Темнейшее Поражение

Глава 7

Казалось, что Кайя ждала этого момента вечно. И в некоторой степени дождалась. Она лежала в объятьях своего супруга, и он удовлетворял ее потребности. Ее самые дикие и чувственные потребности. Губы Страйдера прижались к ее губам, его язык проник в ее рот, горячо, по декадентски, его вкус заполнял ее, поглощая ее. Она никогда так не любила корицу. Сладкий, пикантный и немного пряный.

Вес его мускулистого тела прижал ее к матрасу, и оружие, закрепленное на нем, давило на кости, возможно, оставляя синяки. Как будто это ее волновало. Что такое несколько ушибов, если одна из больших рук Страйдера держала ее голову наклоненной в сторону для более глубокого проникновения?

Что значат несколько синяков, когда ее грудь прижимается к его грудной клетке c каждым вздохом, а ноющие соски трутся об него, воспламеняя внутри нее безумное желание?

Она шире развела ноги, позволяя его нижней части туловища плотнее прижаться к ней. Его член — такой большой, такой длинный, такой совершенно толстый — попал прямо в цель и она ахнула. Горячее, горячее, еще горячее.

— Страйдер, — простонала она.

— Кайя.

Ее имя на его губах… небеса и ад, сладость и мучение. Как песня сирены.

— Еще.

— Как тебе нравится?

— Так, как ты это делаешь, — ее ногти уже удлинились, превращаясь в когти, и она вонзила их ему в спину, нечаянно вспарывая рубашку, царапая кожу. Он застонал, и их зубы столкнулись друг о друга в порыве страсти. Его пальцы сжались на ее челюсти, — Прости, — выдавила она. На всякий случай она сжала его бедра коленями, если вдруг он решит оставить ее.


- Не извиняйся, — прорычал он. — Просто сделай так снова. Он всосал ее нижнюю губу, сильно, заставляя ее с ног до головы покрыться гусиной кожей.

Никто еще не говорил ничего более эротичного и раскрепощающего. Будучи Гарпией, она была сильнее и порочнее всех прочих бессмертных. Ей всегда приходилось контролировать свою страсть и сдерживаться. Даже с Парисом.


Она не думала, что должна сдерживаться со Страйдером — и она не будет. Он примет все, что она предложит. Черт, он будет наслаждаться. Он был слишком сильным, слишком непоколебимым для чего-то меньшего. И на самом деле, он мог выглядеть как ангел, но был намного порочнее других Повелителей. Порочный в лучшем смысле этого слова. Дьявольский. Нежность и уступчивость не его стиль.


Он находил забавное в самых странных вещах. Обнаружив одного из своих друзей прикованным к кровати (икай, Люциен, икай), он сделал фото и разослал по имейлу всем знакомым. Ну, разве это не круто?

Такой мужчина никогда не попросит ее перестать воровать. Он мог бы даже присоединиться к ее обязательным набегам, делая счастливой ее темную сторону, без необходимости причинять чрезмерный ущерб. Более того, он был ближе многих знаком с победой и поражением. Он бы наслаждался каждым ее достижением, не важно плохим, хорошим или уродливым. Он будет первым, кто скажет, если она напортачит, но не станет сбрасывать ее со счетов.

Или возможно человек, которого она себе нарисовала, был просто выдумкой. Тот, кто, находясь сверху нее, думал о сделке, его тело в обмен на ее сотрудничество. Это здорово взбесило ее — однако недостаточно, чтобы прекратить это исследование.

Она сама выбрала этот наркотик, пришло ей в голову, и уже успела к нему пристраститься.


- Кайя, обрати немного чертова внимания на то, что здесь происходит, — прорычал он.


Вернувшись к своим ощущениям, она моргнула, глядя на него. Он тяжело дышал, взмок — пожалуй, сильнее, чем должен — выражение лица напряженное. Должно быть, он звал ее довольно долго. И, черт возьми, она прервала поцелуи с ним, чтобы поразмышлять о его достоинствах и глупости, дошло до нее. Нелепость, которую она немедленно исправит.

— Я здесь, — она обняла его ногами и скрестила лодыжки, выгибаясь вверх. Более тесный контакт с его эрекцией, и у нее сильнее перехватило дыхание. Так восхитительно. Так идеально. Необыкновенно горячо.

— Хорошая девочка, — его язык нашел дорогу обратно в ее рот, и они сошлись в поединке, сражаясь за господство.

Она дала ему победить, покоряясь, позволяя взять на себя инициативу, ведущую к ее полному удовлетворению. А возможно к безумию. Желание туманило ее разум, кровь вскипала, и Гарпия в ней пела от удовольствия.

Это было все, о чем она мечтала, о чем фантазировала, жаждала всеми фибрами своей души. Ее мужчина, наслаждающийся ею, старающийся для нее. Она никогда им не насытится, всегда будет хотеть еще. Всегда нуждаться в большем. Ее нервные окончания горели огнем, все разгорающееся пламя было почти чрезмерным, боль между ног невыносимой.


Она должна скрепить эту сделку. Залюбить его до смерти, связать их вместе и никогда, никогда не позволять оставить ее. Никогда не подпускать к нему других Гарпий. Он был ее. Всегда будет ее.

Ты не можешь так думать. Он воин, возьми себя в руки. Попытаешься привязать его, и он сбежит. Это должно быть партнерство, а не Гарпиархат. Да, хорошо. Она сможет сделать это. Работать с ним. Все, чтобы он оставался с ней, снова целовал ее, чтобы получить его, его всего. Вопрос — сможет ли он работать с нею?


- Проклятие, Кайя, — он отвел руку от ее лица и обхватил грудь, сжимая, — Что, черт побери, творится в твоей голове?

— Ты, мы, вместе. Да, — простонала она, подаваясь навстречу этому прикосновению. Она была такой разгоряченной, и становилась только жарче, — Еще.

— Ладно, хорошо, да. Сильнее?


- Сильнее. Пожалуйста, — она приподняла бедра с матраса, заскрипев пружинами, и двинулась по направлению к нему. Возможно, даже от ее пор поднимался пар, окружая их обоих, сгущая воздух, — Больше. Все.

— Проклятие, твои губы, словно огненная буря. Клеймо. И да, куколка, я дам тебе… — он втянул в себя воздух, напрягся, выругался. Выругался так крепко, что она удивилась, как ее уши не свернулись в трубочки, — Все в порядке. Да. Мы сделаем это. Я дам тебе больше, все.

Его голос был… странным, подумала она отстранено. К нему больше не примешивалось возбуждение, только та же жесткость, что была и в его теле и официальность. Почти как робот. Почему? Что изменилось? Она скорбела о потере.

Он прильнул к её губам своими и продолжил поцелуй. Она потерлась сердцевиной вдоль его длины, не в силах сдержаться, не ослабляя хватку в области его поясницы. Он приладился к ней, его кожа была скользкой от пота. Она откинулась на кровать, но в то же время пыталась прорваться сквозь уже рассеивающийся туман желания, решив выяснить, что с ним происходит.


Его язык скользил в ее рот и обратно, имитируя секс. Его рука каждые несколько секунд сжимала ее грудь. Одновременно он вращал бедрами, задевая клитор. Это был танец, где каждое движение подогнано в ритм со следующим. Его техника была безупречна. Вскоре он приведет ее к оргазму. 
Техника, подумала она. Да, вот что это было.

Техника. Он был жестким там, где нужно, но также там, где этого не требовалось, его мускулы превратились в камень. Как он мог? Каждое движение языка было просчитанным, будто он продумывал свои действия, вместо того, чтобы позволить инстинкту вести себя. Словно сохранял полный контроль и даже близко не был к его потере.

А значит, он не наслаждался тем, чем занимался. Он просто делал дело, увеличивая ее желание, умело управляя ею. Давая ей то, чего она хотела, но ничего не получая взамен.


Каким-то образом ему удалось отстраниться.

— Что тебе нравится? — спросил он, — Скажи мне, и я это сделаю.

Она могла быть кем угодно, это не имело для него значения. И, в конце концов, он возьмет ее, поимеет, но она будет одной из тысячи других, безликих, сменяющих друг друга. Легкая победа. Средство для достижения цели.

Нет. Нет! Она не будет Кайей Разочаровывающей. Только не с ним. Она не станет довольствоваться крохами его эмоций и считать, что это нормально. У нее будет все или ничего. Приспосабливаться это для слабых.


Слабой она точно не была.

Но, даже понимая, что он делает, даже так страдая — снова — и даже так отчаявшись, она не могла причинить ему физический вред, чтобы снять напряжение. Только не собственноручно, и только не с помощью его демона. Нежно, чтобы он выиграл в этом состязании силы воли, не разгромив ее гордость сильнее, чем он это уже сделал. Так или иначе, как-нибудь.

У нее вырвался горький смешок. Она снова должна бросаться в бой. Однако на этот раз приз был намного более важным. Его тело… и его сердце? Нет, не сердце. Он никогда его не предложит. Не ей. Та же решимость, что сделала его таким свирепым воином и страстным любовником, превращала его в эмоционального отшельника. Остывай… остывай…

— Страйдер?

Движение его языка, сжатие руки.


- Скажи мне, — произнес он, не обращая внимания, — Твои губы, жар уходит.

— Извини.

— Не надо. В любом случае, мне это нравится. Но что изменилось?

Достаточно. Кроме того, она не знала. Она никогда не распалялась так раньше.

— Я не… не думаю, что ты сможешь остановиться. 
Боги, эти слова, то, как они поднимались по горлу, оставили ее дрожать от разочарования.

Он застыл над нею, бисеринки пота все еще стекали по нему. На самом деле, его рубашка промокла и льнула к груди.

— Что ты только что сказала?

— Я не думаю, что ты способен перестать меня целовать, прикасаться ко мне.

Сыпля еще большим количеством тех грязных ругательств, он отпрянул от нее, от кровати, вскакивая на ноги. Стоя возле матраса, он уставился на нее, пока она принимала сидячее положение. Дыхание давалось ей с трудом, легкие все еще остывали… остывали.


- Черт возьми, Кайя.

Она оскалила на него клыки.

— Это не мое имя.

Это привело его в замешательство.

— Что? Кайя? Так случилось, что я знаю другое.


- Нет. Черт побери, Кайя не мое имя.

Его глаза превратились в щелки, а уголки губ дрогнули.


- Да пофиг.

Это и все, что он может ей сказать? После того, что они сейчас делали?

— Ты украдешь Жезл Разделения для меня или нет? — спросил он.

Очевидно, так и было.

Неужели он ничего к ней не чувствовал? Никакого намека на страсть? Она облизала губы и с удовлетворением отметила, что его взгляд проследил за этим движением.

— Нет. Но, — добавила она, прежде чем демон накажет его за неудачную попытку убеждения. И да, она знала, что это была одна из причин, по которой он наказывал ее так сурово. По крайней мере, надеялась. Проще его простить, оправдать, чтобы перейти от их возбуждающих поцелуев к переговорам, — Мы пойдем на компромисс.

Он сухо качнул головой.

— Нет.

— Да.

— Нет.

— Да. Компромисс не причинит тебе физической боли.

Его ресницы сошлись вместе, скрывая голубизну глаз.

— В любом случае это мне не поможет.


Она вскинула подбородок.


- Ты хочешь, услышать мое предложение, или нет? Если нет, дверь вон там.

— Боги всемогущие, ненавижу, когда твой подбородок так поднимается, — он клацнул зубами, — Хорошо. Говори.

— Я буду сражаться на играх. Если в какой-то момент, — поспешила она добавить, — Меня дисквалифицируют, или я пойму, что моя команда не сможет взять золото, я рискну своей жизнью и будущим и выкраду для тебя Жезл.

Он молча скрестил руки на груди.


Она точно знала, о чем он думал.

— Также, ты не сможешь никак поспособствовать дисквалификации. Ни моей, ни кого-либо из членов моей команды.

О, да. Именно об этом он и размышлял. Внезапно ярость вспыхнула и погасла на его коже, словно крошечные вспышки молний. Глаза загорелись, два красных лазера, маска скелета проявилась за чертами его лица.


- Что, если пока ты играешь в свои игры, кто-то еще умудрится его украсть?

Демон на самом деле дергает его за ниточки. Она ему сочувствовала. Она ненавидела, когда Гарпия срывалась с цепи.


- Невозможно. Ты можешь назвать каждого воина и бога, которого только знаешь, но большинство не смогут даже отыскать его, не то, что завладеть. И нет, это не вызов. Это правда. Гарпии подозрительная, собственническая раса. И мы принимаем крайние меры, чтобы защитить то, что считаем своим. Поверь мне, Джульетта никого не подпустит к Жезлу.

Прошло несколько напряженных минут, прежде чем он расслабился. Он не может сам сражаться с Гарпиями — только не успешно — и не может этого не понимать.


- Очень хорошо. Договорились, — она открыла рот, чтобы ответить, — Но ты будешь меня слушаться, девчушка, — мрачно добавил он.

Девчушка. Именно так Лазарус назвал ее, столетия назад. Мрак стал сгущаться перед глазами, единственное цветное пятно — красная мишень на груди Страйдера.

Не нервничай, спокойно. 
Не вмешивайся, сказала она своей Гарпии.

— Ты утверждала, что я твой супруг, а супруги представляют собой ценность. Также ты утверждала, что все сделаешь, чтобы защитить свое.

Она щелкнула на него зубами.

— Я никогда такого не говорила, — не вслух.

— Прекрасно. Возможно, мне сказала Гвен. Смысл в том, что это правда.


И он собирается использовать это знание против нее?

— Посмотрите на него, мистер Умная Задница, — она хлопнула в ладоши, — Поздравляю. Ты знаешь, что я не могу причинить тебе вред. Но эй, какое это имеет значение? Я всегда могу кому-нибудь заплатить, чтобы тот сделал за меня всю грязную работу.

Под его глазом дернулся мускул.

— Ты позволяешь артефактам, которые могут меня уничтожить, оставаться в руках своих врагов, — произнес он, — не обращая внимания на ее угрозы, — Та женщина, Джульетта, с дружком, о котором ты мне так и не рассказала, не собирается отдавать тебе Жезл. Не имеет значения, выиграешь ты или нет, она тебя ненавидит и вряд ли наградит.

Кайя сжала одеяло, едва не разрывая ткань.

— Как ты узнал, что она меня ненавидит? 
Он застал лишь концовку собрания, и Джульетта не разговаривала с нею после его прибытия.

— У меня есть глаза, Кайя. Каждый раз глядя на тебя, ей хотелось исполосовать твое лицо своим кинжалом. Кстати, что такого ты ей сделала? И не говори мне, что она не простила тебя за вред, причиненный ее клану. У нее к тебе личная претензия. Никто не смотрел на тебя так, как она.


Она моргала, уставившись на него в замешательстве. Он был слишком наблюдательным, чтобы это пошло ему на пользу.

— Что заставляет тебя думать, что я ей что-то сделала?

— Ну же. Должно быть, ты думаешь, что я глуп, отвечая мне вопросом на вопрос, словно я не замечу, и позволю уклониться от темы.

— Ну, теперь, когда ты упомянул об этом…


- Забавно, — он протянул руку и помахал пальцами в ее направлении, — Иди сюда.


Не в состоянии противиться возможности прикоснуться к нему, как бы невзначай, она приблизилась. В момент, когда она соприкоснулась с его хваткой, он поднял ее на ноги так, что только шепот разделял их. Он смотрел на нее сверху вниз, тепло его тела обвивало ее и душило, словно удав.


Напряжение потрескивало между ними так жарко, что ей казалось она почти могла почувствовать пламя. Его губы были припухшими, красными и все еще влажными после ее поцелуя. Веки полуприкрыты, словно он засыпал и не желал выходить из этого состояния.


Если он сейчас выглядел таким великолепно возбужденным, то каким будет удовлетворённым?


Мозг, хватит плавиться. Очевидно, что это еще одна попытка отвлечь ее, чтобы переманить на свою сторону. Она должна оставаться сильной.

— Итак?


- У тебя было что-то с ее мужчиной? — потребовал он. Ладно. Очевидно, он проснулся.

Щеки ее зарделись, и это был тот ответ, который он искал. 
Он выпустил ее, проводя рукой по лицу.

— Черт возьми, Кайя.

Коже было холодно без его прикосновения. Признаваться в собственной тупости ей не хотелось, несмотря на то, что эта ужасная ошибка произошла так давно. Она не желала признаваться в стремлении быть достойной матери, которая никогда ее не любила, и что она провалилась по всем статьям.

— Я увидела его, я его захотела, и я его получила. Конец рассказа, — правда, усугубляемая его собственными предположениями. Страйдер никогда не докопается до истины, и это к лучшему.

— И она узнала? — голос его жалил, словно хлыст.


Ага. Он потерялся в трясине ее недомолвок.

— Да, — кивнула Кайя, — Совершенно верно.

— Как?

Ее глаза широко распахнулись. Почему он не оставит это в покое?

— Прости?


- Как она узнала?

— А, ох, она нас застукала, — произнесла Кайя опуская глаза в пол. Понимая, что сделала, она сосредоточилась. Когда девушка лжет, важно помнить о двух вещах. Во-первых, это уверенность. Вы можете убедить кого угодно и в чем угодно, пока сами в это верите. Во-вторых, детали. Чем больше деталей вы выложите, тем достовернее история, — мы были в самом разгаре действия. Очень разгоряченные и медлительные. Я вовсе не заставляла его.


Страйдер на минуту замолчал. Потом мягко спросил:

— Это правда?

Возможно, он не так ослеплен этим дерьмом, как она думала. Что же ее выдало? Да на самом деле не важно. Он может подозревать все что угодно, но никогда не узнает наверняка. И черт, должен быть другой способ заставить его поверить в то, чего ей хотелось.

Она посмотрела на него.

— Да, это так. Я овладела им, распростертым на спине, на груде шкур. — Она представляла Страйдера именно в таком положении, и ее желание усилилось, добавляя хриплую ноту в голосе, — Он был обнажен… Я обнажена. Я оседлала его бедра, и о боги, он был прекрасен, обезумевший от страсти. Ко мне.

Страйдер резко обернулся так, будто не мог смотреть ей в лицо. Есть. Сделано, подумала она. Он был совершенно убежден в распутности ее натуры. Ее плечи немного поникли. Часть ее хотела бы, чтоб он продолжал сопротивляться.

Так будет лучше, напомнила она себе. Он уже считал ее неразборчивой. Добавить в уравнение слабость и глупость и получим препятствие для дальнейшего прогресса с ним.

Не то, чтобы что-то подобное она сделала сегодня.

ОНА ЛЖЕТ, подумал Страйдер, которому внезапно понадобилась каждая капелька его сил, чтобы удержаться от ухмылки. Черт его побери, если она не была в десять раз сексуальнее, когда плела свою паутину лжи. Возможно потому, что едва не провела его. Она могла его обмануть, если бы не посмотрела под ноги. Такой выразительный взгляд. Когда Кайя во что-то искренне верила, ее уверенность была как яркая звезда. Она не отступала.


Поражению нравилось, что они разгадали ее игру, и он посылал искорки удовольствия в его кровь. Победа нежданная, но такая восхитительная как сдобренное амброзией вино. Почти такая же сладкая, как поцелуй Кайи.


Не думай об этом прямо сейчас.


Он ничего не мог с собой поделать. Адский огонь, этот поцелуй… женщина была воплощением страсти, отдавалась так чувственно, что он мог насыщаться ею вечно, и обнаружить, что все еще голоден. Ее язык проникал идеально, ногти царапали идеально, а ее ноги обвивали его более чем идеально.


Она просто… подходила ему. Прекрасно подходила его телу. Каждый изгиб, каждая линия, каждая впадина. Два кусочка головоломки соединенные вместе. И они все еще одеты! Если он когда-нибудь ее разденет, то… Нет. Нет, нет, нет. Он не может снова себе это позволить. Поцелуй был ошибкой. Чертовски приятной ошибкой, но способной нанести серьезный вред его цели.

Она уже запутала его.


И к сожалению, на этот раз он не мог винить ее кожу. Открытые участки она приглушила макияжем, делавшим ее похожей на человека. Нет, не правда. Что бы она не делала, она никогда не выглядела как человек. Черты ее лица были слишком ослепительными, слишком безупречными.

Она никогда не целовалась, как человек, никогда. Она была слишком смелой, слишком буйной, проклятье, слишком нетерпеливой.

Слишком моей, подумал он внезапно, желая дать ей «все», о чем она говорила. Желая дать ей что угодно. Только тогда он осознал, как увлекся, просто наслаждаясь ею, не пытаясь ей понравиться. Просто брать. Отдавать и брать еще больше. Нет ничего опаснее для него. Он должен понравиться ей, больше, чем нравился Парис, или будет страдать.


Обуздать свои желания было самой сложной битвой в жизни Страйдера, но он с этим справился. Он победил. И ох, Поражение любил его за это, вызывая такое же ощущение удовольствия, что проносилось по нему теперь. Из-за которого сложнее было сдержаться, рассчитывая каждую его ласку, каждое полизывание.

За исключением того раза, когда в одно мгновение она хотела всего сразу, и он был готов дать ей это, перенести ее за грань, а в следующее она захотела, чтобы он остановился. Он распознавал вызов, когда слышал его, и «уверена, ты не сможешь остановиться» стопроцентно был вызовом.

То, что он не знал — до сих пор не знает — почему она сделала это.

Не важно, подумал он. Что сделано, то сделано, и возврата к этому нет. Он должен позабыть о поцелуе и сосредоточиться на движении вперед. На играх, Жезле и абсолютной победе. Должен забыть цвет, которым расцвели ее щеки, дыхание, вырывавшееся из ее носа, частички ярости, взрывавшиеся в ее глазах каждый раз, как он говорил. Забыть, что она великолепна, когда ее переполняют эмоции, что она взрывается словно фейерверк, и он так отчаянно хочет в нем сгореть.


Кайя откашлялась.

— Страйдер, — начала она.

Он поднял руку призывая к молчанию.

— Смотри, вот как это все будет. Ты не доверяешь мне, и я не доверяю тебе, но мы будем работать вместе. Итак, ты собираешься рассказать о завтрашней битве, а потом мы собираемся на разведку к конкурентам.


Или вернее, она будет проводить разведку. Он будет искать Жезл. Несмотря на то, что он понимает ее положение, ее боль, это знание не меняет сути дела. Нет артефакта, нет ларца.

Поэтому он найдет и выкрадет Жезл. Даже ценой гордости Кайи. После этого он сам себе будет неприятен, он уверен, поскольку победа требовала предать ее доверие, но ничто не собьет его с этого курса.

— Поняла? — Спросил он, уже борясь с волной вины.

Прошла тяжелая и полная неуверенности минута. Потом она прошептала:

— Да. Хорошо. Мы будем работать вместе.


- Хорошо, — он придал лицу невозмутимое выражение и развернулся обратно. Внимательно посмотрел на нее, чтобы полностью убедиться, — А теперь поговорим.