Своя Игра

ГЛАВА 10. У каждого дела запах особый

Сэм Винфорд

— Араж драный, — в сердцах ругнулся мальчишка. — Ну, кто меня за язык-то тянул? Ведь знал же, что с нарханам шутки плохи.

Знал. Но не думал, что этот гад и в самом деле эту урну припрет. Вернее, думал. Но не знал, что так скоро. Араж. Ну, ведь мог же Сэм чуть позже это ляпнуть, когда бы они уже к обрыву подошли или хотя бы на полпути к нему.

— Араж ему в зад. И как я теперь эту махину тащить должен? Да там высоты метра три.

Ширины, впрочем, тоже. И длина соответствующая. И мало того, что этот куб такой огромный, так еще и стеклянный, причем, полностью. И продолговатая щель в одной из сторон. Слишком узкая, чтобы в эту урну можно было что-то бросить. Сэм еле огрызок яблока туда впихнул. И тут же получил в лоб. Этим же огрызком. И в глаз. И в… Насилу нарханов огрызок отогнал. Хотя отогнал — это сильно сказано, огрызок сам отвлекся на какого-то жуликоватого типа бандитской наружности, на свою беду обругавшего и Нарханов угол и всех его жителей.

Сэм же лишь усмехнулся. Огрызок еще научит несчастного родину любить. Ну, и Императора, естественно. Чтоб его аражи сожрали.

— Аааааа. Мама, — завопил Сэм. — Отпусти. Сдаюсь. Ааааа. Охренел, что ли? С такой высоты меня кидать, да еще и вниз головой.

— Ну, дык сам просил, отпустить-то, — пожал плечами нархан, восседающий на плече грозного лохматого аража. — Я ж завсегда к друзьям с поминанием.

— А эту тварь зачем сюда приволок?

— Ишшшшшшшшшшшшшш.

— Этого красавца, я хотел сказать.

— Ну, дык сам просил, — хохотнул Шррррр, поглаживая свой многолапый транспорт. — Я, что ли, его через каждое слово поминал?

— Так я ж… — Винфорд осекся, подозревая, что и эту мысль используют против него, и принялся усиленно думать о предстоящей предвыборной операции.

— Агитации? А какая разница?

Разницу Сэму объяснили быстро. Можно сказать, на лапах. Но потом смилостивились и разрешили отнести урночку к разрушенной башне рядом с обрывом. Понаблюдав, как технарь безуспешно пытается сдвинуть эту махину (даже с Леркиной помощью), вновь смилостивились и вместо ругательств всего лишь показали ему язык.

— Ха, — криво усмехнулся Винфорд, стирая со лба пот. — Да самому-то слабо заставить этого паука урны таскать.

— Это мне-то слабо? — возмущенно взвыл нархан.

И тут же продемонстрировал свои умения — араж дважды обошел куб по кругу, примеряясь, а потом ухватил четырьмя лапами, легко вскинул на спину и резвенько потрусил в сторону башни. Сэму же с Леркой только и оставалось торопливо бежать следом, на ходу продумывая объяснения для Джура и торжественную речь для посетителей башни и подземелий под ней. Общение с Шей'таром не прошло для мальчика даром, и в голову лезла всякая чушь, вроде, удостоверения тупого неудачника… тьфу ты, баловня удачи. Типа, чем больше имен и росписей соберешь на листе бумаги и кинешь ее в стеклянную хрень… урну, естественно, тем большую удачу получишь в жизни. Ну, и в поисках клада может помочь. А ежели не помогло? Ну, дык сам виноват — мало подписей принес, вот удача кому-то другому и досталась.

Эх, опасная все-таки у Айверина профессия. Сэм так замечтался, что не заметил нападения. Вернее, заметил. Когда на него уже напрыгнуло что-то большое, тяжелое и лохматое, повалило на землю и принялось старательно облизывать лицо. Вернее, ухо. Лицо-то было основательно впечатано в пропахшую пылью траву.

— Юнсоль, зараза. Слезь с меня, — выплевывая изо рта траву, прохрипел технарь.

Пес еще пару минут по нему потоптался, весело подскакивая и шмякаясь всеми четырьмя лапами куда придется, что-то звонко пролаял Сэму на ухо и наконец соизволил с него убраться.

— Придурок ушастый, — заявил Винфорд, вставая и отряхиваясь.

— Рртяф-ртяф-ртяф, — отозвался он, растягивая пасть в улыбке.

— Сам ты псих ушастый, — перевел Император, притормаживая свою лошадку. — Шел бы ты на кудыкины горы аражей пасти. И не возводил поклеп на четных благородных магов-эмигрантов.

— Чего? — опешил от такого перевода Сэм.

— Тяфф?

— Бездарь, — снисходительно махнул лапкой кот. — Занялся бы пополнением своего словарного запаса, коли простых слов не понимаешь. Эмигрант — сие есть переселенец.

— Ртяф? — пес куда больше Сэма удивился собственным словам в нарханском исполнении, даже пасть распахнул, вывалив розовый язык, и задумчиво почесал лапой за ухом. К счастью, своим. Большим и лохматым.

— Как ты можешь оскорблять своего товарища, — вдохновенно продолжил нархан, — терпящего несказанные мучения в этом грязном несовершенном теле, кишащем блохами?

— Рррррррр, — отозвался эмигрант, оскалившись и прижав уши к голове.

Сэм же метнул только что вытащенное из-за пазухи изрядно помятое яблоко, пытаясь сбить спесь с самозваного переводчика. Или его самого, на худой конец.

— Эй-ей-ей. Чего творите, безбожники?

— Ырррррррааа, — поддержал мальчика Юнсоль.

— Ага, — возликовал Шррррр. — Я же говорил, блохи. Смотри, как бока ходуном ходят. Это блохи маршируют, шерсть поднимают.

Похоже, поднимать блохи умели не только шерсть, ибо в следующий миг пес, самым непостижимым способом, взметнулся на спину аражу, использовав близлежащий валун в качестве трамплина. К сожалению, пользы сие действие не возымело — истинный переводчик не теряется, даже вися за шкварник в пасти огромной взъерошенной псины, отсутствие породы у которой щедро компенсировалось силой и мощью.

— Юнсоль, брось каку, — велела Кэрлин, прервав вдохновенную речь Императора на полуслове. — Герцогу не положено всякую гадость в рот тянуть.

"Гадость" возмущенно захлопнула рот и так посмотрела на провидицу, что даже Сэм немного струхнул. Но пэри Хорн лишь плечами пожала, загадочно поглядывая на Императора. Ее видение не заставило себя ждать, исполнившись буквально в следующее мгновение. Разозленный араж, изогнув под немыслимым углом лапу, запустил в непродолжительный полет и пса, и болтающегося в его пасти переводчика. На землю, правда, опустился только один — отчаянно махающий лапами нархан исчез еще на полпути, напоследок пригрозив всем страшными карами. Про агитацию, кстати, нархан и в таком положении не забывал — араж, оставшийся без седока, недоуменно тряхнул головой, придержал парой лап стеклянный куб и потрусил на оставшихся шести к своей ему одному видимой цели.

Остальным же не оставалось ничего другого, как отправиться вслед за ним, гадая, какую страшную месть готовит им оскорбленный Император.

— А ты чего тут делаешь? — Камеди почесала пса за ухом. — Герцог, поди, разозлится, когда узнает.

— Ррряф — негодующе вывернулся из-под ее руки маг-эмигрант. — Иррррррр.

Перевести это высказывание, на счастье Юнсоля, было некому — ибо такого количества "р" в имени политического противника Император не простил бы никогда. Но мальчишка-то об этом не знал, продолжая поминать Оппозицию всуе.

— Иррррррр-ррр, рррр, ртяф, ирррррр.

Отчаявшись пробудить в них хоть толику понимания, пес постучал себя лапой по лбу, изображая их умственный уровень, развернулся и вприпрыжку помчался за аражем, добравшимся практически до цели. Овраг, кольцом охватывающий весь Нарханов угол, сочился голубоватым туманом, притягивая зевак. Чего не скажешь об их паучьем носильщике — заметив его, народ так активно ломанулся через мост на ту сторону, что копилка на груди охранника наполнилась в считанные мгновения. Сам он тоже чуть не бросился вслед за удирающими, и лишь страх перед Джуром заставил парня остаться на месте и даже копилочку Сэму подставить.

Эх, надо бы сказать Джуру, чтобы не брал заик в охранники, а то ведь не понять, чего он от них хочет. Интересно, у него волосы дыбом от рождения стоят или как?

Сунутый парню под нос знак ар, впечатлил его не меньше аража, и мост они прошли совершенно бесплатно. Улица встретила Сэма с товарищами кромешной тьмой и прерываемой тяжелым дыханием тишиной. Изредка к дыханию за кустами и заборами добавлялось грозное шиканье, и все вновь смолкало.

А вот ближе к башне было куда оживленнее. Правда, здания с прошлого их посещения претерпели значительные изменения. На самом большом — трехэтажном с вычурными колоннами — сооружении висела мраморная табличка с надписью: "Тайное убежище тайного культа Фу-ты". В окне соседнего дома пестрело подсвеченное магией объявление: "Я записался в культ. А ты?" И даже ветхая кособокая лачуга предлагала билеты в счастливый город Хан-нар.

Хм, а неплохо пэр Джур развернулся. Инициативность и размах налицо, чего не скажешь об оригинальности идей.

— Интересно, а учитель об этом знает? — задумчиво протянула Камеди, подтверждая мысли Сэма.

— Неа, — хихикнула Лерка, — он же все время в библиотеке торчит.

— Вот, — подмигнула ей новая подружка, — а я всегда говорила, что читать вредно.

Араж, не заинтересовавшись культом и не желая приобретать билетов, целеустремленно топал к башне. Урна раскачивалась в такт его шагам, в свете ночных фонарей посверкивая стеклянными боками. Дорогу им никто не заступал — что, впрочем, неудивительно — и вскоре они подошли к башне и обрывающемуся над пропастью старинному мосту. Паук шмякнул урну на гладкую, будто специально для нее предназначенную плиту, некогда сорвавшуюся с верхних этажей башни и кем-то старательно очищенную от травы, устало воздохнул и с громким хлопком растворился в воздухе.

Вертевшийся неподалеку босоногий мальчишка в растянутых штанах на цветных лямках нырнул в пролом и скрылся в глубинах башни. Площадка около оврага стала медленно заполняться народом. И Сэм принялся лихорадочно вспоминать недавно придуманную речь. Получалось плохо. Прав отец, дырка у него, а не голова.

— Может, пойдем отсюда? — малодушно предложил Сэм, с надеждой поглядывая на темные дома с той стороны пропасти.

Все равно ведь ничего у него не выйдет. Не лучше ли сразу сдаться?

— Не лучше, — отозвалась на его мысли Кэрлин. — И никуда мы отсюда не уйдем. По крайней мере, в ближайшие десять минут.

— А ты что-то видела? Видела? — подскочила к ней только что цепляющаяся за его руку Лерка. — Расскажи.

— Скоро сама все увидишь, — улыбнулась девушка, обнимая Сэма за плечи и притягивая к себе хайту.

Прошло куда больше десяти минут — все пятнадцать, — когда народ у башни заволновался, поворачиваясь к деревянной двери под каменным козырьком. Дверь со скрипом растворилась, и на освещенную магическими фонарями площадку вышел молодой мужчина, заставив девиц восхищенно запищать, закатывая глазки. Но лично Сэм ничего такого выдающегося не заметил. Чем-то на Айверина похож. Такой же высокий, и волосы тоже черные, только не прямые, а в кудряшках, и глаза не синие, а черные. А ресницы и вовсе будто накрашенные, как у девчонки какой-то. Ах, кудряшки. Ах, улыбочка. Тьфу, урод какой-то, право слово.

И совсем уж непонятно, с чего это Юнсоль так обрадовался. Он же вроде не девчонка. В отличие от девиц пес томно закатывать глазки не стал, метнулся вперед и, радостно повизгивая, попытался запрыгнуть парню на руки. Цеплялся когтями за его черную с серебристой вышивкой куртку, закреплялся на миг, облизывая волевой подбородок и пухлые губы, и соскальзывал вниз, чтобы вновь повторить попытку обслюнявить черноволосого. Тот же, не обращая на Юнсоля ни малейшего внимания, застыл соляным столбом, выпучив свои "чудные глазки" на стеклянную урну для голосования.

Первым опомнился пес — он затряс лобастой башкой, недоуменно оглядываясь, с рычанием попятился прочь и, огрызнувшись на стоящих на его дороге мужиков, затерялся среди развалин. Парень же еще несколько минут простоял каменным истуканом, а затем с таким же удивленно-восторженным выражением лица приблизился к урне, нежно оглаживая ее бока.

— Что это? Откуда? — прошептал красавчик, повернув к Сэму голову, руки же его по-прежнему обнимали стекло, будто боялись, что сия прелесть вот-вот исчезнет.

— Как это что? — возмутилась протискивающаяся сквозь толпу девица. — Это урна для голосования, — пояснила она, тряхнув рыжими кудряшками и кокетливо похлопав пушистыми ресничками. — Все голосуем за Императора, — прокричала красотка, еще выше задрав свой маленький и так вздернутый носик.

— Арлисия? Это, и правда, ты? — изумленно воскликнул черноволосый. — Значит, Лиивэра не обманула, пророчество работает.

Распахнув объятия, парень бросился вперед, а девица Сэму за спину с криком:

— Мама. Сэм. Лерка. Спасите. Хулиганы девственности лишают.

Народ заинтересованно подался вперед — лишение девственности в прямом эфире… тьфу ты, прямо на площади не могло ни привлечь любопытных зевак. Толпа существенно сгустилась и придвинулась почти вплотную к агитационной урне.

Черноволосый, оказавшийся не кем иным, как главарем местной шайки, предпринял еще несколько попыток выудить девицу из-за спины Сэма, но не преуспел. Сердобольная Лерка, как и всегда, приняла чужие страдания слишком близко к сердцу, и парень раз за разом отправлялся в короткий непродолжительный полет. Врезался в толпу, отряхивался и подзуживаемый все той же толпой возвращался обратно. Изумленно слушал наглые комментарии девицы, получал от Лерки леща и вновь улетал в толпу. Народу происходящее нархански нравилось, и красавчик, не успев оглядеться, выпихивался из толпы обратно, пред светлые очи разгневанной хайты.

Пэри Хорн, минут десять понаблюдав с улыбочкой за этим представлением, выгадала момент и невинно поинтересовалась:

— Не боитесь, что вашу стекляшку сейчас снесут?

Это непостижимым образом соединило разделяемых Леркой и противоречиями противников. Девица и пэр Джур синхронно метнулись к урне, обняв ее, будто родную. И если с девицей все было ясно — когда это Император забывал про агитацию? — то поведение бандита несколько удивляло. Руки "влюбленных" соприкоснулись, и сильнее забилось сердце юноши.

Еще бы оно не забилось, когда рыжая на него зубки оскалила, да прошипела ласково, хвостом махнув:

— Моя прелесть. Не трожь.

— Чего это? — растерянно прошептал Джур, осторожно отодвигаясь и от нареченной, и от куба. — Как это? А где Арлисия? Ведь провидица говорила…

На парня жалко было смотреть, Лерка даже сочувственно всхлипывать принялась, еще немного и жалеть кинется.

Не успела. Кинуться-то. Пэри Хорн вмешалась. Склонила голову на бок, насмешливо так, и поинтересовалась:

— А что именно говорила тебе провидица?

— Как это что? — возмутился парень. — Что я увижу свою нареченную, когда у башни стеклянный куб появится. Вот куб, — Джур обличительно ткнул пальцем в урну. — Вот… — окончание фразы он растерянно проглотил, наблюдая, как обещанная провидицей девица прижалась спиной к оному кубу, ручки в боки уперла и ножку этак кокетливо в колене согнула. — Это… это… Что это?

Кэри полюбовалась его приподнятой в изумлении бровью и кривоватой улыбочкой и вновь повторила вопрос:

— Что именно говорила провидица? Как же вы все любите пророчества на свой лад толковать, — удрученно закончила она.

— Ничего я не люблю, — рявкнул на нее Джур. — Вернее, люблю, но не это.

"Это" капризно надуло губки и показало изменщику увесистый кулак.

— Н-да, — вздохнула их собственная провидица. — Тяжелый случай. Можно сказать, безнадежный. Неудивительно, что отец тебя разыскать не может. Упертость в вашей семейке, похоже, наследственная. Он вон тоже ищет, и упорно не там.

— Отец… ищет?.. — опустил голову парень. — Я ведь ему писал, что вернусь только с Арлисией.

— Ну-ну, — хмыкнула девушка, — показывал мне Шей'тар этот шедевр. Вот найду, вот образумлюсь, вот встану на ноги. Это так ты на ноги встаешь?

— А ты чего хочешь? — огрызнулся бандит. — Можно подумать, я просто так у этой башни безвылазно сижу. А тут университетов не наблюдается.

— Недоработочка, — посочувствовала ему девица с хвостом. — Надо бы организовать. Институт… к примеру, политических наук и ведущей роли Императора и его благородных деяний в истории четырех миров.

— Это кто? — настойчиво повторил Джур, кивая на рыжулю.

— Император, — пожал плечами Сэм.

А что? Его Барбариска учила правду говорить. Кто ж виноват, что они не в состоянии эту правду уразуметь?

— А где Арлисия?

— Где-где, — передразнил его Император, — в библиотеке.

— А что она там делает? — озадаченно протянул бандит.

Н-да, одичал парень — не знает, зачем в библиотеку ходят.

Ого, оказывается Винфорд и сам одичал — и чтение книг отнюдь не единственная причина для посещения библиотеки. Можно, к примеру, симпатичным девицам в сумочки журналы подкидывать с голыми… хм, научными фактами.

— И где мне теперь ее искать? — бандит подскочил к нархану, попытавшись схватить его за руку и заискивающе заглянуть в глаза.

— А я знаю? — отпихнула его гордая девица, даже хвостом надменно взмахнула.

— А кто знает? — не сдавался Джур.

— Думаю, это знаешь только ты, — ответила за Императора Кэрлин. — Уверена, что пэри Лиивэра тебе все доступно объяснила.

— Доступно? — взвился тот. — Да в этом предсказании и нархан ногу сломит.

— Э нет, — возмутился нархан. — Ноги я ломать не согласен.

— Так там же не сказано, что себе, — подмигнул ему Сэм, за что тут же получил назидательный подзатыльник от Кэри.

Но Джур, казалось, и не заметил их перебранки, даже толпа предвкушающе затихла.

— Этих провидцев ни с каким словарем не переведешь, — продолжил черноволосый. — И вот как, например, я должен понимать это предсказание: "Пока стеклянный куб у древнейшей башни Виссэра не наполнится бумагой, не найдешь ты свою нареченную"?

— А что тут непонятно? — насмешливо фыркнула провидица. — Как видишь, куб еще не наполнен. Откуда ж девице взяться?

— Наполнить надо? — получив прямое указание, бандит моментально подобрался и приступил к активным действиям. — Так, у кого есть бумага? Передаем сюда. Живо.

Толпа, состоящая в основном из его подчиненных — а кто еще ночью тут может шастать? — деловито зашуршала по карманам, но бумаги нашлось немного. Да и та исчезла, стоило кинуть ее в урну.

— Не понял? — парень негодующе развернулся к пэри Хорн.

— А кто тебе сказал, что в урну можно всякий мусор кидать? — отпихнула его плечом рыжая.

— А что надо? — растерялся Джур.

— Подписные листы, — словно само собой разумеющееся заявила красотка.

— А что на них писать-то? — выкрикнул кто-то из массовки.

— Давай, — Император выпихнул Сэма вперед. — Объясняй.

А как объяснять-то, когда у него при виде такой толпы все слова из головы напрочь вымело.

Ну что тут скажешь… Зарекся Сэм обещания нарханам давать.

И вообще, кто кому служит? Кто на кого работает? Почему Сэм должен урну эту дурацкую наполнять? И кто вообще сказал, что подписи должны быть разные? Сэм обещал? А вот и нет. Он пять тысяч обещал, но вот ни слова ни сказал про разные. Вот сам и распишется. Копирование еще никто не отменял. А толпу эту сам пусть убалтывает.

Ну да, Сэм боится. И что? У каждого свои недостатки.

Чего? Не у каждого? Ах, ну да, у Императора одни сплошные достоинства.

Ну вот пусть эти достоинства и использует.

Народ терпеливо ждал, скрестив на Сэме горящие любопытством взгляды. Внаглую шныряющая в чужих мыслях Императорская девица возмущенно кривила пухлые губки и готовилась вот-вот показать клыки. Сочувственно гладила Сэма по плечу Лерка. Что-то обдумывала Камеди, закусив от усердия губу. Понимающе улыбалась Кэрлин. И только Сэм застыл соляным столбом, не в силах произнести ни слова.

Если честно, он даже не думал, что может так испугаться. Вернее, успел об этом забыть. После знакомства с Барбариской и остальными…

Похоже, нет от него никакого толку.

— Народ ждет, — поторопил его Шррррр.

Вот именно, что ждет. Если б без народа. Одни. Тогда б Сэм им показал, где Императоры зимуют.

"Так, Сэм, — мысленно прикрикнул на себя мальчишка, — живо собрался. Ты ж не слизняк какой. Ты же готовился".

Готовился, ага. Чушь всякую сочинял…

Нет, он не может. Точно слизняк. Глаза вон даже зажмурил…

А зря. Сэм не сразу заметил, что происходит. Услышал только. И почувствовал. Нечто тяжелое и пушистое на плече. Топчущееся, будто стадо нарханьих слонов. И голос чей-то, Императора восхваляющий. Лера?

— Кто доброй кошкой входит в дом,

Кто с детства каждому знаком,

Пэри Хорн? Но откуда? Они ж с Леркой это просто так, шутки ради выдумывали…

Кто и ученый, и поэт,

И покорил весь белый свет.

Кого повсюду узнают,

Скажите, как его зовут?

Им-пе-ра-тор,

Им-пе-ра-тор, — подхватил песню звонкий Леркин голос

Его пушистость — это знак,

Всего укус — и свержен враг,

Злодеям он покажет хвост,

И рассмешит друзей до слез.

Лишь позови — он тут как тут,

Скажите, как его зовут?

Им-пе-ра-тор,

Им-пе-ра-тор, — неуверенно подхватили зрители.

Он восхвален людской молвой,

Он — Император, он такой,

В его руках от счастья ключ,

И потому он так могуч.

Ему свой голос отдают.

Скажите, как его зовут?

Им-пе-ра-тор,

Им-пе-ра-тор, — восторженно ревела толпа.

Ого. Ничего себе эффект от одной-то песенки.

Или тут не все так просто? Император постарался? Или… неужели Кэрлин? Костас как-то рассказывал, что она целую толпу мутантов одной колыбельной усыпила.

Впрочем, не важно, кто. Важно, как. Как они умудрились за пару минут пробудить такую любовь к Императору.

И все-таки друзья — это страшная сила.

Что ж, голоса банды Джура у них в кармане. Вернее, в кубе. Жаль, их мало. Не больше сотни. Где ж еще-то взять?..

Ого. Друзья — это не просто страшная сила. Это просто ужас какая страшная сила. Особенно, когда их много.

— Прошу минуточку вашего внимания, — вышла вперед Камеди, старательно сдерживая ехидную улыбочку. — У нас есть, что вам предложить. Счастье. Не верите? И правильно делаете. Кто же станет просто так раздавать вам счастье. Счастье — птица хитрая. Так просто в руки не дается. Но способ есть…

Она глубокомысленно замолчала, заставив толпу взвыть на сотню голосов:

— Какой?

— Хотите знать? — расцвела нежной улыбкой мошенница. — Я расскажу вам. Только тссс… это секрет. Вам нужно заполнить подписной лист, переписать его пять раз и разослать по пяти разным адресам, и будет вам счастье. Ежели они их тоже заполнят и в урну бросят. Слышь, Император, у тебя образец есть?

— Есть, конечно, — отозвался с плеча Сэма наглый котяра. — Как не быть.

Пробежав глазами текст агитки, Камеди намертво прикипела взглядом к последней строке. Заглянув ей через плечо, Сэм прочел вопрос: "Голосуешь ли ты за Императора?" — и варианты ответов: "Да", "разумеется", "естественно", "сто пудов", "без всякого сомнения", "безусловно", "знамо дело".

— Н-да, выбор — наше все, — восхищенно протянула мошенница, протягивая листок ближайшему парню с горящими безумными глазами.

Тот крепко прижал к себе бумагу, обернулся к хищно на него воззрившейся толпе и рванул прочь от башни.

— Эй, ты куда? — завопили ему вслед.

— Щас вернусь. Только ручку найду.

Желающие помочь ему с поисками помчались следом, яростно сжимая кулаки.

И, кстати, счастье парню привалило уже сейчас — от мордобоя и отнятия подписного листа его спас Император, заявив, что ему бумаги для дорогих друзей не жаль.

Хм. Сэм никогда не видел столь скоростного исчезновения такой толпы.

У башни остался только Джур, насмешливо поглядывающий на своих… бывших своих подчиненных, ныне страстно влюбленных в Императора. Повернувшись к Сэму, парень открыл было рот, но сказать ничего не успел. Появившийся из ниоткуда Юнсоль — в своем собственном теле — запрыгнул ему на шею с радостным криком:

— Джинхор, я нашел тебя.

Гюнтер Алрайт

— Твою долбаную колбу, — Гюнтер Алрайт метался из угла в угол. — И сотню реактивов в зад. Это ж надо было так вляпаться. Идиот безмозглый. Нашел кому верить.

И сам он тоже хорош. И куда только смотрел. Лучше бы воспитанием брата занимался, а не вирусы разрабатывал. Пользы б куда больше было. Проблем уж точно меньше.

И Тэмия тоже хороша. Могла бы и учесть помощь Гюнтера в расследовании и поменьше дозу в Шина вливать. А ведь так и не сказала, зараза белобрысая — это Инвери ей отраву переправляет, или все дело в ее кулинарных шедеврах. Так или иначе, но половину Первой базы она перетравила… ах да, что это он, накормила, естественно, сытно да вкусно. До жилых районов Первой базы, к счастью, не добралась. Но, как говорит Швяшной, в административной и научной частях порезвилась неслабо. Шина в Ди-рактион еле живого доставили. Гюнтер все утро вокруг него бегает — то тазик поменяет, то тряпку мокрую на лоб шмякнет. Себе, кстати, тоже. И ведь что интересно — никакие лекарства Тэмину стряпню не берут. Страшно даже представить, каково сейчас настоящим участникам заговора. Шин все-таки не по своей воле во все это ввязался.

Да твою ж колбу. Шин ведь вообще не знал, что его используют.

Он что, виноват, что в его голову всякие суки иностранные без спроса, как к себе домой, шастают? Шин после этих вторжений и не помнил ничего. Вернее, помнил поначалу — то, что ему Многоликий поверх истинных воспоминаний записал. Одного только не учел Многоликий — братец у Гюнтера хоть и лопух, но далеко не дурак. И, пусть и поздно, но стал замечать нестыковки. Разве магу придет в голову, что приготовление первичной культуры клеток занимает не четыре дня, а метод индикации вирусов вовсе не такой длительный, как пытался показать Многоликий. Поначалу пытался, а после просто все стирал, подчистую. А Шин молчал, думая, что сходит с ума. Гюнтера расстраивать боялся.

Лежит вот теперь. Кашлянуть боится.

И все-таки могли бы Шина и не травить. Заговорщикам бы больше деликатесов досталось.

А интересно, на допросах их чем пугали? Казнью или пожизненным питанием в столовой у Тэмии? Лично Гюнтер предпочел бы первое. Или — что и вовсе ужасно — всю ночь разными блюдами потчевали. А ведь и правда, отличный способ — ставишь перед приговоренным две тарелки и вопрос задаешь. Если правду ответил, то правильную тарелочку пододвигаешь. А ежели врет, то и тарелку пусть сам выбирает.

Хотя, и в этом Гюнтер был уверен, у Инвери существуют и свои зверские методы. И весьма действенные, нужно признать. За полдня Первую базу от всякой мрази очистили. Даже скрытого иллюзией агента выловили, которого Винфорд отправил за своими же шпионить. Да и сложно было не выловить, когда иллюзия с него прямо перед носом Инвери спала. А нечего было пленного арката к снаряжению шпиона подключать, тем более что сдернуть собственное заклинание он может в два счета. Ночью арестованных допросили, причем, с пристрастием. И Инвери, и местные спецслужбы. Утром тех, кто по ведомству Инвери проходил, в Зеленую зону переправили для дальнейшей разработки. Местными же заговорщиками занялись компетентные органы. Очень компетентные органы.

Если честно, Гюнтер даже не представлял, как их люди могли с магами сговориться. Нет, как их предатели магам оружие продавали и прочие пакости творили, Гюнтер вполне понимал. А вот как спецслужбы с Инвери общий язык нашли — большой вопрос. Те трое клонов из комиссии, как оказалось, из этих самых, которые компетентные. Похоже, не зря они Гюнтера в ТоррЛийррис потащили. И позволили с Инвери встретиться. Хм, неужто, и Швяшной на них работает? Хотя, когда это Швяшной на кого-то, кроме себя, работал? Но раз алых лент на ребятах нет, значит, до Первой базы Ирррр еще не добрался.

И все-таки у совместно проведенной операции помимо ликвидации заговора есть еще один важный фактор. Если уж спецслужбы смогли найти общий язык, то и простые люди смогут. Главное, им объяснить, что далеко не все маги сволочи. Как и не все технари убийцы.

А самое смешное, что Винфорд собственными руками вырыл себя яму. Желая контролировать одного из активных своих помощников — хитрого и опасного мага Мердока Сворна — Антерис вручил ему амулет, созданный Хе-Старом, одним из пациентов контрольной группы. Шикарный, кстати, амулет — мгновенная телепортация без каких-либо помех, через любые зоны и грани. Вот глава ДНБ и планировал выдернуть мага к себе, когда придет время. И просчитался. К амулету сумела пробраться Тэмия. Сразу после торжественного банкета, на котором собрались сторонники Винфорда — вернее, Многоликого, позволяющего заговорщикам думать, что от них что-то зависит. А Винфорд и вовсе вообразил, что это он заразил жителей Зеркальной Долины. Отомстить хотел, позабыв, откуда именно получил информацию о том, что это аркаты устроили катастрофу и обвинили в этом технарей. Вот после банкета их всех и взяли, тепленькими. Даже спецгруппа, телепортированная Тэмией через собственный Винфордов амулет, не понадобилась. Разве что по камерам заговорщиков растащить.

Зря, кстати, Сэм думает, что это он — главный неудачник Ди-рактиона. Второго такого неудачника, как его отец, еще поискать надо. Да без помощи Многоликого Винфорд вообще ничего бы провернуть не смог. Амбиций главе ДНБ не занимать, а вот способностей и удачи не хватило. Заваливать одно задание за другим — это надо уметь. Похоже, Многоликий прокололся, его выбрав. Завербовал бы Тэми, давно бы всеми мирами владел. И жители бы даже сопротивляться не стали — после знакомства со способностями Тэмии думаешь только об одном. На себе проверено. И на Шине, который целый день дальше сортира уйти не может.

Гюнтер, конечно, просил Инвери, чтобы его братца во время операции не трогали. Но его отсутствие на банкете было бы странным и могло привлечь ненужное на тот момент внимание. Слишком многие высокопоставленные заговорщики были на нем завязаны — видимо, не доверяя Винфорду, Многоликий предпочитал встречаться с ними лично. Ну как лично… Сам-то он свою многоликую морду нигде не светил, Шина использовал. Вот, кстати, интересно, почему он просто личину Шина не использовал? Ведь, насколько Гюнтеру Швяшной выболтал, раньше Многоликий именно личинами пользовался. Вот бы его в тот момент выловить…

Эх, размечтался. Потому, видать, и пользовался чужими телами, чтобы самому не пострадать. Не только же Гюнтер о встрече мечтает.

Да и магическую иллюзию на Первой Базе быстро бы засекли — там приборов, что вирусов в их хранилище. Но и чужое тело Многоликого не спасло. Правда, когда маги ССД заметили в ауре Шина сходство с предоставленным им слепком ауры самого Многоликого, последнего там уже не было. Обалдевшего Шина притащили пред светлые очи капитана, велели вести себя естественно и выгнали на банкет. Ага, будешь тут естественным, когда знаешь, кто именно блюда для этого банкета готовил. Но и Шин — парень не промах. Мужественно съел все, что принесли, глубокомысленно кивал в нужных местах и продолжал молча жевать.

Дожевался, придурок малолетний. А Гюнтеру его тут откачивай.

Еще и шутить пробует. С весьма негативными для его штанов последствиями.

Хотя история с сортирной принцессой и Гюнтера безмерно повеселила.

Винфорд, удравший из Таиндэ, чтобы спасти свое последнее детище — заговор в Первой базе, прихватил с собой и предпоследнее детище. Еще и на банкет эту дуру Шефлину приволок. Их с Шином потом в одной комнате допрашивали. Вернее, Шин только вид делал, что готов все предельно честно рассказать — его тогда еще не сильно прижало (видать, Тэмия и правда ему не столь щедро угощение сыпала), а вот за ширмой процесс был в самом разгаре, и пэри Шефлина периодически выскакивала в соседнюю каморку, где стояло вожделенное ведро. И вот уже оттуда, из импровизированного сортира, девица и заявила, что всякие там технари не имеют права ее допрашивать, так как она, можно сказать, эльфийская принцесса. И потребовала отправить ее в Таиндэ, исконные владения ее отца — лорда Эвринэ. И замолчала, заявив, что она лучше с упырями общаться будет, чем хоть слово мерзкому Инвери скажет.

Тот подумал пару минут и ответил, что вполне может это устроить. Общение с упырями, в смысле. Ведь после смерти ее отца, главой семьи стал самый настоящий вампир. И вот пусть ему-то наглая девица и рассказывает, что она принцесса и как с ней следует обращаться. Если он, конечно, примет в своем доме этакую засранку.

К вечеру Шину стало лучше. Но до полного выздоровления было еще далеко. Хотя братец сам виноват — кто его просил есть пирожки, которые Гюнтер прихватил с обеда. Нет, Гюнтера это, конечно, не оправдывает, но кто ж мог подумать, что этот балбес, почувствовав небольшую ремиссию, вообразит, что уже здоров и можно жрать все подряд. Еще и возмущался, что злобный брат бедного беззащитного ребенка мучает, одни сухари ему дает. А они — бееее — с изюмом. Гюнтеру было немного стыдно, да он забыл, что "сушеных тараканов" братец не ест, но признаваться в этом и искать сухарям замену он не спешил — пусть поест, подумает над своим поведением.

Не был бы таким безалаберным, не вляпался бы в такую историю. Хорошо еще, что Гюнтер обзавелся нужными связями в нужный момент. Капитан Инвери обещал посодействовать в деле Шина и вывести его из-под удара. В конце концов, Шин не так и виноват. Это все маги. Вернее, маг. Как Гюнтер уже убедился, далеко не все маги враги, как и не все технари — друзья.

После ареста Винфорда и его ближайших соратников их спецслужбы провели основательную чистку. Оказалось, что не только Антерис приторговывал технологиями. Правда, остальные такого размаха не достигли и, возможно, еще долго втихаря воровали бы вещи со складов, если бы главе ДНБ не пришло в голову стать владыкой мира. Миров. И самое противное, что и Гюнтер принимал в этом самое активное участие, сам того не осознавая.

Но теперь с вирусами покончено. Как оказалось, создавать вакцины куда как интереснее. И отдача от такой работы больше. Особняк, к примеру, на берегу Зеркального озера. Если отдадут, конечно. Нет, Гюнтер вовсе не считал аркатов обманщиками, но боялся, в той круговерти, что сейчас творится в Долине, они могут и не вспомнить о его домике. Они там много о чем не вспомнят. Правда, Гюнтер очень сомневался, что Швяшной позволит им позабыть о его скромном вкладе в ликвидацию эпидемии.

Вот же великий спаситель Долины. Можно подумать, он один все дело провернул. Хотя с его слов, именно так и выходит. Если уж на то пошло, то и Тэмию стоит наградить. Если бы не она, Гюнтер бы не попал в ТоррЛийррис и не узнал правды. Если б Аккария не предложил ему свое место в комиссии…

Хм. А прикольно бы звучало основание для его награды: за выдающиеся заслуги и вовремя случившуюся диарею.

Твою колбу. Только вспомни нархана, он и появится.

Хотя лучше бы нархан. Бейзу-то что тут понадобилось?

— О, парни, привет, — радостно вскричал Аккария, по своей старой привычке не удосужившийся постучаться. — Что я вам расскажу.

Гюнтера не особо интересовало, что он там может рассказать. Но выбравшийся из объятий сортира Шин мигом навострил уши.

Обрадовавшийся новому слушателю Бейз запрыгнул на стол, цапнув последний, еле вырванный изо рта Шина, пирожок.

— Арашев предел помните? — прочавкал он. — Там такое творится.

Аражев предел? Единственное место в окрестностях Ди-рактиона, где не действуют блокираторы магии? Ну и что. Там всегда "что-то такое" творится.

Этот небольшой участок чужой территории, состоящий из редкого лесочка, оврага, старой чудом сохранившейся башни и нескольких живописных развалин, принесло к Ди-рактиону еще во времена первых Сдвигов. Приборы здесь буквально зашкаливало, показывая высочайший уровень магии. Тогда ее еще не умели блокировать. Да и измеряли-то с трудом. Скорее, просто фиксировали изменение электромагнитного поля планеты. Почему-то именно оно ярче всего реагировало на магию. Потом, по мере изучения нового секретного раздела науки магию стали различать и по уровню силы, и по направленности. Научились отслеживать и блокировать, используя камровые сердцевины в новых современных приборах.

И вот тут-то очень пригодился Аражев предел. Вернее, сектор КХ-58 — так он тогда назывался. На исконно Сантерских территориях магии изначально не было — это уже потом она растеклась повсюду и принялась менять их жизнь, будто вредоносный вирус. Надежные до того приборы отказывались работать или выдавали черте какой результат. Да и многие смеси и реактивы, по рассказам деда, облучившись магией, меняли свои свойства. Долго так продолжаться не могло, тем более, когда их города и станции принялись атаковать с помощью магии. Потому лучшие умы были брошены на решение этой задачи. Сектор КХ-58 использовался как полигон для тестирования средств борьбы с магией и магами. Вернее, его планировали для этого использовать. Но что-то пошло не так с самого начала.

Гюнтер обозначил бы происходящее тогда любимым детским принципом Шина: "А в глаз?" Этот немудреный аргумент он применял частенько, причем, в любых спорах, особенно когда набор научных (из таблицы элементов или названий штаммов) ругательств заканчивался. Вот и Сектор КХ-58 всерьез озаботился своей защитой, пропуская ругательства (видать, таблицу и штаммы он точно не изучал) да и, собственно, само предупреждение. Поначалу он еще не сильно буянил, и ученые возвращались в свои лаборатории хоть с отрицательными результатами, но вполне себе целые. Дальше пошли подножки и затрещины. Но ученые на то и ученые, чтобы не бояться каких-то там синяков. Рабочие, присланные на вырубку деревьев, оказались не такими мужественными, и через пару часов прекратили работу, сославшись на несоблюдение техники безопасности. Сама же техника в отсутствие операторов почему-то отказывалась включаться, да и на дистанционные сигналы не реагировала. Так что расчистить удалось едва ли ни мизерную площадку перед башней. Что, кстати, тоже оказалось ошибкой.

Вооружившись средствами защиты, как то налокотники, наколенники, шлем и прочный щиток на заднице, ученые отправились на очередной эксперимент. Вернулись уже без шлемов, щитков и прочей амуниции, некоторые даже без штанов. Про разломанные в хлам приборы и говорить нечего.

Но сдаваться технари упрямо не хотели. Гордость не позволяла. Они, ученые с мировыми именами, и какая-то каменюка бессловесная. Народ даже ставки делать начал, кто кого. И у выхода с сектора, тогда и обозванного кем-то из ученых Аражевым пределом, собиралась целая толпа. Название прижилось, ибо аражи к тому времени уже были знакомы всем и каждому (а кому повезло меньше, то и лично знакомы). Эти твари умудрялись пробираться через любые посты и заслоны, отступая только перед вооруженной лучами охраной. К счастью, монстров было не так много. Ведь у каждого куста стражника не поставишь. Стационарные же роботизированные лучевые установки аражи засекали на раз и обходили стороной. Хитрые оказались твари. Как и чертов предел. Вернее, Аражев.

Как он отличал ученых от обычных любопытных жителей, оставалось загадкой. Но последние возвращались обратно практически целыми. Дети же и вовсе могли шляться там часами, не встречая и малейшего сопротивления. Если сами пределу не вредили. Иначе их оттуда быстро выпроваживали. Мягкими толчками или легкими пинками под зад. Ну это Аккария так говорит, вроде как на себе испытал. Кстати, придуманная в те времена считалочка и по сей день работает. На себе проверено. "Нету камня у меня, будем мы с тобой друзья". Или "прибора"? Не важно. И так, и так работало. Гюнтер с Шином там даже на ночь оставались, на спор. И огрызки от яблок в овраг, в отличие от Аккарии, не кидали. Так что возвращались всегда целыми и невредимыми. А некоторым наглым болтунам хороший пинок не помешает.

Короче, та война с Аражевым пределом окончилась с разгромным счетом, и не в пользу ученых. Даже зевакам надоело ставки делать. А чего их делать, если результат очевиден? Вскоре и ученые плюнули на это дело и переместились со своими экспериментами поближе к границе с магическими зонами. Там магия была обычная, не свихнувшаяся. Вот там-то и были разработаны блокираторы и ограничители. Внутри Аражева предела ни один из них правда не работал, но ученых это не огорчало. Пусть магия в секторе КХ-58 творила араж знает что, зато и за пределы этой территории выползти не стремилась. В отличие от всей прочей магии. Поэтому ученые окружили Аражев предел датчиками (на безопасном для них, датчиков, расстоянии), блокираторы включили и на том успокоились. Сделать-то больше они все равно ничего не могли, да и сомневались, что эти блокираторы сработают, если приспичит магии Аражева предела в наступление пойти. Но годы шли, а ничего нового с Аражевым пределом не происходило. А когда и охранников с периметра сняли (как раз нашествие настоящих аражей приключилось), Аражев предел поступил в полное детское распоряжение.

Взрослые, конечно, такое баловство не одобряли. Но прекрасно помня, как сами в детстве приходили к башне со считалочкой и угощением, особо детей не ругали. А Гюнтера с Шином и ругать было некому. Так что Аражев предел они излазали вдоль и поперек. И удивить их там было нечем.

Ого. Оказывается, есть чем.

Аккария, конечно, болтун еще тот, но такое даже он не выдумает. Аражев предел заговорил. Причем, на разные голоса. Правда, некоторые фразы, озвученные для них Бейзом, показались смутно знакомыми…

— Да врешь ты все, — не поверил болтуну Шин. — А ну давай все и с начала.

Сэм Винфорд

Банда Джура заправляла делами Нарханьего угла уже лет триста, да и близлежащие территории контролировала. Главарь ее долгожителем, естественно, не был. Просто марку не резон терять было — банда Джура, значит, банда Джура. И звучит хорошо — сразу и страх, и уважение наводит. Вот и сменил Джинхор имя, когда год назад вызов прежнему Джуру кинул. Тяжко ему тогда пришлось — здоровый главарь был, а вот наукам военным да приемам разным не обучен.

Джинхор не очень охотно делился подробностями своей жизни в качестве главаря бандитской шайки. Заявил только, что достойной его уровня работы в Нарханьем углу не водилось, а покидать башню он боялся — вдруг в его отсутствие Арлисия появится. Вот и пришлось ему гордость свою куда подальше засунуть да в банду пойти. Нет, денег он с собой прилично взял, на комнату, продукты и одежду хватило бы. Он поначалу так и делал. Но кто ж ему даст просто так вокруг стратегического объекта вертеться — почти сразу же заприметили, следить стали, допытываться, кто такой, да "пошто за честным людом подглядываш". Соврал — дескать, сын купца разорившегося, которого коварные конкуренты обманули да в долговую яму загнали. Не вынес отец такого позору — застрелился. Теперь вот за ним, Джинхором, конкуренты охотятся, долги, только на бумаге и существующие, выбить хотят.

Приняли его честь по чести, работу дали важную, как ученому — "бугалтерю" вести. Под присмотром, естественно. А что? Работа не пыльная. "Начальство" в цифрах мало что смыслит. И башня рядом. Аккурат в ней кабинет и устроили. А потом уважать стали, когда он "балансы свел" и показал Джуру, где какой сектор провисает, кто где в "еканомику" свой процент не вкладывает, да кто сколько из ей вынимает. Потом своими людьми обзавелся. А после и вызов Джуру кинул. Так и живет тут, невесту ждет. Уже отчаялся почти. А тут они. С кубом. То бишь, урной.

Сэм с товарищами вернулись домой, когда уже совсем рассвело. Да и гвардейцы пэра Шелли объявились во главе с секретарем — папочка сынулю проведать решил, а того в кровати нет. Еле уболтали Тира к ним на завтрак заглянуть. Вернее, Соль пригрозил, что иначе так удерет, что его вовек не найдут.

— Ну, ты спросил, — усмехнулась Кэрлин, разливая чай по чашкам и передавая по кругу блюдо с плюшками. — Откуда мы знаем, чем они тут промышляли?

— Почему не выяснили? — поджал губы Айверин, одновременно с ними вернувшийся из библиотеки. — Как мне теперь работу с контингентом налаживать?

— Почему не выяснили? Почему не выяснили? — передразнил его Юнсоль, увязавшийся вслед за ними (охрана, приставленная к нему герцогом, торчала у двери, закусывая пирогами, притащенными им Леркой). — Занят он. Даже меня выгнал.

— Ага, — хихикнул Император. — Подписные листы переписывает.

— Ему, наверное, стыдно бандитом быть, — предположила Лерка, — он же барон, человек благородный. Вот ничего и не рассказывает.

— Ха. Подумаешь, барон, — усмехнулся Шей'тар. — Я, если захочу, могу вообще графом заделаться. Вернее, графиней. Графиней Дракт, — мечтательно протянул он, старательно хлопая ресницами.

— А как же его жена? — фыркнул Сэм.

— Жена — не грань, передвинем.

— А супружеские обязанности? — поддела его Кэри.

— С этим тоже что-нибудь придумаем…

— И не надо так на меня смотреть, — возмутился уплетающий сметану Император. — Я ничьи супружеские обязанности выполнять не буду. Окромя своих собственных. Иначе меня Императрица прибьет.

— Ух ты, — захлопала в ладоши Динирка, потирая заспанные глазки. — А какая она, Императрица?

— Вот и мне интересно, — пискнул из-под стола Хирр, подрабатывающий у них нянькой.

— Какая-какая. Красивая, — Шррррр мечтательно взмахнул измазанной в сметане плюшкой.

— Откуда взялась-то?

— Да не взялась еще, — вздохнул нархан, облизывая плюшку, — возьмется. Нагадали мне.

— Кто? Лиивэра?

— Неа, — махнул хвостом Император, — у нас своя провидица есть. Замурчательная, — мурлыкнул он, уткнувшись мордочкой в ее руку.

— Добрая, — поддержала его Лерка.

— Умная, — подхватил Сэм.

— Красивая, — улыбнулся Сейфиттин.

— А главное, бесплатная, — подвел итог Айверин.

В Нарханьем углу творилось нечто непонятное. И как всегда мало кого интересующее. Не успели они установить урну для подписей, как Нарханий угол начало потряхивать, причем, в буквальном смысле этого слова. Если поначалу от Императора и его выходок трясло только жителей этого квартала и многочисленных его посетителей, то ближе к обеду начало сотрясать и землю. Когда Сэм с друзьями, отдохнув и наскоро пообедав, примчались к ближайшему мосту в Нарханий угол, земля по ту сторону уже ходила ходуном.

Жители других зон мигом бы сообразили, что это Сдвиг, похватали бы, что успели, и пустились в бега. Авось успеют удрать на безопасное расстояние. Местные же и ухом не вели, видя такое безобразие. Падали при особо резких толчках, вставали — кто с руганью, кто без — отряхивались и шли дальше. Те, кому повезло меньше снимали с ушей шмякнувшиеся туда предметы, а то и отправляли их в обратный полет, к не сумевшему их хорошо закрепить хозяину, зачастую в сопровождении изощренных проклятий. Деревья тревожно шелестели листвой, сбрасывая на головы прохожим подсохшие ветки и завидуя окрестным зданиям, сплошь и рядом зачарованным на сейсмоустойчивость.

— Зачарованным-зачарованным, — подтвердила Камеди, отвесив Сэму неслабую такую затрещину, за "мудреные" слова, как было объявлено.

Несмотря на тихую и спокойную жизнь в Белой зоне технарей тоже не особо любили. На костер Сэма, может, и не послали бы, но отправляться в тюрьму и знакомиться с местной системой правосудия тоже не очень-то хотелось. Поэтому мальчик прикусил язык и спросил по-простому:

— Трясет-то какого аража?

— А нархан его знает, — беспечно отозвался белобрысый паренек, подрабатывающий в местном трактире и сейчас тащивший на своей спине увесистую корзину, в считанные мгновения ставшую бы значительно легче, если с ними был Император. Но на счастье паренька, нархан куда-то запропал и знать, отчего трясет целый квартал столицы Белой зоны, просто не мог. — Земля здесь частенько взбрыкивает, — между тем, продолжил белобрысый. — Гул из-под земли слышите? Будто рычит кто-то, али воет. Злится, поди, что мы тутова обосновались. Повоет-порычит, да успокоится. Не впервой.

— И что? Совсем не боитесь?

— А чего бояться? Оно ж недолго. Всех делов, что на ногах твердо стоять да следить, чтобы на голову ниче не свалилось. Не впервой.

— А ежели крыша на голову свалится? — усмехнулся Сэм. — Тут следи, не следи, мало не покажется.

— Неа, крыша точно не свалится. Разве что у совсем уж нищих. Так ты, ежели не дурак, на улицу то выйди. Голова — она, чай, одна единственная. А халупу свою потом заново соберешь. Не в первой. Ну или крепи хорошо, коли денег на крепежные нити нет.

— Крепежные нити?

Но мальчишка уже не ответил — улочка, резко вильнув, ушла в сторону, уведя с собой говорливого носильщика. Ответила же Сэму Камеди.

— Заклинания это, контрабандные. На нити-то что угодно записать можно — хоть дождь посередь жары, хоть чары, дом укрепляющие.

— А вы с братьями сему богоугодному делу способствуете по мере сил?

— Ага, — наглая девица щелкнула мальчика по носу, а от ответного щелбана играючи увернулась.

Почти увернулась. Застыла столбом соляным, глаза вытаращив, даже бить расхотелось. Мало ли что ее так впечатлило, болезную. Может, раскаяние?

Ан нет. Не раскаяние. Трое магов-студиозусов, которых они не так давно видели в Сытом нархане, и огромная тачка с мелкой-мелкой щебенкой. При особо сильных толчках тачка кренилась на бок, ткань, ее прикрывающая, сползала, и щебенка сыпалась прямо на тропинку, этой же самой щебенкой и выложенную. Обругав толкавшего тачку мага косоруким придурком, двое его товарищей падали на колени и начинали руками сгребать сбежавшие камешки обратно, не особо задумываясь над различиями свой щебенки и той, что и раньше под ногами лежала. В итоге тропинка позади них покрывалась большими проплешинами, сквозь которые виднелась серая потрескавшаяся от жары земля.

— А чего это вы делаете? — сунулась к ним любопытная Лерка.

— По ходу дела, чужие идеи бессовестно тырят и даже процент не платят, — Камеди встала на пути троицы и грозно уперла руки в бока.

— Чего это? Какие такие идеи. Ничего не знаем, — завозмущались маги, но их хитрые бегающие глазки говорили об обратном — знают и еще как.

— А если Джура позовем? — предельно ласково улыбнулась контрабандистка. — Или может, самого Святого спросим, зачем это вы тут камни таскаете, да в овраг их кидаете?

— И ничего мы не кидаем. И вообще, это ж временно. Мы ж их потом оттуда достаем.

— Вот именно, что достаете, — прошипела Камеди. — Конкуренты аражевы. Думаете, без вас некому тут камни зарядить и продать?

— Так мы ж только своим…

— Так и мы только вашим можем их продавать. И без всяких посредников. И вообще, с чего это такой ажиотаж на амулеты?

— Так работают ведь… — начал долговязый, но получил от товарищей сразу две оплеухи и замолчал.

— А вот с этого места поподробнее, — заинтересовалась ученица Святого.

— А Святому точно не скажешь?

— По монетке с каждого сработавшего амулета, и тогда точно не скажу.

Троица посовещалась и решила, что с ближними надо делиться, иначе и сам ни шиша не поучишь.

— Ладно. У нас, когда прошлые амулеты пропали, мы, как Святой и учил, к обрыву побежали. Камни вниз бросили.

— И сосиски, — поддакнул долговязый.

— Камни тут же назад и вернулись, — продолжил его товарищ, — чуть мне в глаз не попав.

— А сосиски не вернулись, — вновь перебил его долговязый.

— Так вот. Пришли мы домой. К экзамену-то надо готовиться? Надо. А времени-то уже нет.

— А пиво есть, — вздохнул третий студиозус.

— Вот именно. А что делать? Ну, мы камни в руке сжали, в окно их высунули и давай орать: "Халява, приди"

— Прямо ночью? — изумилась Лерка, припоминая, что эпопея с камнями и Императором приключилась поздним вечером.

— А как иначе? — изумились в ответ юные маги. — Иначе ж не придет.

— И чего? — хмыкнул Сэм. — Пришел.

— А то, — возгордился рассказчик. — Если зовешь правильно и амулет хороший, то завсегда приходит.

— И вовсе ты неправильно звал, — возмутился долговязый. — Минут двадцать без толку орал. Пока я за дело не взялся. "Хааааляявааа, прррииди" — раскатисто продемонстрировал он.

— И пришел?

— Ага, — кивнул третий маг. — Явился и спрашивает: "Ну и куда это я идти должен? Совсем, говорит, людишки оборзели. Пррриди, пррриди. А куда идти и не объясняют. Прям как Император. Этот тоже посылает приказы выполнять, а куда и зачем не говорит".

— Хм, — Сэм с Леркой переглянулись. — А как этот ваш Халява выглядел?

— Как нечто черное, лохматое и злое.

— А как вы его звал приди или Прр иди?

— А что есть разница?

— Огромная, — хихикнул Сэм.

— Ага, — поддержала хайта. — Иначе помогать не станет.

— Эх, наверно, мы звали неправильно, — вздохнул долговязый. — Пока остатки нашей колбасы не сожрал, помогать отказывался.

— Зато уж потом помог так помог, — восхищенно заявил третий студиозус. — Пока преподавателю лягушки на лысину падали, а он от них по всей аудитории бегал, мы все что нужно списать успели.

— А ежели успели, какого аража тогда сюда эти стройматериалы приперли? — Камеди возмущенно пнула тачку.

— Так это ж не все экзамены.

— Точно. А еще… Как гласит студенческая мудрость, сдал сам — помоги другому.

— А если кто нам за амулет пару монет подкинет, то и мы не против.

— Тем более что Халява уж больно прожорливый, — вздохнул первый маг. — Эдак, никакой колбасы не напасешься.

— А чего так много-то? — не сдавалась Камеди. — Нельзя прямо у оврага насобирать?

— Ты чего, сама не чувствуешь? — изумленно вытаращились на нее студиозусы. — Магия ж из Нарханьего угла уходит. Времени совсем не осталось.