромная и неуклюжая фигура редко кому нравится с первого взгляда. Настоящий медведь. И даже вторая и третья встречи мало что меняют. И все-таки, когда люди знакомятся с ним ближе, многие уже не замечают ни его густой бороды, ни горы мышц и массивной фигуры.

Может, так произойдет и с Джулией?

Он завороженно уставился на потрескивающие поленья и позволил себе помечтать о том, как неплохо было бы иметь возле себя такую милую и привлекательную женщину, как Джулия Максвелл. Что ж, мечтать никто не может запретить.

Интуиция подсказывала ему, что она по какой-то причине терпеть его не может. Но в ближайшие месяцы им суждено видеться достаточно часто — чаще, чем предполагает Джулия.

Она ведь и не догадывается, что Кристи уговорила его помочь привести в порядок участок возле дома номер 134 по Камелот-роуд. И ему придется очень часто в течение всего лета появляться во дворе Джулии.

Он медленно улыбнулся.

— Ну, Иван, вот что я тебе скажу. Если она даст согласие на эту свадьбу в саду, то интересное у нас получится лето.

В ответ пес фыркнул с видом крайнего пренебрежения.

— Вам не кажется, что вся идея слегка попахивает БЕЗУМИЕМ?

— Три порции коктейля «Маргарита», — сказала Эйприл Таннер, урожденная Максвелл, официанту в гигантском золоченом мексиканском сомбреро и с поясом, какие носят к югу от границы. — Моей матери, пожалуй, лучше двойную.

— Нет, не нужно. — Джулия отмахнулась от предложения дочери и попыталась взять в свои руки контроль над разговором. Все происходило уже в следующее воскресенье, когда они отмечали тридцатилетие старшей дочери Эйприл в ресторане «Тореадор». Эйприл и Бетани решили явиться в ресторан без своих семейств, так что за столом оказалась Джулия и две ее белокурые дочери, очень похожие на Джея. Кристи же не смогла приехать из колледжа.

— Кристи большая чудачка, ма, — заявила Бетани. — Зачем заключать брак на лужайке позади дома? Разве нормальные люди так поступают?

— Не забывай, что она твоя сестра. — Джулия откинулась на спинку псевдоиспанского стула и заставила себя держаться спокойно. — Все не так уж и безумно. Признаюсь, поначалу меня это ошеломило, но потом мы решили, что нашему отцу понравилась бы эта идея.

Эйприл и Бетани помолчали. В глубине зала звучала зажигательная мексиканская мелодия, при звуках мариачи хотелось вскочить с места и плясать вокруг декоративных сомбреро.

— Ведь подумайте, — продолжала Джулия, — если Кристи удастся осуществить свой замысел — а она собирается копаться в земле все лето, — тогда получится завершающий грандиозный прием в доме, где вы все росли.

— Так ты и в самом деле собираешься продать дом? — недоверчиво спросила Эйприл.

— Определенно. Я понимаю, что вас это огорчит, однако для меня так будет лучше.

— Пожалуй, ты права. — Бетани взяла большой ломоть тако и обмакнула его в зеленоватую зальзу. — Память о папе витает там повсюду. Вероятно, у тебя такое ощущение, что живешь рядом с призраком. И когда ты отделаешься от громадного дома, то сможешь ездить куда угодно, как тебе всегда хотелось.

— Мы вовсе не хотим вмешиваться, — произнесла Эйприл. — Ма, я понимаю, тебе могло показаться, что мы настроены против планов Кристи…

— Мы вовсе не против, только опасаемся, что все может закончиться полным фиаско. — Бетани замолчала и улыбнулась, когда прибыли порции «Маргарита» — маленькие, запотевшие от холода рюмки с крупицами соли на ободке. — Ах, как замечательно отмечать дни рождения в ресторане.

— Особенно в тех случаях, когда мужья остаются дома с детьми. — Эйприл широко улыбнулась, ее лицо преобразилось и стало похоже на весенний солнечный день после долгой дождливой недели. Даже странно, насколько похожи между собой Эйприл и Бетани, и это при совершенно разных характерах. У Эйприл он беспокойный, а Бетани считается в семье официальным миротворцем. Только Кристи, темноволосая и высокая, походит на мать.

— Наконец-то мы можем отдохнуть от детей, — согласилась Бетани. — Это просто божественно.

— Не знаю, — нахмурилась Джулия. — А мне бы хотелось отпраздновать вместе с ними. Так приятно видеть своих внучек. И их пап тоже.

— Ну, сегодня праздную день рождения я, и сделала так, как хотелось мне. — На лице у Эйприл все еще сияла счастливая улыбка. — Пусть хоть в этот раз поедят дома арахисовое масло и желе!

— Кстати, — заметила Бетани, — Дэниел интересуется историей о том, как ты вызывала полицию, ма.

— Откуда ему известно об этом?

— Из сообщений о происшествиях, которые он всегда слушает. В них упомянули о вторжении незнакомца в твой дом, а позже сказали, что тревога оказалась ложной, но вот всех захватывающих подробностей мы еще не слышали.

Дочери выжидающе глядели на Джулию.

Джулия рассказала о событиях того злополучного дня, умолчав лишь о своей отчетливой и необъяснимой антипатии к мистеру Бену Вилсону.

— Это тот самый садовник-любитель, которым так восторгалась Кристи? — В голосе Эйприл слышалась легкая насмешка. — Клянусь, она ухитряется откапывать самых невероятных типов. Я всегда говорила, что она совершенно не похожа на нас. Это точно, что она не приемный ребенок, ма?

— Разумеется, — ответила Джулия, слегка нахмурившись.

— Вилсон не такой уж и плохой, — вмешалась Бетани. — Как-то Кристи взяла меня с собой. У него дома просто рай — около двух акров земли, и каждый дюйм возделан так, как… ну… в богатом поместье. Просто потрясающе.

— Я ничего не знаю об этом человеке. — Джулия сделана большой глоток «Маргарита». — Он привез ко мне во двор солнечные часы. Бог знает, что еще они там собираются сделать.

— Солнечные часы? — Эйприл покачала головой. — Какое они имеют отношение ко всему происходящему? Разве это не типично для Кристи?

— Вероятно, Кристи уже сочинила сценарий, — мудро заметила Бетани. — Так что будь готова ко всему, ма.

— Не сомневаюсь, что подружки невесты будут наряжены в одежды друидов, — добавила ее сестра.

— А вместо священника она пригласит какого-нибудь гуру из местной оранжереи.

— Зачем столько сарказма, девочки? — спросила Джулия. — В нем нет никакой необходимости. Свадьба Кристи будет не хуже ваших.

Она сделала еще глоток «Маргарита» и пожалела, что не заказала двойную порцию. Ее терзало множество сомнений, но она не собиралась делиться ими с Эйприл и Бетани.

Да вот к примеру: каким образом они намерены превратить унылую лужайку на заднем дворе в сад? Как справятся с капризной погодой? Ведь сентябрь, как известно, может оказаться либо очень жарким, если устоится «бабье лето», либо наступят преждевременные холода. А если польют дожди?

И что самое непонятное: каким образом Джулия будет общаться с этим человеком, ее соседом — громадным и неуклюжим Беном Вилсоном?

Фигура в темно-коричневом дождевике только что прошлась позади максвелловского участка, а теперь замерла на другой стороне улицы, глядя, как Джулия Максвелл возвращается домой.

Потом она двинулась прочь.