Тридевять земель

Дни 86–87 Mon capitaine

…Когда они покидали «локацию М», вместе с дилижансом, доверху гружёным разными трофеями, за ними вновь увязалась нечисть. Показалось вначале, что на дне каменного колодца её стало больше. Потом, уже на Айуре, снимки сравнили: количество другое, состав другой и стоят иначе. И куда делись те, предыдущие? Одно осталось неизменным — то, что считается космическими кораблями. Не изменилось ни их число, ни расположение.

Артём проснулся, словно из омута выплыл — из последних сил. Чувство удушья не сразу прошло, и вспоминалось одно и то же: наваливающаяся свинцовая усталость; ощущение, что их преследуют; и, немного, страх. Чего именно испугался — уже не вспоминалось.

Марина спала чутко. Села в постели почти сразу же, едва уселся сам Артём — взяла его за плечи и осторожно обняла.

— Плохой сон? — погладила его по голове. — Половина третьего ночи. Попробуешь снова заснуть?

— Попробую. — Артём попытался припомнить, в обратном порядке, события предыдущего вечера — замечательная тренировка памяти — и понял, что кое-что там отсутствует. Из «локации М» они вышли в лесу в окрестностях Рима — в одной из известных точек — оттуда добрались до базы Корино, Виктор Маккензи встретил их на траверсе Рима, и это было очень кстати: сил у Артёма оставалось немного. Вроде и груз небольшой, а поддерживать скольжение стоило больших усилий. Помнил только, что доктор Ливси, после краткого обследования, остался всем доволен и «прописал» два дня отдыха. И никакого скольжения — по возможности.

И всё. Подробностей того, как Артём и его команда вернулись в Рим, в памяти не задержалось. Смутно помнил, что Канси и Марина помогают ему добраться до постели… и всё. А остальное где?

Не спится. Категорически не спится, и бодрость возвращается — когда проснулся, стряхивая липкие оковы кошмара, казалось — сил нет, стоит только прилечь, и отключишься. Но полежал, подумал, попробовал вспомнить — и всё изменилось.

— Уже не засну, — признал он. Марина обнимала его, улыбаясь, с закрытыми глазами. — Похоже, пора вставать.

— Нет. — Марина крепче прижала его к себе. — У меня на уме другое, — и тихонько рассмеялась.

Память о прибытии в Рим так и не вернулась в полной мере, но доктор Ливси, после утреннего уже осмотра, остался доволен. А когда Артём вернулся домой — выполнять предписания, и поразмыслить, чем теперь заняться — то обнаружил в комнате Миранды, помимо хозяйки комнаты и Марины, всех: Лилию, Мари, Арлетт, Глорию и Канси. Оживлённо обсуждающих что-то.

— Сэр Ортем! — первой подбежала Глория. Но обнять, по стихийно возникшей очереди, пришлось всех.

— Не знаете, что сказать, — улыбнулась Миранда. — Тогда я скажу. У Глории замечательная идея. Она со своей программой завтра выступает в Москве. А вы ведь там ещё не были!

— Правда? — удивилась Канси. — Ты говоришь по-русски, и не был в Москве! Так неправильно!

Аргумент железный, не согласиться было бы странно. Заодно посмотреть своими глазами на чудеса тамошней архитектуры. Снимки уже видел, ясное дело, но посмотреть своими глазами…

— Лилия предложила остаться здесь, последить за хозяйством, — пояснила Миранда. — Потом посмотрит в записи. А мы, то есть все остальные, решили поехать на концерт в Москву! Соглашайтесь, сэр Ортем! Когда ещё будет такой случай?

Под восторг всех собравшихся, Артём согласился. Что удивительно, лорд Стоун также не стал возражать — с обязательной оговоркой, что на время пребывания в Москве придаётся тамошним вооружённым силам, при необходимости — исполняет обязанности дросселя. Так точно, сэр.

— …То есть сегодня я ваш, — не удержался Артём, когда, как бы невзначай, Лилия предложила составить ему компанию — а заодно и посмотреть, как идут ювелирные дела.

— Всё верно, — улыбнулась Лилия. — Разве вам неинтересно, как у нас идут дела? У вас очень много дел, ни минутки нет свободной. Посмотрите хотя бы раз, как я работаю.

— Я не всем успевал интересоваться, — согласился Артём. — Но лучше интересоваться, верно?

— Прямо как в тот, первый день, — улыбка Лилии поблекла. — Всё верно, Ортем. Если вы хотя бы раз поинтересовались, кто в вашем хозяйстве чем занимается — значит, вам не всё равно, что происходит у вас в доме.

— «Доверяй, но проверяй»?

— Откуда вы только берёте эти поговорки? Всё верно. Вы не обидите хозяйку, если проверите всё то, о чём она говорит сама. Это нормально: можете заметить что-то, что она упустила. Вы помогаете ей.

— Об этом я не думал. — Артём покачал головой. Уже вроде бы кажется, что весь обычный уклад римского быта стал понятен, и всё равно делаешь открытия. — Тогда показывайте.

Первым, кого Артём встретил в ювелирной лавке, оказался Альберт Кроули, тот самый помощник ювелира, под чьим руководством Артём сделал «ловца снов» для Марины. А напротив него стояла… Карико. Вот это сюрприз! Завидев Артёма и Лилию, Карико смутилась, жестом попрощалась с Альбертом, и покинула лавку.

— Очень стеснительная, — шепнула Лилия так, чтобы Альберт не услышал. — Говорят, уже сотне человек помогла понять, чем на самом деле им следует заниматься. Когда только успела!

— Сэр Ортем! — Альберт обрадовался его визиту, по всему видно. — Рад вас видеть. Чем могу помочь?

— Если не возражаете, я хотел бы увидеть, как вы работаете, — Артём пожал протянутую руку. — Вдруг мне захочется повторить предыдущий подвиг.

Альберт рассмеялся, кивнул — понимаю — и пригласил их обоих в двери служебного входа. Туда, где всё, собственно, создаётся.

Посещение святая святых — пусть Артём и был уже здесь, в одной из мастерских — оказалось необычайно интересным. Впрочем, Лилия и Альберт вскорости начали говорить терминами, которые потребовалось бы переводить — поэтому Артём с умным видом всё понимающего принялся ходить там, где он никому не мешал, и просто смотреть. С ним радушно здоровались, видно было — хоть тут и не очень привыкли к такому любопытству, но люди гордятся своей работой. Вот где стало видно, как много современных технологий используют ювелиры — тут и моделирование, в виде объёмных изображений, и крайне точные и удобные инструменты для работы с самыми твёрдыми материалами, и микропечи, где можно было быстро сплавить любое количество материала при строго заданной температуре.

Материалы для ювелирного дела, припомнил Артём, никогда не берут из синтезаторов. Всё — только из естественных, так сказать, источников. Золота в коре Айура существенно меньше, чем на Земле, зато куда больше серебра и платины. И при этом серебро — самый популярный металл в ювелирном деле. А самое ценное вовсе не золото, а здешний янтарь. Теперь стало понятно, насколько драгоценным был дар Глории Марине.

В этих же мастерских, как шепнула Лилия, делают не столько украшения, сколько разнообразные устройства, по большей части — медицинские. То есть оздоравливающие браслеты, медальоны и всё прочее — это не мистификация, как на знакомой Артёму Земле — чтобы вынуть деньги из карманов поверивших — а самая обычная, повседневная реальность. Здешние медицинские «украшения» на самом деле лечат, предупреждают заболевания, предупреждают их владельцев о том, на что стоит обратить внимание…

— Это путеводные метки, — пояснил Альберт, когда Артём заинтересовался стоящей в мастерской огромной вазой, внутри которой лежали неправильной формы «капельки» — полудрагоценные камни в серебряной оправе. — Удобно, когда выходите в лес, или экспедицию. А особенно — когда по пещерам ходите. Маячки, их сигнал ловится с большого расстояния. Не тревожат животных, не привлекают нечисть. Возьмите, прошу вас!

Артём, не без колебаний, взял одну такую. Альберт щедро добавил горсть сверху, и отдельно — пару медальонов на цепочках.

— Это поможет обнаруживать метки, — пояснил он. — Не беспокойтесь, сэр Ортем. Вы много путешествуете. Лучше уж быть готовым к неожиданностям. Это подарок.

Пока Альберт говорил всё это, успел свернуть из обычного на вид листа картона шкатулку — туда как раз всё вошло. Поразительно, но крышка шкатулки закрывалась и держалась прочно, на шарнирах, а ведь только что свёрнута из картона! Я тут многого ещё не видел, подумал Артём.

— Вы не видели ещё умной бумаги? — удивился Альберт. — Я вам немного завидую. Я это увидел впервые в шесть лет, и всякий раз это казалось чудом. А сейчас, похоже, привык. Что желаете посмотреть? Хотите, покажем, что мы научились делать из изумрудов госпожи Лилии?

Ну ещё бы Артём не хотел!

— Вас что-то беспокоит? — спросила Лилия после того, как они пообедали с ней в «Пьяном драконе». Артём задавал много вопросов там, в ювелирной мастерской, даже сам попытался подержать в руках резец — попросил, на чём бы его проверить — и вырезал, для новичка, очень даже хорошо выглядящий камень — например, подойдёт для перстня. А потом вышел за ворота и словно воды в рот набрал. На вопросы отвечал односложно, сам разговоров не начинал.

— Под впечатлением, — кивнул Артём. — Вы не только камни нашли, вы и сами интересные эскизы придумываете, верно?

Лилия кивнула.

— До Марины и Миранды мне далеко. Альберт хвалит меня — но я чувствую, что скорее из вежливости. Почти всё, что я сейчас ношу — Марина придумала.

Не то чтобы Лилия с головы до пят в украшениях, но их достаточно, чтобы создать впечатление. И малый «ловец снов», символика дома Злотникофф, всегда на виду — и почему-то взгляд цепляет в первую очередь. Как это получается?

— Вам всё идёт, — согласился Артём. Лилия улыбнулась и положила свою ладонь поверх его.

— А вот это не из вежливости. — Она посмотрела ему в глаза. — Благодарю, сэр Ортем. Что-то вас всё-таки беспокоит. И это не ювелирное дело.

— Боюсь, что всё это засекречено. — Артём вздохнул. Если и сказал не вполне откровенно, то самую малость. По словам оружейника, в «локации М» фиксируются изменения гравитационного поля. Похоже, планета меняет орбиту — и это само по себе тревожный знак. Любые изменения на территории противника — повод для самого пристального внимания. Ну а «трофеев» они привезли столько, что изучать их ещё долго. Теперь, когда подтвердилось, что портал на территории Плутонии излучает в тех диапазонах и примерно те же последовательности сигналов, что и два известных «тайных места» на Айуре, куда дети тайком пробирались, чтобы стать дросселями — есть веские основания проявлять крайнюю осторожность в исследовании подобных сооружений.

Оружейник не сказал этого напрямую, но Артём понял и так: есть также основания с опаской относиться к людям Плутонии. Нет ни единого повода считать, что они непременно порождения нечисти, но теперь эту гипотезу нельзя сбрасывать со счетов.

— Это связано с вашей экспедицией, — Лилия не спрашивает — утверждает. — Не отвечайте, я думаю вслух. Вам точно нужно побывать в Москве, развеяться. Но это завтра. Можно попросить вас составить мне компанию? Это ненадолго. А потом — пойдём, куда скажете.

А ещё они немного ошибаются с местоположением Земли, подумал Артём. Он вспомнил, куда показывала ему Миранда — где, по мнению людей Айура, находится Земля. Так вот, это в другом направлении. Может, и это специально — чтобы Землю, по ложному азимуту, не смогли найти возможные враги? А так очень красиво — меж двух туманностей, синеватого и красноватого цветов, и вдаль, вдаль, вдаль.

— Очень хочется побывать на Земле, — сказала Лилия, обратив внимание, что Артём, сидя на скамейке в парке, смотрит на небо — хотя днём там немногое можно увидеть. — Все об этом мечтают, увидеть её хотя бы раз. Ортем, что с вами? Вы чем дальше, тем мрачнее.

Артём помотал головой. Мы считали, что «локацией М» никто не управляет, точнее — что там действует автоматика, не более того. Что, если за всеми нашими вылазками тщательно следили, и, пока мы собирали данные о той необычной планете, тамошние жители собирали данные о нас? Есть странность в поведении нечисти, если предположить, что высокоразвитые формы её нас изучают. Вначале людей практически полностью истребили, а затем, когда люди отыскали оружие и собрались с силами — позволили выбить себя с поверхности планеты, расставили в разных местах порталы, скрыв их под башнями и в пещерах, и принялись изучать людей. Нелепость? С точки зрения человека — да, ведь именно дроссели и помогли оперативно выбить нечисть с поверхности. Однако в «локации М» воссоздано девятнадцать уголков Земли или похожей на Землю планеты, и повсюду — модели людей. И почти всегда они необычайно сильны, быстры, и — за исключением «дикого Запада» — не разговаривают.

Не вас одного это удивляет, сказал оружейник. Мы подкинули эту загадку Анчири, и он сообщил нам: те существа, которые когда-то чуть не захватили Плутонию, совпадают по описанию с обитателями области «Карибское море». Всем похожи на людей — но молчат. Единственные зафиксированные модели, на коже которых живёт «пожиратель» — просто живёт, не преобразуя сами модели в биомассу.

…Если они так подробно воссоздали исторические области Земли, то или сама нечисть там побывала — и неясно, чем это могло обернуться для Земли — или нечисть как минимум давно уже наблюдает за Землёй. Что из этого хуже — можно долго гадать.

— Всё ещё не могу забыть экспедиции, — сказал Артём, наконец, когда понял, что пауза затягивается. — Вы правы, нужно отвлечься. Что предложите?

Рим известен не только тем, что стал первым наземным форпостом людей после Вторжения, но и самой обширной безопасной зоной вокруг города. От двадцати до двадцати восьми стадий, и границы отмечены — даже ночью не получится «случайно» выйти за их пределы. Ставить палатки разрешено, только если люди прибыли вместе с транспортным средством — например, дилижансом. Иначе можно просто не успеть отступить в безопасный район, случись что.

…По периметру вокруг Рима построили множество небольших убежищ — не настолько основательных, как казематы, но годных, чтобы пересидеть непогоду, прохладную ночь или, если пофантазировать, нападение диких животных. Датчики нечисти не так основательно расставлены вокруг, но достаточно часто, чтобы вовремя подать сигнал тревоги. И всегда поблизости от таких убежищ летает или полицейский зонд, «охотник на охолов», или терминатор. А то и оба.

Наземная часть таких убежищ скорее похожа на небольшой парк, среди леса — сюда приходят, чтобы отдохнуть во время прогулок. Люди стали чаще покидать периметр своих городов, пусть даже отходят недалеко и ненадолго. Мы двести лет прятались, сказала Лилия, и это уже въелось, не вытравить — люди привыкли вести себя тихо, не выходить за охраняемую территорию без очень веских оснований. Но при этом не бегут сломя голову прочь от угрозы, а в первую очередь берутся за оружие — чтобы отступить, остаться в живых смогло как можно больше других людей.

…Лилия рассказывала о том, какие невероятные истории придумывают дети обо всём том, что за пределами города. Прямо как на Земле, подумал Артём. Вроде бы столько лет прошло, а дети придумывают похожие страшилки, про невероятных чудищ, про сказочные места, где исполняются желания, про чудеса, открывающиеся только смелым. Они всё так же ждут чуда — наверное, и это заложено в человеческой природе, не вытравить.

— А ещё говорят, что есть поселения, которые нечисть не трогала. Просто не трогала, и всё, — сказала Лилия. — Наверное, это красивая выдумка. Сохранилось несколько записей того, что случилось в первые часы. Они пожирали всё подряд, прошлись по всей планете как цунами. С чего бы им кого-то щадить?

Интересная байка, подумал Артём. Действительно, с чего бы им щадить? Людей они воспринимают как строительный материал или источник пищи. Ни о каком контакте, переговорах и речи не шло. Хотя какие могут быть переговоры у человека с ветчиной, или у кошки — с мышью?

— Извините, — Лилия заметила, что собеседник помрачнел. — В любом разговоре рано или поздно кто-нибудь что-нибудь скажет о нечисти. Наверное, это тоже не вытравить. Я вас огорчила?

— Задумался, — кивнул Артём и озвучил свои мысли о переговорах человека и ветчины. Лилия весело рассмеялась.

— Понимаю, — кивнула она. — Мы стали такой ветчиной — ядовитой и опасной. Знаете, наверное каждый ребёнок мечтал хотя бы раз изобрести абсолютное оружие против нечисти. Или волшебству научиться. Знаете, как в сказках: хлопнуть в ладоши, и чтобы все они стали чем-нибудь безобидным, а то и полезным. Ну или хотя бы просто исчезли.

Новость об огромном шаре из дерева давно уже стала всеобщей. Выяснилось, что Лилия следит за новостями.

— Верно, — кивнула она. — Можно и в дерево превратить. Во что угодно безвредное. Вам тоже хочется так уметь, да?

— Не думал об этом, — сказал Артём. — Да, скорее всего. После всего того, что успел увидеть. Вечереет — не пора возвращаться?

— Я хотела предложить остаться сегодня здесь, — Лилия взяла его за руку. — Здесь достаточно безопасно. Транспорт тоже есть, — добавила она. — Вон, видите, на крыше стоит? Многие сейчас так остаются.

— Ради острых ощущений?

— И это тоже. Иногда очень нужно. Когда первые танки и их водители выбрались на поверхность, нечисть со всей планеты пошла на них волной. Вся пошла — всё, что могло двигаться. Думали даже, что вновь придётся уйти под землю, что не удастся выстоять. Но сумели — почти двое суток держались, но не отступили. И с этого момента нечисть начала прятаться. Нападала, только если удавалось застать человека врасплох.

Солнце уходило за горизонт — а небо загоралось загоралось новыми красками. Действительно, при его свете можно читать. И выглядит роскошной, завораживающей картиной.

— Останемся? — шепнула Лилия, крепче сжав ладонь Артёма. — Только не молчите. Скажите вслух — будет, как скажете.

— Останемся, — сказал Артём. Рим виден отсюда — стоит оглянуться, всё увидишь. До формальной границы города всего три стадии, по сути — так в городе и остались. Но стоит повернуться к нему спиной, и кажется — их двое на планете.

Комната Акиры теперь стала островком Плутонии: там вечерами собирались все три сестры, и порой к ним присоединялись и другие участники их «делегации». Миранда, Мари и Марина тоже заходили, пусть даже ненадолго — в комнате стало как-то особенно уютно. Стоило зайти, и становилось легче на душе, спокойнее. Хотя вроде занимались каждый чем хотел, да и разговоров особо не разговаривали.

Акира пропадала целыми днями в научном городке — и всякий раз возвращалась очень довольная. Видно было — очень уж ей нравится, когда её хвалят. А хвалили часто.

Карико, молча — так же, как общалась некогда с Артёмом в его доме там, на Австре — рассказала сёстрам о своих успехах. Практически все, с кем она общалась, остались довольны её консультациями. Как она умудряется консультировать, не проронив ни слова, понимали не все — но Карико отказывалась объяснять, только смущённо улыбалась.

Ну и, конечно, Канси всегда было что рассказать о своих воспитательских буднях. Рассказы неизменно приводили всех в восторг — вроде и не случалось ничего совсем уж необычного, но рассказывать Канси умеет, не отнять.

— Что-то тревожит его, — заметила как бы невзначай Акира, когда все, кроме сестёр, распрощались, пожелав доброй ночи и приятных снов. — Сам не скажет, и не пробуй. Нужно осторожно узнать. Он беспокоится, и беспокоится в первую очередь за нас. За тебя, то есть.

Карико помотала головой. Не согласна.

— Поясни. — Акира посмотрела ей в глаза, и протянула младшей сестре руку. Канси повторила её жест. Карико взялась за руки, и закрыла глаза.

«Он беспокоится за всех нас. За нас троих в первую очередь. Он считает, нам что-то угрожает».

— Угрожает? — Акира явно хотела ухмыльнуться, но сдержалась. — Всё, молчу. Поясни.

«Я не подслушиваю его мыслей. Он не уверен, иначе сказал бы».

— Акира, ты знаешь больше, чем говоришь. — Канси прикрыла глаза. — Может, скажешь уже?

— А что, сами не знаете? Нас побаиваются. Я их прекрасно понимаю — почти два месяца скрывались, сами на контакт не пошли. Мы быстрее, сильнее и нам за три года удалось то, что они не сумели за семьсот лет. Я не уверена, я тоже не подслушиваю мысли, но Артём видел что-то, очень похожее на нас. Я уверена. Похожее, но враждебное. Это всё. Правда всё! — Акира посмотрела в глаза Карико — та открыла свои и, помедлив, кивнула. Согласна.

— Я думаю, он скажет, — Канси встретилась взглядом с каждой из сестёр. — Мы же не даём повода нас бояться? Да? Карико, ты завтра едешь с нами в Москву?

«Уже не завтра, сегодня. Да».

— Вот зануда! — возмутилась Акира, и Карико весело рассмеялась. — Ну хоть смеяться умеешь, и на том спасибо! Ну да, уже сегодня. Возьми с собой своего ювелира. Ему тоже будет интересно.

Карико тут же смутилась, и отвела взгляд.

— Ого, да у вас всё серьёзно! — Акира выглядела ироничной, но говорила без издевки. — Везёт же… Всё, молчу, молчу, не злись! Ладно, уже спать пора, завтра много дел, если я правильно понимаю.

— Каких ещё дел? — поинтересовалась Канси.

— Научных. Это вы едете развлекаться, а меня приглашали тамошние учёные. Мелочь, а приятно. Ладно, не огорчайтесь! — Акира погладила остальных по голове. — Я и за вас словечко замолвлю. Не чужие ведь друг другу.

Канси и Карико рассмеялись, и Карико посерьёзнела — показала на часы.

— Да, конечно, — согласилась Канси. — Пора. Карико, добрых снов! — и проводила младшую сестру.

— Ты хотела, чтобы я задержалась. — Канси закрыла за Карико дверь, и оглянулась. — Что случилось?

— Просто останься. Ты плачешь по ночам, если его нет рядом. Я знаю. Можешь сколько угодно притворяться, что это не так. Со мной будет легче.

Канси усмехнулась.

— Как ты обычно говоришь — ничего неприличного, — добавила Акира, и обе они рассмеялись. — Завтра трудный день.

Артём и Лилия вернулись домой рано утром — и утро, в общем и целом, началось с обычных, привычных уже дел. С утренней пробежки, то есть. На этот раз там оказалась и Глория. Видно, что ей непривычно так проводить утро, и Акира, в своей обычной манере, пообещала — ну совершенно бесплатно — быстро привести Глорию в норму. Чтобы поутру хотелось не потягиваться подолгу в постели, а заниматься спортом. Удивительно, но Глория согласилась.

Карико взяла с собой корзинку, в которой благосклонно устроилась госпожа Хитоми — дочь госпожи Хатори, совсем молодая кошка, по сути — подросток. Необычайно красивые глаза — янтарные, а в отражённом свете — тёмно-зелёные. Всего их делегация взяла с собой восемнадцать кошек, то есть кари, припомнил Артём. Анчири, по его словам, привёз затем ещё дюжину — кошки теперь знамениты на весь Айур, не проходит ни одного выпуска новостей, где ими бы не восхищались. Акира вскользь упомянула, что они могут подарить каждой семье по кошке, единственное — не получится сделать это быстро.

При том, что вместе с кошкой обязательно предоставляют и необходимое животному питание и всё прочее, что нужно кошке для счастливой жизни. Одно такое устройство Артём уже видел своими глазами — как и его аналоги для людей, все отходы организма оно перерабатывало, не оставляя от отходов никаких следов. В том числе запаха. Выглядело как привычный (по воспоминаниям самого Артёма) лоток с наполнителем. Госпожа Хатори могла подолгу копаться в нём в своё удовольствие.

А затем был относительно краткий, но запомнившийся поход по маршруту Рим— Лиссабон — Париж — Берлин — Москва. И на каждом этапе что-то из колонны уводили, что-то добавляли. Соединять приятное с полезным, подумал Артём.

Реплика Москвы тридцать четвёртого столетия нового летосчисления действительно выглядит внушительно. По словам Глории, взявшей на себя роль гида, центр города и на Земле, и здесь стал огромным музеем многих прошедших эпох — был там и знакомый Артёму Кремль, и Красная Площадь, и многие другие постройки — в большинстве своём незнакомые.

Но времени на прогулки по городу выдалось немного: Артёма почти сразу же пригласили к градоначальнику — точнее, его и Марину. Остальными вновь прибывшими занялась Глория.

— Всё ждали, когда же вы посетите Москву, — пожал Артёму руку градоначальник, Михаил Теплов. Русский язык тридцать четвёртого столетия, на котором говорит Москва, Артёму без автоматического перевода показался очень странным и жутко смешным. Вероятно, любому носителю славянского языка все родственные языки кажутся смешными. — Госпожа Злотникова, — по современным правилам хорошего тона различий между мужчинами и женщинами здесь не делают — Марине тоже пожали руку. — Рады видеть вас! Ваши украшения пользуются в Москве большим спросом. Прошу, проходите.

Вначале всё внимание уделялось Марине. Минут через десять разговора, после того, как к нему подключились здешние ювелиры, градоначальник как бы невзначай отвёл Артёма в сторону.

— Власти Москвы ознакомились с отчётами Рима, — понизил голос градоначальник. — То, что вы рассказываете, поразительно. Мы сопоставили то, что нам самим известно о начале двадцать первого века — помимо мелких различий, которым может быть тысяча объяснений, вы очень точно описывали образ жизни и тогдашние технологии. Нам очень нужен ваш подробный рассказ о том времени, господин Злотников.

— Насколько подробный? — не удержался Артём. Господин Теплов улыбнулся.

— Настолько, насколько возможно. И то, как вы говорите. Так воссоздать русский язык того времени… если вы — прошу прощения — имитируете человека той эпохи, то вы настолько хорошо её знаете, что и разницы особой нет. Наши лингвисты ждут не дождутся вашего визита — для нас любые сведения о прошлом Земли бесценны. Надолго к нам?

— Как получится, господин Теплов.

— Всё понимаю. Тогда — не станем терять времени. Госпожа Злотникова?

Марина оглянулась и подошла к ним.

— Вы не станете возражать, если мы похитим вашего хозяина на несколько часов?

— Стану, но у вас найдётся множество оправданий. — Марина обняла Артёма. — Не беспокойтесь, — шепнула ему за ухо. — Они и в самом деле интересуются всем, что мы делаем. Я найду себе занятие. Только не опоздайте на концерт!

Публика не сразу отпустила Артёма — тут не то чтобы на бис, раз шесть ещё выступил после того, как объявленная его часть программы завершилась. Мари провела его затейливо поворачивающим коридором вглубь театра — и привела в комнатку.

— Супер! — пояснила Мари на словах. — Точно, надо выучить русский. Ничего так и не поняла, но в зале все от тебя без ума. Надо же понять, почему!

— Концерт тебя уже утомил?

— Нет, с тобой хочу побыть. Чем дальше, тем труднее тебя заполучить. — Она налила ему и себе по чашке чая. — И почему я так редко бывала в Москве? Хотя кто меня спрашивал, куда я хочу.

— Работать в полиции интересно?

— Мне — да. Я читала, это раньше полиция в основном преступников ловила. Мы в основном гражданским помогаем — ну во всём. С детьми, конечно, не нянчимся, но всего остального полно. А вот как ты появился, преступников как магнитом стало притягивать. Только не подумай, я не в обиде. Я уже поняла, кто из нас их на самом деле притягивает.

— Лилия? — не такой уж бином Ньютона, подумал Артём.

— Всё понимаешь, люблю! — Мари хлопнула его по плечу. — В точку. Я уже поняла, что она успела изрядно запачкаться, в прошлом. Так, что уже толком не отмыться. И сама уже поняла, да только от той грязи ничто не помогает. Наши две девицы за ней присматривают, конечно.

— Валери и Марселина?

— Любишь ты риторические вопросы. Прямо как я. — Мари улыбнулась во весь рот. — Всё хотела спросить. Не захочешь отвечать, не обижусь. После того, как я к тебе в дом напросилась, ты словно перестал остальных женщин замечать. Ну, кроме Канси, конечно. Это из-за меня?

— Не задумывался. Вначале всё как бы само собой случалось. А потом я вспомнил, что именно пообещал. Там, в прошлой жизни.

— Марине? Ну, ты понял, о ком я. Да?

Артём кивнул.

— Понимаю. — Мари пересела на соседний с Артёмом стул и прижалась щекой к его плечу. — Тебя скоро позовут, — сообщила она. — Хоть пять минут так посидеть. Что парни обещают обычно, я и так знаю. Но вот чтобы старались выполнять обещанное, до тебя не видела. Всё, молчу, молчу. И ты помолчи, хорошо? Мне сейчас так хорошо… — Мари закрыла глаза и крепче прижалась к Артёму.

В двери комнаты вежливо постучались минуты через три.

— «Mon capitaine, ambre c'est moi, forget your sorrow dans mes bras»[7], — прошептала Мари. — Странная песня, смешение языков. Но всё равно из головы не идёт. Иди. Мы тут обо всём позаботимся.

Вечером в управе — так на современном русском языке именовалось главное и единственное здание администрации — всё выглядело иначе. И охрана — пусть скорее формальная — и светильники на стенах, и всё остальное — выглядело теперь загадочно. Артёма ждали Канси и две её сестры, Карико держала в руке корзинку с госпожой Хитоми. Артём видел их всех там, среди зрителей — но концерт ещё идёт. Видимо, господин Теплов и сам не прочь побеседовать с людьми Плутонии.

— Как тут красиво! — восхитилась Канси, после того, как отпустила Артёма. И Акира, и Карико согласились — молча кивнув. Кошка, по словам Канси, уже утомлена — столько людей желало увидеть её и удостоиться хотя бы взгляда — и теперь самое время дать животному отдохнуть. Тем более, можно совместить приятное с полезным.

К удивлению Артёма, в приёмном зале, помимо Теплова и секретаря, стоял также нынешний — новый — префект Парижа. В прошлом — непосредственный начальник Мари. Прежний префект, приёмный отец Марины, теперь руководит работой военной полиции. Ушёл на повышение, значит.

— Полагаю, вы с господином Морисом Бланшем уже знакомы, — господин Теплов жестом предложил вновь прибывшим сесть. Морис Бланш оказался коренастым, смуглым — и явно не привыкшим к церемониям. Теплов отослал охрану. Теперь он и Бланш сидели по одну сторону огромного стола, а Артём и Канси с сёстрами — по другую.

— Господин Бланш у нас проездом, — пояснил градоначальник. — Мы очень рады встретить людей родом с другой планеты — хотелось бы о многом поговорить. При условии, конечно, что этот день вас не слишком утомил.

Канси и сёстры переглянулись.

— Ничуть, — ответила за всех Канси. — Разве что моя младшая сестра сегодня очень много ходила. — Карико кивнула. — Можно, она не будет вставать?

— Разумеется! — Бланш говорит без акцента, отметил Артём. Занятно. Мари сказала как-то раз, что её начальник изучил множество языков и старается обходиться без автоматического перевода.

Подробности дальнейших событий удалось восстановить очень точно — оперативная съёмка в управе ведётся по умолчанию, норма для всех публичных мест. Минут десять шли вполне мирные и увлекательные беседы — Артёма с Тепловым по одну сторону стола, Бланша с Канси и Акирой — по другую.

— Ходит множество слухов о новых животных, которых вы привезли, — сказал Бланш. — Я видел их в записи, конечно — а можно ли увидеть своими глазами?

— Разумеется, — согласилась Канси. Карико кивнула ей, поднялась, и поставила корзинку с госпожой Хитоми на стол. Изнутри донеслось ворчание. Канси и Акира переглянулись.

— Возможно, её утомило человеческое внимание? — Бланш посмотрел на корзинку. — Если так, то…

— О нет, она просто не стала бы выходить, — заверила его Канси. — Госпожа Хитоми! Не окажете ли вы…

Едва корзинку открыли, как кошка, госпожа Хитоми, встала во весь рост и, глядя на Бланша, зашипела. Сгорбила спину, распушила хвост и, глядя в лицо Бланша, зашипела вновь, подняв правую лапу — жест, понятный любому.

— Похоже, она не в духе, — Бланш не отшатнулся. — Прошу извинить — я не хотел испугать вашу любимицу.

— Господин Бланш? — Канси бросила взгляд в лицо Артёма и того словно ледяной водой окатили. — Вы ведь не откажетесь от профилактики? — В руке Канси держала знакомый каждому жителю Айура красный шприц. В правой руке Акиры, за её спиной, Артём успел заметить, появился ещё один такой же шприц.

А потом в зале словно бомба взорвалась, настолько стремительно всё случилось.

Бланш бросился на корзинку — замахнулся на кошку. Карико успела убрать корзинку, прижав её к себе так, чтобы кошка не выпала — и увернулась от удара сама. Треск и скрежет — там, куда по столу попала рука Бланша, на поверхности пластика остались глубокие царапины, а пальцы руки Бланша оканчивались теперь длинными когтями. Артём успел заметить, что Бланш замахивается на Теплова, что секретарь того падает на пол — и успел схватить Теплова за руку — скольжение пришло почти мгновенно, очередной удар пришёлся по тому месту, где Теплов только что находился.

Теплов не задавал вопросов, не пытался освободить руку — Артём, сделав два шага, взял за руку Карико — едва та вошла в скольжение, как сразу же вручила ему корзинку — кошка прижалась к её дну, держась за стенку когтями — и решительно освободила руку — бросилась помогать сёстрам.

К тому моменту, когда Артём отвёл Теплова в сторону от места битвы, в зал уже начала вбегать охрана — и здешняя, и охрана Бланша.

— Изолировать управу! — Теплов не растерялся. — Задержать его охрану! Внимание, штаб — прорыв нечисти в управе, есть жертвы.

Артём не сразу пришёл в себя — к этому моменту охрану Бланша уже обезоружили и скрутили. А от стола, где всё случилось, доносился жуткий вой и скрежет. Артёма оттеснили — охранники встали между ним и тем, что осталось от Бланша — замерли, держа оружие наготове.

Бланш всё ещё походил на человека, за исключением когтистых рук — и что-то ещё шевелилось, двигалось под его одеждой. Только лицо осталось человеческим — неподвижное, на нём замерло удивление. Артём успел увидеть, как лужицы «ртути» начали выползать из рукавов, из штанин Бланша — и сразу же сгорали: в руках охраны были портативные аналоги тех самых «прожекторов», которыми танки выжигают органику. Канси и обе её сестры, совершенно спокойные, стояли поодаль — часть охранников заслоняла их собой, другие уже проводили экспресс-проверку на нечисть.

Тело секретаря уже накрыли, уже выносили. Потом Артём узнал, что Бланш, или что это уже было к тому моменту, убил секретаря одним взмахом руки — не будь между Тепловым и Бланшем секретаря, жертвой стал бы сам Теплов.

— Сэр Ортем, мы изучаем подробности инцидента. — Голос оружейника из рации. — Выполняйте распоряжения службы безопасности Москвы, мы остаёмся на связи.

— Можем ли мы рассчитывать на госпожу Хитоми? — Теплов не растерялся ни на момент — немедленно провели обеззараживание, уже специальные команды направлены в Париж, в дом Бланша — всего через две минуты после того, как окончился бой. — Мы обязаны проверить все людные места, где господин Бланш появлялся сегодня.

— Она устала и напугана, — сухо заметила Канси. — Её сегодня весь день показывали людям. Но в Москве есть ещё две кари. Мы можем помочь. — Акира, стоявшая рядом, взяла сестру за руку и кивнула. — Мы сумеем уговорить их помочь нам. Госпоже Хитоми нужно хотя бы два часа покоя, потом она тоже сможет помочь.

— Вас понял, — кивнул Теплов. — Тогда действуйте, держите связь со мной лично. Господин Злотников, вы поможете доставить кари к указанным местам, и провести проверку гражданских лиц и личного состава нашей охраны.

Артём, вместе с Канси и её сёстрами, направился к выходу.

— Мы сделали ему два укола, — пояснила Канси на ходу. — У вас хорошее средство, обезвредило его секунд за пять. С нами всё хорошо, не беспокойся. Карико, тебе лучше держаться с Мариной — пусть госпожа Хитоми придёт в себя. Свяжешься с нами, как только она отдохнёт. И не расстраивай их подробностями, хорошо?

Карико кивнула. Хорошо держатся, подумал Артём. Сам я, что уж греха таить, вначале растерялся. Никогда такого не было, чтобы человек превратился в нечисть так быстро, и ведь датчики повсюду! И не было ни единого сигнала! Канси и её сёстры, напротив, не растерялись — благодаря им погиб только один человек, не считая самого Бланша.

Три почти часа пролетели, как один миг. Больше нечисти не нашлось — ни среди населения Москвы, ни в охране Бланша. И самое главное: все считали, что это просто очередные учения, здесь ими никого не удивить.

— Концерт окончился нормально, — сообщила Акира, закрыв за собой дверь. — Никто ничего и не узнал. Наши тоже считают, что были учения. Артём, поздравляю, ваше выступление всем очень понравилось.

— Это всё потом. — Канси взяла Артёма за руку. — Тебе нужно выспаться. Я слышала приказ, через два часа ты поведёшь колонну. Ложись, мы разбудим тебя, когда нужно.

Когда Артём заснул, Канси оставила его на попечение Акиры, а сама отошла в ванную комнату, там включила «глаз». Всё-таки по части простых бытовых удобств на Айуре продвинулись очень и очень далеко.

Анчири и сэр Марцелл Катон вышли на связь почти немедленно.

— Тесты отрицательные, — сухо сообщила Канси. — Хочу, чтобы вы знали — мне очень неприятно было его обманывать.

— Я лично принесу ему извинения. — Оружейник кивнул. — И понимаю, что вам это неприятно. Надеюсь, вы понимаете, что поставлено на карту. Он сможет вести колонну через два часа?

— Сделаю всё, чтобы смог. — Канси немного оттаяла — голос потеплел. — Насколько всё серьёзно?

— Очень серьёзно, — Анчири сделал шаг вперёд. — И опасно для жизни. Всё, более не отвлекаем — приятного отдыха и доброго пути!