Твое смеющееся сердце

Глава 15

Полицейские, двое молодых парней, которых я до сих пор не видела, собрали показания о происшествии и уехали. То обстоятельство, что в меня кто-то стрелял, их нисколько не удивило. На Хай-Пойнт-роуд, в том районе города, где стоял клуб, стрельба в субботу ночью отнюдь не редкость.

Клетус проводил нас с Джеком до моей машины и с важным видом осмотрел ее всю, прежде чем позволить мне сесть за руль.

— Не волнуйся, Мэгги, — сказал он, кладя мне на плечо большую руку, — мы тебя в обиду не дадим. А насчет этой стрельбы — наверное, какие-то обормоты просто хватили лишнего и не видели, куда палят.

Я кивнула, хотя ни на секунду не поверила.

— Полицейские нашли что-нибудь, когда осматривали стоянку?

Я огляделась, мне вдруг стало казаться, что за каждой машиной, в каждом укромном уголке притаился бандит. Клетус покачал головой:

— Только несколько гильз тридцать восьмого калибра — больше ничего.

Джек был погружен в свои мысли. Мне хотелось только одного: чтобы меня никто не трогал. Джек, по-видимому, это почувствовал и оставил меня в покое. Домой мы ехали в полном молчании. Даже когда мы добрались до его жилища, он прошел к печке, затопил ее, открыл вентиляционные отверстия, и все это молча. Не в состоянии думать ни о чем другом, я бесцельно заходила по комнате. Стрельба на автостоянке имела какое-то отношение к убийству Джимми, иначе быть не могло.

Глухо хлопнула винная пробка, послышалось бульканье. Я остановилась у музыкального центра и бессмысленно уставилась на кнопки.

— На, выпей. — Джек подошел ко мне и протянул стакан красного вина.

— Спасибо, но я не пью красное вино. — Красное на меня не действует, слишком сухое.

— А ты попробуй, — настаивал Джек.

Я, как вежливая гостья, взяла стакан, поднесла к губам и сделала глоток. Неплохо. Мне даже понравилось, как вино скользит по горлу, не обжигая его. Его вкус немного напомнил мне вкус ягод в бабушкином саду, когда они совсем поспели и пора было собирать их на варенье.

Джек нажал кнопку на проигрывателе. Джесс Уинчестер запел песню «Леди Янки».

— Тебе ведь нравится эта песня, я угадал? Я увидел этот диск наверху и понял, что ты его слушала.

Я кивнула и отпила еще немного вина. Внутри потеплело, на душе стало легче. Я остановилась у высокого окна, которое тянулось от пола до потолка на все два этажа. На небе сияла почти полная луна; Джесс Уинчестер пел о том, как он покидает Вермонт. Глубокий сильный голос пел о женщинах и о любви. Ну почему я не могла встретить мужчину вроде Джесса Уинчестера? Уж кто-кто, а он не станет палить в женщин из кустов. Я еще отпила из стакана и плавно закачалась в такт музыке. Джесс Уинчестер наверняка не проводит все время за бутылкой, не забывает, что дома его ждет семья.

Похоже, красное вино Джека — один из самых изысканных напитков, изобретенных человечеством. Незаметно мой стакан опустел, лицо раскраснелось, я слегка захмелела. В голове мелькнула вполне резонная мысль — не стоит пить вино на голодный желудок, но это не помешало мне протянуть Джеку свой стакан, когда он подошел ко мне с бутылкой.

— Хорошее вино, — сказала я.

— Мне тоже нравится.

Я стала тихонько подпевать Джессу. Джек поставил бутылку на крышку проигрывателя и повернулся ко мне лицом, потом молча забрал у меня стакан и поставил его рядом с бутылкой.

— Иди сюда, — тихо сказал он, — давай потанцуем.

Я не двинулась с места.

— Давай, Мэгги, это же «Теннессийский вальс».

Глядя на Джека, я в конце концов призналась:

— Не могу. Джек рассмеялся:

— Ерунда, это же просто танец.

Я вдруг почувствовала себя испуганной, заплаканной девчонкой.

— Джек, я не могу.

Он опустил руки.

— Но почему?

Я набрала в грудь побольше воздуха и выпалила:

— Потому что не умею танцевать.

Ну вот, я произнесла это вслух. Терпеть не могу, когда меня приглашают танцевать. Это так ужасно, что не передать словами: я всей душой, всем сердцем рвусь танцевать, но не могу. В таких случаях мне всегда вспоминается одно и то же: я и Дарлин в танцевальном классе, обе в розовых пачках и розовых трико. Дарлин легко скользит по паркету, а я стою как столб или, точнее, как неуклюжий слоненок, не в состоянии даже отличить правую ногу от левой, не говоря уже о том, чтобы сделать шаг.

Но я не собиралась лить слезы перед Джеком, поэтому закусила губу и потянулась за стаканом. Джек перехватил мою руку.

— Иди сюда, — повторил он. На этот раз он сам шагнул ко мне и обнял одной рукой за талию. — Ты сможешь.

Он меня не знает! Он не представляет, что я чувствую!

— Мэгги, успокойся, закрой глаза и дыши ровнее. Просто позволь мне тебя обнять.

Я колебалась, вглядываясь в лицо Джека и пытаясь понять, чего он хочет на самом деле. Но он выглядел таким искренним, что мне даже стало неловко ему отказывать. И я его послушалась, позволила Джеку играть в свои дурацкие игры. Он наверняка чувствовал, что мне это не нравится, но отступать не собирался.

— Так, хорошо, теперь положи голову мне на плечо.

Он стал плавно покачиваться, увлекая меня за собой. Джесс Уинчестер негромко пел о Боулинг-Грин[3], выпитое вино помогло мне расслабиться, и я стала двигаться вместе с Джеком. От него пахло экзотическими ароматами, я глубоко вздохнула.

— Отлично, Мэгги, у тебя получается.

Я покачнулась, Джек медленно развернул меня, ненавязчиво обучая мои ноги двигаться как нужно. Песня кончилась, следующая была в более быстром ритме. Я попыталась отстраниться от Джека.

— Мэгги, не отодвигайся, ты сможешь.

— Нет, не смогу.

Он протянул мне стакан и распорядился:

— Выпей еще глоток.

Я сделала глоток, и не один.

— Эй, эй, хватит! — Джек отобрал стакан, взял меня за руки и стал двигаться в ритме музыки, вынуждая следовать за ним. И кто бы мог подумать, мои ноги действительно подчинились ритму! Это было здорово, и я рассмеялась.

— Смотри, получается!

Джек подпевал Джессу, и на сердце у меня стало легко. Я стала другим человеком, теперь я умею танцевать!

Джек освободил руку и нежно отвел прядь волос с моего лица. Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от моего. Мое сердце зачастило, и я вдруг поняла, что Джек Гармоника собирается меня поцеловать, и более того, я готова ему это позволить!

Во взгляде Джека засветилась нежность, и он с улыбкой стал приближать голову ко мне. Я закрыла глаза. Я до сих пор была как во сне. Джек взял меня пальцами за подбородок, я уже чувствовала его дыхание на своих губах, как вдруг кто-то замолотил снаружи в дверь. Мы оба подпрыгнули от неожиданности.

Джек отпрянул от меня, выражение нежности в глазах сменилось тревогой.

— Что за чертовщина?

— Который час? — Я посмотрела на часы, встроенные в микроволновую духовку. Был седьмой час утра.

Джек двинулся к двери, прихватив по дороге бейсбольную биту, которая стояла за холодильником.

— Ты что, собираешься открывать дверь? — спросила я, подразумевая: «Ты что, спятил? Не вздумай открывать дверь!»

Стук возобновился. Джек нажал кнопку, открывающую дверь. Створка успела подняться дюймов на пять, когда я крикнула:

— Джек, опусти биту, это полиция!

На этот раз Уэдерз был в черных сапогах из змеиной кожи с обитыми серебром носками. Чтоб ему пусто было!

Створка поднялась еще выше, и стало видно, что он в черных брюках и белоснежной хлопковой рубашке. Уэдерз улыбался.

— Доброе утро, ребята. — Судя по этой улыбке, можно было подумать, что он явился со светским визитом. — Я ехал на работу, увидел, что у вас горит свет, и решил заглянуть по дороге.

Он посмотрел мимо Джека на незанавешенное окно, и меня осенило: этот сукин сын за нами подсматривал!

— Детектив Уэдерз, — представился он, подавая руку Джеку. — Как поживаете? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Я хочу на время забрать у вас мисс Рид, если не возражаете.

Я встала между ними.

— Честное слово, детектив, я ужасно устала, может, ваше дело подождет?

В глазах Уэдерза мелькнуло злорадство.

— Вообще-то дело не терпит отлагательства. Я предпочитаю ковать железо, пока горячо, то бишь пока события свежи у людей в памяти. — Он отступил на шаг и покосился на свою машину. — Не лучше ли вам взять пальто или еще что-нибудь? На улице довольно прохладно.

— Никакого пальто! — «И вообще, вас это абсолютно не касается!» — добавила я мысленно. — Поехали и побыстрее покончим с этим делом.

Я решительно направилась к машине Уэдерза.

— Мэгги! — окликнул Джек. Я повернулась. — Лови. — Он бросил мне электронный ключ от двери.

Я поняла, что таким способом он дает мне понять, что будет ждать меня дома. Когда я подошла к машине, Уэдерз уже заводил мотор. Не глядя на меня, он дал задний ход и выехал со стоянки.

— Итак, мне предстоит крупный разговор в полицейском участке? — осведомилась я.

Мы ехали по направлению к участку, и я догадывалась, что Уэдерз собирается устроить мне многочасовой допрос. Но как ни странно, он не повернул на Юджин-стрит, а поехал прямо, оставив муниципальную площадь позади.

— Куда мы едем?

— Я тут подумал и решил, что мы можем немного прокатиться, — неторопливо произнес Уэдерз, однако у меня создалось впечатление, что он имеет в виду вполне определенный пункт назначения.

Было раннее осеннее утро. При обычных обстоятельствах я могла бы даже получить удовольствие от поездки, но как только Уэдерз свернул на Менденхолл-стрит, я поняла, куда он меня везет. Мы ехали к моему дому. Я растерялась и не сразу нашла нужные слова. Если я скажу, что не желаю ехать домой, он станет упорствовать. В одном я была твердо уверена: Уэдерзу непременно нужно, чтобы я чувствовала себя не в своей тарелке. Казалось, это его главная цель в жизни.

Он наверняка ждал моей реакции, я прямо-таки всей кожей ощущала, как он исподтишка наблюдает за мной, поэтому удобнее устроилась на сиденье и притворилась, что наслаждаюсь поездкой.

— Какое прекрасное утро, — заметила я. — Листья только начинают желтеть.

Детектив усмехнулся в усы:

— Угу.

Он свернул в переулок за моим домом, сделал крутой поворот направо и въехал в крошечный задний двор — точь-в-точь, как я обычно делала. Здесь он заглушил мотор и впервые с тех пор, как мы сели в машину, повернулся ко мне лицом.

— Хотите зайти? — спросил он.

— О… к сожалению, ничего не получится. Если бы я знала, что мы едем ко мне, то захватила бы ключи. — Я пожала плечами. — Но у меня их нет с собой.

Детектив вынул ключ из замка зажигания и улыбнулся:

— Ничего страшного, у меня есть запасные.

— Запасные? Откуда у вас взялись ключи от моего дома?

Уэдерз взялся за ручку дверцы и звякнул ключами в кармане.

— Подождите!

Но он не стал ждать, я еще не успела выйти из машины, а он уже поднимался по лестнице, ведущей к двери черного хода.

— Подождите, детектив! — крикнула я.

Он остановился на верхней ступеньке, оглянулся и вопросительно вскинул брови, слегка наклонив голову набок:

— В чем дело?

— Я не хочу заходить в дом!

Он повернулся спиной к двери, самодовольное выражение лица вдруг исчезло. Уэдерз уселся на верхнюю ступеньку и указал на место рядом с собой. Я осталась стоять, наблюдая за ним, наверное, так же человек наблюдает за бешеной собакой, появившейся в опасной близости от него.

— Мэгги, почему вы не хотите войти?

— Не знаю, — солгала я.

Я была в полном смятении. Этот дом больше не мой. Я не буду чувствовать себя здесь в безопасности. Кровь Джимми впиталась в ковер моей бабушки. Как я смогу когда-нибудь вернуться в этот дом?

— Я хочу только одного: вернуться к Джеку и хоть немного поспать. Я провела на ногах всю ночь.

— А по-моему, совсем недавно вы оба и не помышляли о сне.

— Не ваше дело! — отрезала я.

Уэдерз пожал плечами. Его губы медленно раздвинулись в улыбке. Я поймала себя на том, что не отрываясь смотрю в его голубые глаза, смотрю так долго, что он это заметил.

— Мне кажется, вы могли бы найти кого-нибудь получше.

Он откинулся назад, поставив локти на верхнюю площадку лестницы.

— Ну да, конечно, — подхватила я, — к примеру, кого-нибудь вроде вас?

Не знаю, как у меня сорвались с языка эти слова, я покраснела и поспешно отвела взгляд.

Уэдерз усмехнулся и снова вскинул брови. Он таки меня достал. Он медленно сунул руку в нагрудный карман рубашки и осторожно вынул какую-то фотографию.

— Я бы даже сказал, что вы могли бы найти кого-нибудь получше его, — сказал Уэдерз, протягивая мне фото.

— О Господи…

Я опустилась на ступеньки, сжимая в руке карточку. Ну почему моя жизнь все больше становится похожа на кошмарный сон, от которого я никак не могу избавиться? Я узнала эту фотографию. Голден-Бич, шесть лет назад, я в черном бикини, Джимми с озорной улыбкой обнимает меня, стоя у меня за спиной. Мы выглядели как любая другая парочка на любом другом пляже. Единственное уточнение: мы с Джимми не были парой, мы просто дурачились.

— Откуда у вас этот снимок? — спросила я, заранее зная ответ.

Эту фотографию я хранила на самом дне ящика с нижним бельем, она напоминала мне о временах, когда я хорошо выглядела даже в бикини, и помогала не забывать о диете. Но сейчас карточка выглядела как еще одна ниточка, связывающая меня с моим убитым деверем.

— Ваши ребята рылись в моем нижнем белье? А вы теперь носите на цепочке вместе с остальными ключами ключи от моего дома? — Просто уму непостижимо! Мало того, что кто-то пробрался в мой дом и убил Джимми, так теперь еще и копы в любое время, когда им вздумается, роются в моих вещах.

— Ну-у, — медленно протянул Уэдерз, — не совсем так.

— Не совсем? Как это понимать?

Я вскочила, испепеляя его взглядом. Сейчас, когда он сидел на верхней ступеньке, а я стояла перед ним на земле, наши глаза находились на одном уровне.

— После того как вы подписали согласие на обыск, мы обшарили весь дом. Мэгги, такая уж у нас работа. Но мы не можем заходить в ваш дом в любое время, не имея на то оснований.

— Тогда почему у вас ключи от моего дома?

— У меня их нет.

— Нет?

Уэдерз пожал плечами.

— Я же сказал, нет.

— Значит, вы мне врали? Зачем?

— Чтобы посмотреть, как вы себя поведете, — спокойно сказал он.

Я уставилась на свои остроносые сапоги и в эту минуту с превеликим удовольствием врезала бы Уэдерзу носком сапога прямо по белым зубам, которые то и дело сверкали в улыбке.

— Понимаю, вы сердитесь, — сказал он примирительно, — на вашем месте я бы тоже рассердился.

Я не поверила ни единому его слову.

— Знаете, — я стала водить носком сапога по земле, — самое забавное, что я не столько зла на вас, сколько разочарована.

Брови Уэдерза снова взлетели вверх, такого он не ожидал.

— Видите ли, — пояснила я, — мне казалось, что вы не такой, как другие. У Вернелла, у Джимми, да даже у Джека Гармоники — у всех какие-то свои планы на уме, я готова к тому, что они мне соврут. Но мне казалось, что вы будете рангом повыше. В тот вечер в клубе, когда я впервые вас увидела, я посмотрела на вас и сказала себе: «Мэгги, вот мужчина, которому можно доверять. Ты можешь смотреть в эти голубые глаза и знать, что он не лжет».

С коротким презрительным смешком, весьма похожим на кашель, я уставилась на Уэдерза как на какое-то недоразумение.

— Это лишний раз доказывает, как плохо я разбираюсь в мужчинах. — Я с достоинством выпрямилась во весь свой рост и посмотрела ему прямо в глаза.

Уэдерз спокойно встретил мой взгляд, любой другой мужчина на его месте попытался бы отшутиться или начал оправдываться, но он промолчал. Я повернулась и, не оглядываясь, пошла к машине. Просто открыла дверь, села на переднее сиденье и стала смотреть в окно.

Уэдерз некоторое время не двигался, затем медленно встал, спустился и так же медленно направился к машине. Сел за руль, посидел немного, потом вставил ключ в замок зажигания и только тогда повернулся ко мне.

— Видите ли, Мэгги, при моей работе я сталкиваюсь с ложью каждый день. Начинаешь привыкать, что тебе все врут. Преступники, знаете ли, обычно играют не по правилам, так что приходится идти на все, лишь бы докопаться до истины. Именно это я и делаю. Мэгги, я занимаюсь этим так давно, что даже не задумываюсь, просто предпринимаю то, что требуется в каждом отдельном случае. И генетика тут ни при чем, сейчас речь идет об убийстве человека. Да, я расставил вам ловушку, но я сделал это не только и, может быть, даже не столько, чтобы уличить вас, а в надежде, что вы невиновны. — Он впился взглядом в мои глаза, у него на виске забилась жилка. — А насчет этого… — он указал на фотографию, которую я бросила на сиденье рядом с собой, — я действительно думаю, что вы могли бы найти кого-нибудь получше. Даже не думаю, а точно знаю.

Он отвернулся от меня, дал задний ход и вывел «таурус» с моего двора в переулок. Потом поднес ко рту микрофон, который лежал между нами, и что-то рявкнул в него. Рядом со мной снова сидел полицейский, и по какой-то необъяснимой причине у меня возникло ощущение, будто я упустила что-то важное.

Уэдерз подъехал прямо к подъемной двери жилища Джека, затормозил и стал ждать, когда я выйду из машины. Самое забавное, что теперь я не спешила выходить. Я как будто хотела, чтобы он понял обо мне что-то важное, но вот что…

— Эта фотография… — начала я.

— Что? — встрепенулся Уэдерз. Его руки лежали на руле, но смотрел он не вперед, а на меня.

— Снимок был сделан шесть лет назад, мы просто дурачились на пляже.

Уэдерз молчал и ждал продолжения.

— Спайви каждый год снимали на лето большой дом на Голден-Бич. Там было здорово.

Уэдерз едва заметно кивнул.

— Это одна из немногих сторон уклада жизни Спайви, которая мне очень нравится, в нашей семье такие вещи не были приняты.

Наверное, я попусту сотрясала воздух и не сообщила ничего существенного, но мне хотелось выговориться.

— Знаете, детектив, Джимми был славным парнем, он стремился к лучшему, но у него не получалось. Ему не хватало целеустремленности, амбиций. Не знаю, как бы все обернулось для него, если бы его полюбила хорошая женщина, но Роксана такой не была. Я пыталась быть Джимми чем-то вроде старшей сестры, но он, по-видимому, понял меня неправильно. Но уясните себе одну вещь: я никогда не давала Джимми повода думать, что я его люблю. Я была верна супружеским клятвам Вернеллу и никогда ему не изменяла. Никогда.

Уэдерз внимательно слушал меня.

— Но я чувствовала себя довольно одинокой. Так что, детектив, можете проверять меня, копаться в моей жизни и в моем прошлом. Делайте какие угодно выводы, но это не поможет вам найти настоящего убийцу, Я не ангел, у меня много недостатков. Например, я была глупой в любви и, вероятно, попадалась в ловушки там, где вы бы за милю разглядели подвох, но в одном меня никто не может заподозрить, детектив: я никогда сознательно не причиняла людям боль, даже если они причиняли боль мне.

Я снова взяла фотографию. Джимми выглядел таким счастливым, таким юным. Кому и зачем понадобилось его убивать? Он меня любил на свой лад, как заблудившийся мальчишка, а я в каком-то смысле его подвела. Дело не только в том, что я не любила его так, как ему хотелось, но, может быть, если бы я слушала его внимательнее, то могла бы вовремя услышать нечто такое, что спасло бы ему жизнь. А сейчас, возможно, я единственный человек, который способен найти убийцу, или единственный, которому действительно есть до этого дело. Вернелл опять присосался к бутылке, а Роксану интересуют, да и раньше интересовали только деньги Джимми. Я снова взглянула на фотографию, вспоминая тот жаркий августовский день, шум океанского прибоя за нашими спинами, соленый, пахнущий водорослями воздух. Я протянула фотографию Уэдерзу.

— Можете оставить ее себе, мне она больше не нужна.

Уэдерз взял карточку, при этом его пальцы коснулись моих. Наши взгляды встретились, по моей руке побежали мурашки, внутри вдруг все оборвалось, как при резком спуске с американских горок. Он наклонился ко мне и взял меня за подбородок. Маршалл Уэдерз нежно и неторопливо поцеловал меня. Я словно растаяла, чувствуя, что тону, погружаясь все глубже и глубже в теплую пучину.

Уэдерз немного отстранился, его лицо все еще было всего лишь в нескольких дюймах от моего, и пристально посмотрел мне в глаза, в самую глубину.

— Как я уже сказал, Мэгги, вы достойны лучшего.

Я отодвинулась и взялась за ручку дверцы. Мне нужно было побыстрее выйти из машины, потому что я вдруг вспомнила кое-что, о чем Уэдерз не знает, и что я не могу объяснить.

«— Мама, как я узнаю, что это он? — спросила я как-то жарким летним днем, когда мы с мамой сидели на веранде на качелях.

— Детка, — ответила тогда мама, — ты сама поймешь, когда встретишь своего мужчину».

Воздух в салоне машины вдруг показался мне слишком плотным, мне стало душно, закружилась голова. Просто слишком устала, потому-то память и сыграла со мной злую шутку.

— До свидания, детектив. — Вместо нормального голоса с моих губ сорвался какой-то хриплый шепот.

— Я с вами свяжусь, — сказал он.

Я вышла из машины и, не оглядываясь, побежала к двери. Я вдруг снова стала одиннадцатилетней девчонкой. Какая-то часть меня снова сидела на веранде с мамой, а другая часть, взрослая Мэгги, улепетывала со всех ног.

Я взбежала по ступенькам и нажала кнопку дистанционного управления. Позади меня зашуршали колеса: это Уэдерз поехал прочь. Я вздохнула с облегчением. Подъемная дверь ползла ужасно медленно, а мне хотелось как можно скорее попасть внутрь. Я почти ожидала увидеть за дверью Джека, но его не было ни у двери, ни вообще на первом этаже. Еще один повод вздохнуть с облегчением. В данную минуту мне совсем не хотелось иметь дело с еще одним мужчиной.

Я прошла к дивану, села, сбросив сапоги и поджав под себя ноги, и накрылась пледом. «Не пойду наверх, — решила я, — лучше останусь здесь, свернусь калачиком на диване и буду спать, спать, спать, пока все безумные мысли не улетучатся из моей головы».