Темный король

Глава вторая

Холли

Непрекращающийся звонок прорывается в мой затуманенный сном мозг. Я протягиваю руку, пытаясь смахнуть телефон с прикроватной тумбочки, но натыкаюсь на пустоту. Я резко сажусь, осматривая окружающее пространство. Вокруг темно, светится только экран моего мобильного телефона, лежащего на полу.

Звонок прекращается, но тут же возобновляется. Я облегченно вздыхаю, когда сознание возвращается ко мне. Все в порядке. Я в своей собственной квартире. Здесь мне нечего бояться. Я вскакиваю с кровати, беру трубку и понимаю, что уже два часа ночи. Я и не собиралась спать, когда ложилась.

— Райли, сейчас два часа ночи. Зачем ты мне звонишь? — отвечаю я.

— Ну, слава Богу. Брэй, все в порядке. Она жива! — кричит Райли, не отрывая рта от телефона и оглушая меня при этом.

— Я жива. Очевидно. Я спала.

— Я пыталась дозвониться до тебя последние два часа, Холли. Я попросила Брэя заказать билеты в Нью-Йорк, чтобы я могла приехать, выследить твоего убийцу и отомстить за твою смерть. — Я знаю, что она шутит. По крайней мере, я надеюсь, что это так… Но я не смеюсь; в нашей семье не принято смеяться над местью за убийство. Именно так мой отец оказался за решеткой. — Черт, извини, Хол. Я пошутила. В основном, — говорит Райли. — Ну, как тебе Большое Яблоко? Ха, я только что поняла.

— Что поняла? — Мой мозг все еще не стряхнул с себя остатки сна для ее головоломок.

— Большое Яблоко. Ты переезжаешь в город под названием Большое Яблоко. Это иронично, потому что ты учитель, а учителя едят яблоки и все такое.

— Я еще не проснулась и не выпила достаточно кофе, чтобы даже подумать над ответом на эту шараду, Рай.

— Ты должна была позвонить. Я волновалась. Я плохо себя чувствую, когда волнуюсь. Кажется, у меня появилось несколько седых волос, и я уверена, что если ты посмотришь в зеркало, то ты тоже их увидишь.

— Рай, ты же рыжая. Тебе еще долго не грозит седина.

— Хорошо, мне нужно, чтобы ты звонила мне каждый день. Давай назначим время, и, если ты не будешь выходить на связь каждый день, я куплю билет, чтобы прилететь и выследить твоего убийцу.

— Или вот еще идея. Давай не будем этого делать, — предлагаю я. Я не намерена играть в игры с ее невротическим помешанным на контроле умом.

— Ладно, думаю, в четыре часа дня по нью-йоркскому времени будет идеально. Позвони мне, напиши СМС, пришли фотодоказательство — например, дневную газету с твоим лицом на снимке, чтобы я знала, что это ты.

— Рай, мне пора. Мне нужно найти еду и кофе. Я приехала прямо из аэропорта и заснула. Я позвоню тебе позже.

— Хорошо, но обещай мне, что ты действительно позвонишь. Пожалуйста, Холли. — Тон Райли стал более серьезным, она на грани слез. Я слышу, как ей тяжело. Мне нужно завершить звонок, пока я сама не начала плакать или спонтанно не сказала, что возвращаюсь домой.

— Я обещаю. Я в порядке, Рай. Даю слово, что буду осторожна и позвоню тебе позже.

— Я просто очень люблю тебя, Холли, так же сильно, как я люблю себя, а это значит — очень сильно.

— Я тоже тебя люблю, Рай. Как могу не любить? Ты — моя копия. — Я смеюсь.

— Хорошо, перезвони мне позже.

— Обязательно. — Я кладу трубку и оглядываю жутко тихую комнату. Надо бы заправить кровать — все постельное белье лежит стопкой у изножья. Займусь этим после кофе. Я достаю телефон и набираю в Google, где можно выпить кофе и поесть, желательно поблизости и в два часа ночи.

Похоже, правду говорят: Нью-Йорк — это действительно город, который никогда не спит. Список ресторанов, кафе и баров в шаговой доступности бесконечен. Я накидываю пальто, засовываю ноги в ботинки и беру сумочку. Закрывая дверь, я не задумываюсь о том, что сейчас буквально середина ночи, и мне предстоит прогулка по улицам Нью-Йорка. Одной. Пока мои ноги не касаются тротуара…

Несколько человек проходят мимо. Я могу это сделать. Тротуары освещены кучей фонарей. Посмотрев на телефон, я вижу, что мне нужно пройти всего несколько кварталов, пока я не окажусь в деловом районе. В поисковике высветилось круглосуточное кафе, туда я и направляюсь.

В воздухе чувствуется легкая прохлада, но не слишком холодно. Просто холоднее, чем я привыкла в сентябре. Именно в это время в Сиднее начинает теплеть, и наступают палящие летние месяцы. Но в этом году я получу то самое белое Рождество, о котором всегда мечтала. Я не могу дождаться снега, чтобы ощутить нью-йоркскую зиму.

Песня «Empire State of Mind» Alicia Keys крутится в моей голове, пока я иду по улице. Именно здесь я открою в себе новую себя. Я уверена, что здесь произойдут удивительные вещи. Я полюблю этот город. Я смогу слиться с толпой, затеряться и остаться незамеченной.

Я могу быть здесь кем угодно. Никто меня не знает. Никто не знает историю моей семьи.

Никто не знает, что мой брат умер.

Никто не знает, что мой отец отомстил его убийце и оказался за решеткой.

Никто не знает, что я сестра-близнец Райли Уильямсон, которая является женой Брэя Уильямсона.

Они не знают меня.

Зная это, я высоко держу голову. Я стараюсь улыбаться людям, проходящим мимо, но в ответ получаю усталые взгляды, когда они отходят подальше, чтобы пропустить меня. Так, заметка для самой себя: поменьше улыбаться. Я, наверное, выгляжу как сумасшедшая.

Через десять минут я нахожу круглосуточное кафе. Я добралась сюда целой и невредимой. Видите? Я могу это сделать. Толкнув тяжелую дверь, я окунаюсь в тепло огня, полыхающего в сторонке. Здесь по-домашнему уютно: большие мягкие диваны из коричневой кожи стоят рядом с камином. Удивительно, но здесь никто не сидит, хотя в кабинках много посетителей.

Странно, что во вторник в два часа ночи так много людей. Я оглядываюсь по сторонам, думая, что просто найду свободную кабинку, но эти диваны… этот огонь… Они зовут меня. Улыбнувшись официантке, которая случайно подняла глаза, когда я входила в кафе, я подхожу и опускаюсь на один из одноместных диванов рядом с очагом.

И вся эта суета вдруг прекращается. Я оглядываюсь, и кажется, что все нарочно отводят от меня глаза. Все, кроме официантки, теперь она смотрит в мою сторону широко раскрытыми глазами.

Отлично, мне просто повезло. Первое место, которое я решила посетить в этом городе, и его, должно быть, грабят. Придушенный вдох вырывается из моих губ, сердцебиение учащается, ладони потеют. Это не может происходить со мной.

Я вытягиваю шею, пытаясь разглядеть в чем дело. Но… ничего не происходит. Я не вижу никого, кто держал бы в руках оружие. Никто не выкрикивает требований. Люди не прячутся под столами. Нет, все они просто смотрят на меня или пытаются незаметно посмотреть в мою сторону.

Я опускаю взгляд на свое пальто и тру лицо. Какого черта они все пялятся? Я чувствую, как моя шея покрывается красными пятнами смущения. Руки немного дрожат, я судорожно хватаюсь за сумочку. Достаю телефон и решаю сосредоточиться на нем. Может быть, они все отвернутся, когда поймут, что во мне нет ничего, заслуживающего такого внимания.

Я прокручиваю свою ленту, но чем дольше я просматриваю фотографии, тем сильнее тоска по дому. Я слышу звон колокольчика, сигнализирующий о чьем-то приходе. Не поднимай глаза, Холли.

Я не отрываю глаз от телефона, как будто это самая интересная вещь, которую я когда-либо видела. Волосы на моем затылке встают дыбом, а по телу пробегают мурашки. Это не просто комната, полная людей, которые смотрят на меня. Это совсем другая реакция. Я напоминаю себе не поднимать глаз.

Мои глаза не отрываются от экрана, даже когда я слышу, как хрипловатый голос что-то громко произносит на итальянском языке. Как бы мне ни хотелось украдкой взглянуть, чтобы узнать, кто обладатель этого голоса, я этого не делаю. Я считаю до десяти. У меня дрожат колени, когда я борюсь с реакцией своего тела на этот голос. Я досчитала до пяти, прежде чем сдаться и поднять глаза. Но все, что я вижу, — это спины двух мужчин, проходящих через дверь с надписью: «Только для персонала».

Может быть, это хозяева?

Когда я снова оглядываю кафе, то замечаю, что все вернулись к еде, выпивке и всему остальному, чем занимались до того, как уставились на меня, словно я новый цирковой урод в городе. Даже официантка, похоже, оправилась от того, что было. Она подходит ко мне с огромной улыбкой на лице и блокнотом в руке. Я замечаю легкую дрожь в ее пальцах, когда она крепко сжимает ручку.

— Добрый вечер, что я могу вам предложить, мэм? — вежливо спрашивает она.

— О, привет! Я еще не успела посмотреть меню. Что посоветуете?

— О боже, вы австралийка? — Теперь ее улыбка искренняя.

— Да, — отвечаю я, не зная, что еще сказать на это.

— Я всегда хотела побывать в Австралии. Она есть в моем списке желаний.

— Обязательно поезжайте. Это замечательная страна, — уверенно говорю я и беру меню со столика перед собой.

— Боже мой, простите меня! Вы спросили, что я посоветую. Но, честно говоря, шеф-повар приготовит все, что вы захотите.

Все, что я захочу? Странно.

— Значит… если бы я захотела тосты с веджимайтом¹, он бы смог приготовить их для меня? — спрашиваю я бесстрастно.

— Ну, конечно, он приготовит. Просто это может занять некоторое время. Но если вы хотите именно это, я передам это шеф-повару. — Черт, она выглядит нервной.

— Я просто шучу. Я не хочу тосты с веджимайтом. — Но интересно, как далеко они зайдут, чтобы обслужить клиента. — Можно мне просто тосты с ветчиной и сыром — и самый большой чайный латте, который вы предлагаете?

— Да, конечно. — Я смотрю, как она записывает мой заказ, потом снова смотрит на меня. — Итак… тосты — это… какие именно? — Она в замешательстве вскидывает брови.

— О, это поджаренный сэндвич с ветчиной и сыром. Знаете, я могу просто посмотреть в меню и заказать то, что там уже есть.

— Нет, все в порядке. Я так и думала — просто хотела убедиться. Ваш заказ не заставит себя долго ждать. — Затем, слегка улыбнувшись и кивнув, она оставляет меня наедине с моими мыслями.

Маленькие волоски на моей шее снова шевелятся. Мне кажется, что за мной наблюдают, но, когда я оглядываюсь вокруг, никто не обращает на меня внимания. Кажется, что все они отчаянно пытаются не смотреть в мою сторону.

Мой заказ приносят очень быстро, особенно если учесть, насколько оживленным кажется это место. Через двадцать минут я уже готова вернуться домой, принять душ, застелить постель и поспать еще несколько часов.

— Вам все понравилось? — спрашивает та же официантка, когда я подхожу к стойке.

— Это был, наверное, лучший тост, который я когда-либо ела. — Я улыбаюсь. Я говорю ей правду. Если бы тостам присваивали звезды, этот, безусловно, был бы пятизвездочным.

— О, я рада. Вот, перед тем как вы уйдете, это тоже для вас. — Она протягивает мне маленькую белую коробочку.

— Что это? — спрашиваю я.

— Красный бархатный торт.

— О, я этого не заказывала. — Я пытаюсь вернуть ей коробку, но она поднимает ладони вверх, отказываясь принять ее.

— Я знаю, что вы не заказывали. Кое-кто хотел, чтобы вы его взяли. Большое спасибо, что поели у нас. Надеемся увидеть вас снова.

— Конечно. — Я в замешательстве… Кто мог заказать мне торт? Я никого здесь не знаю. Я достаю бумажник, нахожу купюру в пятьдесят долларов и протягиваю его официантке.

— Я не могу это взять. — Она смотрит на мои деньги так, будто они способны ее обжечь.

— Что вы имеете в виду? Сколько я вам должна? Я не думаю, что у меня есть купюра меньше. — Конечно, пятидесяти долларов более чем достаточно, чтобы оплатить мой заказ.

— Нет, я имела в виду, что вам не нужно платить. Ваш заказ уже оплачен. — Официантка разворачивается и уходит, оставляя меня в еще большем недоумении.

Я достаю из сумки ручку и бумагу и пишу небольшую записку. Я не знаю, кто решил, что может оплатить мой счет, но мне не нужны ничьи деньги. Я заворачиваю записку в купюру и оставляю ее на стойке. Надеюсь, никто не возьмет ее до возвращения официантки.

Всю дорогу домой меня не покидает колючее чувство, будто кто-то наблюдает за мной. Следит за мной. Но каждый раз, когда я оборачиваюсь, никого нет. Это пугает меня настолько, что я ускоряю шаг. Я возвращаюсь в свой дом за пять минут, запираю дверь и включаю весь свет в пустой квартире.

Следующие несколько минут я мечусь по небольшому помещению, прежде чем решаю избавиться от этого чувства, приняв его за простую паранойю. И дискомфорт от пребывания в новом городе…