Тридевять земель

День 1 Волчья поляна

Если первая мысль, которая посещает вас по пробуждении, звучит «Кто я?» — значит, вчерашняя вечеринка удалась на славу.

Артём осознал, что вечеринка действительно удалась. До совершенно свинского состояния он никогда не напивается, но вчера явно был перебор. Основной показатель: часть памяти отсутствует. Обрывочные воспоминания о том, как идёт по парку с весёлой компанией, потом… что потом?

— Где это я? — спросил Артём, поняв, что лежит прямо на траве. Трава! Да такая густая! А воздух какой свежий! Явно не городской, то есть…

Артём вскочил на ноги и заметил, что на нём тот самый костюм, в котором вчера ходил на корпоратив. Причём костюм в отличном состоянии — чистый, и даже не помятый, даром что Артём на траве лежал. Вопрос, как на эту траву попал?

«Вы спите?», всплыла фраза. Кто-то спросил его, задал этот странный вопрос, на который невозможно ответить «да». Ночной парк, кусты, глупые анекдоты — остроумные не придут на притуплённый алкоголем ум. Всё, пора прекращать, перестать пить даже пиво.

Артём огляделся. Поляна, вокруг деревья — на вид сосны, рослые и матёрые, вон как ветви высоко. А вокруг — чего только не бывает — кем-то подстриженная живая изгородь. Семь кустов, очень похожих на волков. Причём все волки смотрят на человека, стоящего посередине. Не очень приятно, кстати.

Один из волков пошевелил ухом и Артёма словно окатили холодной водой. Что за бред!

Треск. Остальные кусты, подстриженные под волков, пошевелили головами и открыли глаза. Точно, глаза! Теперь их видно — смотрят на человека. Как-то нехорошо смотрят.

Бред или нет, а стоять на месте уже не хотелось. Артём не сразу смог заставить себя сделать хотя бы шаг, но следующие шаги дались куда как проще. Один раз оглянулся — теперь все «волки» смотрели на него, а некоторые — показалось? — приблизились. Поначалу стояли кругом, почти ровным, а сейчас уже никакого круга. Но ведь это кусты! Как кусты могут двигаться?!

Артём осознал, что вокруг него чаща. Кусты, деревья — частые, чахлые, с куцыми метёлками крон — не дают пройти. А позади что-то шуршало и шелестело, и страх как не хотелось оборачиваться. И где тут выход? Как-то ведь попал он на ту поляну — значит, есть тропинка.

Возвращаться на поляну неохота. Будем прорываться.

Артём прошёл десяток-другой метров, почти не испачкав костюм, ничего не поцарапав и не оторвав — когда услышал песню. Звучала она неожиданно и невероятно, поскольку была хорошо знакома.

— Нормальные герои всегда идут в обход! — грянул хор голосов, и повторил незатейливый припев с явным воодушевлением. Голоса приближаются. Не могут люди идти по чаще так быстро, значит — впереди дорога. Артём ещё раз оглянулся, и едва не примёрз к земле: кусты в форме волков приближались. Уж неясно как им это удавалось — но передвигались, не отделяясь от земли, очень точно изображая волчью походку. Чёрт, при такой скорости им нужно не более минуты, чтобы…

Деревья словно расступились перед ним, и Артём, едва сдерживая приступ паники, вылетел почти на самую дорогу.

Дорога тоже была ещё та: мощёная не чем-нибудь, а жёлтым кирпичом. Совершенно обычная дорога в сельской местности, не так ли? Впрочем, материал и его нелепость бросились в глаза уже потом, а поначалу Артём замер, увидев, кто именно марширует по дороге, повторяя слова про нормальных героев.

Конница. Если облачённые в металлические доспехи конские кости можно считать конями. Но ведь идут! Сами идут! А всадники на конях под стать подседельным — изображения костей на их облачении. Шлемы в виде черепов со многими украшениями. Отряд двигался бодро, и до Артёма ему явно не было дела.

Позади шуршало и трещало. Волки! И что делать?

Командир отряда махнул кому-то за своей спиной. Один из всадников отделился от строя и двинулся на Артёма, держа в руке булаву. Нелепость ситуации хорошо дополнялась вполне очевидными последствиями. Поскольку биться со всадником нечем, то…

Артём оглянулся — волков пока не видно, но в чаще за спиной что-то шуршит — и бросился в сторону чащи. Сам не понимал, почему в чащу — костяной конь и всадник с булавой лучшим выходом не казались.

— Стой, охол! — услышал Артём за спиной. Что-то странное в голосе, но с этим потом. Сейчас — понять, что из двух зол лучше. Стоп! Если всадник говорит, да ещё на понятном языке, то…

Рефлексы успели выручить. Боковым зрением Артём заметил выпрыгивающего из чащи зелёного волка, и успел отпрыгнуть — казалось, что изящно и красиво, на деле споткнулся и покатился по земле. Осознавая, что сейчас его начнут не то рвать, не то бить булавой, Артём всё-таки предпочёл встретить участь стоя.

Волки бросились не на него, а на всадника. Кинься они все сразу, точно сбросили бы с седла, но каждый удар булавы отбрасывал очередного нападающего, и тот рассыпался грудой ветвей. Падал — и рассыпался.

Очередной бросок сбросил всадника наземь. Тот не прекратил отбиваться — но явно боялся попасть в коня. А глаза того, как с удивлением обнаружил Артём, были закрыты — шорами, всплыло слово, повёрнутыми так, чтобы прикрыть отверстия в конском шлеме, или как его там зовут. Сам не понимая, зачем это делает, Артём открыл обзор коню — правому глазу — и, схватив попавшийся под руку камень, бросился выручать всадника. Теперь стало понятно, от кого можно ждать добра.

Конь помотал головой, издал совершенно не конский звук — протяжный, низкий змеиный шип. Оставшиеся волки окружили всадника, не обращая на Артёма никакого внимания. Бросок камня — волк отвлёкся, посмотрев на Артёма, и тут же получил булавой по затылку. Был волк — нет волка. Отлично! Второй бросок камня — ещё одним меньше. Оставшиеся три бросились назад в чащу. Их путь лежал мимо коня. Тот помотал головой — явно повернул её так, чтобы видеть врага — и волки на бегу рассыпались охапками ветвей.

Всадник поднялся, отряхивая одежду, и поднял забрало. Под ним оказалось добродушное круглое лицо с пышными рыжими бакенбардами.

— Благодарю, охол, — протянул он руку, и похлопал Артёма по плечу. — Однако ты смел, не побоялся открыть танку взор.

Мозг не сразу воспринял сказанное.

— Танку? — переспросил Артём и всадник кивком указал на коня. Тот медленно шёл в сторону чащи — трава, кусты вокруг него жухли на глазах — теперь Артём это видел. За конём оставалась пустая, мёртвая земля — всё высохшее, жёлтое, серое. — Это ваш танк?

— Ну а чей же. Странный у тебя говор, охол. Откуда ты здесь?

— Сам не знаю, — признался Артём, осознавая, что всего происходящего не может быть в реальности. Конь этот из костей, волки из дерева. Что творится? «Кто я?» спрашивать уже не нужно, следующий вопрос — «где я?». — Где я? Мне бы в город попасть, — тут же добавил он, увидев, как нахмурился всадник. — Я Артём Злотников. Не знаю, как здесь оказался.

— Ты храбр для охола, но по виду — типичный охол, — рассуждал всадник вслух. — И одежда странная. В такой на приём приходить, а не по глуши пробираться. Перед тобой сэр Джеймс Батаник, охол Ортем Злотникофф, — Ударение в своей фамилии он сделал на последнюю гласную. — И что мне с тобой делать?

Артём чуть было не поправил его — имя всё-таки, чего его коверкать. Но выражение лица всадника отбило охоту уточнять и поправлять.

— Мне бы в город, — повторил Артём, как заклинание. — А там я сам.

— Город там, в трёх таланах, — указал всадник направление, противоположное тому, откуда пришёл его отряд. — Однако сам ты не дойдёшь, даже и пол-талана не продержишься. Я провожу тебя. Ты помог мне в бою, охол — думаю, это будет справедливо. Идём, танк уже должен был всё съесть.

Они направились по следу танка — полосе мёртвой земли — в чащу, откуда доносились вой, свист и шипение, и Артём по пути пробовал понять, не сошёл ли он с ума.

Всадник двигался, как положено — верхом, Артём шёл, как принято у охолов — пешком. Удалось, спросив напрямую, установить, что «охол» — не народ или звание, а прозвище всего лихого люда, что промышляет на больших дорогах. Правда, если по дорогам разъезжают всадники на танках, а в лесу рыщут такие вот «волки» из кустарника, лихой люд должен быть необычайно крут и страшен. Что такое огнестрельное оружие, всадник не понял, как Артём ни старался объяснить.

Всадник пояснил, что намерение отнестись к Артёму по доброму появилось, когда Артём помог в бою — вдвоём шансов выжить больше. Сэр Джеймс Батаник не перестал звать нового знакомого словом «охол». Возможно, у слова есть и другое значение, не такое обидное?

Талан, похоже, дневной переход — пешком. Или что-то похожее. Танк сэра Батаника ехал не спеша и, Артём понял это не сразу, уже не казался роботом, искусно собранным из лошадиных костей. Вполне себе конь — разве что шкура выглядит необычно, блестит, словно маслом смазанная. И уже не косится на человека с таким видом, что сейчас съест.

— Каземат через два поворота, — сообщил вдруг сэр Батаник, который молчал всю дорогу. И указал направление. О каких поворотах речь? Дорога немного опускается, и до самого горизонта пряма, как струна. — Прибавим шагу, охол.

Прибавили. Артём и не заметил, как начал напевать ту самую песню пиратов, которую услышал от марширующего войска. «Ходы кривые роет / Подземный умный крот. / Нормальные герои / Всегда идут в обход…»

Он заметил краем глаза явственное изумление, проступившее на лице сэра Джеймса. А потом что-то произошло — то ли дорога побежала сама под ногами, то ли ноги стали идти быстрее — в общем, повороты один за одним вынырнули и пропали, и сэр Джеймс махнул рукой — стой!

— Не знал, что ты дроссель, охол.

— Я кто? — Артём подумал, что ослышался.

— Дроссель. Ты только что пел наш походный стимул. Ладно пел, немногие так умеют. Смотри, как резво мы пошли! Так откуда ты в этой глуши?

На лице его было больше удивления, нежели подозрения, но и подозрение имелось.

— Я и в самом деле не знаю, сэр Джеймс, — честно ответил Артём. — Помню, слышал чей-то крик. Пошёл спасать, показалось, что… — слово подбирал быстро, чтобы звучало максимально вежливо. — Что дама в беде. Потом ничего не помню, на поляне очнулся.

— Тпру! — сэр Джеймс остановил своего танка, и спешился. — Вот каземат. Здесь мы остановимся до утра.

— Вам помочь? — спросил Артём и повторно увидел выражение изумления на лице всадника.

Сэр Джеймс коротко помотал головой — нет, не нужно — и указал кивком направление. Каземат снаружи выглядел, признаться по совести, ветхим, едва живым домом — окна выбиты, кругом следы запустения. Лачуга, обнесённая таким же чахлым, полусгнившим забором.

Едва только Артём шагнул внутрь огороженного пространства, как всё преобразилось. Забор стал металлическим, высоким, а по верху его оказались расставлены короткие металлические штыри. И над ними плыло голубое свечение.

Дом также преобразился — теперь это и в самом деле походило на каземат — металл, бетон, или что-то, напоминающее металл и бетон. И никакого запустения. Правда, и людей не видно.

Сэр Джеймс провел своего танка внутрь забора.

— Вижу, тебе это в диковинку, охол, — Сэр Джеймс явно наслаждался удивлением на лице спутника. — Город в другой стороне. Завтра мы выступим в сторону города.

— А куда же мы шли? — Артёма стали одолевать неприятные предчувствия.

— В темницу, куда же ещё. Но среди охолов нет дросселей, посему — я рад, что ты на самом деле не охол.

— Но зовёте именно так, — не удержался Артём. Весело тут у них. Спасаешь его шкуру, а тебя за это ведут в темницу. Отчего-то перестал зудеть главный вопрос момента: что происходит? Где я? Артём и сам удивился, насколько легко принял правила окружающего мира. Ну, пока что принял.

— Обычай, — пояснил сэр Джеймс. — Жди меня в столовой. Вон та дверь. Дальше не ходи, и ничего не трогай.

В столовой оказался длинный, тёмный деревянный стол, а вокруг — пара дюжин стульев. Какие-то аппараты стояли на столах поменьше, у стен. Артём предположил, что как минимум один из них — кофеварка, а другой — микроволновая печь. Дальше фантазия отказалась работать, аппараты выглядели как декорации из фильма про безумных учёных.

Что интересно, воздух внутри ограды каземата оказался свежим и чистым. Там, снаружи, витала неприятная сухая гарь, а здесь — просто морской курорт какой-то. Верно, именно морской: приятная, солоноватая свежесть с привкусом морской волны.

И что теперь? Хотелось проснуться, но как? Если это игра, то есть Артёма силой подключили в каком-нибудь игровом центре, то рано или поздно всё окончится. Ведь есть человек во сне не умеет.

…это если есть дадут, подумалось вдруг, и стало страшно. Да нет, что за чушь! Шёл по парку, услышал что-то невнятное в кустах — и смотреть пошёл не один, а с коллегами по работе. Им-то зачем так шутить? Да и недёшево это. Так всё-таки, где я?

— В печали? — услышал Артём и понял, что сидит, уперев локти в стол и прижав ладони к лицу. Сэр Джеймс, смотри-ка, переоделся — снял свои доспехи, и вот он, одет как у себя дома — штаны, по фасону напоминающие джинсы, свитер. Явно гордится бородкой и бакенбардами, вон как тщательно причёсано всё и подстрижено.

И при этом по-прежнему в сапогах.

— Вижу, ты не затаил обиды, — одобрительно посмотрел сэр Джеймс Артёму в лицо, когда тот отнял руки. — Устал, это понятно. Дроссель — утомительная работа. Сейчас поправим силы, — и сэр Джеймс направился к таинственным аппаратам. Что он там в точности сделал — непонятно. Что-то включилось, заворчало, вспыхнул яркий белый свет. В итоге сэр Джеймс вернулся к столу с огромной тарелкой, один вид которой вызвал приступ жуткого голода — а потом ещё вернулся за кружкой. Сел и кивнул Артёму — иди, мол, сам возьми.

Вторая тарелка, на которой, прямо скажем, была гора еды, стояла рядом с одним из таинственных аппаратов. И кружка. Что-то горячее в ней. Не чай, не кофе — не понять, но запах приятный, терпкий.

В общем, уже через пару минут оба сидели за столом, и чинно ели. Артёму стоило большого труда есть чинно. Чёрт с ним, если это иллюзия — то здесь, как минимум, иногда можно поесть от души.

Вновь сэр Джеймс заговорил, когда закончил трапезу и отнёс тарелку, вместе со столовыми приборами. Артём, ощущая себя обезьяной, понаблюдал, что сделал его спутник и, когда сам закончил есть, повторил те же действия. Какая автоматика! Сказка просто! Сама готовит, сама посуду моет. И при этом — конь из костей, волки эти жуткие, какие-то дроссели и казематы… Где я?

— Вас не хватятся в отряде? — осторожно поинтересовался Артём.

Видно было, что сэра Джеймса вопрос застал врасплох. Затем он… рассмеялся. Громко и добродушно.

— Мне поручили выяснить, кто ты, и должным образом позаботиться. Приказ капитана.

Что-то непохоже, подумал Артём. Всего-то кивнули в мою сторону, сам видел.

— В нашей роте нет своего дросселя, — добавил сэр Джеймс. — Решает всё полковник, но, мнится мне, тебя возьмут.

И никого не волнует, я-то хочу, чтобы меня брали на службу, подумал Артём. С другой стороны, я же вовсе не знаю, как тут живут. И нужны ли им тестеры компьютерных игр. Что-то подсказывает, что эта профессия тут не востребована.

— Сочту за честь, — ответил Артём, когда понял, что ожидается ответ с интонациями благодарности. — Что стало с вашим дросселем?

— Пал в бою за Рим, — охотно ответил сэр Джеймс. — Это была славная битва! Мы очистили столицу и провинцию от нечисти, там вновь теперь закон и порядок. Но потери были большими.

Рим??

— Здесь есть Рим? — Вопрос явно звучит глупо, но… что это, Земля? Быть того не может.

— Туда мы и направляемся, — кивнул сэр Джеймс. — Там сейчас и служим. Не беспокойся, охол, ты справишься. Раз уж сумел от нечисти уйти, да в бою мне помог. Вижу, не воин ты, но выбора нет, сейчас время такое.

— А другие крупные города? — решился Артём. — Париж, Мадрид, Лиссабон, Лондон…

— И туда мы придём, — пообещал сэр Джеймс. — Нечисть всё ещё правит нашим миром. Но дни её сочтены, и она это понимает. Вижу, ты приходишь в себя, охол. Мне нужно обиходить танк, да пора и отдохнуть на дорожку. До Рима путь неблизок.

— Спасибо. — Артём вернул пустую кружку туда же, куда отправил недавно тарелку и тут же пожалел: сэр Джеймс налил себе ещё — теперь было видно, откуда. И указал, нисколько не смущаясь, на штуковину, на вид — огромный стальной поднос. Прикоснулся к краю подноса — и на нём возникла ещё одна кружка. Такая же — стальная на вид, но не нагревалась горячим напитком и не обжигала губ. Высокие технологии, однако. Очень высокие!

— Твоя комната тебя впустит, — Сэр Джеймс отхлебнул, одобрительно крякнул и, поставив кружку на обеденный стол, сам направился к выходу из столовой. — Тебе туда, — указал Артёму противоположное направление. — Сам всё увидишь.

Артём сидел в комнате, которая сама открыла ему двери, и в который уже раз за день пытался проснуться. Не выходило.

Во-первых, эти их не то волки, не то что это, которые сделаны из кустов и травы, но опасны, как настоящие.

Во-вторых, эти их лошади, они же танки. Вначале просто сверкающие кости, ходячий скелет в буквальном смысле, а потом — конь, почти настоящий, только кожа блестит, словно ваксой натёрли. И запах. Не тот, который от настоящих лошадей — не розы, конечно, но привыкнуть можно — а что-то неприятное, постоянно раздражающее. Как от бака из-под мусора: как ни мой его, мусорный дух до конца не выветрится.

В-третьих… и так далее. Автоматическая кухня, комната, где сантехника и прочее просто небывало чистые, практически стерильные, и удобные. Чистейшее постельное бельё, и шкафчик рядом с кроватью — тоже набит как едой, так и напитками. В банках. Причём банка самоуничтожающаяся: Артём налил себе минеральной воды (надписи все, что характерно, только по-русски), выбросил смятую банку в корзину для мусора — банка в полёте ещё рассыпалась мелкими крошками. Специально заглянул потом в корзину — ничего не осталось. Вот это номер!

Это не Земля, уже понятно. А что это? Почему есть Рим, за который не так давно была битва (понять бы, с кем именно бились)?

Сплошные вопросы. Организм принял простое решение, когда понял, что мозг и не думает переставать искать ответы. Артём едва успел снять верхнюю одежду — так внезапно и сильно захотелось спать.