Своя Игра

ГЛАВА 15. Коллекционное проклятие

Сэм Винфорд

В камине пылал огонь, согревая большой зал, из-за наплыва гостей пополнившийся новыми диванчиками и креслами. Тихий голос Ильсана, рассказывающего сестре сказку, убаюкивал. Лерка практически дремала, свернувшись клубком и положив голову Сэму на колени.

— Город был настолько стар, что даже бессмертные Владыки эльфов и дроу не застали его Создателей.

Не повезло Владыкам. В отличие от Сэма с товарищами. Они не только застали этих самых создателей, побывали в их легендарной Долине, но и подружились с одним из них. Половиныш — классный парень. А уж его способности к мгновенному перемещению на любые расстояния — это просто нечто. Совестно, конечно, так нагло его эксплуатировать. Хотя нет, ни черта не совестно. Пол ведь сам предложил помощь, никто его за язык не тянул. Зато Сэм сумел домой сгонять, передать рабочие заметки Иванны Белых и дневники Собэна Джо, подтверждающие невиновность технарей в Катастрофе. Сэм поначалу хотел собранные доказательства сразу всем мирам предъявить, благо с такими друзьями это не проблема, но вовремя одумался. Вернее, это Зар их с Ша-Ораном выловил и в доступных выражениях объяснил, что не стоит проявлять самодеятельность и накалять обстановку, а следует оставить это дело профессионалам. Они сами разберутся, когда, а главное, как подать эту информацию.

И правда, Сэм едва дров не наломал. Отец вон тоже утверждает, что ради Сантеро и его народа старался. Благородная цель, и все такое. Только Сэм на собственном опыте знает, куда ведут вымощенные такими намерениями дороги. Отца вон в тюрьму завела. Суд скоро, и вряд ли ему повезет так, как Шефлере. Хотя жить со следящим чипом в шее, то еще удовольствие. Про общественно-полезную работу и говорить не стоит.

— Город скучал, не надеясь вновь увидеть тех, кто создал его. Он уже был не рад, что напугал и прогнал эльфов, и теперь готовился впустить любых жителей, лишь бы закончилось уже это утомительное одиночество. Город ждал долго и терпеливо, а его магия хранила великолепные дворцы и изящные фонтаны, берегла изысканную мозаику площадей и мостовых, защищала от времени большие удобные дома и живописные сады.

Да уж, Сэму бы такое терпение. Но чего нет, того нет. Вообще, зря Лисс из-за эльфов переживал. Лично Сэму пары часов хватило, чтобы удрать оттуда сломя голову. Или это беременность так плохо на женщин влияет? Так не стой, это не говори, то не делай. Даже Лерку достали, а уж на что она девочка добрая и терпеливая. Похоже, в мирной жизни Леди Анивиэль совсем распоясалась. И ладно бы мужа своего строила и дочурку чванливую, так ведь нет, еще и к Сэму ручки свои загребущие тянет. Он, конечно, согласен, что объединение Домов Руол и Уэрн — важное историческое событие, и следует вести себя согласно традиций. Только что-то уж больно много этих традиций — и у вампиров, и у эльфов. А им с Леркой отдувайся. Хорошо еще, что их Ксантай спас, внимание на себя отвлек.

Неплохой у Лерки отец. А уж хитрый до чего. Всю власть на сестру спихнул и доволен. Вернее, на мужа ее. Теперь Туридан Уэрн… нет, Туридан Уэрн-Руол за все в ответе, а Ксантай может преспокойненько магией своей заниматься. Магическую школу, к примеру, открыть. С аражами, ага. И телесными наказаниями в виде подзатыльников ни в чем неповинным технарям.

— И лишь тот сумеет отыскать его Сердце, кем движет любовь, а в крови горит огонь преданности. Разбудит он древний Город и сам станет его Сердцем. Научит Город понимать людей, а людей любить Город и заботиться о нем.

Араж. А Сэм-то думал, чего это ему торжественная речь Айверина на переименовании его личного памятника в Сердце Города, такой знакомой кажется. Спер, хитрец, чужую историю. И теперь он не только Святой Праведник и прочее-прочее-прочее, но и живое воплощение древней легенды. И не потому ли он отказался с ними в Долину ехать? Заявил, что дескать Долина от него никуда не денется, а вот сокровище найти могут какие-нибудь наглые беспринципные типы, напрочь лишенные чувства прекрасного. Ага, и Сэм сразу же ему поверил. Боится, поди, что Лисс ему зад надерет за такое самоуправство.

— В какие бы времена и в каких бы землях ни появилось на свет Сердце Города, они обязательно встретятся — Город и человек, одиночество и верность, сила и опора, целое и его часть. Счастье и любовь поселятся здесь, а тем, кто таит в себе зло и ненависть, вовек не переступить границ Города. И будет он с этого дня носить новое имя Дини'арлисс — Счастливый Город.

Вот-вот, и теперь это имя нагло спер Хитрец, присвоивший себе целый город. Чего уж говорить о каких-то там сокровищах и несчастном графе Дракт, обещавшем награду за возвращение ему прекрасной Эвелины. Шей'тар вернет девушку, можно даже не сомневаться — за тысячу золотых он ему тысячу девушек найдет. И Джинхору найдет. Гоблины уже на след его невесты напали, осталось только выловить и доставить. Да-да, и про награду не стоит забывать. Иначе не видать Джину счастья с возлюбленной. А так, за одну и ту же награду, можно и благословение Святого получить. Но, скорее всего, барон Ченти терпит Святого только ради Арлисии. Агента ж он легко спровадил на поиски сбежавшего братца. И Шей'тару недолго там командовать. Или долго?

Ладно, араж с ними. Это их проблемы. Здесь дела поинтереснее — Динира требует переименования города, чтобы все как в легенде было.

Барбариска

Видать, судьба у меня такая — жалеть всех. Успокаивать. Правда, в случае с Умником это было проще всего. Какое-то время мы самозабвенно целовались, закрывшись в спальне. Потом вернулись к обсуждению. Не сразу, конечно, но остановиться все же пришлось. Нет у нас возможности для продолжения, пока он в этом теле. Да и дела поважнее есть. Целая куча дел, араж бы их побрал.

Наша игра против греймов подошла к финалу — эксперимент по технико-магической связи с Эршанией завершен. И завершен успешно.

Поначалу вариатор возмущенно трещал, скрипел, скрежетал — короче, упорно не желал коннектиться с магией. Затем начали ворчать маги — дескать, столько сил и все нархану под хвост. Следом возмутились нарханы — дескать, хвост проверили, а там и капли магии нет. За ними и Умник подключился — дескать, пасти все позакрывали, ему не слышно, что матушка говорит. Технари включились — дескать, хороший у них прибор, а не дерьмо аражье. И только бедная Барбариска ничегошеньки не делала — только бегала от одного к другому, уговаривала.

Но, к счастью, все сложилось. С божьей-то помощью. Ведь греймы себя, ни много ни мало, богами воображают. Вот как Ильсар силу свою в общий поток влил, так и защиту удалось пробить, а вариатор и до того работал — Умар много чего с мамой обсудить успел. После прокола — оказавшегося до обидного маленьким — удалось передать пластины для конференцсвязи, кольцо с компроматом и слепок ауры Многоликого, в котором Иришаль сразу же узнала собственного брата. И ужасно расстроилась. Одно дело подозревать Нарвиса, а совсем другое — узнать это наверняка.

А сейчас перед ней встала очень непростая задача — прикрепить пластины на лоб членов Совета, чтобы мы смогли в нужный момент выйти на связь и рассказать, как обстоят дела в Калейдоскопе. Бумер предлагал уже проверенный нами метод — новой безумной моды. Правда, я сомневалась, что такое сработает с греймами. Чай дураков в Совет не берут. Одна надежда, что Шин не ошибся, и пластины и через затылок подействуют. Тогда проблем нет, прикрепил их к подголовнику кресла, и всех делов.

Этот придурок Алрайт еще позже об этом бы сказал. Разработка, говорит, новая, еще не опробованная, так что никаких гарантий он не дает. Ой, дает, конечно же, только кусаться прекратите. Да, он дает все необходимые гарантии, но если не сработает, то он не виноват.

Отлично начавшийся день заканчивался далеко не так радостно. Для начала Умник опозорил меня перед будущей свекровью, наболтав ей, что взял в жены старую толстую тетку с пятью детьми. Не, ну со старой и толстой все понятно. А вот детей с чего вдруг пять стало? Я даже специально пересчитала — Зар, Сэм, Лерка и любимая дочурка Айверина — четверо. Пятый-то откуда взялся?..

Вот ведь болтун придурошный. И когда только успел, о деле же вроде разговаривали. Оставалось только надеяться, что Иришаль знает собственного сына куда лучше меня и не станет принимать его бред за чистую монету. Еще и обиделся, гад зеленый, когда я ему все это высказала.

Ага. Вот и пятый. И как это я позабыла, что когда-то Пол, будто липучка, вис на Умнике, именуя его папочкой. Ша-Оран в который уже раз разительно изменился, что в свете продолжающихся неприятностей не стало неожиданностью. Мальчишка был изрядно потрепан, отросшие в последнее время волосы, которые Половиныш заплетал в короткую толстую косицу, разлохмачены, как и в первый день нашего знакомства. Разорванный на локте рукав и ярко-багровый синяк под глазом, на нежно зеленой коже смотрящийся просто феерически, довершали эту чудную картину.

— И?.. — приподняла бровь я, когда тиар раздраженно плюхнулся на диванчик рядом со мной.

— Я ж пошутил просто, — огрызнулся он. — А этот сразу драться. Нет бы спасибо сказал, что я его Князя через все миры и грани домой приволок. Мучился, силы тратил. А этот в глаз.

— А "этот" — он кто? — осторожно уточнила я.

— Муж Неоркин, — вздохнул мальчишка, обиженно надув пухлые губы. — Сам тощий такой, словно и не кормят, а дерется, прям как бандит какой-то. Его счастье, что я силу поистратил, пока Неоркиных дружков-бандитов по домам отправлял. А то б зарядил молнией между глаз. И зарядил бы. И плевать, что на обратный путь сил не хватит. Но Князь вмешался. А то я б ему…

— То, что ты б ему, я не сомневаюсь, — улыбнулась я, — но вот почему он тебе?..

— А я знаю? — пожал плечами тиар. — Я ж и Князя домой вернул, и дочку его, и Советника, и даже деда ихнего. А этот драться.

— А что за шутка-то? — припомнила я.

— Да ничего особенного. Неорка мне семнадцать поцелуев еще должна. Вот я про этот должок и напомнил.

— Прямо при муже? — умилилась я.

— А что такого? Я ж пошутил. Стал бы я при нем целоваться. А этот еще и хвост обещал оборвать. Так что передай Бумеру, чтобы в Таиндэ пока не появлялся.

— Передам-передам, — кивнула я, вовсе не собираясь этого делать (Бумеру только скажи, тут же разбираться помчится, кто там на его чудный хвостик покушается). — А ты с чего это так устал-то? Ты ж и раньше народ телепортировал, и не жаловался ни разу… — я замолчала, сообразив, что сама же на свой вопрос и ответила.

Не жаловался, потому как никто и не спрашивал. Друзья называется.

Но мальчишка опроверг мои мысли и запоздавшее раскаяние.

— Да я ж не только эльфов с бандитами перемещал. Еще Кэрлин, чтобы она через вариатор попробовала на Совете свои ментальные способности. А еще мы с Лидатеем канал для нее держали. Теперь для этого много магов не требуется. Кстати, — Ша-Оран наконец улыбнулся, — Лидатей сначала сам в вариатор залез, но его засекли. Какой-то ар Ким.

— Засекли? — перепугалась я.

— Ну не совсем засекли. Этот ар Ким просто почуял что-то, волноваться начал. Тогда Умник этого зазнайку из вариатора вытащил и велел мне Кэри привести. Вдруг через песню легче выйдет.

— Ну и как? Вышло?

— Ага, — виновато вздохнул мальчишка, заставив меня вновь переволноваться — неприятности явно не желали заканчиваться.

И на этот раз успокаивать меня Половиныш не спешил.

— Вышло, — кивнул он, по-детски шмыгнув носом. — Не зря Иришаль ремонт в Зале Совета устроила, пластинки в кресла вплавляя.

— А как ей это удалось? — восхищенно присвистнула я.

— Умник сказал, что она решила Совету свои новые способности по магии созидания продемонстрировать. Вроде как заявила, что научилась их передавать.

— И что?

— Ну… — хихикнул мальчишка, — ремонт пришлось делать.

— И что? — вновь спросила я. — Что не так-то?

— Так спят они, — хмыкнул тиар.

— Кто они?

— Как кто? Совет.

— Спят? — опешила я. — Почему?

— Так нечего было им колыбельные петь. А все твой муж виноват. Надо усыпить их бдительность, надо усыпить их бдительность. Вот и усыпили на свою голову. Теперь ни фига разбудить не получается.

О да, узнаю своего мужа — все у него через зад… не так, как у людей, получается. Не мог, что ли, меня позвать? Я, конечно, не обольщаюсь, что при моем участии все сложится успешно и правильно. Но уж заставить этого героя озвучить весь план мероприятий — которого у него наверняка нет — я бы смогла, и выявили бы все недостатки еще на берегу. И Совет бы не спал сейчас мертвым сном, а активно поглощал бы всю необходимую информацию. Об игре, Ильсаре и прочем…

Хм, а ведь и сейчас еще не поздно. К тому же во сне материал куда лучше усваивается. Метод кого-то там… Английский там выучить или козла ар Кима на чистую воду вывести.

Осталось только уговорить Половиныша меня в Ди-Шалд доставить. Силу мы, пожалуй, у Лисса позаимствуем — если немного, то он и не откажется, тем более, что его и тиары, и аркаты подпитывают — а вот с душевным спокойствием могут возникнуть проблемы. Вернее, с отсутствием оного. Еще перекинет нас к аражу на рога.

Что ж, универсальное успокоительное по имени Барбариска, вперед.

И часа не прошло, как сработало. Пришлось даже должок за Неор отдавать. И объяснять парню, почему не стоит делать такое при законном муже. И вообще, как следует выбирать должниц, чтобы в глаз в очередной раз не схлопотать.

Стоп. А я ж тоже, получается, дама замужняя… Хотя ладно, в щеку же не считается. И вообще, Умник сам виноват — кто мне этого великовозрастного ребенка сосватал?

К вариатору мы прибыли всей толпой — я, Ша-Оран, Ильсар с женами. Целая правительственная делегация во главе с Президентом.

Да твою ж магию. И стаю аражей в штаны. Это еще что за царство скорби и печали?

Нет, я понимаю, почему расстроена пэри Хорн, но Умник-то чего так расстроился?

Даже меня не заметил, пришлось у Кэрлин информацию выцарапывать.

Что? Мама тоже спит? Какая мама? Чего? Леди Иришаль? А она-то откуда в Совете взялась? А, ясно, она и себе одну пластину оставила, чтобы процесс изменения общественного мнения в отдельно взятом Совете проконтролировать. А если она спит, кто ж вам об этом рассказал? Какой еще дедушка? Вэриат ал'Ройз, друг деда Игната?

Таким своего мужа я еще ни разу не видела. Таким серым, причем в прямом смысле этого слова. Это как же надо себя чувствовать, чтобы из ярко-зеленого стать мучнисто серым. Мрачным. Потерянным. Даже глаза, обычно нагло-желтые, потускнели и будто бы поседели, если можно сказать такое о глазах.

За последний день мы многое успели провернуть, нещадно гоняя несчастный вариатор — кто только не успел на нем полежать, рассказывая Совету греймов свою историю. Вернее, вспоминая. Со всеми подробностями. Не упуская ни одного нюанса. Особенно эмоционального. Бедный Ша-Оран из сил выбивался, таская в Ди-Шалд наших друзей, готовых поделиться самым сокровенным — своей жизнью и чувствами… Желающих настучать наглым уродам, давно выжившим из ума, по их наглой башке, как сказал "добрый и благородный Святой".

Если прибор и вправду работал так, как и обещал Шин Алрайт, то греймы узнали и о людях, теряющих родных и близких во время Сдвигов, и об урсах, вынужденных воровать себе живую страховку, без которой умрут в самые кратчайшие сроки. О Стражах, пытающихся спасти то, что почти нереально спасти, об эльфах, вынужденно покинувших родной мир, и грозном оружие пролетариата, с которым им пришлось столкнуться на чужбине (и какой идиот пустил нарханов к вариатору?). О гномах, гибнущих в родных пещерах. О вампирах и магической школе, погубившей своих учеников. О гоблинах, застрявших в чужом мире, причем, даже без санатория. О шаффтах с их уникальными кулинарными пристрастиями и всеобщим непониманием, с которым им пришлось столкнуться. Ага, в лице одного яркого и уникального представителя, вынужденного обменять жизнь и свободу на семейное рабство под пятой жуткого инопланетного чудовища, которое жестокого его отпинало, стоило ей узнать, что эта сволочь о ней своим сородичам рассказывает. Об аркатах и тиарах, едва не потерявших силу и разум. Хотя эти сами виноваты, нечего было в своей Долине прятаться. О технарях, отвечающих своими жизнями за чужое преступление. О крошассах, ставших пленниками их технарских станций и изменяющего их излучения. О маленьких и несчастных лингрэ, которым не хватает для победы всего нескольких сотен тысяч голосов. Об орках, не особо переживающих о гибели миров, ибо настоящему воину везде место найдется, но ужасно скучающих о бескрайних равнинах Варто. О куклах, оказавшихся в центре чужой Игры. И об их кукловодах, которым глубоко плевать и на жизни, которыми они управляли, и на миры, не рассыпавшиеся лишь чудом. О мальчишке, из-за чужих амбиций потерявшем родных, лишенном силы и памяти, и даже возможности себя реабилитировать.

Не знаю, поверила бы я сама во все это. Но вариатор передавал не только мысли и образы, но и эмоции. Воспоминания и чувства во всей красе и искренности, словно эмпп, многократно усиленный и заодно предсказывающий будущее. Вернее, его вариации, из которых предстоит выбрать лучшую.

Если Совет услышал все, что мы им рассказали, то нам остается только надеяться. Надеяться на молодых ученых и правильную настройку прибора. На силу искренности жителей Калейдоскопа и честность членов Совета. На любовь, изменившую по крайней мере двух греймов — Вэриата, ради любимой отказавшегося от победы и спасшего город и чужака, ставшего другом, сто тысяч медуз ему в глотку. И Умара, которому жутко не повезло с куклой, хотя он готов благородно принять свою судьбу, даже если она так больно дерется.

"Судьба" же хоть и возмущалась таким к себе отношением, но тоже готова была принять его любым. Даже таким как сейчас. Серым и безжизненным, словно выжженные земли. Если честно, она даже не представляла, что он может быть таким…

— Драгоценный, что с тобой? Что-то случилось? — сердце оборвалось, рухнуло в пятки, испуганно забившись там.

Он же опустился на пол у моих ног, обнял мои колени, прижавшись лбом, и замолчал. Надолго. Не думала, что это так страшно. Молчание и мертвые пустые глаза. Когда ни объятия, ни поцелуи не помогают. Разве что затрещина — "судьба" все-таки нархански жестока.

— Маму арестовали… — не сказал, скорее, выдохнул он.

— Откуда?..

— Вэриат. Он говорит… Говорит… Ее обвиняют в покушении на членов Совета. И если они не проснутся…

Привести Умника в чувство не получалось. Пока я не сообразила, что сочувствие здесь не поможет, и как следует не встряхнула его, добавив для закрепления эффекта пару оплеух. Очнувшись, Умар развил бурную деятельность, вконец замучив Гюнтера. Более сообразительный Шин успел удрать, якобы за специальным оборудованием для прокола.

Как выяснилось, я многое не знала о планах драгоценного. И об этом мы еще поговорим, когда все будет в порядке, и когда найду подходящую случаю скалку. Объяснение, что это он меня от проблем ограждал, меня совершенно не устраивает. Так что готовься, милый, беседовать будем.

А что касается прокола, идея была отличная. Пока все не пошло наперекосяк. Члены Совета вместо того, чтобы увидеть сжатое концентрированное сновидение, уснули накрепко и получили полную порцию впечатлений. Иришаль, которой отводилась центральная роль в сотворении мини-портала в комнату Умника, тоже заснула. И сейчас спит где-то в тюремной камере. И вряд ли оттуда выйдет. Слишком большие силы всколыхнуло это событие, взбаламутило тихое болото интриг и зависти. И Вэриату все больше кажется, что без чужой помощи тут не обошлось. Усыпить-то мы их усыпили, а вот поддерживает в таком состоянии кто-то еще. И выяснить кто, у нашего друга никак не выходит. Единственное, что он сумел сделать, это устроить довольно-таки массовый митинг против казни единственного мага Жизни. По крайней мере, без суда и следствия.

Вот и пришлось "ревнителям справедливости" временно отступить, улучшить условия содержания "преступницы" (кровать точно принесли, Вэр сам видел), выставить у спален членов Совета охрану и ждать. Но что-то мне подсказывало, что долго ждать подобные типы не любят, и если ситуация по какой-то причине стабилизировалась, то стоит ее подтолкнуть, чтобы все окончательно вышло из-под контроля. К их вещей радости. А что может быть экстраординарное, чем смерть кого-то из членов Совета. Кого-то нужного. И тогда…

Даже думать не хочу, что будет тогда.

Прокол в защите нам теперь не открыть. Разве что очень маленький. Планировалось что точечный удар по защите будет нанесет с двух сторон — инициативной девяткой из Долины и Вэром и Иришаль с Эршании. Теперь та, вторая сторона, вышла из игры. И двоих греймов, пытающих вернуться на родину, чтобы выступить перед народом, портал не пропустит.

А если не двоих… И не греймов…

А если им еще и правильно задачу поставить, то и перед народом выступят, и Совет перекусают. То бишь, перебудят.

Такин ал'Ферьон

Ал'Ферьон никогда не думал, что будет благодарить мать за очередную притащенную ему невесту. Вернее, притащенного к невесте самого Такина. А когда поближе познакомился с Орсаной, понял, что готов матушку даже расцеловать — такой замечательной девушки он еще не встречал.

А началось все с разъяренной до мелких волн рожи Координатора. Нарвис ал'Стейн прекрасно знал, что его личность давно не является для игроков тайной, но упорно использовал отводящее взгляд марево, закрывая лицо. Сейчас же оно определенно сбоило, то открывая для обзора часть реальной картинки, то перепутывая отражение этой самой картинки, отращивая на лбу острый нос с легкой горбинкой, на который удивленно хлопал ресницами зеленый глаз, примостившийся где-то в районе левого уха. Голос Нарвиса тоже не внушал оптимизма. Первыми досталось Тигаре и Лу, по своему обыкновению принявшихся громогласно выяснять отношения — кто кому и что в еду подсыпал. Предельно ледяным тоном девицам было указано их место и велено сидеть на тайном уровне и, как говорит Барбариска, не отсвечивать. Следом горящий взор переместившегося к подбородку глаза пал на Ферьона, не успевшего удрать в свою комнату. Выслушав подробный отчет о своих умственных способностях и "занудных аражах, которые лезут, куда не надо", Такин торопливо метнулся к стационарному порталу, ибо пятиминутный срок, выделенный ему для покидания Центра, иссякал через тридцать секунд.

Обещанные угрозы — например, уборка всего Центра зубной щеткой или самое активное участие в примирение Луитти и Тигары — возымели свое действие, да и ничего интересного здесь больше не предполагалось, так что собственноручно открытый Координатором портал был идеальным вариантом. А если бы кое-кто поменьше языком трепал, Такин бы даже собраться успел. Но, в принципе, и так неплохо. Было. Пока он из этого портала не вывалился. Прямо в руки "занудного аража", возмущенно вцепившегося в его локоть и всю дорогу трещавшего о "безответственных эгоистах, не ценящих все то добро, что для них делают".

К моменту передачи в объятия очередной невесты, "эгоист" слегка оглох и готов был сдаться без боя. Сдаться, чтобы потом, в нужный момент, применить военную хитрость, именуемую "стратегическим отступлением". Ну, или "спасайся, кто может", в зависимости от уровня угрозы.

На этот раз угроза была минимальной. Девица, уткнувшаяся остреньким носом в толстый потрепанный фолиант, попросту Такина не заметила. Как и сорвавшегося с ее пальцев старинного проклятия, от которого парень бессовестно увернулся, чего не скажешь о мраморном фонтане и окружающей его клумбе. Впитав враждебную магию, цветы почернели и вскоре осыпались прахом, вода с громким шипением испарилась, а белоснежная некогда статуя обнаженной девушки пошла трещинами и разом постарела лет на двести. Статуя, а не девушка. Хотя было бы оригинально.

К сожалению, общение с некоторыми несознательными личностями даром не проходит — убедившись, что никто не обращает на него внимания, Ферьон немного подправил последствия проклятия. Теперь из мраморной старушки разве что песок не сыпался. Причем, в прямом смысле этого слова. А правая рука и вовсе отпала, с грохотом прокатившись по дну фонтана.

"Невеста" же и этого не заметила, перевернув страницу, она восторженно присвистнула и принялась черкать заметки прямо на деревянных перилах беседки, на которых, собственно, и была пристроена книга. Осторожно подобравших, Такин даже сумел прочесть ее название — "Тысяча и одно проклятие", издание второе, дополненное.

Привлечь внимание "невесты", в задумчивости накручивающей на палец черную прядку, удалось лишь с третьего раза. После безвременно состарившейся мраморной девушки и покрывшихся красными волдырями листьев близлежащих кустарников (пришлось их сжечь, от греха подальше) удивить Такина уже ничто не могло. Но удивило. Проклятие правой руки, заставляющее всегда и везде выбирать правый поворот, в устах девицы прозвучало несколько странно, а абсолютно неживой фонарь, висящий на тонком витом столбе из какого-то металла, ярко вспыхнул, выкопался из земли и медленно побрел по тропинке, перебирая отросшими ножками. Повернул он, как и положено проклятому, направо.

Зато появилась одна идея.

— Ар энто вено, — громко заявил Ферьон, на всякий случай выставляя самую мощную защиту, на какую был способен.

— Ар энто вээно, — машинально поправила девица, наконец-то поднимая на него взгляд. — А ты еще кто такой? — удивленно буркнула она, вновь утыкаясь в книгу, будто надеясь найти там ответ на свой вопрос. — Ах да, жених…

Ты ж смотри. И вправду ответ нашла. Какая, однако, удивительная книга.

С сожалением захлопнув фолиант и любовно погладив толстую бархатную обложку, "невеста" уставилась на Ферьона. Уже не так любовно.

— Явился, значит. А я-то надеялась…

Видимо, что жених — а в идеале, и весь мир — оставит ее в покое. И это не могло Такина не заинтересовать. Он впервые встречает такую удивительную девушку. Вообще, впервые встречает "невесту", которая не кидается ему на шею в первый же миг встречи и не начинает хвастаться своими уникальными талантами, типа вышивания или составления вонючих букетиков. Их бы сюда — Такин бы с удовольствием посмотрел, как они с Орсаной в уникальности соревноваться будут. Только это удовольствие вряд ли будет долгим. Про Сарану и говорить нечего — там всего один удар, и нет соперницы вместе с ее вонючей вышивкой.

— Прости, — виновато улыбнулся парень. — Но я здесь не по своей воле. И если я правильно понял, ты тоже не особо нужен жених. Думаю, мы сумеем договориться.

Похоже, Такин нащупал верный тон — взгляд больших карих глаз сменил гнев на милость, то есть раздражение и досаду на легкую заинтересованность.

— Договориться сумеем, — серьезно кивнула она. — Но ты ошибся. Жених мне очень даже нужен.

Вот тут он реально опешил.

— Чего? — невежливо вытаращил на нее глаза, с трудом скрывая разочарование.

— После длительных размышлений, — заявила девица, — я пришла к единственно правильному выводу. Чтобы меня не таскали на очередные свидания, мне нужен жених. Тогда под предлогом встречи с ним, я смогу заняться любимым делом. В библиотеку сходить или на полигон, испытания провести.

Или на свидание к любимой девушке, — мысленно закончил Ферьон. — Логично, — произнес вслух, понимая, что уже практически влюблен в эту чудесную девушку. У нее даже имя подходящее, если он вдруг проболтается про Сарану, можно смело заявить, что оговорился.

— Готов стать твоим прикрытием, — торжественно провозгласил Такин, порываясь встать на одно колено, но передумал, припомнив ее "любимое занятие" — что-то уж странновато-зеленая подсветочка у серых камней дорожки.

— Отлично, — наконец улыбнулась она, протягивая руку для поцелуя. — Орсана.

— Такин.

Руку он все же поцеловал, подойдя вплотную к беседке и перепрыгнув через перила — дорожка вызывала все большее опасение.

— Чем занимаешься? — уселся рядом на скамейку (предварительно ее проверив, разумеется).

— Ой, ты не представляешь, как это интересно, — воскликнула девушка, принимаясь пересказывать разную жуть, именуемую "поразительным эффектом".

Такин и не усомнился, эффект действительно поразительный. Причем, в прямом смысле этого слова.

— У меня и папа этим занимался, и дедушка, — воодушевленно трещала Орсана, в этот миг мало чем отличаясь от предыдущих "невест". — Наша семья уже давно проклятия коллекционирует. А ты?

— Что я коллекционирую? Похоже, невест.

Подробно обсудить коллекции они с Орсаной не успели — вернее, это Такин не успел, а невестушка очень даже много чего выболтала, местами даже полезного — как ее вызвали по срочному секретному делу. Собственно, дело это было секретным весьма условно — о том, что Совет уснул в полном составе, знала вся Эршания, но усиленно делала вид, что все в порядке. Похоже, не в курсе был только Ферьон. А когда выяснил, что все хотят свалить на леди Иришаль, случайно там оказавшуюся и уснувшую вместе с Советом, напросился Орсане в сопровождающие — книгу там подержать или еще что.

Перепробовав все, что только можно, но так и не добившись никакого результата в пробуждении спящих, служба охраны стала проверять и менее вероятные причины. Одним из таких предположений стало уникальное проклятие, наложенное на Совет, и для отработки этой версии был вызван дед Орсаны, считающийся лучшим специалистом. Стоит ли говорить, насколько он преуспел? Потому и вызвал внучку, проявляющую в их семейном деле недюжинный талант и нестандартный подход к обычным видам проклятий и их трактовке. Ее посещение велено было держать в тайне — не хотелось лучшим магам охраны признаваться в своем бессилии, тем более если их сможет обойти какая-то девчонка — потому и портал ей открыли в соседний с залом Совета кабинет.

Такина поначалу попытались выгнать, но наглая девица заявила, что он ее ассистент, надо же на ком-то заклинания проверять, а милый дедушка только ухмыльнулся многозначительно, весьма напугав Такина. Парню позволили пройти вслед за "начальницей" в зал, куда вновь перетащили несчастный Совет, понадеявшись, что раз уснули все вместе, то и проснуться должны также. Кресла с высокими спинками, где мирно дрыхли члены Совета, стояли, как им и положено, вокруг большого деревянного стола. Выбивались из торжественной обстановки только мягкие подушечки, которые крепились к изголовью кресел, и разноцветные пледы, укрывавшие спящих греймов. Раньше укрывавшие. Ибо сейчас они либо наискось свисали с кресел, либо переползали на стол, либо и вовсе валялись на полу. А на коленях и плечах спящих то и дело появлялись вмятины, будто туда вспрыгивал кто-то невидимый.

И кажется, Ферьон догадался, что за проклятие тут завелось.

Стоило двери закрыться за их спинами, как проклятие решило проявить себя в полную силу. Вернее, просто проявиться. Что, в принципе, одно и то же.

Все трое были здесь. И работали весьма слаженно. Вернее, пакостили. Что, в принципе, одно и то же.

Император под "раз-два-три-четыре-пять-я иду тебя кусать" скакал с одного грейма на другого, претворяя свои слова в жизнь — заклятие регенерации, исправно работавшее, стирало следы его зубов, не успевал нархан сделать и одного круга, и это его чертовски злило. И следы укусов — то бишь, средства пробуждения — появлялись вновь.

Оппозиция зачем-то прокалывал когтем пальцы членов Совета и прикладывал к какой-то бумажке, которую тщательно оберегал от остальных.

Президент же, взгромоздившись на плечо ар Кима, размахивал перед собой длинной палкой с жужжащей и периодически щелкающей штуковиной на конце.

— Это еще что такое? — справедливо возмутился Ферьон.

Вообще-то Такин имел в виду происходящее здесь безобразие, но поняли его как всегда неправильно. Ирррр торопливо спрятал свою бумагу, а Бумер помахал в воздухе палкой и нахально заявил:

— Ты чо тупой? Это ж селфи. Сейчас все этим занимаются.

— Вы еще кто такие? — наконец отмерла "невестушка".

— Кто-кто, — передразнил ее Император, оборачиваясь черноволосой фейкой, нархански похожей на саму Орсану и так же старательно хлопающей ресницами. — Не видно, что ли? Спасители человечества.

— Так они ж не люди, — перебил Швяшной.

— Тогда спасители греймячества.

— Во тупые, — вмешался Президент, пристроивший свою палку-селфи ар Киму в подмышку. — Не греймячества, а греймяучества.

Барбариска

Все члены Совета проснулись на второй день к великой радости подданных и огромного разочарованию Шина, так и не успевшего понять, откуда взялся такой занимательный эффект. Чего только увлекающийся мальчишка в своей жизни не перепробовал. И обычно получал для своей работы все, что только нужно. Кроме подопытных греймов. И вдруг такая удача. И ту, сволочи, отняли. Выдумали какие-то проклятия дурацкие, когда даже полные идиоты понимают, что это ничто иное — как спонтанный технический сбой из-за вмешательства в работу ценного научного прибора неучтенного магического фактора.

Справедливое замечание брата, что не стоило пластины всякой разной херней, если по-научному, нашпиговывать. Вроде записывающих и передающих датчиков. Из-за них поди коротнуло. А эти придурки-греймы искры за праздничный салют приняли. Правда, обычно от такого никто еще не засыпал. Разве что вечным сном. Нарфов экспериментатор правда утверждал, что готов разобраться на месте. Но лично я бы не рискнула его туда пускать. Ради общей безопасности. Пусть уж лучше с вирусами своими возится. Там хоть стены кругом и стекла бронированные.

Зато благодаря Шину мы смогли увидеть, что именно там происходит. Хотя подключиться удалось не сразу, но к моменту политического разгула мы уже все видели и слышали. Как наглая троица разудало скакала по величайшим магам Эршании. Как Ферьон приводил в чувство черноволосую девицу, выпавшую от такого действа в осадок. Как он же пытался выбить (причем, в прямом смысле этого слова — металлической подставкой для бумаг) нужную информацию из возмущенно верещащей нечисти.

Меня поначалу удивляло, что греймы не смогли засечь нарханов и Бумера, но Зар пояснил, что мелкие поганцы просто-напросто не используют собственную магию, подтягивая ее из других (ну и питаясь заодно). Только тогда возникает другой вопрос, потому греймов не смутил тот факт, что Совет спит, а магия их бодрствует. И это, кстати, не единственная их проблема. Один Ильсар чего стоит.

После небольшой перепалки наш боевой нархано-лингрэвский отряд нашел с Ферьоном и его подружкой общий язык. И компромат передал. Они даже план придумали, как делу ход дать, если Совет вдруг решит замять ситуацию. Бумер предложил слить инфу в интернет и потом араж кто что-то скрыть сможет. Правда, проблемка одна возникла — не было на Эршании интернета. Зато была толпа любопытствующих день и ночь ошивающихся на площади перед зданием Совета. Если там выступить да запись показать…

Но политики не были бы политиками, если бы сразу сумели договориться, кто будет выступать перед публикой. Драка была нешуточной. Ой, дебаты, естественно. Даже Орсана впечатлилась, заявив, что страшнее проклятия еще не видывала. Победил Бумер на правах практически родственника. Ильсар в его исполнении вышел на славу, один хвост чего стоит. Следующий бой он выдержал уже с Такином и Орсаной, требующими этот хвост убрать. Убрал. Но чует мое сердце, аукнется им еще этот хвост.

Не зря чуяло. На площади Шиновских жучков не было, но наша связь с Бумером исправно работала, а Зар транслировал ее для всех собравшихся в помещении вариатора.

Н-да, а толпа-то жиденькая. И половины площади не наберется. Не очень-то, выходит, подданные за Совет свой беспокоятся. А нет, я не права. Множественные вспышки порталов озарили площадь, и все окружающее пространство (во всех трех измерениях) заполнилось народом. "Ильсар" торжественно вышел вперед в сопровождении Ферьона и опешившей от появления "преступника" охраны, а также способа, коим он от этой самой охраны отбивался. Ничего, царапины быстро заживут, ежели проклятие Орсаны, заставляющее парней поминутно падать и врезаться во всех выступающие части интерьера, на регенерацию не распространяется.

Хотя это со стороны все легко и просто. А на деле охрана чуть не разнесла на молекулы и Орсану, требующую не мешать ей спасать Совет, и "Ильсара", и даже советников своих разлюбезных чуть не подпалили. Хорошо ар Ким вмешался. А что? Если оно выглядит, как ар Ким, магией пахнет, как ар Ким, значит, оно ар Ким и есть. Хвост? А что хвост? Мало ли у кого какие недостатки. А Такин — молодец, вовремя настоящего ар Кима под стол спихнул. В общем, чуть всех не повязали. Пришлось отцу Орсаны вмешаться и командиру стражи, бурчащему себе под нос что-то про "дорогих друзей, устраивающих такие подставы". "Дорогой друг" вскоре и сам объявился. Вэриат, кто бы сомневался.

На пару с командиром они быстро навели порядок. Вэр парализовал "отважных бойцов сопротивления" и Ферьона за компанию, папа приструнил Орсану, а командир заставил охрану вытянуться по стойке смирно. Вопрос решила правда, вернее, продемонстрированный вовремя компромат, а также магия Созидания, являющаяся больной темой греймов, и ради спасения второго (из двух) ее представителей Бумеру позволили выступить перед народом. Под присмотром, естественно.

Проклятие со стражи сняли, несмотря на возмущенные вопли девицы, что надо записать его результаты для науки. "Ильсара" подняли, отряхнули, пнули под зад для назидания, обзавелись новыми царапинами и вышли на площадь.

— Приветствую вас, народ мой, — торжественно изрек Бумер, приосанившись. — Все вы знаете, кто я. По крайней мере, те, кому уже четыреста лет стукнуло.

— Кончай чушь нести, — прошипел ему на ухо Ферьон, старательно улыбаясь публике.

— Все вы думаете, что я злостный преступник Ильсар ал'Руот. Так вот, — "Ильс" хитро усмехнулся, — вы все ошибаетесь. И вот тому доказательство, — лингрэ эффектно скинул с плеча плащ, продемонстрировав всем и каждому длинный роскошный хвост. — Я — благородный спаситель магов Созидания и безвинно обвиненных жертв кровавого режима Робин Гу… Хвост. Робин Хвост. Я отбираю деньг… правду у богатых и отдаю ее бедным. И готов сейчас рассказать вам всю правду о трагедии четырехсотлетней давности.

— Вы лучше сюда гляньте. Что творит, гад? — возмущенно заорал Шин, отвлекая от Робин Хвоста, которому я этот самый хвост оборву, как только вернется.

На втором экране, техническом, творилось араж знает что. Позабытая всеми Оппозиция активно отдирала от кресел, где еще спали изрядно потрепанные члены Совета, созданные Шином пластинки. С отключением каждой новой пластины изображение шло рябью, жалобно потрескивая, а угол обзора медленно сокращался. Звук держался до последнего, передавая чьи-то стоны и тихую прочувствованную ругань. Последнее, что мы услышали, это восхищенный возглас Орсаны:

— Ого. Иррррчик, ты их разбудил.

И донельзя расстроенное:

— Эх, пропали мои голоса…

Н-да, я все-таки уникальная женщина — это ж надо, не узнать собственного мужа после пары часов отсутствия. Хотя кто бы узнал в этом стройном светловолосом красавце зеленую тушу с клыками и самой лучшей в мире улыбкой.

Совет — возможно, под давлением влюбленной в Робина Хвоста общественности — прекратил игру, конфисковал планшеты, избирательно ослабил защитное магическое поле вокруг Калейдоскопа и приказал оцепить Центр, предварительно выставив оттуда Луитти и Тигару, единодушно обвиняющих Координатора во всех бедах. Умар вернулся в свое тело и заскочил ко мне перед совещанием в Зале Совета всего на минутку, чтобы успокоить.

Успокаиваться нам понравилось. Мы даже слегка увлеклись. Ну, ладно-ладно, увлеклись и сильно, перейдя от поцелуев к естественному продолжению, чего нам раньше не позволяли несоответствующие размеры. Умник чуть на совещание не опоздал, нагло заявив примчавшемуся за ним Ферьону, что несчастный муж, может быть, первой брачной ночи целых две недели ждал. А тут лезут всякие, мешают. Его не менее наглый соотечественник тут же согласился, что брачная ночь, то бишь, брачный день — это святое, и он тоже не откажется кое-кого потискать. Или хотя бы ее мужу морду набить, если он посмел его Сарану лапать. Так что у нас есть минут сорок, пока он орков домой телепортирует. Нет, не к себе домой, как тут некоторые особо умные вякают, хотя очень бы хотелось. Но может, чуть позже, когда Орсана как следует напугает дорогую мамочку, и та согласится на новую добрую и милую невесту.

— И трех ее прежних мужей, — хихикнул драгоценный, запуская в друга подушкой.

— Муж там всего один, — подушка метко вернулась обратно. — И это буду я.

Грейм исчез в портале, а мы с Умаром зашлись в хохоте, представляя, как Такин будет отгонять от пэри О-Тха трех ее "мужей". Выкуп, надо полагать, будет немалым, хотя до Шей'тара оркам, конечно, далеко.

Расставаться с мужем не хотелось — как там на Эршании еще сложится? — но другого выхода все равно не было. Экстренное расширенное совещание Совета пропускать было никак нельзя. Умар и его дядя выступали там и как свидетели, и как обвинители. Кристалл с записью был признан настоящим, и снятие обвинения с Ильсара — всего лишь вопрос времени. Собственно, на этом совещании он и будет решен. Также на повестке дня — судьба Нарвиса, корректировка мер по восстановлению миров и назначение нового Координатора.

Что ж, оставим мужчинам их мужские дела. Тут бы с женскими разобраться.

Для начала я решила добраться наконец до Эдигорана… Грая. Никак не привыкну к его новому имени. И статусу. Ему теперь и охрана, оказывается, положена.

Хм, а теперь в прямом смысле положена. Не хотелось бы мне на собственно шкуре почувствовать гнев Зара. А вот Грай на него и внимания не обратил. Как, впрочем, и на гору бумаг на его рабочем столе. Эх, как же мне жаль Лидатея, взявшего на себя обучение беспечного и увлекающегося Со-основателя. Сам же Со-основатель нашелся в примыкавшей к кабинету лаборатории. Там царил такой же кавардак, как и в кабинете. Ой, что я говорю — рабочая атмосфера, конечно же. Почти такая же, какую развели вокруг вариаторов собравшиеся вплотную их изучать браться-технари. Вот бы их с Граем и Катеем свести, шикарная бы вышла команда… Правда, боюсь, они сами скоро сведутся — не зря ж Алрайты проявляют такой интерес к магии — и тогда прощай Долина, прощай Калейдоскоп.

Ладно, это все пока предположения, а у нас тут дела насущные еще не решены.

Помочь Лерке Грай согласился без споров, даже болтающегося рядом брата подключил, но разве можно сосредоточиться на какой-то одной идее, когда вокруг столько всего интересного и требующегося немедленного внимания. Вот и пришлось сидеть рядом, практически ежеминутно оттаскивая мага от посторонних экспериментов, запущенных одновременно. Через полчаса я вымоталась так, будто снова прошла весь путь от Блуждающей, зашвырнувшей меня в этом мир, до Зеркальной Долины. Зато наметился кое-какой прогресс. Грай так и сказал: "Кое-какой". Что ж, это уже что-то. По крайней мере, лучше, чем "никакой".

Но завершить начатое нам не дали. Разозленный не хуже аражей Лидатей чуть ли не пинками погнал "дорогого сынка" работать, а Катея отправил помогать бывшим заговорщикам наводить порядок в Долине. В отсутствии нарханов сделать это было куда как проще. Я собиралась немного поныть, пытаясь разжалобить арката и выманить у него Грая "хоть на минуточку", но громкий рев из гостиной, куда в поисках тишины мы с Умником согнали всех мелких (и не мелких) проказников, вынудил меня бросить безнадежную затею и бежать спасать детишек.

Оказалось, что спасать нужно было не только детишек. Судьба Калейдоскопа стараниями одной маленькой плаксы вновь висела на волоске — Ильсан наотрез отказывался телепортироваться на совещание без сестры. Динира ревела в три ручья, требуя у Лисса сменить имя. Сэм утешал всхлипывающую из солидарности Лерку. Крошасски шипели, что ни на какую Эршанию Ильса не отпустят, а то вдруг его там опять в кого-то превратят, или, не дай бог, покусают. Мейр уверял всех и каждого, что араж он станет детей заводить, на что Кэри насмешливо улыбалась и заявляла, что черта лысого, потому как аборт она делать не собирается.

Дом, милый дом. Все, как всегда. Неужели я когда-то жила в тишине?

Похоже, пора применить свои уникальные дипломатические таланты.

Ильса я выставила за дверь, велев немедленно активировать телепортационный амулет греймов. Иначе пусть на себя пеняет. Динире пообещала, что имя она сама сменит, когда замуж выйдет. А два Счастливых города — это ж в два раза больше счастья. Короче, пусть будут города-побратимы, а Шей'тар свое еще получит. Не унесет. Ша-Орана попросила Кссейни и Суиссу домой к отцу отправить. Временно, пока Ильсан делами занят. К тому же Ангорлаху помощь нужна — ему Князь Авилэр магов-менталистов прислал, чтобы с низшими работать. Мейру велела заткнуться и составлять список гостей на свадьбу, и про деда Игната не забыть. А Кэри прекратить выпендриваться и составлять предсказание на будущую жизнь Калейдоскопа. Вернусь, проверю.

Но вернуться и проверить не вышло. Этим же вечером явился обозленно-расстроенный Умник и утащил меня в Центр, заявив, что совещание затягивается, на целых восемь дней — чего они к этой восьмерке привязались? — и доступ в Калейдоскоп ему и всем прочим, кроме специальной комиссии и членов Совета, будет заказан. А вот в Центр он сумеет пробраться, и если я стану тихонько сидеть на тайном уровне, то все будет отлично. Заодно и распоясавшегося Президента приструню, чтобы митинги на площади у здания Совета не устраивал.

Дом, выделенный Умнику, как одному из участников игры, был великолепным и по роскоши мало отличался от особняка Нарвиса, но на второй день я со скуки уже готова была на стену лезть. Ну и залезла. Не на стену, естественно, на верхний уровень. Людей, вопреки предостережениям Умара, я не нашла. Греймов, впрочем, тоже. Иногда сюда заглядывал обслуживающий персонал, но, похоже, не часто.

Тишина. Пустота. Скука.

Комната отдыха, позволяющая моделировать любую реальность и даже погоду, и установленный там экран, способный ловить сигналы местного Эршанского телевидения, скрасили мою жизнь еще на пару дней. А программа управления временем спасала от ненужного внимания к моей скромной персоне и позволяла вольготно себя чувствовать. Хорошая это штука — магия, хоть весь день в комнате отдыха сиди, а выйдешь из нее ровно в ту же минуты, что и зашел. Или через час, или… Короче, как запрограммируешь, так и выйдешь.

Это мне Умар объяснил, когда амулет с допуском Нарвиса передавал. Уж не знаю, почему этот допуск не отменили — может, потому что Координатор сейчас в камере сидит? — но амулет, синхронизировавшийся Плюшкиным, позволял мне беспрепятственно пользоваться всеми благами Центра. Что не успевал объяснить вечно спешащий Умар, подсказывал ужасно довольный своей новой ролью артефакт. Если же ему не удавалось хакнуть очередное заклинание, действовали мы методом проб и ошибок, за которые исправно получали от Умника ругань и обещание выкинуть аражев пояс.

Так с Плюшкиным и развлекались: гуляли в парках и на берегу моря, поднимались в горы (не высоко так, метра на три), ждали Умника и смотрели телевизор.

Бумер, и правда, разошелся на славу. Роскошно-эффектный Робин Хвост влюбил в себя всех девиц от пяти до восьмидесяти (у кого лет, а у кого и сотен). А эршанские парни, пытаясь вернуть себе возлюбленных, отращивали себе хвосты и надевали черные длинные плащи. С каждым днем Хвостомания только набирала обороты. Чем наглый лингрэ и пользовался, не давая угаснуть интересу к спасению Калейдоскопа. И с этим общественным мнением Совет вынужден был считаться, постепенно все больше склоняясь к необходимости активной помощи новому Координатору, которого так до сих пор и не назначили.

Редкие посещения Умара радовали, но от скуки не спасали. Потому я решила рискнуть и пробраться к вариаторам. Все равно тут уже все проверили и вряд ли вернутся в ближайшее время.

Местные вариаторы мало чем отличались от нашего, разве что выглядели богаче и удобнее. Не зря я тогда Шина терзала, чтобы принцип работы объяснил, вот и пригодилось. Эти даже попроще были — греймы специально часть функций убрали, вроде влияния на сны и прочее, чтобы лишней воли игрокам не давать. Да и вообще, от греха подальше. Зато все эти вариаторы дополнены контролирующим время заклинанием, таким же, как комната отдыха, и объединены в единую систему, потому Умнику и Ферьону и удавалось подключаться к чужим каналам. Но мне-то чужие не нужны, да и нет их больше. А вероятность, что кто-то одновременно со мной ляжет в вариатор в Ди-Шалде, была ничтожна мала. Хотя я на это надеялась и мужественно просидела в кресле пару часов. Не повезло. Эх, жаль, что магией сюда не пробиться, даже Зару, а установить здесь свои жучки Шин еще не успел. А я не додумалась прихватить их с собой, когда сюда собиралась. Сейчас бы они меня хотя бы видели, как зал Совета.

Араж. А ведь Совет они тоже не видят. Если не считать того, что часть пластинок с кресел оборвал Ирррр, пытаясь прикрыть свою деятельность по сбору подписей, то полная смена обстановки и даже облицовки стен не оставляла прослушке ни малейшего шанса. Нарханов тоже оттуда выставили, хотя те и пытались тайком пробраться. Но "политиков" это ничуть не смутило — когда еще на Эршанию попадешь? — и гонка подписных списков началась. Бумер, включившийся в нее позже всех, тем не менее пока лидировал — правда, девицы не понимали, зачем им в тетрадочке нужно свое имя записать прежде чем лицезреть светлый лик Робина Хвоста.

Так что нарханы и лингрэ развлекались, Умник работал. И только бедная несчастная Барбариска умирала со скуки.

Умирала-умирала, пока не выпросила у драгоценного новое развлечение — Андрюху.

Заинтересовавшийся моим появлением Ферьон, пока служил шпионом у Координатора, выявил закономерность: из-за сбоя, который втянул меня в игру, Блуждающая прочно связала наши миры — Землю и четыре мира Калейдоскопа. Но если с пространством было все ясно, и Блуждающую греймы могли перекинуть на Землю в любой момент, то со временем творилось что-то странное. Окно в наш мир открывалось раз в месяц, земной месяц.

Уговорить Умника оказалось на удивление легко — немного поцелуев и все прочее. Зато на Землю отправлена записка, а в Центр доставлен опешивший от таких дел Андрей, обещавший помочь Умару наладить отношения с будущим тестем.

— Вы тут развлекайтесь, — Умник взмахнул рукой, будто рачительный хозяин, демонстрирующий свои владения, — а у нас решающий этап совещания. Координатора назначать будут.

— И кто претендует?

— Не знаю, — фыркнул грейм. — Главное, чтобы не я.

— А что с Нарвисом? Признал свою вину?

— Нет, конечно. Но и без этого доказательств хватило. Так что дорогой дядюшка отправлен в ссылку в один из пустынных миров-полигонов, где испытывают сложные и опасные заклинания.

— Напакостил и в кусты? — возмутилась я.

— Скорее, в пески и камни, — хихикнул драгоценный. — Но это не важно. Главное, что теперь Нарвис обязан заряжать амулеты, требующиеся для реконструкции миров Калейдоскопа. Как и все бывшие игроки. Но те всего по три штуки, а дядюшка до полного и окончательного восстановления. Ну все, мне пора, — Умник поцеловал меня на прощание и открыл портал.

— А нам что делать?

— Центр Андрюхе покажи. Или… мурмуары пиши.

— Чего? — обалдела я.

— Президент твой объявил недавно своей пастве, что собирается их писать. И все-то за одну подпись…

— Знаю-знаю, — засмеялась я. — Одна подпись — одна страница.

Рассказать о своих приключениях? Мурмуары… А почему бы и нет.

Раскрыв прихваченный Андреем дневник и покусав для вдохновения кончик ручки (хорошо, что здесь крошассов нет с их извращенными сексуальными фантазиями), торжественно вывела:

Что, еще не догадались кто это?

Ну, я это, я. Борисова Лариса Витольдовна.