Тело Кристины

37

Эй, толстуха! Кажется, я совсем перестал тебя понимать. Я привык считать, что у меня достаточно отчетливое представление о твоем макиавеллизме, о твоей жажде властвовать. С трудом верится, что ты сама толком не знаешь, чего ты хочешь и чего добиваешься. Сама не понимаешь, что ты делаешь. Твои действия настолько противоречивы, что просто парадоксальны. Ты бы сейчас сбила с толку и махрового психоаналитика, не то что меня.

Передо мной лежат двойной чизбургер и картошечка по-домашнему.

То есть передо мной стоят два пластиковых контейнера, набитые калориями.

Вы требовали пир горой? Вот он, перед вами. Сплошное объедение. Две говяжьи котлеточки, которые чередуются с желтым сырком между ними, уже слегка обветренным. Все это во влажной румяной булке и в красной промасленной картонной коробочке со следами крахмала. И пакетик горчицы в придачу.

Передо мной лежит это чудо, и я любуюсь и не смею до него дотронуться. А если оно исчезнет? А вдруг это просто мираж?

Исключено. Я сам слышал, как она гремела ключами в замке. Мое потрясенное сердце чуть не разорвало решетку грудной клетки и чуть не вылетело наружу. Настолько я уже не ждал никаких посетителей в этой жизни.

Я растянулся в коридоре и замер неподвижно, уткнувшись носом в это сокровище. С неизъяснимым блаженством я вдыхал запах прогоркшего масла. Моя слюна струилась на паркет, как у пса перед курочкой на вертеле. Я немножечко жалел лишь об одном, что моими спасителями оказались моя жена и Рональд Макдоналд.

Я проглотил все сразу, все как есть. Ни на секунду не задумавшись о том, что смерть от отравления может наступить мгновенно. Ни об ужасающих болях в желудке, которые не замедлят последовать за этим грязным обжорством. И меньше всего о благоразумии, которое настоятельно требовало, чтобы я сохранил про запас хотя бы часть приношения.

Я даже не успел подумать, что эта еда может быть последним желанием приговоренного к смерти.

В те краткие мгновения, которые длилось поглощение лакомств, я не думал вообще ни о чем.

Даже моя обожаемая матушка тут же исчезла в бездне моей разинутой пасти.

Моя ненавистная жена растворилась в моей разъедающей звериной слюне.

Я проглотил всю мою жизнь со всеми ее страданиями за тот же отрезок времени, что и обычный бигмак.

В течение нескольких минут я с набитым ртом был счастлив как блаженный.