Темные Фейри

6. Райдер

Новенькая двинулась ко мне, ее взгляд остановился на стуле, над которым в данный момент болталась моя рука. Но если Титан думал, что я позволю ей здесь сидеть, то он чертовски заблуждался.

Она замедлила шаг и моя верхняя губа выгнулась дугой. Гадюка во мне была наготове, готовая впрыснуть яд.

— Говори, — приказал я и ее брови подскочили к сиреневой линии волос. Такие волосы хорошо бы намотать на кулак и тянуть, пока она не закричит.

— Я с тобой в паре, так что… не мог бы ты убрать мясной рулет, лежащий на спинке моего стула? — спросила она, ее голос был медовым и ровным. Я подумал, насколько хриплым я мог бы сделать его после ночи, проведенной с моей рукой, сомкнутой вокруг ее тонкого горла. Но я не желал получить ЗППП от этой сучки Оскура.

— Я не работаю в паре с грязью Оскура, — прорычал я.

— Я не в их банде, — серьезно сказала она.

Я пожал плечами. — От тебя воняет кровью Оскура. Я чувствую ее запах в твоем дыхании и это хуже, чем дерьмо, — я глубоко вдохнул, вызвав глубокий хрип в груди, когда змеиная часть меня взяла верх. — Этот грохот был предупреждением и ни один ублюдок в здравом уме не проигнорирует его.

Новенькая нахмурилась, словно никогда раньше не слышала змеиного хрипа. Думаю, в этом был смысл. Мой Орден был чертовски редким.

Она посмотрела на Данте, потом снова на меня. — Я вампир, чего ты ждешь? Я буду пить из любого могущественного мешка с дерьмом. Включая тебя.

Мои брови сурово опустились, но она не отшатнулась от моего мрачного взгляда. Мне было неприятно это признавать, но она только что высказала достойную мысль. И если новенькая жаждала власти, то у меня между ног было много власти, которой она могла воспользоваться.

Я внимательно осмотрел ее с ног до головы, решая, подходит ли она. Хотя одного взгляда на нее, когда она вошла в класс, мне было достаточно. Именно поэтому я послал ей видение. Она выглядела хрупкой, но ее глаза говорили, что она воительница. И это был мой тип женщины.

Я жестом попросил ее сесть, не убирая руку и она поджала губы, прежде чем опуститься на сиденье, попав прямо в клетку, которую создало мое тело. Я наклонился ближе, но она не скривилась, не вздрогнула и не поморщилась. Это было просто гребаным чудом, когда дело касалось меня. — Если ты заключишь союз с Оскурами, я сломаю твои красивые ножки и неделю буду носить тебя на своей шее.

Она бросила на меня косой взгляд, который сказал мне, что она была на один процент обеспокоена этим комментарием. Но затем ее глаза пробежались по моему телу, рассматривая почти двести фунтов мускулов, которые были мной и улыбка искривила уголок ее рта. — Я не заключаю союзов. Но я нахожусь в поисках постоянного Источника крови, так что я буду пробовать ассортимент в школе, пока не найду того, кто мне больше подходит.

Я соблазнительно облизал губы, пытаясь снова поймать ее взгляд. Она старалась избегать моих глаз, так как я загипнотизировал ее в буквальном смысле. Наконец я поймал ее взгляд, надавив на нее своей властью и ее губы разошлись в идеальную букву «О».

Я послал ей видение, как я вытрахиваю из нее жизнь, раскинувшись на этом самом столе, пока она глубоко пьет из моей шеи. Возможно, вампир — это как раз то, что мне сейчас нужно. В конце концов, укусы были одной из моих любимых форм боли.

Я освободил ее от видения и она сжала бедра вместе, от нее исходил жар, как от печки.

— Прекрати, блядь, делать это, — прошипела она, резко отвернувшись, когда Титан начал раздавать ингредиенты всем в комнате.

— Почему? Потому что у тебя есть аудитория или потому что ты хочешь сделать все по-настоящему? — я ухмыльнулся и она бросила на меня взгляд, от которого мой член дернулся. Чем злее, тем лучше, детка.

— Неужели у меня только два варианта? — фыркнула она и это на секунду обезоружило меня, сорвав с моих губ звонкий смех. Студенты перед нами обернулись, совершенно удивленные тем, что этот звук исходил от меня. Я и сам был чертовски удивлен.

Я наклонился вплотную к ее уху, перекатывая шарик пирсинга языком между зубами. — Я не верю, что тебе это не понравилось. Ты дрожишь, новенькая, — она наклонила голову, но не сдвинулась с места и это действие позволило мне увидеть мурашки, покрывающие ее плоть.

— Меня зовут Элис. Не новенькая. Если ты настаиваешь на том, чтобы называть меня так, я буду называть тебя змеиным мальчиком.

— Во мне нет ничего мальчишеского.

— Тогда мужчина-змея. Но это звучит как довольно дерьмовое имя для супергероя, так что тебе решать.

— Ты остроумная. Мне это нравится. Тебя когда-нибудь ненавистно трахали об дерево?

— Что? — задохнулась она и я усмехнулся, наконец-то пошатнув основы этого наглого фасада.

— Я спрашиваю для друга. Он высокий парень, становится еще выше, когда счастлив и у него есть пирсинг, который невозможно не заметить.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты не описываешь свой член прямо сейчас, — она начала раскладывать перед собой ингредиенты, подтаскивая керамическую миску поближе, чтобы приготовить зелье, читая инструкции на своем Атласе.

— Бинг-бонг! — раздался по громкой связи веселый голос директора Грейшайна и это вызвало у меня раздражение. Титан выглядел уже порядком измотанным. — Эй, ребята, надеюсь, у вас веселое утро. Я просто заскочил к вам с несколькими утренними объявлениями… Во-первых, я хотел бы, чтобы вы все были очень рады нашей новой подружке, Элис Каллисто, которая только вчера начала заниматься в Авроре. Обязательно покажите ей, насколько обновлена наша школа».

Все в классе посмотрели на Элис и она склонила голову так, что ее волосы закрыли им обзор. Я ухмыльнулся, слегка заинтересованный тем, что она думает о манере общения Грейшайна. Этот парень был похож на долбаный возврат в 90-е.

Он продолжил: — Теперь в кафетерии будет работать клуб Фаэтография после того, как в результате инцидента возле Лунной ямы в Железном лесу камера была насильно вставлена в нижние области Юджина Диппера. К вашему сведению, камера была извлечена и все еще находится в рабочем состоянии, если вы захотите ее забрать, мистер Диппер.

Юджин сжался на своем месте в передней части класса, его шея стала почти такой же бледной, как и его белые волосы. Тебе не следовало забредать на нашу территорию без приглашения, не так ли, маленький засранец?

Я взглянул через всю комнату на своего брата по банде и второго командира, Брайса Корвуса, который совершил этот поступок и он ухмыльнулся мне. Он был похож на своего отца, сидевшего в тюрьме, со своими растрепанными черными волосами, миндалевидными глазами и худощавым телосложением. У него всегда была сигарета за ухом и он был известен тем, что закуривал рядом со слабыми профессорами. Титан хорошо ладил со своими учениками, однако и к нам он применял наказание, так что это не стоило его времени.

Объявление директора Грейшине наконец-то закончилось: — На этом все. Удачного дня. Увидимся на перемене!

Титан тяжело вздохнул, а затем приказал классу вернуться к работе. — Продолжайте.

Элис снова начала читать инструкции и я поймал взгляд этого мудака Дракона, который смотрел на нас.

— Ты уже трахнула Инферно? — я дернул подбородком в сторону Данте. В Братстве мы называли его Инферно, в основном потому, что он это ненавидел. Он был Драконом Шторма, а не огня. Этим он, видимо, гордился. Черт его знает, почему.

Она проследила за моим взглядом в сторону Данте, затем закатила глаза, как будто вопрос был возмутительным. Приятно слышать.

Я выхватил банку с лавандой из ее рук, не давая ей испортить зелье еще до того, как она начала. — Сначала раздави лаванду, не насыпай целые веточки, иначе ты все испортишь». Я достал одну из банки, зажал ее между двумя пальцами и раздавил до состояния пыли и высыпал в миску.

Она внимательно наблюдала, затем повторила процесс, чтобы получить необходимое количество. То, что мы не использовали, я прикарманил для собственных нужд, не заботясь о том, видит меня Титан или нет. Он не посмел бы меня в этом уличить. Закончив размешивать четыре капли эликсира Фейфли, Элис повернулась ко мне.

— Ты не производишь впечатление мастера зелий, — прокомментировала она, выгнув бровь.

— У меня много нужд в зельях, — мрачно ответил я. В основном в ядах. Немного яда василиска, смешанного с пасленом, оставленного при свете луны, было настолько смертоносным, что достаточно было вдохнуть пары, чтобы лопнуло легкое. Наверное, лучше отвлечься от этого хобби. — Я знаю отличное средство вместо смазки, хочешь как-нибудь попробовать?

— Это будет жесткий отказ.

— Я дам тебе пососать мою силу, — предложил я с ухмылкой.

— Полагаю, ты так называешь свой член, так что нет, спасибо. — Ее раскрасневшиеся щеки сказали мне обратное. Каждая девушка, которую я встречал, интересовалась, на что похожа ночь со мной. Опасность притягивала их. Но фантазии не были похожи на реальность. Нужен был особый тип девушек, чтобы наслаждаться тем, чем наслаждался я. Поэтому я всегда сначала посылал им несколько видений, чтобы убедиться, что они действительно знают, во что ввязываются. Элис ничем не отличалась от других.

В следующий раз, когда я загипнотизирую ее одним из этих видений, я застану ее врасплох. После такого ей понадобится перезагрузка сердца.

***

Мне нравился звук ломающихся костей. Я обожал треск, треск, треск при каждом пинке, ударе или укусе. Боль была всем. Их боль, моя боль. В какой-то момент они слились в одно целое, пока не стали одним целым. Я наносил удары с такой силой, что получал их тоже. Мои запасы магии увеличились; причинение боли этой крысе восстановило их, заставив меня почувствовать себя неуязвимым.

— Оскурская мразь, — сплюнул я на окровавленного фейри у своих ног, перешагнул через него и заломил шею. Хлопок. Не боль, но что-то.

Каждый Оскура, которого я заставлял истекать кровью, был победой Лунного Братства. Еще один дюйм территории захвачен. Еще один враг повержен. Я кружил вокруг своей жертвы, сгибая руки, устраивая шоу для своих братьев на трибунах.

— Этот маленький Оскуротброс пробрался в наш лагерь, братья! — Я ударил кулаком в грудину и кровь брызнула из костяшек, заляпав кожу, покрывая меня в моей победе. Рев ярости поднялся в моей банде и в ушах раздался гулкий стук кулаков, ударяющих в грудь. — Оставим ли мы его в живых?

Хор нет! нет! нет! нет! прозвучал как марш смерти. Я продолжал кружить вокруг своей жертвы, пока он сворачивался калачиком, защищая голову. Они всегда так делали. Когда я стоял на коленях, я никогда не трусил. Страх не существовал во мне. Я жил между двумя эмоциями. Болью и похотью. Эти два чувства — все, что мне было нужно и оба они были отпечатаны на моих костяшках, чтобы напомнить об этом всем остальным в мире.

Боль на правой, потому что именно эта рука наносила наибольший урон моим врагам. Я не был милосерден к ним. На самом деле, я не могу вспомнить, чтобы я когда-либо кого-нибудь пощадил. Если бы врач вскрыл меня, то вместо сердца обнаружил бы нож, припрятанный на крайний случай.

Я бы не стал убивать ребенка Оскура. В этой школе были свои границы, хотя учителя старались не вмешиваться в то, что происходило между бандами. Это было наше дело и любой, кто лезет к нам, лезет к нашим семьям за пределами этого места, которые не подчинялись никаким правилам. Нет, с нами было все решено. Мои магические резервы были полны и энергия, как дождь, стелилась по моим венам.

Будучи Василиском, я был редкой формой Ордена и, черт возьми, от этого у людей в округе были проблемы. С тех пор как появился мой Орден, я был связан потребностями своего вида. Боль больше не была чем-то, чего нужно избегать, она была так же необходима, как дыхание. В моей жизни было достаточно боли, чтобы понять, каково это — быть тем, кто трусит. Теперь правила устанавливал я. И мой Орден гарантировал, что я стану мастером боли. Гребаным богом. И то, что большинство людей слишком боялись узнать, было то, что боль часто проходит по границе удовольствия. Нужно было только хорошенько поднажать, чтобы достичь этого, расширить свой разум, преодолеть инстинкты.

Когда адреналин иссяк от того кайфа, который я испытал во время боя, мои потребности переключились, как выключатель. Боль уступила место похоти. Но удовлетворение моих сексуальных потребностей само по себе было сложной задачей. Мне приходилось идти на компромисс. С трудом. Половина девочек в школе боялась меня, а другая половина готова была трахать меня любым способом до воскресенья. Кроме того способа, который был мне нужен. И того единственного способа, которого я жаждал.

Я поднял парня за шиворот и развернул его лицом к остальным членам Братства. — Ты не вернешься сюда.

Он судорожно кивнул, капая кровью.

— И к Инферно ты тоже не побежишь. Он не будет сражаться в твоих битвах. Ты хочешь отомстить? Ты вернешься, когда будешь достаточно силен, чтобы самому встретиться со мной. — Я оттолкнул его и он, спотыкаясь, побежал в сторону своего клана так быстро, как только мог со сломанной лодыжкой.

Я сплюнул на землю кровавую струйку. В самом начале он нанес несколько хороших ударов. Часть меня позволила ему наносить удары. Это взбудоражило меня, кровь забурлила. Я прижал язык к шатающемуся зубу в задней части рта, боль была такого рода глубоким жаром, который мне нравился.

Некоторые называли меня мазохистом. Другие — садистом. Честно говоря, мне было глубоко наплевать, кем я был, лишь бы я был собой. Райдер Драконис. Король этой академии.

Несмотря на название моей банды, в Братстве на самом деле были девушки. Мы ни хрена не дискриминировали. Было только два требования для вступления. Первое: ты был сильным. Сильным физически, сильным сердцем, сильным умом. Что бы это ни было, мне было все равно, лишь бы ты пополнял наши ряды. Второе: ты никогда не был в клане Оскура, никогда не трахал никого из клана Оскура, никогда не имел ни одной доброй мысли в сторону клана Оскура. Когда ты вступаешь в Лунное Братство, они становятся твоими смертельными врагами. Чисто и просто.

Мой взгляд блуждал по девушкам на трибунах, когда они приподнимали свои сиськи или бросали соблазнительные взгляды в мою сторону, зная, чего я хочу. У меня уже была своя доля таких девушек; некоторые из них были ближе к удовлетворению моих потребностей, чем другие. Но когда я смотрел на них, искал, охотился, я понял, кого я действительно искал. Новенькую.

Сейчас было время обеда и я не видел ее с урока зелий. Здесь, среди моего народа, ее не найти, так где же? Мои зубы плотно сжались, когда я полностью переключил свое внимание на охоту.

Если она с Инферно, я уничтожу ее.

Почему именно эта девушка меня завела — загадка, но, возможно, это было связано с мыслью о том, что Данте завладеет ею первым. Этот коварный кусок дерьма уже имел преимущество, живя с ней в одной комнате. Она не казалась легким орешком, но я знал, что Данте уже готовит своего орехокола. Так что мне нужно было быстро помочиться на свою территорию, если я хотел завоевать ее.

— Хороший бой. — Брайс появился рядом со мной, его глаза следили за пареньком, пока он, прихрамывая, возвращался в Клан Оскура на противоположной стороне ничейной земли. Они окружили его, волки притянули его к себе, чтобы залечить его раны. — Приказы?

— Удвоить наблюдение за Инферно, — пробурчал я. — Он захочет крови за кровь.

Брайс кивнул, проведя рукой по своим темным волосам.

Я вытер лицо тыльной стороной ладони, замазав слово боль красным. Я не мог выйти на поле Оскура, не столкнувшись с пятьюдесятью бешеными Оборотнями, поэтому я надеялся, что новенькой там нет.

На дальнем конце ничейной земли возвышался Дьявольский Холм, битком набитый бессоюзными студентами. И вот она сидела рядом с сексуальной девушкой Сфинксом, которая жила в одной комнате с Инферно и Габриэлем Ноксом. Нокс сейчас отсутствовал, как гребаная луна. Клянусь, он жил в тени, как настоящий ублюдок. Но если ты когда-нибудь выводил его из себя, ты ощущал это как клоуна-убийцу, ворвавшегося в твою гостиную.

Я кивнул Брайсу в знак прощания и направился к ней.

— Новенькая. — Я указал на нее, пока шел вверх по холму, заставляя студентов разбегаться от окровавленного, без рубашки монстра, который бродил между ними.

Она была на полпути к бутерброду с сыром, на середине укуса, остановившись, чтобы посмотреть на меня с немного раздраженным выражением лица. Не похоже, что прерывать ее обед было хорошим решением. Но я не стал проявлять вежливость. Боль и похоть. Вот и все.

— Я хочу поговорить с тобой, — приказал я, поманив ее пальцем, чтобы она встала.

Девушка рядом с ней бросила на Элис испуганный взгляд, но новенькая встала, доедая свой сэндвич и направляясь ко мне. — Мне не нравится, когда меня подзывают, — резко сказала она, подняв брови.

— Что тебе нравится? Я дам тебе это прямо сейчас, — промурлыкал я, заставив ее подругу разразиться приступом кашля.

Она задумалась на мгновение, подцепив крошку с уголка губ и обсосав ее с пальца. Мой член почувствовал все это.

— Апельсиновая содовая, — объявила она. — Не могу найти такого блаженства нигде в этом месте.

— Готово. — Я протянул ей руку и она посмотрела на нее с таким же отвращением, как если бы я только что достал свои причиндалы. — Бери.

— Нет, спасибо. Ты ведь знаешь, что выглядишь так, будто только что вышел из фильма ужасов?

Я посмотрел вниз на свою окровавленную плоть, затем пожал плечами и отвернулся от нее. — Если хочешь газировки, давай, блядь.

Я зашагал обратно вниз по холму через ничейную территорию и в сторону гнезда группировок, заполнявших двор Акрукса. Я чувствовал присутствие новенькой, тепло ее кожи щекотало мне спину. Я был хладнокровен до мозга костей. И это не было какой-то гребаной метафорой. Кровь василиска была ледяной. Согреть ее можно было только лежа на солнце или потирая горячей плотью о свою собственную. Последнее я собирался сделать с новенькой, как только пройду через все трудности, которые она для меня уготовила.

Апельсиновая газировка — это было просто. Это был первый шаг. Вторым шагом станет трахнуть ее до беспамятства, чтобы выяснить ее жесткие границы. У меня не было жестких ограничений. Если только не считать объятия, позу ложки и, не дай Бог, всякие нежности. Честно говоря, все, что заканчивалось словом, которое не начиналось с «трахать», было для меня твердым «нет». Я не целовался, я трахался языком. Я не ласкал, я царапал. Я не спускался вниз к девушке, я пировал на ней.

Я подвел ее к братьям Киплингам, их было трое на разных курсах академии. Все они были Грифонами и были умны до чертиков. Они не были очень сильны магически, поэтому сделали себя бесценными для всех студентов школы. Если вам нужно было что-то, что вы не могли достать сами, незаконным или иным способом, они могли достать это для вас. В основном они работали как закусочная, чтобы профессора не слишком присматривались к обмену денег. Но я полагал, что Киплинги могли протащить в школу гребаного слона и никто ничего не узнал бы.

— Апельсиновую содовую, — потребовал я, когда мы оказались под маленьким навесом, который они называли Империя Киплингов и протянул руку. Я ни за что не платил деньгами, то, что я им дал, было защитой. Совершенно уверен, что Оскуры тоже предоставили ее им. Так что, по сути, Киплинги получили бесплатный проезд в этой школе. Никто не связывался с ними. Никогда.

Самый худой из них, Киплинг-младший, повернулся к ледяному резервуару, который его брат создал с помощью магии воды прямо на камнях. Он достал оранжевую банку и протянул ее мне. Я передал ее Элис и ее рука сомкнулась вокруг нее, прежде чем я отпустил ее. Наши пальцы соприкоснулись и она вздрогнула, когда моя замерзшая кожа встретилась с ее теплом.

— Что скажешь? — прорычал я, опустив глаза на вздымающиеся и опадающие груди, когда она вдыхала. Да, мы определенно собирались трахаться. Я не давал апельсиновую содовую кому попало. И она это знала.

Она взяла банку, потянув за кольцо. Щелк-щелк. Она поднесла ее к губам и сделала длинный глоток, ее горло дергалось, когда она глотала и я стал твердым как камень. Она продолжала пить, выпила всю банку, затем раздавила ее в ладони и удовлетворенно вздохнула.

— Спасибо. — Она бросила банку к моим ногам и ушла. И это, дамы и господа, будет стоить ей очень дорого.