Темный король

Глава семнадцатая

Тео

Мое тело чертовски болит, когда мой рот исследует тело Холли. Мне неважно, как сильно я мучусь; ничто не помешает мне попробовать ее на вкус. Я приподнимаю ее футболку и вижу, что ее киска обнажена, готова и ждет, когда я возьму ее. Проблема в том, что мне никогда не бывает достаточно. Сколько бы времени я ни провел в ней, я хочу большего. Я хочу получить все, что она может дать.

Мой язык проводит по ее клитору и медленно кружит вокруг него, прежде чем я ввожу его внутрь. Ее сладкие соки наполняют мой рот, когда я сосу, лижу и покусываю ее. Ее стоны звучат музыкой для моих ушей, давая мне все необходимое для того, чтобы продолжать доводить ее до предела. Я подвожу ее к краю и только слегка отступаю, пока ее бедра не обхватывают мою голову, а пальцы не запутываются в моих волосах. Она удерживает мою голову на месте.

— Пожалуйста, — говорит она.

— Пожалуйста, что? — Слегка приподняв голову, я позволяю своим глазам встретиться с ее глазами.

— Ты знаешь, что, Ти. Не делай этого со мной.

— Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Холли. Все, что я делаю, это наслаждаюсь своим завтраком.

— Ну, твой завтрак — это не шведский стол на весь день, так что поторопись и дай мне кончить.

— Черт, Холли, мне нравится, когда ты дерзкая. Но ты должна знать, что я здесь главный — и это не обсуждается. Однако, раз уж ты так мило попросила, я уступлю.

Я снова погружаюсь в нее; мои зубы прикусывают ее клитор, когда я ввожу в нее два пальца. Ее стенки сжимаются вокруг моих пальцев, втягивая и удерживая их в заложниках. Я продолжаю ласкать ее, пока она переживает свой первый за утро оргазм. Я говорю «первый», потому что я точно планирую заставить ее кончить еще как минимум два раза, прежде чем мы выберемся из этой постели.

Когда она кончает и ее тело расслабляется, я забираюсь на нее и располагаю свой член у ее входа.

— Я чертовски люблю твою киску, Холли. Я люблю ее есть, люблю ласкать ее пальцами и люблю трахать ее, — говорю я ей перед тем, как войти в нее. Я стону и от удовольствия, и от боли. Черт, мое тело в худшем состоянии, чем я думал. Каждый толчок причиняет боль, но удовольствие от того, что я нахожусь внутри нее, слишком велико, чтобы остановиться. Я переворачиваюсь и поднимаю ее на себя. — Мне нужно, чтобы ты была сверху, Dolcezza, — стону я.

— Ты в порядке? Нам нужно остановиться. Черт, Ти, прости меня. Я не подумала о твоих травмах. Мне так жаль. Может, дать тебе что-нибудь от боли?

— Что ты должна сделать, так это попрыгать вверх-вниз на моем члене, Холли. Я в порядке, никогда не чувствовал себя лучше. — Я кладу руки ей на бедра и начинаю двигать ее телом по своему стволу. Ее киска пульсирует, сжимаясь и втягивая меня так глубоко, насколько это возможно. — Боже, как же в тебе хорошо.

— Просто чтобы ты знал: когда ты внутри меня, я чувствую себя живой, цельной и связанной с тобой больше, чем когда-либо. Быть с тобой — это все, чего я хочу, Тео. — Ее голова откидывается назад, киска плотно сжимается, а тело напрягается, когда она кончает.

— Черт, черт! — Я кончаю вместе с ней, и мой член опустошается в ее тугую киску. Через пять минут, отдышавшись, я понимаю, почему сейчас все было по-другому. Почему она чувствовалась лучше, чем когда-либо… — Черт, Холли, прости меня. Я не подумал.

— О чем ты говоришь? — Она поворачивается ко мне.

— Я не использовал презерватив, — признаюсь я.

— Мы не использовали презерватив, Ти. Ты делал это не один. Не волнуйся об этом. Я чиста. И я принимаю таблетки.

— Я не беспокоюсь о том, что ты не чиста, Холли. И, на самом деле, если подумать, мысль о том, чтобы обрюхатить тебя… чтобы ты была босая и беременная на моей кухне, весьма привлекательна.

— Я рада, что ты так думаешь. Потому что, когда у меня будут дети, я хочу, чтобы их было много.

— Когда у нас будут дети. У тебя не будет детей ни с кем, кроме меня.

— Ммм, посмотрим. У тебя сегодня ужин в честь помолвки с другой женщиной, и это не я.

— Черт, не напоминай мне.

Меньше всего мне сейчас хотелось бы изображать гребаную счастливую семью с моей покорной фальшивой невестой. Лана весь вечер вела себя странно. Я знаю, что она хочет, чтобы этот брак состоялся примерно так же, как и я, то есть совершенно не хочет.

Но нервничает она по другому поводу. Обычно она умеет скрывать свои мысли и чувства — не настолько, чтобы играть в покер, конечно. Но сегодня я вижу, как дрожат ее руки, когда она поднимает бокал с вином. Это не очень заметно, многие не обратили бы внимания.

— Я так взволнована. Эта свадьба должна быть как можно скорее. Я слишком долго ждала, когда появятся внуки. — Моя мама вздыхает.

Мои мысли сразу же устремляются к Холли и к тому факту, что я облажался сегодня утром, не воспользовавшись защитой. Я никогда так не поступал. Я действительно облажался? Мысль о том, что она беременна, привлекательна с нескольких сторон. Но то, что она могла забеременеть от меня вне брака, — это не найдет понимания у моей семьи. Кроме того, это сделает ее мишенью. А это последнее, чего я хочу для Холли. Я сделаю все, чтобы защитить ее.

— Дорогая, ты сегодня просто превзошла себя. Это очень вкусно, — говорит мать Ланы из-за стола.

Лана выглядит бледной, на ее бровях выступили маленькие капельки пота.

— Спасибо, мама. Я хотела, чтобы это было что-то особенное. — Она протягивает руку и накрывает мою ладонь.

Я ошарашен, ведь она никогда раньше не касалась меня так интимно. Ее ладонь холодная, а рука все еще дрожит.

— Что случилось? Ты заболела? — шепчу я ей на ухо.

Она слегка качает головой, в уголках ее глаз появляются слезы.

— Мне очень жаль, — говорит она.

Я не успеваю понять, почему она извиняется, как начинается хаос. Моя мама кричит, мама Ланы визжит, и от этого шума у меня звенит в ушах. Я смотрю на маму, которая держит голову отца в своих руках.

Она безутешна.

— Тео, помоги! Он задыхается. — Я вскакиваю и подхожу к отцу. У него изо рта идет пена.

— Кто-нибудь, помогите! — кричит мать Ланы, пытаясь оказать помощь своему мужу, который находится в таком же бедственном положении. Какого черта?

Я смотрю на Нео; он кивает.

— Закройте этот чертов дом. Никому не выходить, — приказываю я, перекрикивая шум. Тело отца обмякает, и я вижу, как из него буквально вытекает жизнь. Я обнимаю мать и вывожу ее из комнаты. По дороге меня осеняет — Лана. Это она сделала. — Черт! — Она не двигается со своего места за столом, смотрит на безжизненное тело отца. — Мама, прости меня. Я найду того, кто это сделал. Я уничтожу того, кто это сделал, — обещаю я, прекрасно понимая, что не смогу этого сделать. Может, я и не люблю эту девушку, но она — одна из моих лучших подруг. Я никогда не смогу причинить ей боль.

Но как, бл*дь, мне защитить ее от этого? Она облажалась. Она только что собственноручно убила двух из пяти глав нью-йоркской мафии.

Когда я веду мать к одному из диванов в гостиной, я понимаю, что это значит для меня.

Мой отец мертв.

Я — его наследник.

Теперь я босс.

Черт, я не был готов к этому. Хотел ли я найти выход из ситуации, чтобы не жениться на Лане? Да, бл*дь. Но я не хотел, чтобы в результате умер мой отец.

Это иррационально, но я хочу, бл*дь, что-то разрушить. Я знаю, что не могу причинить вред тому, кто в этом виноват. Но я никогда не прощу ее за это. Лана все равно что умерла. Потому что для меня это так.

— Кто-то должен заплатить. Кто, бл*ь, думает, что может так с нами поступить? — Я встаю и расхаживаю по комнате.

— Ти, мне очень жаль. Что мне сделать? — спрашивает Нео, стоя в дверях.

— Выстроить в ряд гребаный кухонный персонал. Сейчас же! — кричу я, поднимаю лампу и бросаю ее через всю комнату.

— Есть, босс. — Он тут же разворачивается и направляется к задней части дома.

Босс… Он всегда шутил по этому поводу. Но на этот раз это правда. Черт! Я не готов к этому дерьму. Я думал, что у меня еще годы в запасе, годы, когда я был бы младшим боссом и не отвечал за всю гребаную семью.

— Мама, оставайся здесь. Не заходи на кухню. — Я собираюсь уходить.

— Тео, заставь их заплатить, — говорит мне вслед мама.

— Заставлю. — К тому времени, как я добираюсь до кухни, Нео выстраивает все десять человек персонала кухни вдоль белых шкафов. — Кто, бл*дь, подал эту еду моему отцу? — кричу я, вытаскивая пистолет из-за пояса.

Каждый из них качает головой. Они знают, что их время на исходе. Ни один из них не выйдет живым из этой кухни. Но я позволю им думать, что у них есть шанс.

— Лучше бы кто-нибудь заговорил! — Я прицеливаюсь чуть выше их голов и опустошаю магазин, стреляя по шкафам. Осколки разбитого стекла сыплются на них, будто с небес. Их крики проникают в мои вены. Мне чертовски нравится их страх. Мне это нужно. Мне нужно причинить кому-то боль. И сейчас это они. Перезарядившись, я подхожу к первой женщине.

— Как тебя зовут, милая?

Она плачет:

— Пожалуйста, не делайте мне больно. Я… я ничего не сделала.

Я стреляю в ее колено, наблюдая, как она падает на пол. Нагнувшись, я хватаю ее за хвост и поднимаю ее лицо к себе.

— Неправильный ответ. Я спросил, как тебя, бл*дь, зовут!

— Т-Т-Тина.

— Тина, видишь? Это было не так уж и сложно, правда, дорогая? — Она качает головой «нет». Слезы текут по ее щекам. Я испытываю легкое чувство вины? Или это угрызения совести? Эта женщина, вероятно, даже не подозревала, для чего ее использовали. Но этот крошечный проблеск исчезает в мгновение ока, когда я вспоминаю своего старика с пеной у рта. — Видите ли, один из вас подал еду, которая убила моего отца. И не просто моего отца, но и Дона семьи Валентино. Вы хоть понимаете, что вы натворили?

Она снова отрицательно жестикулирует.

— Не представляешь. — Я встаю, направляю конец ствола прямо ей в голову и нажимаю на курок. Я наблюдаю за тем, как кровь растекается вокруг ее тела, а затем поворачиваюсь лицом к девяти оставшимся сотрудникам. — Итак, кто следующий? — спрашиваю я, улыбаясь им. — Никого? Ни одного добровольца? Ха, Нео, я думал, что хотя бы один из них захочет легко отделаться.

— Ти. Можно тебя на пару слов? — спрашивает Нео.

Я смотрю на него, но мне это слишком нравится, чтобы останавливаться. Открыв ящики, я ищу какой-нибудь инструмент и нахожу маленький разделочный нож. Я улыбаюсь.

— Не сейчас. Я занят. Мне все равно, даже если мне придется оставаться здесь всю долбаную ночь, если мне придется смотреть, как вы падаете один за другим — в любом случае вы все, бл*дь, заплатите.

— Ти, прекрати. Это не их вина. — Лана последняя, бл*дь, кого мне сейчас нужно видеть, входит в кухню.

Я поворачиваюсь и толкаю ее к шкафу. Я вдавливаю маленькое лезвие в ее шею. Одно небольшое усилие, и я перережу ей сонную артерию. Она истечет кровью в считаные секунды.

— Скажи мне, Лана, как ты это сделала? — шепчу я.

— Я… я кое-что взяла у своей подруги Елены, — запинается она. Я точно знаю, кто ее подруга — Елена Тарханова. До недавнего времени она была Еленой Фальконе. Я всегда подозревал, что она убила собственного отца и мужа. Теперь она замужем за долбаным Константином, главой Братвы. Гребаные русские.

— О чем ты, бл*дь, думала, Лана? — Я отхожу назад и прохаживаюсь по кухне.

— Я думала о том, что не хочу оказаться замужем за твоей задницей, Тео. Либо они, либо я. И я выбрала себя.

— Я, бл*дь, работал над этим. Ты не должна была лезть в это. — К этому моменту все на кухне уже знали правду. Но это неважно — ни один из них не проживет достаточно долго, чтобы рассказать об этом. — Нео, уведи ее отсюда. Я все улажу, Лана. Но мы с тобой… нас больше нет. И нашей дружбы тоже.

— У меня не было выбора, Ти.

— Выбор есть всегда, и ты сделала неправильный выбор.

Через полчаса я уничтожаю квартиру Ланы. Кухня похожа на гребаную скотобойню. Наверное, технически так оно и есть. Я весь в крови. И во мне осталось еще столько ярости. Я знаю, что теряю свой чертов разум. Я чувствую, что скатываюсь в опасную неконтролируемую зону. Мне всегда удавалось сдерживать эти эмоции, но сейчас я не справляюсь.

Нео приказал отвезти новоиспеченных вдов в дом моего отца. Я не знаю, куда исчезла Лана. Но если она умна, то убежит как можно дальше и больше никогда не покажется мне на глаза.

Я поднимаю очередную вазу, чтобы бросить ее через всю комнату, когда слышу ее голос.

— Тео?