Сыграем в любовь (СИ)

Глава 10

Вадим и Кристина так и не уехали домой. Пока мужчины пили виски в кабинете Марка, девушки общались в гостиной, как будто за одну ночь пытались наговориться за все потерянные годы. Они крепко держались за руки, как в детстве, не спускали друг с друга одинаково голубых глаз. У Арины в голове не укладывалось, что такое могло произойти.

— Я всё забыла, Арин, — говорила Кристина. — Как ластиком стёрли. Я приняла, что мои родители, ну, в смысле, мои нынешние родители — это и есть мама и папа. Я совершенно не помнила, что у меня есть брат и сёстры. Первое время во мне жила только боль от этих жутких ожогов. Я помню бесконечные больницы, перевязки, уколы. Потом меня жутко дразнили в школе, пока меня не перевели в другую. Мне оставили имя… хотя… меня никто не звал Кристиной. Я теперь Тина. И ещё я ношу другую фамилию. А сейчас… Сейчас моя жизнь так круто меняется, что я понятия не имею, как всё это уместится в моей голове.

— А я, когда мы только переехали, всё ждала, что ты будешь мне являться во снах, или наяву. Надеялась, что ты мне дашь хоть какой-то знак, что видишь меня оттуда, из другого мира. Помнишь, мы даже болели всегда одновременно? Настолько мы друг друга чувствовали. А ты всё не приходила…

— Потому что я жива, Ариш, — Кристина крепко обняла сестру.

Арина снова, как в детстве, чувствовала на щеке шёлк её волос и такой знакомый запах её кожи.

— Когда я тебя увидела, в меня, как молния ударила, — говорила Кристина. — Всё сразу вспомнилось. И наш большой дом, и мама с папой, и тот день… Помню, как мы задыхались от дыма, кашляли, потом забились в угол, и я отключилась.

— И я. Что было потом я не знаю. Папа меня вытащил. Сказал, что тебя больше нет.

— Господи, каков был шанс, что мы встретимся?! — воскликнула Кристина.

— Всё из-за того, что я вышла замуж за Марка.

— И из-за того, что я познакомилась с Вадимом.

Девушки рассмеялись, поражаясь превратностям своих судеб.

— Завтра поедем к папе, — твёрдо заявила Арина. — Ты как?

— Я готова, — Кристина вмиг оробела. — Только не нужно ли сначала поговорить с ним?

— Я предупрежу, что его ждёт сюрприз, а дальше… Мне кажется, в такой ситуации как человека ни готовь, всё равно шок будет.

— Это правда.

Они проговорили всю ночь, заснув в обнимку на разобранном диване. Каждая рассказывала о своей жизни, о взрослении, об учёбе и первой любви, о том, что их тревожило и что восхищало, о том, какую еду они любят есть и какие книги читать. Арина поведала, что ждёт ребёнка, а Кристина — что не на шутку увлеклась Вадимом. Они были счастливы, и, пожалуй, именно в этот день обе поверили в чудеса.

Молодые люди тем временем тоже находились под впечатлением от происходящего.

— Дим, это вообще трэш какой-то! — восклицал подвыпивший Марк. — Ты где её вообще откопал, и как тебе в голову пришло притащить её в наш дом?

— Ну последнее, как раз, объяснимо, — улыбался довольный произведённым впечатлением Вадим. — Было интересно разгадать тайну: почему Тина так похожа на твою жену? Да и вообще: настолько ли похожа?

— Как две капли воды! Когда я увидел Крис, я думал, что у меня крыша поехала, в глазах двоится.

Вадим расхохотался.

— Потрясающий эффект, это точно. Ты знал, что у Арины была сестра-близняшка?

Марк покачал головой.

— Ну как… Отец рассказывал их историю, когда мы встретились на Валдае. Говорил, что при пожаре Филипп потерял ребёнка. Но я не придавал этому значения. Тем более понятия не имел, что этот ребёнок — близнец Арины. Офигеть, да?! Как в какой-то мелодраме! У вас серьёзно всё это, или тебя просто забавляет, что Крис похожа на мою жену?

Дим чуть помолчал, словно прислушивался к себе.

— Тина — классная, — наконец, проговорил он. — Она вроде как Арина, но совсем другая. Она гораздо мягче, спокойнее. Тина точно не носилась бы по треку наперегонки с собственным мужем. Она любит читать, подолгу вдумчиво рассматривает картины… Прикинь, я с ней ходил в Третьяковку! Не в клуб, не в кино — в музей! И мне понравилось! С ней безумно интересно, и ещё… С ней я стал больше думать о себе, о том, чем я живу и ради чего я живу.

Марк наморщил нос и поближе наклонился к другу, как бы пытаясь пристальней в него вглядеться.

— Ну-ка, ну-ка? Ты влюбился что ли?

Дим пожал плечами и беспомощно улыбнулся.

— По крайней мере, в шаге от того.

Марк похлопал его по плечу и шепнул:

— У нас жёны будут одинаковые. Как бы не перепутать по пьяни.

Дим был откровенен. Кристина, в самом деле, глубоко запала в его душу. Её спокойные, не по годам зрелые рассуждения заставляли парня задуматься о многом. Вспоминая отношения с покинувшей его Илоной, он понял, что это было совсем не то. Да и увлечение Ариной, как оказалось, тоже далеко от любви. Кристина оказалась как бы улучшенной её копией, словно некто неведомый провёл странный тюнинг, чтобы подогнать понравившуюся ему девушку под его характер. Дим считал, что должен быть за это благодарен Богу, судьбе, вселенной, или кто там ещё стоит свыше и управляет всем на свете? Может, как раз Кристина и была ему дана, чтобы изменить его жизнь? Развернуть её под прямым углом и отправить по другой дороге? Дим пока не говорил никому, но уже присматривал помещение для своего первого автосервиса. В топку надоевшую работу, надо идти за своей мечтой.

— Папа… — осторожно начала Арина, когда вечером приехала к отцу.

Филипп насторожился.

— Что ты ещё придумала? — он подозрительно взглянул на дочь.

— Папуль, всё хорошо.

Арина улыбалась так сладко, точно лиса, и Филиппа это встревожило гораздо больше, чем если бы она говорила с серьёзным видом. То ли, действительно, случилось что-то ужасное, и девочка просто хочет смягчить удар, то ли задумала какую-нибудь очередную странную аферу. Дети рассказали ему про историю с гонками, и Филипп, несмотря на внутреннюю гордость, никак не мог преодолеть ужас от авантюрного дочкиного поступка. А сейчас она была беременна. Какие ещё могут быть шалости?

Жанна была не столь тактична.

— Чего там у тебя, Аринка? Двойня что ли?

Арина засмеялась. Не подозревая о том, Жанна была недалека от истины.

— Я кое-кого ещё пригласила в гости. Я просто прошу тебя не волноваться. Ладно?

Теперь Филипп явно почувствовал неладное. Неприятно заныло где-то вверху живота. Сдавило, словно тисками, грудную клетку. Он несколько раз глубоко вздохнул и постарался улыбнуться, делая вид, что всё в порядке. Филипп оглянулся на Марка. Тот, как ни в чём ни бывало, сидел на диване и невозмутимо следил за происходящим. Его спокойный вид вселил в Филиппа некую уверенность. А Арина тем временем набрала чей-то номер.

— Поднимайтесь, — коротко сказала она и пошла открывать входную дверь.

Филипп слышал, как на их этаже остановился лифт, открылись двери. Арина вышла встретить таинственного гостя и долго о чём-то с ним шепталась на лестничной клетке.

— Хватит тянуть, — раздался мужской голос. — Пошли уже.

Первая вошла Арина, а за ней… Арина вошла ещё раз. Вошла и застыла на пороге. Это просто не могло быть правдой. Филипп схватился за грудь и пошатнулся. Марк вскочил с дивана, подхватил тестя под мышки и усадил в кресло.

— Спокойно, Филипп Евгеньевич. Призраков тут нет. Это Кристина, ваша дочь…

— Но… но… — судорожно глотал воздух Филипп.

К нему подбежала Арина и опустилась перед ним на колени.

— Папочка, успокойся. Жан! Чего вылупилась?! Воды хоть налей!

Жанка умчалась на кухню, а Кристина осмелилась подойти ближе к отцу.

— Папа… — тихо проговорила она.

— Кристина… — пробормотал Филипп. — Как же так?..

Прибежала Жанна со стаканом воды, Филипп сделал несколько глотков, а потом вдруг перед его глазами всё закружилось, грудь словно огнём обожгло и ему вдруг сделалось невыносимо страшно, что именно сейчас, когда перед ним предстала его потерянная дочь, которую он столько времени считал погибшей, он умрёт, так и не осознав до конца этого чуда.

— Господи, — его посиневшие губы едва шевелились.

Как в тумане, он слышал отчаянный голос Арины.

— Папа! Папа, не уходи! Марк! Скорую быстро! Жанка! Аптечку! Нитроглицерин есть? Вы как тут живёте вообще?!!!

А потом нежный, пока не знакомый, но уже такой родной голосок:

— Положите его на пол. Подушку под голову.

И вокруг Филиппа сгустилась тьма.

— Папочка… Смотрите, он приходит в себя!

Сквозь сомкнутые веки Филипп видел свет. Он попытался приоткрыть глаза. Никогда не думал, что это так тяжело. Над ним склонились две совершенно одинаковые головки. Постепенно к Филиппу начала возвращаться память. Губы его зашевелились. Он силился что-то сказать, но слова не шли с его уст.

— Так, девочки, выходим, — чей-то строгий голос прогнал его ангелов. — Нам нужно работать.

Девушки вышли в коридор, боясь поверить, что всё обошлось. Сердечный приступ у отца поверг обеих в ужас. Кристина вообще считала себя виновницей всего.

— У него больное сердце? Разве можно было тогда так сразу? Какая я дура!

— Крис, не переживай, пожалуйста, — уговаривала сестру Арина. — Папа никогда ни на что не жаловался. Кто мог знать, что такое произойдёт?

Кристина упала на металлическую скамью и закрыла лицо руками.

— Если бы он умер, я бы не пережила. Только обрести родного отца, и вдруг такое!

Арина бережно обняла её за плечи.

— Теперь всё будет хорошо. Мы вместе. Сейчас он окрепнет, осознает ситуацию, мы потихоньку введём его в курс дела. Главное, врачи успели вовремя. А ты-то вообще героиня, — к ней вернулась способность улыбаться, — Кто тебя так мастерски научил делать массаж сердца?

Кристина отняла ладони от лица, и губы её чуть дрогнули.

— В школе на ОБЖ.

Арина изумлённо вылупила глаза.

— Я думала, ты курсы какие-то заканчивала.

Кристина только развела руками, а Арина, поражённая до глубины души, только покачала головой.

— Кто бы мог подумать, что этот бесполезный предмет, который все прогуливали, спасёт человеку жизнь…

Филипп вернулся домой как будто обновлённый. Его дочери часто навещали его в больнице, и он успел узнать от них всю историю Кристины. Жанна была совсем малюткой, когда случился пожар, и ещё одна старшая сестра была для неё практически чужой. Только необычная ситуация вызывала жгучий интерес, и она то и дело одолевала Кристину вопросами, главным образом, об её амнезии и внезапном возвращении памяти.

— Я просто обязан выразить благодарность людям, которые тебя воспитали, — сказал он как-то Кристине. — Они, кстати, знают, что мы встретились?

Кристина смущённо покачала головой.

— Я боюсь им говорить. Особенно после того, как на тебя подействовала эта новость. У мамы в последнее время давление скачет, папа много работает. Не до меня им.

Филипп взял её за руку.

— Познакомь меня с ними. Понимаю, что то, что они для тебя сделали, невозможно измерить никакими деньгами. Но что я могу сделать ещё?

…Филипп приехал по адресу, по старинке написанному рукой Кристины на листке бумаги, и вздохнул. Обычный спальный район, наполненный панельными пятиэтажками, однотипными детскими площадками во дворах, мамочками с колясками на дорожках и бабушками возле подъездов. Филипп никогда не гнался за достатком, но, вспоминая свой дом в Козьем Доле, жалел, что дочь выросла в столь унылой обстановке. А могла ведь вместе с Аринкой бегать по лесам, купаться в озере, пить парное молоко от соседской коровки и кушать горячий монастырский хлеб. Поэтому она и такая бледненькая по сравнению с Аришкой. С трудом найдя место для парковки в тесном дворе, Филипп подошёл к подъезду и набрал номер квартиры.

— Кто там? — послышался весёлый голос Кристины.

— Это я.

— Заходи, — почти шёпотом сказала она.

Боится. Ещё бы. Он чуть Богу душу не отдал, обретя дочь, а тот человек вот-вот может её потерять. Хотя Филипп явился с миром. Да не просто с миром — с решимостью взять эту семью под свою опеку, окружить их заботой, обеспечить всем, чем можно, за то, что сберегли его потерянную дочурку.

Дверь ему открыла Кристина.

— Тиночка, кто там? — послышался мужской голос, и почти сразу же за её спиной возник он.

Филипп не забудет этот голос никогда. Это он надрывно кричал, перекрикивая гудение огня:

— Простите!!! Я не знал! Не знал я!

Филипп нахмурился. Пётр, узнав его, побледнел. Сбывался кошмар его страшных снов. Его бывший хозяин, дом которого он поджёг по приказу Германа Думинского, явился во плоти. Для чего? Чтобы покарать?

Кристина отошла в сторону, пропуская Филиппа внутрь маленькой квартирки.

— Ну здравствуй, Петя, — произнёс он, сурово глядя на мужчину исподлобья.

— И вам не хворать, Филипп Евгеньевич.

— Значит, спас-таки мою дочку?

Пётр развёл руками.

— Ну… видимо, так…

Видя напряжённость ситуации, Кристина засуетилась.

— Чего вы в коридоре стоите? Давайте на кухню. Я чайник поставлю. Мама скоро вернётся. Давайте до неё все вопросы решим, чтобы она не волновалась?

Филипп смягчился. Кристина, добрая душа, не хотела расстраивать ту, что звала матерью. Он разулся, прошёл в чистенькую, скромную кухоньку. Пётр проследовал за ним. Пока Кристина хлопотала, накрывая на стол, мужчины пытались вести диалог.

— Я считал Кристину погибшей, — произнёс Филипп, — Ты знаешь, что такое потерять ребёнка? А наутро после этого кошмара я узнал, что и моя любимая жена покончила с собой. Можешь представить, что я пережил?

— Я знаю, что такое потерять ребёнка, — не скрывая выступивших слёз, ответил Пётр. — Незадолго до этого у моей жены младенец умер в утробе. Врачи упустили. А мы так ждали его! Сима была вне себя от горя. Когда я принёс плачущую обожжённую Тину, она словно ожила, окунувшись в заботах о девочке. Сначала я думал, что найду вас с утра и передам Кристину. Но вы уехали, едва рассвело. И я…

— И ты не стал нас искать.

— Тине было хорошо у нас.

— Это правда, — подтвердила Кристина, садясь рядом. — Папа… — Она смутилась, понимая, что зовёт отцами обоих мужчин. Наконец, она повернулась к Филиппу. — Папа… Эти люди стали для меня по-настоящему родными. Я ведь не помнила ни тебя, ни маму. Я всегда знала, что я Кристина Петровна Шелехова.

— Мы оформили ей новые документы. Прежние же сгорели, — объяснил Пётр и, опустив глаза, добавил, — Ну, дали кое-кому, понятное дело… Так у нас появилась дочка…

— Моя дочка… — сухо уточнил Филипп.

— Ваша, — примирительно отозвалась Кристина. — Ваша дочка. Давайте пить чай, а то остынет! — она придвинула поближе чашу с печеньем.

Относительно мирно попив чай, мужчины прошли в комнату, чтобы пообщаться наедине. Кристина же взяла на себя нелёгкий разговор с матерью.

Пётр открыл крышку серванта и достал початую бутылку коньяка и две хрустальные рюмки.

— Не откажетесь?

Филипп развёл руками.

— С удовольствием бы, но за рулём.

Пётр довольно крякнул.

— А я, пожалуй, выпью.

— Это Думинский велел тебе поджечь дом, я правильно понял? — спросил Филипп, когда Пётр быстро, словно это была водка, опрокинул рюмку коньяка себе в рот.

— Угу, — промычал он. — Сказал, что простит долги. Я отказывался, но он угрожал.

Филипп поморщился. Очень уж болезненной была тема.

— Но там ведь были дети.

— Я не знал. Герман сказал только открыть газ на кухне и поджечь свечу. Типа, дети будут с вами.

— Да твоя жена оставалась с ними, когда я поехал к Думинскому! — в сердцах воскликнул Пётр.

— Клянусь, её не было в доме, — лицо Петра потемнело, когда до него начало доходить, что произошло. — Она ушла…

— Ушла и оставила детей? — Филипп до конца не понимал.

— После потери ребёнка у Симы случались приступы. Она как будто выпадала из реальности. Это длилось недолго и, в принципе, не причиняло никому вреда. Врачи говорили, что это шоковая реакция и должна скоро пройти.

Филипп вцепился руками в волосы.

— И я допустил её к своим детям! Пётр! Ты-то был в своём уме?!!! Ты просил пристроить жену к нам няней!

Пётр жалко всхлипнул.

— Я думал, ей пойдёт на пользу общение с ребятишками. Думал, что она поскорее забудет о нашем нерождённом сынишке.

— Боже мой, Пётр!

— Сима не знала о том, что я намерен сделать! Дети спали в комнатах, а с ней случился приступ, и она ушла. Я видел, что в нашем доме горят окна, вот и подумал, что Герман сказал правду, и дети с вами. — Пётр вдруг рухнул на колени, прижался лбом к ногам Филиппа и зарыдал в голос, — Простите, Филипп. Простите, если такое можно простить.

Филипп знал, что такое тягаться с Германом Думинским. Он сам не справился. Как он мог винить слабовольного Петра, у которого не было столько денег, столько влияния, как у него? Пётр по простоте душевной поддался обещаниям Германа, поверил в чистоту его помыслов, когда тот пообещал помощь в постройке дома, подписал какие-то долговые бумаги, а потом оказался в полной заднице с растущими, как на дрожжах, процентами и полубезумной женой в придачу.

Филипп потянул Петра за плечо. Тот упорно тряс головой, не желая вставать с колен.

— Встань же, Петь. Встань.

Пётр с трудом поднялся с пола, тяжело плюхнулся на диван.

— Ты спас мою дочь, — проговорил Филипп, — мою Кристину. Вырастил её доброй, прекрасной девочкой. Ты заслуживаешь не просто прощения, а награды.

Пётр робко поднял на него виноватый взгляд. А Филипп уже знал, что сделает для этой семьи всё на свете в благодарность за возвращение недостающего кусочка в его разбитое сердце.