Твое смеющееся сердце

Глава 7

Я въехала на задний двор и затормозила. В доме было темно. Мне нужно было поторапливаться, чтобы успеть взять вещи, переодеться и вовремя попасть в клуб. Я взбежала по лестнице к двери черного хода, которая вела прямо в мою спальню, и поднырнула под желтую ленту, обозначающую границу места преступления. Если бы я вошла через парадный вход, уже через минуту к дому бы сбежались любопытные соседи, которым наверняка не терпится пронюхать все подробности смерти Джимми. А если где-то возле дома меня дожидается убийца Джимми, то входить через парадную дверь — все равно что устроить для него тренировку в стрельбе по мишени. Через черный ход я по крайней мере могу незаметно пробраться в дом и выйти обратно.

Я плотно притворила за собой дверь и некоторое время постояла в темноте, оглядываясь вокруг, потом включила ночник. В спальне все осталось по-прежнему, за некоторыми исключениями. Все поверхности — комод, двери, телефон — были посыпаны черным порошком для снятия отпечатков пальцев, мелкие предметы лежали не совсем на своих местах, мебель была немного сдвинута, один стул стоял не на месте, картины на стенах висели чуть кривовато.

Стараясь зажигать как можно меньше света, я прошлась по дому, пытаясь понять, где умер Джимми. Найти место, где лежало его тело, оказалось не так уж трудно — на стареньком бабушкином ковре расплылось большое темное пятно, мне стало ясно, что ковер отныне был безнадежно испорчен. Как только я смогу вернуться домой, я его немедленно выброшу.

Я постояла еще немного, глядя на ковер и мысленно молясь за упокой души Джимми. Потом опустилась на колени и потрогала пятно. В это время с грохотом, напоминающим ружейный выстрел, распахнулась входная дверь. Я вскочила. В дверях стояла Роксана, вдова Джимми. Даже при невысоком, всего пять футов, росте она ухитрилась загородить своим дородным телом весь дверной проем, только поверх ее головы в дом проникал свет уличных фонарей. В ее облике было что-то от ангела смерти, но звуки, которые изрыгал ее рот, были отнюдь не ангельскими.

— Ты здесь? — прохрипела Роксана. — Почему ты не в тюрьме?

Она ввалилась в гостиную, ноги в махровых домашних шлепанцах остановились как раз на кровавом пятне. На Роксане было розовое цветастое домашнее платье, а поверх него — просторное одеяние из зеленой шотландки, вероятно, банный халат.

Я не знала, как себя вести. Карие глаза Роксаны лихорадочно блестели, она выпятила широкие, похожие на рыбьи губы, тонкие волосы мышиного цвета торчали во все стороны, как солома вокруг головы пугала. Она была не похожа на себя и, можно сказать, имела устрашающий вид.

— Это ты виновата в смерти моего Джимми! — прокричала она низким хриплым голосом, идущим, казалось, откуда-то из ее чрева. — Его бы не пристрелили тут, как бродячего пса, если бы он держался от тебя подальше! Я его сто раз предупреждала, так ведь нет, он продолжал крутиться вокруг тебя.

Я не двинулась с места, но не сводила с нее глаз. Если она на меня набросится, то я отступлю в спальню и ретируюсь через дверь черного хода. Тут Роксана опустила голову, увидела, на чем стоит, ахнула, пронзительно взвизгнула и отскочила в сторону с прытью, какой я от нее никак не ожидала.

— Послушай, Роксана, — я старалась не выдавать своего страха, — почему бы тебе не…

— Заткнись! — рявкнула Роксана. Она шагнула в мою сторону. Я насторожилась, готовясь спасаться бегством. — Теперь ты знаешь, каково это, — прошипела она со странной улыбкой, придававшей ее лицу еще более безумное выражение.

— О чем ты, Роксана?

— Годы, — медленно произнесла она, — многие годы я наблюдала за вами. Ни один из вас даже не догадывался, что я была рядом.

Она замолчала, взгляд стал остекленевшим. Я незаметно маленькими шажками стала продвигаться к арке, ведущей в столовую.

— Больше ты его не получишь, никогда! — Она уставилась на меня. — Теперь он мой!

— Роксана, я не знаю, о чем ты говоришь.

— Заткнись! — Ее голос сорвался на визг.

От неожиданности и страха я даже подпрыгнула. Может, на вид Роксана и походила на огромный мешок с картошкой, но я знала от Джимми, что она сильна как бык. Она даже лелеяла мечту стать профессиональным бойцом рестлинга, с тех пор как начали проводить соревнования среди женщин.

— Думаешь, я не знала про вас с ним? — Я попыталась было возразить, но Роксана продолжала, не желая ничего слушать: — Ты ведь собиралась с ним сбежать, верно? Упустила одного богатенького Спайви и тут же нацелилась на другого. Ну так теперь у тебя ничего не выйдет!

Спорить было бесполезно. Роксана вне себя от горя, не в моих силах изменить ее отношение ко мне. Я сделала еще шажок к столовой, но Роксана схватила меня за руку, заломила ее за спину и прижала меня к краю камина.

— Я с тобой еще не закончила.

Она больно заламывала мне руку и дышала в лицо перегаром.

Я изо всех сил пнула Роксану в мясистую голень. Она с воплем выпустила мою руку и стала, хныча, потирать кожу, на которой остался след от моего удара. Я отошла подальше.

— Джимми мертв, — сказала я, и Роксана снова повернулась ко мне. — Да, я любила Джимми, но не так, как мерещится твоему извращенному воображению. Он был мне как брат!

От волнения мое сердце готово было выпрыгнуть из груди.

— Он меня не любил! — завопила Роксана. — Вы просто не дали ему такой возможности, его мамаша и ты все время твердили ему, какая я плохая. — Роксана все перевернула и переиначила так, как ей было удобнее. — Небось вы здорово повеселились! Думали, я такая идиотка, что ничего не замечаю и вы можете удрать вдвоем, бросив меня в беде!

В ее глазах появился опасный блеск, и я поняла, что еще несколько секунд — и она снова может на меня наброситься.

— Миссис Рид? — спросил чей-то голос.

Роксана резко повернулась и с тревогой уставилась на незваного гостя, стоящего в дверях.

— Кит! — радостно воскликнула я, протиснулась мимо Роксаны и подошла к двери.

На пороге стоял приятель Шейлы, переводя ошеломленный взгляд с Роксаны на меня и обратно. Я, наверное, тысячу раз мечтала, чтобы этот юноша куда-нибудь исчез и больше не появлялся в жизни моей дочери, но сейчас была даже рада его видеть. На прыщавом лице двадцатилетнего парня появилось выражение недоверия. Возможно, он был потрясен разыгравшейся перед ним сценой, но куда более вероятно, что его просто поразил мой неожиданно теплый прием.

— Я не вовремя? — пискляво спросил он, оглядываясь по сторонам, как длинный тощий крысенок.

— Нет, сынок, — громко сказала я. — Тетушка Шейлы как раз собиралась уходить.

Я строго посмотрела на Роксану, притворяясь, что ничего не боюсь, хотя в действительности я и Кит, вместе взятые, вряд ли смогли бы противостоять ей одной.

Роксана задумалась. Окинула взглядом Кита, отметила его рваные мешковатые джинсы, металлический ошейник на шее, татуировку в виде дракона на руке и, по-видимому, все же решила не связываться с нами двумя.

— Я уже сделала здесь все, что собиралась. — Она опустила голову и зашагала к входной двери: для полного сходства с разъяренным быком ей не хватало только рогов.

Кит поспешно отскочил, давая ей дорогу. Роксана вышла из дома и скрылась в темноте.

Я бросилась закрывать дверь, надеясь, что Кит останется за порогом, но он проворно прошмыгнул мимо меня в мою крошечную гостиную, как собака, которая боится, что ее прогонят метлой.

— Кажется, она очень расстроилась? — спросил он.

— Не волнуйся, ты тут ни при чем, — сказала я. — В моем доме был убит ее муж.

— А-а…

Кит кивнул и посмотрел туда, где на ковре расплылось кровавое пятно. По-видимому, он знал о Джимми, что было бы неудивительно, ведь дом его родителей находился всего через несколько домов от моего. Но возможно, он глупее, чем я его считала.

— Я услышал, как эта женщина на вас кричала, — сказал он наконец. — Просто проходил мимо, услышал крики и подумал, что, может, у вас неприятности, вот и заглянул. — Он выжидательно посмотрел на меня, как будто предполагал, что я попытаюсь дать ему чаевые или, что еще хуже, вдруг проникнусь к нему симпатией.

— Спасибо. — Я старалась скрыть досаду. — Со мной все в порядке.

Интересно, неужели он и впрямь решил, что если спасет меня от Роксаны, то я сочту, что двадцатилетний безработный оболтус, рок-музыкант, приторговывающий наркотиками, — подходящая партия для моей семнадцатилетней дочери? Кит прошелся по гостиной, глядя в пол, как будто что-то искал, его взгляд то и дело возвращался к кровавому пятну на ковре. Но у меня не было времени с ним возиться: если я немедленно не соберу вещи и не уеду, то опоздаю на работу еще больше.

— Извини, Кит, но я очень спешу. — Я подошла к двери, чтобы выпроводить его из дома, но Кит непонятно почему двинулся в противоположную сторону, к столовой.

— Кит, выход здесь.

Может, мама пришла бы в ужас от моих манер, но я уверена, что на моем месте она и сама повела бы себя так же.

— Ах да, — рассеянно сказал он, по-прежнему плетясь в сторону столовой. — Миссис Рид, кажется, вы переставили мебель?

— Нет, Кит, я… — Мне помешал договорить приступ кашля, вдруг напавший на Кита.

Парень свалился на ближайший стул и прохрипел:

— Воды…

— Господи, — проворчала я, — ну иди сюда.

Я прошла мимо него на кухню, он побрел за мной, продолжая надсадно кашлять. Его лицо стало багровым. Я достала стакан, налила воды из-под крана и сунула в его протянутую руку, попутно заметив, что у него длинные грязные ногти. И что только Шейла в нем нашла?

Я открыла встроенный шкаф у самой двери кухни. Может, если я выйду к незваному гостю с ворохом одежды и начну выключать в доме свет, он поймет намек и наконец уберется? Кит пошел за мной, отпивая на ходу из стакана и воровато озираясь по сторонам, как бездомный кот.

— Миссис Рид, — быстро сказал он, — Шейла говорит, что вы поете, с ансамблем в «Золотом скакуне»?

— Да, пою, — ответила я, не поворачивая головы и продолжая перебирать вешалки с одеждой в шкафу.

— Выходит, у нас с вами есть кое-что общее.

— Как это, Кит?

Я сгребла в охапку свой нарядный джинсовый костюм и уже собиралась вернуться в кухню, когда вдруг заметила, что Кит прошмыгнул мимо кухонной двери и шкафа прямиком в спальню Шейлы, встал на четвереньки и заглядывает под кровать. У меня отвисла челюсть.

— Что ты там потерял? — спросила я.

От неожиданности Кит вздрогнул и стукнулся головой о железную раму кровати.

— Я… — э-э… честно говоря, миссис Рид…

Последние слова насторожили меня еще больше. Помню, мама не раз предупреждала, что, если кто-то говорит «честно говоря», жди вранья, это уж как пить дать.

— Честно говоря… что? — подсказала я, видя, что Киту как будто не хватает слов.

— Ну да, мэм, честно говоря, я лишь хотел все тут осмотреть. Ну, знаете, просто чтобы убедиться, что вы в порядке, что никто не забрался в дом, не спрятался под кроватью и все такое.

— Кит, не пытайся меня одурачить. Мы с тобой сроду не были друзьями. Говори правду, зачем ты явился?

— Ну, я… — Кит понурил голову. — Честно говоря, — снова повторил он, — меня попросила Шейла.

Этого следовало ожидать, Шейла за меня волнуется. У меня отлегло от сердца, и на мгновение я даже почувствовала симпатию к неряшливому парню, которого всегда терпеть не могла. Значит, он помогает Шейле присмотреть за ее мамой. Но я тут же вспомнила, что передо мной тот самый юноша, который был арестован за торговлю наркотиками и получил срок условно.

— Кит, — сказала я, проходя через комнату и открывая дверь черного хода, — со мной все в порядке, в моем доме нет посторонних. Не знаю, кто убил Джимми, но кто бы это ни был, его и след простыл. Тебе тоже пора уходить, потому что я опаздываю на работу.

Кит наконец уразумел мои слова, хотя и с явной неохотой. Он не спеша прошел через мою спальню и остановился на заднем крыльце. Я захлопнула дверь у него за спиной и бегом бросилась через кухню в свою крошечную ванную. Времени оставалось в обрез, только-только успеть поправить макияж. Если я хочу успеть к началу выступления, нужно пошевеливаться.

В ванной я обнаружила то, что искал Кит в моем доме, — во всяком случае, такое объяснение показалось вполне разумным. На краю раковины лежало кольцо с гранатом и маленьким бриллиантом, которое Шейла обычно носила на левой руке. Это кольцо я подарила ей на день пятнадцатилетия, и два дня назад оно уж точно не лежало на моей раковине. Насколько мне известно, последний раз Шейла была в моем доме недели три назад.

Я взяла колечко и сунула в карман. Страх ткнул меня в грудь своим ледяным пальцем. Когда Шейла успела побывать у меня дома? Она ли послала Кита за кольцом, или тот явился по собственной инициативе?

Звонок в дверь застал меня на пороге ванной. Я вздрогнула. Кого там еще принесла нелегкая? Идя через гостиную, я увидела, как по стене прыгают красные и синие блики от полицейской «мигалки», на узкой улочке перед домом стояла даже не одна, а две полицейские машины. Ночной кошмар продолжался.

— Здорово! — пробурчала я. — Этого только не хватало.

Я открыла дверь и оказалась лицом к лицу со знакомой парочкой — двумя полицейскими, которые вчера вечером являлись за мной в клуб, чтобы доставить в участок.

— Мисс Рид. — Это был не столько вопрос, сколько утверждение.

— Да, офицер.

— Детектив Уэдерз хочет с вами побеседовать.

— В таком случае почему он не снимет телефонную трубку и не наберет номер?

Старший полицейский решил вмешаться:

— Полагаю, мэм, он пытался. Сейчас он на пути сюда, а нам поручено поехать вперед, проверить, дома ли вы.

Я посмотрела поочередно на обоих, потом на патрульные машины со сверкающими «мигалками».

— А где же группа захвата?

На мой вопрос никто не ответил. Более того, мы вообще не разговаривали до тех пор, пока позади патрульных машин не остановился коричневый «таурус» Уэдерза. Полицейские спустились с веранды и пошли навстречу детективу, вероятно, радуясь, что им можно больше не торчать возле меня.

На этот раз на лице Уэдерза не было и намека на самодовольную улыбку, вид у него был довольно свирепый. Полицейские о чем-то приглушенно поговорили с ним и показали на веранду, где я стояла. Тем временем соседи начали проявлять любопытство. Кто-то просто вышел на веранду и, вытянув шею, глядел в мою сторону, другие и вовсе оказались во дворе и подошли к границам своих участков.

Детектив Уэдерз оставил полицейских возле машин и один зашагал в мою сторону. У меня по спине пробежал неприятный холодок, как будто кто-то прошелся по моей могиле.

— Где вы были и почему не перезвонили мне? — потребовал ответа детектив.

На нем были линялые джинсы в обтяжку, возможно, те же, в которых я видела его в самый первый раз, в клубе. Голубая джинсовая рубашка подчеркивала цвет глаз, голубизна которых была заметна даже в почти полной темноте.

— Я там, где мне и полагается быть, — ответила я. — А перезвонить я вам не могла, потому что не знала, что вы мне звонили.

— Разве вы не прослушивали сообщения на автоответчике?

— Нет, знаете, со всеми этими катаклизмами я напрочь забыла про автоответчик. — Я и не думала извиняться.

— С этой минуты вы не должны никуда пропадать, не известив предварительно меня.

На нем были новые ковбойские сапоги из кожи ящерицы, если не ошибаюсь, от Тони Ламаса. Большая металлическая пряжка на ремне выглядела прямо как серебряная. Заметив, что я уставилась на его ремень, Уэдерз выгнул бровь. Сердце у меня упало: сама того не ожидая, я обнаружила, что воспринимаю детектива Уэдерза не как полицейского, а как мужчину.

— Послушайте, я не ваша собственность. У меня своя жизнь, и я намерена продолжать ее и впредь. Мы оба с вами знаем, что я работаю и должна появляться на своем рабочем месте не когда угодно, а в опреденные часы. Если вам так уж нужно меня преследовать, поезжайте прямо в клуб, кстати, вы, кажется, и так туда направлялись. Что же до моей личной жизни, то, где я бываю и с кем, вас абсолютно не касается. Я сроду ни перед кем отчитывалась и не собираюсь.

Хорошенькое начало, ничего не скажешь. Не успела я глазом моргнуть, как Уэдерз в два шага оказался на веранде прямо передо мной. Он стиснул зубы, глаза полыхнули гневом.

— Уясните себе одну вещь, мисс Рид, — наконец сказал он, — вчера ночью я просто сделал вам поблажку, отпуская вас…

— Ничего подобного! — перебила я.

«Он меня отпустил? Надо же такое сказать! Да если бы он меня держал, я бы уж как-нибудь это заметила. Я бы почувствовала. Это было бы приятно… Прекрати сейчас же! — приказала я себе. — Он всего лишь полицейский».

— Я вполне мог бы вас задержать, на этот счет не обольщайтесь. Если вздумаете со мной шутки шутить, леди, могу устроить вам веселую жизнь. Мы тут с вами не шарады разгадываем, кто с кем пошел на свидание. Речь идет об убийстве. Я должен знать, где вы бываете и с кем, и не только этой ночью, а в любое время.

Я молча повернулась к нему спиной и пошла в дом. Хватит с меня этого психа, пора на работу! Уэдерз последовал за мной, я, как животное, чувствовала его запах, почти ощущала, как он дышит мне в шею.

— Мне нужно с вами поговорить. В участке.

Я повернулась к нему лицом.

— Послушайте, детектив, я ведь вам говорила, что могу повторить только то, что уже сказала, и повторю… только потом. А сейчас мне нужно ехать на работу.

Не давая ему вставить ни словечка, я решительно прошла на кухню, заглянула в гардеробную, схватила кое-какие вещи и повернулась к двери спальни.

Мне необходимо было срочно побыть одной, прийти в себя, пока мое тело не взяло верх над разумом и я не растаяла перед Уэдерзом. Он стоял прямо у меня за спиной.

— Дайте пройти. — Я повернулась к нему лицом и стала ждать.

Он не двинулся с места. Я сделала шаг-другой, и мое лицо оказалось в нескольких дюймах от его, напоминающего высеченную из камня маску.

— Мне нужно в ту комнату. — Я показала подбородком на спальню. — Я собираюсь переодеться, и если вы намерены пойти со мной, думаю, это будет перебор даже для вас.

«Когда я в последний раз раздевалась перед мужчиной? Когда мужчина в последний раз… Прекрати!»

— Мы должны поговорить именно сегодня, а не завтра. — Уэдерз рассердился не на шутку. У меня даже мелькнула мысль, что он и впрямь может меня задержать. И я решила не испытывать судьбу.

— Ну хорошо, давайте договоримся так: я быстренько переоденусь, а потом мы немного побеседуем.

Уэдерз не ответил. Расценив его молчание как знак согласия, я зашла в спальню, закрыла за собой дверь и начала переодеваться.

Я собиралась добросовестно выполнить свою часть сделки, честное слово, пока не посмотрела на часы и не увидела, который час. Спаркс велел прийти пораньше, а часы показывали без пяти восемь. Если я буду сидеть тут и препираться с детективом, то могу опоздать даже на свой номер, не говоря уже о репетиции, а это слишком: ансамбль для меня больше чем работа — это моя жизнь.

Я стянула джинсы и надела юбку. Мне оставалось только одно — удрать. Взяв свои нарядные замшевые сапожки в руки, я на цыпочках подошла к двери черного хода и бесшумно повернула ручку. Вышла наружу и все так же, в одних чулках, не обращая внимания на холод, стала спускаться по лестнице, удирая из дому, как трудный подросток.

Впервые за последние двадцать четыре часа у меня поднялось настроение. Я даже хихикнула от радости. Взявшись за ручку дверцы, я уже собиралась открыть машину, как вдруг мне на плечо легла твердая рука.

— Только не в этот раз, — сказал Уэдерз. Казалось, он вырос из-под земли.

Я ахнула, подскочила дюймов на шесть и тут же почувствовала, как его сильные руки берут меня за плечи и поворачивают лицом к нему. Я оказалась прижатой к двери «фольксвагена». Уэдерз почти прижал меня к машине, приблизив рассерженное лицо чуть ли не вплотную.

— Мэгги, почему вы все время мне врете? — спросил он тихо, с угрожающей мягкостью в голосе.

— Просто я опаздываю на работу, мне нужно ехать, — ответила я.

— Звучит правдоподобно, но вряд ли это истинная причина.

Он не двигался, я оказалась в ловушке, вырваться из которой можно было только одним способом — нырнуть под его руку. Каким-то чудом прочтя мои мысли, он согнул руки в локтях и придвинулся ко мне еще ближе.

Случайный прохожий мог бы принять нас за обнимающуюся парочку. Уэдерз стоял так близко, что я ощущала тепло его дыхания, вдыхала запах его одеколона. Запахи, ощущения, мой собственный страх — все это вместе пьянило и возбуждало, мои ощущения нарастали как снежный ком, превращаясь в нечто такое, над чем я была не властна.

— Доверьтесь мне, Мэгги, — выдохнул он, — поделитесь со мной. — Его голос завораживал, гипнотизировал. — Доверьтесь мне.

Я тряхнула головой, прогоняя наваждение.

— Мне нечего рассказывать! Я должна ехать на работу. Вы можете ехать за мной или вместе со мной, как хотите, но мне пора, иначе я опоздаю.

— Мэгги, что вам сделал Джимми? Он причинил вам боль? — мягко спросил Уэдерз.

— Да ничего он мне не сделал!

Детектив сверлил меня взглядом, прожигая насквозь. Было ясно, что он пока не собирается меня отпускать.

— Мэгги, я знаю, он что-то вам сделал, вы не из тех, кто убивает людей без причины. Позвольте мне помочь вам, откройтесь мне.

— Черт возьми, нет! — Я топнула ногой по холодной земле. — Я не убивала Джимми!

— Тс-с, — прошептал он ласковым голосом. — Где револьвер, Мэгги?

— Вот что я вам скажу, детектив, если бы я хотела кого-то убить, я бы уж точно не поступила так опрометчиво, как тот тип, который застрелил Джимми. Поверьте мне на слово, если мне придется убить вас, я не оставлю никаких следов. И как раз сейчас я всерьез подумываю, не совершить ли мне убийство полицейского. Если вы не уберетесь по доброй воле и не дадите мне спокойно ехать на работу, мне придется взяться за дело самой, и предупреждаю, вам это не понравится.

Уэдерз медленно оттолкнулся от машины и опустил руки.

— Я с вами еще не закончил, Мэгги. Я знаю, вы что-то недоговариваете, вы не умеете лгать.

Тут он прав на все сто, мне редко сходило с рук вранье, но во всем остальном он ошибается.

— Мэгги, можете мне довериться, — повторил он, — я хочу вам помочь.

Я почти уже поддалась его голосу, позволила ему затронуть какие-то струны в глубине моего существа, он пробудил чувства, которые я не выпускала на свободу много лет, но потом тут же упрятала их обратно под замок. Как же, могу я ему довериться! Доверие, конечно, — вещь хорошая, но, как говорит моя мама, надейся только на себя. Единственный человек, который может мне помочь, — это я сама. Мне придется самой найти убийцу Джимми. Полиция не верит ни одному моему слову, моя дочь живет в осином гнезде, а я числюсь главной подозреваемой по делу об убийстве. Так что кому, как не мне, навести во всем этом порядок?

Теперь я знала две вещи, которых не знала час назад. Первое — это то, что детектив Маршалл Уэдерз опасен. Стоит мне немного зазеваться, и он уговорит меня сознаться в чем угодно, в том числе и в том, чего никогда не было. Второе, что я узнала, испугало меня еще больше: во всей этой истории каким-то образом замешана Шейла. Что бы ни случилось, я должна ей помочь, даже если ради этого придется признать себя виновной в преступлении, которого я не совершала.