Темный король

Глава четвертая

Холли

Я просыпаюсь от настойчивого стука. Откуда этот чертов шум? Проходит некоторое время, и, все-таки проснувшись, я понимаю, что стук доносится от входной двери. Черт. Я встаю и, направляясь туда, мои босые ноги мерзнут на холодном деревянном полу. Почему я не взяла с собой теплые пушистые носки?

Я молюсь, чтобы это был не жуткий хозяин дома. Но меня здесь никто не знает, так кто же это еще может быть? Я смотрю в глазок, и у меня перехватывает дыхание. Сердце бешено колотится. Кто бы ни находился по ту сторону, он явно ошибся дверью.

Этот мужчина — нет, этот парень не просто мужчина. Он больше похож на бога. На ум приходит выражение «итальянский жеребец», когда я смотрю на это творение, стоящее у входа в мою квартиру. На нем темно-синий костюм. Тройка. С жилетом и всем остальным. Очень хорошо сидящий костюм, облегающий рельефное тело. Хотела бы я посмотреть, как выглядит это тело под слоями одежды, потому что, черт возьми, оно выглядит хорошо даже в них. Значит, без одежды он может выглядеть только лучше, верно?

Уголок его рта приподнимается.

— Dolcezza (с итал. — сладкая), это та часть, где ты открываешь дверь, — говорит он с легкой усмешкой. Его голос смертельно опасен. Знает ли он, как этот тон действует на такую девушку, как я? Я уверена, что знает… Как он может не знать? Удивительно, что я все еще на ногах, а не в луже на полу.

Черт… Он знает, что я стою здесь и смотрю на него в глазок. Я чувствую, как жар поднимается по шее к лицу. Надо покончить с этим ужасом, чтобы снова забраться в постель.

Я открываю дверь и улыбаюсь — улыбка немного натянутая.

— Извини, приятель, ты ошибся квартирой, — говорю я, намеренно вставляя австралийский сленг. Здесь любят австралийцев, по крайней мере, мне так говорили. Может быть, он меня не понимает? Неужели у меня такой сильный акцент? Наверняка нет.

И все же это богоподобное существо стоит с ухмылкой, расплавляющей трусики, и огнем в глазах, который я не могу объяснить. Но этот взгляд, который он не отрывает от меня, разглядывая с ног до головы, пробуждает все мои женские части. Части, которые уже давно покрылись пылью. Настолько, что мне пришлось бы достать пылесос, чтобы найти их.

Тут до меня доходит, что я буквально только что встала с постели. Должно быть, я выгляжу ужасно. Я провожу руками по волосам, пытаясь привести их в порядок. Сейчас я смущаюсь больше, чем когда-либо в своей жизни.

Он наклоняет голову, делает шаг в сторону двери, но не переступает порог. Но я не вижу коридор за его спиной: его тело полностью блокирует меня внутри. Именно сейчас я должна испытать страх. Я должна захлопнуть перед ним дверь и запереть ее на ключ. Однако я стою здесь, наклонив голову, и смотрю на него, словно впав в какой-то транс.

— Ты всегда открываешь дверь в таком виде? — спрашивает он.

— А? — Ага, какой остроумный ответ, Холли. Что он имеет в виду, говоря в таком виде? Мои ноги слегка дрожат, пока я стараюсь не обращать внимания на то, как замерзли мои пальцы. — Ты всегда стучишь не в ту дверь? — спрашиваю я в ответ, на этот раз немного гордясь своей реакцией.

— Нет, я стучусь туда, куда надо, Dolcezza, но тебе действительно стоит надеть побольше одежды, прежде чем открывать дверь незнакомцам. Это Нью-Йорк, здесь много извращенцев.

Мои внутренности нагреваются, когда он медленно проводит глазами по моему телу. Во второй раз. Черт возьми, мои ноги непроизвольно сжимаются. Он замечает. Я понимаю это по его наглой ухмылке, когда его глаза снова встретились с моими. Вот тут-то я и жалею, что у меня нет ни капли уверенности Райли. Она быстрее сообразила бы, что ответить, и поставила этого парня на место. Выпрямив плечи и изображая несуществующее высокомерие, я поднимаю на него бровь.

— Я вижу. Спасибо за предупреждение. — Я закрываю перед ним дверь, или, по крайней мере, пытаюсь это сделать. Он выставляет вперед ногу, чтобы предотвратить это.

И я на мгновение впадаю в панику. Этот парень огромен. У меня не будет ни единого шанса против него, если он попытается что-то сделать. Черт, какого черта я открыла дверь? Одна ночь в Нью-Йорке, и я уже собираюсь попасть на CNN или любой другой новостной канал, который сообщит об ужасной смерти идиотки-австралийки, открывающей двери незнакомцам, — ему даже не пришлось предлагать мне конфеты или просить помочь ему найти потерявшегося щенка.

— Черт! Подожди, вот, это для тебя. Небольшой жест в знак приветствия в Нью-Йорке. — Он поднимает то, что держит в руке: картонную подставку с кофейным стаканчиком и пакет с логотипом кафе, в которое я заходила вчера ночью.

Как я не заметила, что он держит их в руках? Я могла бы быть немного повежливее, лишь бы получить от него это жидкое золото. Я принимаю предложенные подарки. Мне так хочется поднести стаканчик к губам — хочется, но это будет неосмотрительно. Я смотрю на него, пытаясь понять, не добавил ли он туда что-то. Насколько я понимаю, он мог снять крышечку или что-то в этом роде.

Вдруг он протягивает одну из своих больших рук и выхватывает кофе из подставки. Его рот накрывает крышку, и он пьет. Теперь я знаю, что можно ревновать к стакану, потому что мысли о том, как эти губы обхватывают мои соски, пронзают меня.

— В кофе нет ничего лишнего, но ты умница, что подумала дважды, прежде чем пить. — Его хриплый голос выводит меня из задумчивости. Он возвращает стакан в подставку и делает шаг назад. — Запри за мной дверь. Не забудь воспользоваться цепочкой. Я не слышал, как ты ее отпирала.

Я киваю и закрываю дверь; это единственное, что удерживает меня от того, чтобы окончательно смутить нас обоих, бросившись на него. Прислонившись к двери, я подношу руку к груди. Мое сердце быстро бьется. Что это было, черт возьми? Кто это, черт возьми, был? Когда он выставил ногу, не давая мне захлопнуть перед ним дверь, я испугалась. Я почувствовала, что у меня начинается приступ паники. И в то же время я была возбуждена так, как никогда в жизни.

— Холли, цепочка.

Я завизжала. Черт, он все еще там. Мои пальцы дрожат, пытаясь вставить цепочку в защелку. С третьей попытки мне это удается. Я смотрю в глазок и наблюдаю за его спиной, пока он медленно уходит.

Затем я разворачиваюсь и направляюсь в спальню. В гостиной мне все равно не на чем сидеть. Закутавшись обратно в одеяло, я открываю пакет из кофейни и достаю кекс с шоколадной крошкой. Огромный кекс.

Кем бы ни был этот человек, он может приносить мне кофе и кексы каждое утро. Поднеся стаканчик к губам, я громко вздыхаю, когда сладкий кофеин попадает мне на язык, а затем балансирую с чашкой между ног. Я снова лезу в пакет в поисках салфетки. Я знаю, что не смогу откусить от этого кекса, не разбросав повсюду крошки. Когда я достаю салфетки, что-то падает мне на колени. Что-то, что я узнаю. Пятидесятидолларовая купюра, завернутая в бумажку. Та самая пятидесятидолларовая купюра, которую я оставила на стойке в кафе вчера вечером. Но на бумажке теперь чужой почерк. Открыв сложенный квадратик, я читаю три простые строчки:

Холли,

ты забыла это.

Встретимся за ужином. В семь вечера.

Ну, этого не будет. Он следил за мной до дома? Я переворачиваю бумажку, ищу имя. Его нет. Как бы мне ни хотелось убедить себя в том, что я умудрилась привлечь внимание психопата в первый же вечер, я не могу представить его таким. Мне должно быть страшно, но я помню, как меня тянуло к нему.

Его темные глаза выглядели очень опасными, даже угрожающими, и в то же время успокаивали. Мне хотелось утонуть в них. Встретиться с ним за ужином? Где?

Я смеюсь над собой за то, что вообще рассматриваю такую возможность. Я ни за что не буду этого делать. Я даже дома не могла пойти на свидание с парнем, не притащив с собой Райли под видом двойного свидания. Я не дерзкая сестра. Я тихая. Та, которая предпочитает лежать в постели и мечтать о том, чтобы быть похожей на свою близняшку. У меня здесь даже нет подруги, которую я могла бы заставить пойти со мной.

Первые свидания и я не очень хорошо сочетаются. Но разве это то, чем является записка? Приглашение на свидание? Нет, не может быть. Зачем ему приглашать меня на ужин? И куда?

Нет, я не могу этого сделать. Я скомкала записку и бросила ее обратно в бумажный пакет. Я не позволю себе расстраиваться из-за какого-то парня, пусть и безумно сексуального, в мой первый день здесь. Нет, я собираюсь встать, принять душ и отправиться за мебелью.

Новая Холли не будет задумываться ни о чем, что касается противоположного пола. Новая Холли не будет зацикливаться на том, стоит или не стоит мне встречаться с мистером Высоким, Темным и Красивым на ужине. Сегодня в семь часов вечера. Бог знает где…

Я уверена, что он хотел, чтобы мы встретились в кафе; очевидно, он забрал пятидесятидолларовую купюру, которую я оставила на стойке, чтобы вернуть ее.

Черт возьми, он узнал, где я живу. Это был не случайный горячий парень, постучавший не в ту дверь. Он пришел ко мне — ну, по крайней мере, чтобы передать деньги. Не успела я задать себе вопрос, откуда, черт возьми, он знает, где я живу, как уже знаю ответ. Я знала прошлой ночью, что за мной следят.

Эти волоски на затылке. Непонятное ощущение в животе. То же самое я почувствовала, когда двое мужчин вошли в кафе вчера вечером. Когда он вошел в кафе вчера вечером… Я виню недостаток кофеина в медлительности моего мозга, но он наконец-то набирает скорость. Его голос, тот самый голос, который я слышала, когда он говорил по-итальянски в кафе.

Нет, качаю я головой. Я не буду этого делать. Душ и покупка мебели. Вот чем я сегодня занимаюсь.