Сыграем в любовь (СИ)

Глава 28

— Я знал, что ты вытащишь счастливый билет! — воскликнул Степан, когда Макс сообщил товарищам о предстоящей свадьбе.

— Угу, — подтвердил шепелявый Пашка. — Девчонка на тебя смотрела, как овечка. Тебе бы только захотеть… Не знаю, чего ты так долго тянул.

— А эти ваши песенки по ночам! — весело протянул Олег. — Заслушаешься! — и с уважением заметил, — А ты отчаянный. Прямо под носом у Аслана!

— Да не трогал я её! — заверил друзей Макс. — Чем хотите поклянусь!

— В смысле? — не понял Степан. — А зачем жениться?

Макс закатил глаза.

— Типа мы вместе провели ночь.

И он рассказал о странном поводе для своей женитьбы.

— Да-а-а, — протянул Степан. — Похоже, тебя подставили парень.

— Сто пудов, девку с рук сбыть захотели, — поддакнул Стас.

— Зато, ребят, похоже я еду домой, — боясь спугнуть удачу, тихо произнёс Макс. — И это, несмотря ни на что, реально счастливый билет. И жена, поверьте мне, не самая страшная расплата за это.

— Тем более такая хорошенькая, — гоготнул Пашка.

— Когда я стану свободным, я сделаю всё, что могу, — горячо пообещал Макс. — Вы тоже скоро вернётесь.

Вокруг него послышались добрые, ироничные смешки. Макс с удивлением огляделся.

— Нам некуда возвращаться, Макс, — Степан положил руку ему на плечо. — Спасибо, конечно, но нет. Тут нас кормят, есть крыша над головой, денежку даже приплачивают на сигареты. Так что мы в поряде.

Олег печально скривил губы.

— Да и ты уже никогда свободным не станешь. Око Аслана всю жизнь за тобой следить будешь. И не дай Бог тебе оступиться.

И лишь когда Макс вышел из барака, его догнал Стас.

— Эй, подожди!

Макс обернулся. Парень говорил быстро, смущённо выкручивая пальцы рук.

— Я это… Мамка у меня осталась… Ты адрес запомни… Ладно? Скажи, что я жив.

Он почти шёпотом скороговоркой произнёс адрес в каком-то небольшом сибирском городке.

— Как твоя фамилия, Стас? — спросил Макс, несколько раз повторив про себя улицу и номер дома.

Стас расплылся в счастливой улыбке, словно напоминание о фамилии вдруг снова вернуло его в число обычных людей.

— Тетюнин.

Марс по-дружески похлопал его по плечу.

— Не боись, Стас Тетюнин. Всё сделаю.

Это был последний раз, когда Макс разговаривал по душам со своими товарищами по несчастью. С тех пор они почти не виделись. Макс лишь изредка махал рукой бывшим соседям по бараку, когда те уныло брели на работу. Жил он теперь в большом доме, в отдельной комнате, на правах будущего члена семьи. Разият поселилась в семье одной из своих подруг, где её готовили к свадьбе. А вместо неё вести хозяйство наняли внушительных размеров женщину из села.

Аслан любил поболтать с Максом вечерами. Радостный от того, что дочь, наконец-то будет пристроена, он расслабился и начал рассказывать многое, что прояснило для Макса ситуацию.

— Аслан, — спросил как-то Макс. — И всё же… Почему именно я? Я православный, Разият — правоверная мусульманка. Тебя это не смущает?

— Я тебя умоляю, Макс! — благодушно воскликнул Аслан. — Мы в современном обществе живём, или как?!

Максу сделалось смешно. Кто это там рассуждает про современное общество? Не этот ли человек всего пару недель назад посыпал голову пеплом от того, что его дочь опозорена навеки?

— Ну ок. Оставим религию. А вообще? Почему бы не найти для девочки хорошего жениха из местных?

— Да кому она нужна? — равнодушно хмыкнул Аслан. — Все девчонки уже лет с двенадцати просватаны. А Разият — перестарок. На неё либо вдовец какой позарится, либо кто-то типа тебя… заезжий. Да только заезжих-то у нас мало. Хочешь, чтобы моя девочка за седого старца вышла? Ты-то её хоть пожалеешь. Если не полюбишь.

Макс покачал головой. Ну и порядочки. Цивилизация явно обошла стороной эти места.

— Разият не заслуживает такого. Она добрая, умная. Ей всё интересно. А здесь она только кастрюли и грабли видит.

— Вот и покажешь ей мир. Значит, я не ошибся.

— Аслан, кто тебе заплатил за меня? — прямо спросил Макс, уверенный, что на этот раз не получит угроз и затрещин.

Но Аслан лишь пожал плечами.

— А я не знаю. Позвонил человек, которого я знаю. Сказал, что его тоже попросили. Перечислил денег. Я послал людей. Мне всё равно кто ты, кому перешёл дорогу. Моё дело выполнить то, что попросили.

Свадьба состоялась после Нового года. Макса и Разият посадили в две нарядные машины и повезли в городской ЗАГС. Салман привёз для Макса белоснежный костюм, чёрную рубашку, белую бабочку и туфли. Глаз у него был намётанный, всё пришлось почти впору. Местная умелица быстро подогнала одежду по фигуре, и Макс теперь выглядел, как завидный кавказский жених. С тех пор, как Макс переселился в дом, голову ему брить перестали, и теперь волосы стояли озорным дыбком. “Нормальная творческая личность”, — пришёл к выводу Макс, взлохматив свою новую причёску.

Перед свадьбой Макс почти не спал, думая об Арине, прося у неё прощения, обещая всё уладить как можно быстрее. Лишь под утро его сморил лёгкий сон. Хотя невеста и была одета в традиционные наряды, свадьба была сугубо светская. Чтобы и закон соблюсти, и разницу в религиозных убеждениях не акцентировать. Макс был за это благодарен. Это отдавало даже каким-то уважением.

Разият притихла и сжалась, когда оказалась рядом с Максом в ЗАГСе. А у того глаза на лоб полезли, когда на столе регистратора вдруг оказался его паспорт, целый и невредимый, с проставленной печатью о браке. Разият чуть слышно пролепетала своё “да”, Макс ответил тем же, они обменялись кольцами и стали законными мужем и женой. По-кавказски шумная свадьба в большом ресторане с обилием вина, еды, музыки, песен, танцев прошла для Макса, как странный, сюрреалистичный сон. Он мог бы представить себя гостем на таком мероприятии, приглашённым артистом, но никак не женихом. Ему было чудно, что Разият долго сидела за отдельным столом с другими женщинами и лишь после ритуального танца, когда обошла изящным, грациозным шагом каждого из исполняющих огненную лезгинку мужчин, удостоилась чести оказаться рядом с женихом. Макс косился на свою теперь уже жену, а Разият вся дрожала, как маленькая козочка, и, казалось, боялась поднять глаза на жениха и гостей. “Бедные мы с тобой, бедные, — думал Макс. — В такую переделку попали”.

В конце торжества их посадили в белую машину и отправили обратно, в село, где в большом доме Аслан щедро выделил для них целую пристройку с отдельным входом и санузлом. Их отъезд сопровождался громкими криками, непристойными шутками и традиционными выстрелами в воздух. В машине Марк ободряюще пожал руку Разият.

— Ничего не бойся, малышка, — шепнул он. — Всё будет хорошо.

Девушка с надеждой взглянула на него из-под полуопущенных ресниц.

Выйдя из ванной, Макс не смог сдержать улыбки. Облачённая в белую ночную рубашку, Разият торжественно возлегала на кровати, закрыв глаза не то от смущения, не то от страха. Макс не смог отказать себе в удовольствии немного понаблюдать за ней. Хрупкая фигурка, узкие стопы с высоким подъёмом, тонкие щиколотки. Руки с длинными пальцами смиренно вытянуты вдоль тела. Бледные губы плотно сжаты.

“Цветочки бы ещё вокруг головы, и вылитая Панночка из “Вия”, — усмехнулся Макс. Услышав его смешок, Разият распахнула глаза. Брови её напряжённо нахмурились.

— Я смешная? — спросила она. — Прости. Я не умею. Я вечно делаю что-то не так…

Макс подошёл и, сев на край кровати, взял её за руку.

— Помнишь, я сказал, что меня ждёт девушка, которую я люблю?

Разият кивнула.

— Своей любви я не изменяю. — Он наклонился и по-братски поцеловал Разият в лоб. — Расслабься и спи. Тебе не о чем беспокоиться.

— Но я ведь твоя жена, — попробовала возразить девушка. — Что я скажу отцу? Братьям?

— Моя жена, — твёрдо уточнил Макс. — Поэтому ты не должна больше перед ними отчитываться. Разве не так?

Разият несмело улыбнулась. Это было правдой. Жена — собственность мужа. Что он скажет, так тому и быть. Жалко, конечно, что Макс не захотел сделать её женщиной. Наверное, она не слишком хороша для него. Интересно было бы посмотреть на ту, которую он любит.

— Но ты не будешь против, если я всё же прилягу здесь? — спросил разрешения Макс. — На полу ужасно неудобно, а я жутко устал.

Разият немного подвинулась, хотя места и так было предостаточно.

— Что-нибудь придумаем, малыш, — пробормотал Макс и почти сразу же провалился в сон…

Аслан сам заговорил об их переезде в Москву.

— Негоже мужику сидеть на шее у тестя.

У Макса всё сжалось внутри. Он ждал и боялся того, что сейчас скажет Аслан. Разочарования он бы, наверное, не пережил.

— Пора тебе возвращаться в Москву, Макс.

Аслан выглядел разомлевшим от сытного обеда и вина, но Макса уже не обманывал его благодушный вид. Он знал, что Аслан, словно лев, дремлющий на солнце, может в любой момент выпустить когти, едва его жертва расслабится и потеряет бдительность.

— Ты известный артист, получаешь хорошие деньги и сможешь позаботиться о моей Разият. — Аслан сладко потянулся. — Я бы и раньше тебя отпустил, мне сообщили, что можно. Чего-то там у твоих недругов сладилось. Но крепко моя девчонка в тебя влюбилась. Не мог я упустить такого шанса пристроить её. Ты уж не серчай.

Макса колотила злость. То есть уже давно он мог оказаться дома, рядом с той, о которой грезил каждое мгновение, но оставался здесь только чтобы сбылись матримониальные планы этого дагестанского князька. Макс кусал губы, чтобы не выйти из себя. От Аслана, без сомнения, не ускользнуло его внутреннее состояние. Он налил Максу бокал вина.

— На, выпей, успокойся. Ничего с тобой не случилось, правда ведь? Вон, какую красавицу в жёны взял! Твоя-то — секонд-хенд была, — Аслан грубо захохотал. — Пей, пей, не обижай меня. Я к тебе всей душой. Думай о хорошем. Скоро родителей порадуешь, что жив-здоров, на телевидении объявишься. Знаешь, какой фурор произведешь? А мы тут посмотрим. Всё село позовём!

Макс молчал, чувствуя, что сейчас прозвучит какое-то “но”. И оно не заставило себя долго ждать.

— Но не радуйся слишком, сынок. Мои глаза и уши везде. — Взгляд Аслана сделался холодным и злым, — Если узнаю, что ты за спиной жены видишься со своей бабой — не поздоровится ни тебе, ни ей. Чтобы я был спокоен, выступишь на телевидении. Представишь Разият как свою жену. Понял? — Макс кивнул. — Кстати, — Аслан взял с тарелки полоску копчёного сыра и отправил её в рот, — там сюпризик тебя ждёт. Хороший такой. Маленький сюрпризик. Но ты не теряй головы, держи себя в руках. Помни обо мне. Всегда. Не вздумай даже слово сказать о том, где ты был и что видел. Придумай что-нибудь. А обидишь Разият — ни бабы… ни сюрпризика… Понял меня?

Сюрпризик. Аслан с таким придыханием говорил об этом, словно этот “сюрпризик” должен быть для Макса очень важным. Догадка пришла почти сразу. Но Макс не хотел радоваться преждевременно. Угрозы Аслана явно не были пустыми. Макс знал, что его тесть способен на всё. Особенно, если дело касается чести его семьи. Поэтому необходимо было хорошенько продумать поведение, со стратегической точностью выверить каждое слово, каждый жест. Пока длились сборы в дорогу, Разият с ума сходила от страха перед далёким большим городом, а её отец и братья не уставали напоминать Максу о необходимости обходить Арину за тридевять земель.

Уезжая, Разият украдкой вытирала слёзы, подружки обнимали её и говорили, как завидуют её будущей жизни, а Аслан лишь тронул дочь за плечо, что-то пробурчал на своём странном языке и ушёл в дом. Салман отправился за ним, и только Омар обернулся на прощанье и ободряюще махнул рукой. Рамиз отвёз молодожёнов в Дербент, откуда они и вылетели в Москву.

Макс поверить не мог, что их поездка не сорвалась, что он летит домой, что совсем скоро он окунётся в шум городских улиц, позвонит родителям, друзьям, снова выйдет на сцену и сможет погрузиться в любимую работу. В голове его роились идеи для новых песен. Пожалуй, их бы хватило на целый альбом. Кавказский альбом. Так он его и назовёт.

“Так, остановись, — немного отрезвил себя Макс. — Не забывай о том, что сказал Аслан. Ты никогда не должен об этом забывать, если не хочешь, чтобы Арине угрожала опасность. Арине и…” Неужели у него есть малыш? Он был почти уверен в этом. Ничего более важного для него быть не могло. Маленький сюрпризик. Макс невольно расплывался в нежной улыбке, а насмерть перепуганная Разият тем временем не могла ни есть, не пить, и неотрывно смотрела на проплывающую под крылом самолёта землю. Чтобы отвлечь её и отвлечься самому, Макс принялся рассказывать жене о Москве, о том, что ей предстоит узнать, где побывать. Разият смотрела на него доверчиво и согласно кивала в ответ.

— Разият, в Москве всё по-другому, — Макс не знал, поймёт ли она то, что он собирался донести до неё. — Тебе совсем не обязательно во всём мне подчиняться. Если ты чего-то не захочешь из того, что я тебе предложу, скажи мне. Я не буду сердиться. И уж точно не буду тебя бить. Я хочу тебе только добра. Хочу, чтобы тебе было хорошо. Чтобы ты поняла, что существует другая жизнь. Жизнь, где женщина имеет право голоса, где она может красиво одеваться, разговаривать с другими мужчинами, смеяться, когда ей весело, и плакать, когда грустно. Когда не обязательно спрашивать разрешения у мужа, чтобы выйти в магазин или в салон красоты.

— Салон красоты? — переспросила Разият и глазки её радостно загорелись.

Макс вздохнул. Вот и всё, что она услышала из его пламенной речи. Что ж, можно начать с этого.

— Я собираюсь выступить на телевидении. Так сказать, триумфальное возвращение. Ты будешь вместе со мной.

— Я??? — на лице Разият отразилась самая настоящая паника. — Нет, я не могу!

— Послушай, — Макс постарался быть терпеливым, — твой муж — публичный человек. С этим ничего не поделаешь. Я выступаю на сцене, на телевидении. Моя жизнь на виду у многих. И ты должна смириться, что иногда будешь присутствовать на каких-то мероприятиях. Тем более твой отец… — Макс запнулся, вспоминая жёсткие наставления Аслана, — он хочет, чтобы я во всеуслышание назвал тебя своей женой.

— Это чтобы ты порвал со своей девушкой? — тихо спросила Разият.

Макс тяжело вздохнул.

— Вот видишь, Разият, какая ты умница. Всё-то ты понимаешь.

Макс сделал всё, как послушный мальчик. Выступил на центральном канале, посадил рядом молодую жену, наплёл что-то про творческий кризис, за что схлопотал по морде от Егора, и… послал осторожную весточку Арине. Это было рискованно, но он не мог не сделать этого. “Ночная молния не даст себя обмануть”. Всё. Больше ни слова, ни полслова. Никому. Ни ошалевшим от радости родителям, ни Егору с Дашей. Дурацкий безумный порыв творческого человека… Артисты, музыканты, поэты — все малость сумасшедшие. Пока летел в Москву листал тревел-блоги и понял, что единственное, что даст ему душевный покой после потери Арины — это горы Дагестана. А там он встретил Разият. Юную, хрупкую, целомудренную и такую… настоящую. Макс был уверен, что Егор не поверил. Да это ему и не было нужно. Главное, чтобы поверили люди Аслана. Поверили и донесли, что всё в порядке.

Даша тайком рассказала ему о дочери. На глазах Макса выступили слёзы, сердце зашлось небывалой тоской, но внешне он остался спокоен.

— Я рад за неё. Спасибо, что сообщила. Думаю, материальных проблем там нет? Моя помощь не требуется?

Услышав холодный ответ, Дашка покрутила у виска. Ох, как бы ему хотелось вытрясти из неё все подробности. Но надо было убедить всех, что Арина ему теперь чужая.

Разият вела себя, как ангел. Максу грех было жаловаться. Когда в первый день он поехал на встречу с редакторами ток-шоу, Разият вымыла всю квартиру, в которой за время отсутствия хозяина успел поселиться запах пустоты и заброшенности. Вернувшись, Макс буквально обалдел.

— Боже мой, Разият! — воскликнул он, оглядывая сверкающую квартиру. — Для этого существуют клининговые компании. Деньги у нас есть. Совсем не обязательно горбатиться целыми днями.

— Мне не сложно, — пролепетала Разият. — Не сердись, пожалуйста.

— Господи, разве я сержусь?!

Но в противовес своим словам Макс, действительно, начинал сердиться. На неисправимую рабскую покорность жены, которую, похоже, не так легко будет из неё вытравить. Слишком глубоко всё это впиталось в неё с самого детства.

— Так, собирайся, пойдём в ресторан, — решительно заявил он, не в силах больше оставаться наедине с этой полуженой-полурабыней.

С ней было сложно. Но зато как приятно открывать для этой диковатой, но, в целом, любознательной девочки мир большого города. Ему было странно, что кто-то ещё не видел Красной площади, не бывал в Третьяковке, не бродил по аллеям Парка Горького. Разият смотрела на всё широко распахнутыми глазами, позволяя Максу посмеиваться над её наивностью. Макс фотографировал жену на фоне московских достопримечательностей на новенький смартфон и посылал их Аслану. А сам тайком листал новостную ленту в поисках новостей об Арине Вернер.

Оттуда он узнал, что Арина вернула свою девичью фамилию, и теперь свободна. Что уехала в Калининград и работает над открытием очередного филиала “Мукавы” и фабрики при ней. А также заметил, что высокий худой финн, представитель “Мукавы”, часто мелькает на фотографиях рядом с ней. Макса охватывала ревность. Взгляды финна были более чем красноречивы, а Арина улыбалась и уверенно опиралась на его руку на очередном мероприятии.

Надо ли говорить, что после триумфального возвращения и воссоединения с любимой группой, предложения выступлений посыпались одно за другим. Макс с аппетитом голодного схватился за работу. Руки быстро восстановили форму (он мысленно поблагодарил Аслана за постоянную практику), в голосе появились брутальные нотки, взгляд стал более серьезным, точно скрывающим какую-то тайну. Поклонницы визжали от восторга. На одном из концертов Макс увидел Кристину. Нет, нет, нет, только её здесь не хватало! Он поспешил удалиться и решил, что нужно срочно ехать на гастроли. Хоть куда. Лишь бы избежать объяснений и рискованных встреч.

Предложение от продюсеров выступить на открытии калининградской “Мукавы” выглядело насмешкой. Ехать туда, где она, с кем нельзя видеться, нельзя говорить. Которую нельзя обнять и кому нельзя сказать о своей любви. Но оно же было и огромным искушением. Это же просто работа, правда? С ним будет Разият. Его страховка. Вернее, страховка Арины и их дочери. А она… Она, наверняка, будет со своим финном. “Марципан” исполнит несколько хитов и уедет. А он сможет взглянуть на любимую ещё разок. Всего один раз. Перед тем, как снова расстаться на неопределённый срок. Возможно, он вызовет гнев Аслана. Но, если он будет себя вести сдержанно, ничего ведь не произойдёт? Макс чувствовал, что не простит себе, если не рискнёт. Когда ещё ему выпадет такой шанс? Сейчас у него, по крайней мере, есть оправдание: ему предложили работу. И они поехали…