Твое смеющееся сердце

Глава 30

Мне оставалось лишь одно: ехать во дворец Вернелла на Нью-Ирвинг-парк, поднять весь дом на ноги и убедиться, что Шейла в безопасности. Если самому Вернеллу или его дражайшей супруге это придется не по вкусу — что ж, очень жаль, но ничего не поделаешь, я могу им только посочувствовать. Быть родителем — это не только радость, но и большой труд, и пришла пора напомнить старине Вернеллу о его родительских обязанностях.

Если Шейлы дома нет, Вернелл будет со мной до тех пор, пока мы ее не найдем. Если же она дома, то прекрасной Джолин следовало самой подойти к телефону, когда я звонила, чтобы разыскать свою дочь, а не прятаться за автоответчик. По моим представлениям, люди не звонят по телефону в час ночи без особой необходимости. Я лично всегда сама снимаю трубку, если мне звонят среди ночи.

Вооружившись этими оправданиями и переодевшись во все сухое и теплое, я села в машину и двинулась в путь. Но не проехала я и двух миль, как моя машина, всегда такая надежная, вдруг словно простуду схватила. Она чихала и кашляла, а когда я остановилась у светофора на перекрестке Грин-Вэлли и Бэттлграунд, мотор заглох и никак не желал заводиться.

— Ради Бога, не умирай, — взмолилась я, — только не сейчас. — Но мой маленький «фольксваген», моя Абигайль, как я ее когда-то называла, ничего не могла с собой поделать. Она держалась как могла, из последних сил продолжала катиться на север по Бэттлграунд, мы даже преодолели развилку и свернули на Лондейл, но Абигайль задыхалась и, наверное, совсем отдала бы концы, если бы я постоянно не выжимала акселератор. Приближаясь к кварталу Вернелла, я уже не сомневалась, что обратно мне на своей машине не доехать. Абигайль кое-как дотянула до склона холма, где начинался тупик, и тут окончательно заглохла. Я убрала ногу с педали акселератора, переключила рычаг на нейтральную передачу и покатила вниз по склону. У самого начала мощеной подъездной аллеи к дому Вернелла я затормозила.

— Ну вот, приехали.

Я вздохнула, от всей души сожалея, что я не член Американской ассоциации автомобилистов[5], и дала себе слово, что исправлю эту оплошность, как только вернусь домой.

— Хорошо, что ты хотя бы довезла меня до места, — сказала я вслух. В тишине респектабельной улицы мой голос прозвучал неожиданно громко. Ни в одном из домов, включая дом Вернелла, не светилось ни одно окно. Я затормозила прямо позади черного «мустанга» Шейлы, но это ровным счетом ничего не значило, утром она ездила вместе с Китом на его машине.

Рядом с оранжевым трейлером Вернелла машина Шейлы казалась игрушечной, грузовик был явно великоват для гаража. Вряд ли Джолин, которая так печется о своем положении в обществе, понравилось, что ее муженек пригнал домой фургон с вращающимся Иисусом на крыше да еще и оставил его на подъездной дороге. Наверняка она высказала все, что думает по этому поводу.

— Какое счастье, что это больше не моя забота! — пробормотала я, идя по дорожке к парадному входу.

Нажав на латунную кнопку звонка, я заметила, что в глубине дома горит одна маленькая лампочка. Значит, кто-то не спит. Продолжая нажимать кнопку звонка, я прижалась лицом к овальному окошку в верхней половине тяжелой дубовой двери. В полумраке было видно, что кто-то медленно идет к двери, сгорбившись, шаркая ногами и шатаясь из стороны в сторону. Вернелл.

— Где пожар? — крикнул он, распахивая дверь и пугаясь собственного громкого голоса.

— Внимание, проникновение через главный вход! У вас есть двадцать секунд на отключение сигнализации! — сообщил электронный голос.

Вернелл сначала растерялся, потом заволновался, потом недовольно поморщился.

— Чертова сигнализация! — Он отвернулся от меня и стал тыкать коротким толстым пальцем в клавиши панели, находящейся на стене рядом с входной дверью. — Вечно с этим домом морока, не одно, так другое, — проворчал он.

Он снова был в голубом полиэстеровом костюме, теперь изрядно помятом, со следами долгой носки и явно требующем стирки. Взлохмаченные волосы торчали во все стороны.

— Входи, входи! — крикнул Вернелл. — Я все равно собирался с тобой поговорить.

От Вернелла несло перегаром. Я заметила на кухонном столе бутылку «Дикой индейки». Он пошел на кухню, я двинулась следом. Вернелл так сильно шатался, что у меня несколько раз возникало желание поддержать его, иначе он разобьет какую-нибудь побрякушку или навалится всем телом на одну из развешанных по стенам картин.

— Вернелл, ты знаешь, который час?

Вернелл посмотрел на меня с искренним недоумением.

— Ты что, тащилась в такую даль только затем, чтобы это узнать? — Он пожал плечами. — Ну… думаю, сейчас около десяти.

— Вернелл, сейчас половина третьего утра!

— Если ты сама знаешь, зачем спрашиваешь? — Вернелл подозрительно покосился на меня. — Это что, проверка такая? На самом деле ты пытаешься понять, сколько я выпил? Ты прямо как Джолин, черт, да как все женщины! Вот в чем ваш недостаток: вы задаете слишком много вопросов. Нет чтобы поговорить с человеком по душам.

Я поняла, что Вернелл вот-вот примется читать проповедь.

— Вернелл, сейчас не время для бесед. Где Шейла?

На секунду его взгляд прояснился, словно он протрезвел.

— Как, разве она не с тобой?

— Вернелл!

— Не кипятись, она позвонила еще днем и сказала, что переночует у тебя, потому что тебе плохо, кажется, она сказала, что у тебя болит голова.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди.

— Где Джолин? Мне нужно с ней поговорить! Разбуди ее!

Я выскочила из-за стола и посмотрела на Вернелла, который явно не торопился встать.

— Не могу, дорогая, — медленно произнес он. — Джолин тоже нет дома. Она уехала к своей матери, потому что та приболела. — Помолчав, он добавил с мрачным видом: — Правда, дело не только в этом. Кажется, Джолин на меня немного рассердилась, потому что я немного выпил.

— Хватит пить, пошли.

Я отобрала у него стакан и бросилась к лестнице. Мне нужно было найти хоть что-то, хоть какую-то зацепку, которая могла бы подсказать, куда подевалась Шейла. Запыхавшийся Вернелл догнал меня.

— На второй этаж и направо, — подсказал он. — Когда ты с ней разговаривала в последний раз?

Я отметила, что у него изменился голос: Вернелл стал говорить четче, почти как трезвый, и явно встревожился.

— Часов около четырех-пяти. Она собиралась прилечь отдохнуть в своей комнате. Когда я заглядывала к ней в последний раз, она спала.

«Это моя вина, — думала я, — не нужно было мне спать, мне следовало что-нибудь сделать, вот только что именно?»

Я побежала по коридору, без всяких подсказок зная, где комната Шейлы. Не зря же я столько времени просидела в своей машине, наблюдая за ее окном, дожидаясь, когда погаснет лампа на ее письменном столе, и пытаясь хотя бы мельком увидеть свою девочку, удостовериться, что она дома и в безопасности. Где-то она сейчас?

Вернелл топал по коридору позади меня. Я вбежала в комнату Шейлы, а он замер на пороге. Я остановилась и огляделась. Розовые стены, лепнина на потолке, толстый белый ковер на полу, красивая кровать с горой подушек в кружевных наволочках — не комната, а воплощение мечты любой девушки. Одну стену занимала гардеробная, битком набитая одеждой из любимых магазинов Шейлы. На многих платьях еще болтались ярлыки, видно, Шейла просто не успевала надевать все эти вещи.

— Боже, Вернелл, зачем ты позволяешь ей покупать столько вещей?

Вернелл был озадачен не меньше моего.

— Это не я, наверное, это накупила Джолин. Ты же знаешь, как она любит ходить по магазинам. — Он заглянул в гардеробную, снова повернулся ко мне и вздохнул: — Ох уж эти женщины, вам бы только наряжаться. Кстати, насколько я помню, у тебя никогда не было столько тряпок. Джолин говорит, что мы должны выглядеть как полагается, по ее мнению, имидж — это все.

Мне было нетрудно представить, как она произносит эти слова своим голосочком.

— Вернелл, — сказала я, — сарай все равно останется сараем, какой краской его ни крась — белой ли, черной ли. Давай займемся делом.

— Каким, Мэгги? Шейлы здесь нет, наверное, нужно обзвонить ее подруг.

— Вернелл, мы не знаем ни одной ее подруги — если, конечно, ты не бывал в ее школе гораздо чаще меня и не знаешь чего-то такого, что неизвестно мне. И еще одно. Представь себе, что твой лучший друг сбежал из дому, неужели ты скажешь его родителям, где его искать?

Вернелл надолго задумался, а я не могла терять времени. Нужно найти телефонную книжку или еще что-нибудь, что поможет нам найти Шейлу. Я стала выдвигать ящики туалетного столика.

— А ее приятель, этот, как его, Кит? — спросил Вернелл. — Может, она с ним?

— Я не знаю его телефона. Придется к нему заехать, только вряд ли Шейла у него. Кит живет с родителями.

Выдвижной ящик был набит письмами, я дернула за ручку, пытаясь выдвинуть его до конца. Несколько писем вывалилось на пол, но ящик застрял, что-то мешало ему открыться. Я сунула руку в ящик, но мне не удавалось ухватить эту штуку.

— Ну заехать-то к нему мы можем, — недовольно пробурчал Вернелл. — Дай я открою.

Он отстранил меня и с силой дернул за ручку ящика. Лампа со стеклянным абажуром, стоявшая на столике, покачнулась, розовый телефон заскользил к краю, ящик вылетел наружу. Бумаги разлетелись во все стороны. На пол выпала записная книжка в сафьяновом переплете. Обложка погнулась и сморщилась, не устояв в борьбе с Вернеллом.

— Вот она, — сказал Вернелл.

— Это не телефонная книжка. — Я подняла книжечку и пролистала. — Это ее дневник.

Я села на кровать и начала перелистывать исписанные фиолетовыми чернилами страницы в поисках последней записи. Мне стало неловко: я никогда не рылась в вещах Шейлы, но сейчас было не до этикета.

«Я выйду на пляж с букетом, — писала Шейла своим крупным округлым почерком. Я похолодела. — У меня будут красные розы. Кит говорит, у него есть знакомый священник Церкви высшей любви, который может нас обвенчать».

Я прочитала последние фразы вслух. Вернелл плюхнулся на кровать рядом со мной.

— Нет, — тихо застонал он, — только не это!

«Конечно, это будет не такое венчание в церкви, как хочется маме, — писала дальше Шейла, — но зато у нас состоится свадьба на пляже. Кит говорит, что наши жизни навсегда соединятся, нас ждет общее будущее. Все, что его, станет моим, а все мое будет принадлежать и ему. У нас никогда не будет так, как у мамы с папой, наша любовь продлится вечно».

У меня из глаз полились слезы, капая на страницы и оставляя на них расплывающиеся бледно-фиолетовые пятна. Вернелл, заглядывая мне через плечо, пододвинулся и обнял меня.

— Мне так жаль, дорогая, — тихо сказал он, — правда, очень, очень жаль.

— Сейчас у нас нет времени во все это вникать. — Я захлопнула записную книжку и подняла голову. — Мы должны их остановить.

— Ты собираешься ехать к Киту?

Я поднялась и достала из коробки на тумбочке бледно-розовую бумажную салфетку.

— Сначала — да, просто на всякий случай, но потом нам придется поторопиться.

Вернелл был все еще грустен и казался озадаченным.

— Что это значит?

— Вернелл, ты и правда не понял, куда они отправились?

— Она пишет про какой-то пляж, Мэгги, но ведь они могут быть где угодно. Черт, да они могли, к примеру, податься в Дайтону со всякими байкерами или…

Я оборвала его на полуслове:

— Вернелл, они должны быть в доме твоих родителей. Это единственный дом на пляже, известный Шейле, туда она и поедет. К тому же она знает, что в это время года там никого нет.

Вернелл уставился на меня с таким видом, будто читал слова по губам и пытался осмыслить увиденное. Его дочь, его малышка собирается выйти замуж за какого-то бритоголового, и это должно произойти на пляже возле загородного дома его родителей? У него в голове это явно не укладывалось. И вдруг что-то произошло. Вернулся Вернелл — не тот опустившийся человек, которого я частенько видела пьяным и не владеющим собой, а Вернелл, который всего добился сам, Вернелл, сохранившийся от прежних времен, отец, который не допустит, чтобы какой-то юнец испортил жизнь его дочери.

— Ладно. — Его сильный, уверенный голос громко раздался в спальне. — Поехали.

Он прошел мимо меня, вышел в коридор, спустился по лестнице и направился к входной двери. Там он снял с вешалки белую ковбойскую шляпу, потом задержался у столика, захватив с собой ключи и сотовый телефон. И только когда мы оказались на улице и холодный воздух привел меня в чувство, я вспомнила, что моя машина сломалась.

— Вернелл, погоди. У меня заглох мотор на подъездной аллее, давай возьмем машину Шейлы.

Вернелл замер на месте и посмотрел на меня.

— Не выйдет.

— Почему?

— У меня нет ключей, они у Шейлы.

— А твоя машина где?

Я начинала нервничать — мы слишком долго разговаривали, теряя драгоценное время. По-моему, они могут повенчаться завтра рано утром, а дорога до Голден-Бич займет несколько часов, да и то если ехать с хорошей скоростью.

— Успокойся, дорогая, моя машина осталась возле конторы. Придется взять трейлер, идем!

Вернелл открыл дверцу и сел за руль. Не успела я еще забраться на пассажирское место, как он уже завел мотор. Да уж, на этой громадине трудно подкрасться незаметно. Как только трейлер тронулся с места, спутниковая антенна на крыше начала вращаться. Вернелл дал задний ход, мы выехали из подъездной аллеи на улицу. Предутреннюю тишину респектабельного района прорезали звуки церковного гимна. По мере того как мы ехали, в окнах зажигался свет. Представляю, как костерят Вернелла его соседи!

— Вернелл, ты не можешь выключить музыку?

— Что ты говоришь? — крикнул он. — Говори громче, я тебя не слышу из-за музыки.

— Выключи ее! — заорала я.

Вернелл спокойно протянул руку, нажал какую-то кнопку под приборной панелью, и музыка прекратилась.

— А орать вовсе не обязательно.

— Ладно, едем. — Я со вздохом отвернулась к окну. Иногда мой бывший муж бывает совершенно несносен.

— Куда ехать?

— Кит живет через два дома от меня, думаю, имеет смысл проехать мимо и посмотреть, там ли его машина. Если нет, останавливаться не будем, проедем ко мне, и я загляну домой. Может, Шейла вернулась после моего отъезда. — Но интуиция мне подсказывала, что это бесполезно, Шейла в Голден-Бич.

Вернелл вел грузовик как спортивный автомобиль: мчался напролом, гнал на полной скорости, вылетая на бордюры, заворачивая так резко, что меня отбрасывало к дверце. Не будь наша миссия столь серьезной, мы бы, наверное, наслаждались такой поездкой, как два подростка. Мне вспомнилось, как в школьные годы мы гоняли по сельским дорогам Виргинии, высовываясь из окон и чувствуя, как ветер бьет в лицо. Тогда мы были беззаботными и бесшабашными, на спор могли сделать все, что угодно. Но теперь то же самое удел нашей дочери, и надо во что бы то ни стало спасти ее от самой себя.

— Ее здесь нет, — сказала я.

По улочке, где стоял мой дом, мы мчались на скорости пятьдесят миль в час, едва не задевая автомобили, припаркованные по обеим сторонам дороги. Одно из двух: либо Вернелл на сто процентов протрезвел, либо он очень мастерски водит машину в пьяном виде.

— Затормози перед моим домом, я сбегаю проверю, нет ли там Шейлы.

Вернелл ударил по тормозам, трейлер, скрипя покрышками по асфальту, остановился.

— Не задерживайся!

Мы оба знали, что проверять не имеет смысла, разве что для очистки совести. Я взбежала по ступенькам, одним ударом распахнула входную дверь, вошла в темный дом, погруженный в тишину.

— Шейла? — Я включила свет и быстро прошлась по комнатам. — Шейла?..

Как и следовало ожидать, Шейлы не было. В ее комнате все осталось нетронутым, не считая чуть примятого одеяла в том месте, где она лежала на кровати, когда я в последний раз к ней заходила. Я заглянула к себе и проверила автоответчик: красная лампочка не мигает, сообщений нет.

— Не нравится мне все это, — сказала я вслух, сняла телефонную трубку и набрала номер, накрепко запавший мне в память еще с самого первого и единственного раза, когда я по нему звонила. — Очень не нравится.

— Говорит капрал Маршалл Уэдерз из полицейского управления Гринсборо, — произнес знакомый звучный голос. Я втянула воздух и собиралась ответить, но он продолжал: — Меня нет на месте, пожалуйста, оставьте короткое, но подробное сообщение, и я свяжусь с вами, как только смогу. — После паузы раздался короткий звуковой сигнал.

— Детектив Уэдерз, это Мэгги Рид. Шейла сбежала из дому со своим приятелем, они отправились на Голден-Бич и, к несчастью, собираются пожениться. Как вам известно, она несовершеннолетняя, и ее парень мне не нравится. Его уже однажды арестовывали, но это, наверное, вам тоже известно. Не могли бы вы туда позвонить, может, у вас есть там знакомые? Я сама туда еду, но боюсь не успеть вовремя. — Я замолчала, чтобы перевести дух, и поняла, что у меня кончается время. — О, я кое-что придумала. Пришлю сообщение на пейджер.

Я повесила трубку и полезла в карман джинсов за визитной карточкой Уэдерза. «Если я вам понадоблюсь, пришлите сообщение на пейджер», — сказал он, протягивая мне эту карточку. Что ж, сейчас как раз тот самый случай — детектив мне нужен.

Я набрала номер, дождалась серии коротких гудков и набрала номер сотового телефона Вернелла. Подумав, после секундного колебания добавила еще кое-что: девять-один-один.

— Надеюсь, хоть это тебя проймет, — пробурчала я и побежала на улицу.

Вернелл все еще стоял посреди улицы, спутниковая антенна с изображением Иисуса вращалась на крыше фургона, чем-то напоминая танцовщицу на столе. Увидев меня, Вернелл завел мотор и замахал мне рукой.

— Быстрее, что ты так долго там возилась?

— У тебя сотовый телефон с собой?

Вернелл красноречиво взглянул на меня, словно говоря: «Ты что, за идиота меня держишь?», кивнул на сиденье, где лежал телефон, мигая зеленой лампочкой.

— Конечно, — сказал он вслух, — я никогда не остаюсь без связи.

Правильнее было бы сказать, что Джолин никогда не отпускает его с поводка, но я промолчала. Телефон лежал на кипе каких-то бумаг и всякого барахла. Мое внимание привлек толстый белый конверт, на обратном адресе которого значилась адвокатская контора «Фларитон и Скраггс». Я вытянула конверт из-под других бумаг.

— Вернелл, это письмо, случайно, не от поверенных Джимми?

Кажется, Вернелл почувствовал себя неловко.

— Формально они адвокаты компании, но он обращался к ним и по поводу своей недвижимости.

— Значит, речь идет о недвижимости Джимми? — уточнила я.

Вернелл неохотно покосился на конверт.

— Давай не будем говорить о делах, только не сегодня. В такие моменты, как сейчас, мне вспоминается наше общее прошлое.

— Вернелл!

Я попыталась его остановить, но было поздно. Мы выезжали из города по двести двадцатому скоростному шоссе, чтобы спасти Шейлу от незавидной участи, и не просто выезжали, а мчались на большой скорости в огромном ярко-оранжевом фургоне с танцующим Иисусом на крыше — и именно в это время Вернеллу приспичило предаться сентиментальным воспоминаниям.

— Мэгги, давай смотреть правде в глаза, — сказал он. — Джолин меня не любит, она считает меня дряхлым стариком, набитым деньгами.

Я повернулась к своему бывшему мужу и с удивлением обнаружила, что Вернелл Спайви по-настоящему плачет. По его обветренным щекам катились слезы.

— Ох, Вернелл, что ты такое говоришь, этого просто не может быть! Ведь она вышла за тебя замуж, а до этого еще Бог знает сколько времени за тобой гонялась. — Мои слова были слабым утешением, да и прозвучали не очень искренне. Он променял кукушку на ястреба, и теперь сам это понял.

Мои пальцы наткнулись на плотную бумагу, и я вспомнила о конверте, лежащем у меня на коленях.

— Это экземпляр завещания Джимми? — спросила я.

— Нет. — Вернелл застонал. — Она никогда меня не любила, это даже Джимми знал. Незадолго до своей смерти он пытался меня предупредить. — Вернелл явно старался отвлечь мое внимание, я поняла это по тому, как он то и дело украдкой поглядывал на конверт. Он был похож на птичку, которая стремится увести кота от своего гнезда.

— Что же это в таком случае? — осведомилась я.

— Правда ли это? Сам не знаю. Я могу опираться только на слова Джимми, а он, видит Бог, всегда мне завидовал.

— Вернелл, ответь на мой вопрос: это завещание Джимми?

— Джимми не раз говорил, что ее интересуют только мои деньги, а не я сам и что она бы не задумываясь перешагнула через меня, чтобы добраться до кого-нибудь получше. Она использует меня как дойную корову, вот как он сказал. И еще Джимми говорил, что я бросил лучшую женщину на свете и…

— Вернелл, раз ты не хочешь говорить, я открою и сама посмотрю, что в этом конверте.

Я достала из конверта стопку бумаг.

— Мэгги, я же пытаюсь с тобой поговорить! Неужели у тебя нет ни капельки уважения к чужим секретам?

Но я не слушала. Я стала читать сопроводительное письмо. Вернелл запрашивал копию завещания брата. Он собирался его опротестовать! Негодяй!

В тексте завещания наши с Шейлой имена и строчки, относящиеся к бизнесу, были выделены желтым маркером. Роксана получила по завещанию пожизненный страховой полис и, кроме того, должна была получать ежемесячно определенную долю из доверительного фонда. Вернеллу Джимми отписал свою долю в компании по продаже спутниковых антенн. Адвокаты писали, что, по их мнению, сделать ничего нельзя, все оформлено по закону, подписано в присутствии свидетелей и заверено по всем правилам.

— Мэгги, это бизнес, ничего личного! — попытался оправдаться Вернелл.

Я на него даже не взглянула: боялась перехватить такой знакомый мне противный, жалкий взгляд. Я уставилась на лист бумаги, пытаясь сосредоточиться на тексте завещания. Завещание оформлено как положено, подписано, заверено и скреплено печатью. Подпись Джимми заверила Берти Секстой, в качестве свидетелей расписались Кит и Дон Эванс — по-видимому, Джимми подписывал завещание в своем кабинете.

— Мэгги, детка, не злись, пожалуйста!

Тут я все-таки посмотрела на своего бывшего мужа.

— А с какой стати мне злиться, на что? На то, что ты пытался меня убедить, что бросить меня было страшной ошибкой? Завещание ты оспорить не можешь, поэтому решил попытаться меня умаслить и для этого стал мне морочить голову? Не выйдет, Вернелл.

— Радость моя, это не я затеял, а Джолин. Она позвонила адвокату и сказала, что мы должны позаботиться о соблюдении наших прав и, конечно, о девочке, о Шейле. Сама подумай, что будет, если Роксана опротестует завещание? А если с тобой, не приведи Господь, что-нибудь случится? Я просто обязан позаботиться об интересах Шейлы, это мой долг. Черт, да она бы унаследовала сорок девять процентов! — Вернелл присвистнул. — Это в восемнадцать-то лет! А ты говоришь, у нее сейчас слишком много барахла, то ли еще будет!

— Вот как, значит, за этим стоит Джолин? В жизни не поверю, что она печется об интересах Шейлы! — Теперь в моей голове постепенно начинала складываться ясная картина, кусочки головоломки становились на место.

— Мэгги, неужели ты вправду так думаешь? Не может быть! Но Вернелл тратил свой пыл понапрасну. В это время зазвонил сотовый телефон, и мы оба потянулись к трубке. Вернелл пытался вырвать телефон у меня.

— Отдай, вдруг это Джолин?

— А тебе-то какая разница? — язвительно поинтересовалась я. — Ты же, кажется, жалеешь, что женился на ней!

Вернелл прижал трубку к уху и попытался отодвинуться от меня подальше. От этого движения грузовик занесло, и он чуть не выехал на встречную полосу.

— Вернелл, следи за дорогой!

— Слушаю, радость моя! — проворковал он в трубку. — Эй, кто это? — Его тон резко изменился, в голосе послышалось раздражение. — Ах вот оно что. — Тон снова стал другим, теперь Вернелл из кожи вон лез, чтобы показать свою готовность к сотрудничеству. — Да, офицер, она здесь. Передаю ей трубку. Желаю всего наилучшего, офицер.

Вернелл метнул на меня свирепый взгляд, сунул мне в руку трубку и прошипел:

— Почему ты мне не сказала, что дала мой номер телефона копам?

— А что, у меня была возможность вставить словечко? — отозвалась я в тон ему. — Алло?

— Мэгги Рид?

У меня упало сердце: голос показался мне незнакомым.

— Да, это я.

— Мэгги, это Бобби, помощник Маршалла Уэдерза.

— А, Бобби, привет.

Голос помощника детектива доносился откуда-то издалека и по звуку напоминал постукивание по железу.

— Мэгги, Маршалл знает о вашем звонке и принял ваше сообщение на пейджер, но его сейчас нет в городе. Он поручил мне позвонить и узнать, какая вам нужна помощь.

Ну уж нет, ему я рассказывать не собираюсь. Одно дело — просить об одолжении Маршалла Уэдерза и совсем другое — обращаться с этим к малознакомому человеку.

— Бобби, когда он вернется?

— Точно не знаю.

Этот тон, как бы говорящий: «Я не имею права разглашать служебную информацию», был мне слишком хорошо знаком, я уже слышала его от Уэдерза.

— Ладно, Бобби, мое дело может немного подождать. — Я не хотела его обременять.

— Но, Мэгги, вы набрали после своего номера телефона девять-один-один…

Я решила притвориться тупой.

— Прошу прощения, Бобби, моя дочка сбежала с дружком и отправилась на Голден-Бич, вот я и запаниковала. Но теперь я знаю, где она, и в помощи не нуждаюсь. Как раз сейчас я сама туда еду вместе с ее отцом.

Кажется, мне не удалось вполне убедить Бобби.

— Я ему перезвоню, — сказал он. — Вы не хотите ничего ему передать?

— Спасибо, ничего не нужно. Всего хорошего.

Я нажала кнопку отключения, не дожидаясь, пока он повесит трубку. Мне не нужны лишние вопросы, а то, что я хотела узнать, он и так уже сообщил: Маршалл Уэдерз далеко, и мне придется самой позаботиться о Шейле.

Я опустила глаза, взгляд снова упал на завещание Джимми. Судя по всему, Шейле и мне достанется в наследство кругленькая сумма денег. Конечно, если нас самих не будет на свете, все получит Вернелл. Я покосилась на него. Загрубевшие руки сжимали руль, он, как мальчишка, прикусил нижнюю губу — наверное, от обиды. Нет, Вернелл не убийца, пьяница и дурак — это возможно, но не убийца.

— Вернелл, помнишь, в ту ночь, когда я рассказала Джолин о том странном звонке насчет Шейлы, она, по-моему, не очень расстроилась. Джолин нет дела до Шейлы. — «Как и до тебя, — добавила я мысленно, — а меня она и вовсе открыто ненавидит». — Ты уверен, что Джолин действительно уехала к матери?

— Конечно, Мэгги, где же ей еще быть? — Вернелл повернулся ко мне и заметил мой испуганный взгляд. — Ты же не думаешь, что…

Его лицо на мгновение сморщилось, как помятая бумага, потом он посуровел.

— Вернелл. — Мой голос дрожал, и я ничего не могла с этим поделать. — Прибавь газу, мне кажется, Шейла попала в беду.