Твое смеющееся сердце

Глава 6

Мне снилось, что я плыву на ярко-желтом плоту по Карибскому морю, вокруг меня плетутся теплые волны, я переворачиваюсь на живот и смотрю в голубую воду, такую прозрачную, что далеко внизу видно песчаное дно. Под плотом снуют яркие разноцветные рыбы, то и дело скрываясь в зарослях водорослей и выплывая обратно. Водоросли тоже покачиваются в воде, потом вдруг отрываются от морского дна и начинают всплывать вверх, ко мне. Длинные темно-зеленые листья меняют форму и цвет и превращаются в тело Джимми, но Джимми совсем не похож на себя: вместо глаз зияют пустые глазницы, руки и ноги распухли и напоминают толстые розовые бревна.

Я завизжала и проснулась. Тяжело дыша, попыталась сесть и не сумела. Сначала не могла вспомнить, где я, потом вдруг вспомнилось все разом. Я в доме Джека, на его водяном матрасе, а Джимми мертв, его труп нашли в моем доме. Я снова попыталась вскочить с кровати, и снова мне это не удалось. Стоило пошевелиться, как водяной матрас словно окружал мое тело со всех сторон, и все мои попытки слезть с него ничем не кончались.

В конце концов я перекатилась на край, схватилась за деревянный остов кровати и соскользнула с матраса на пол. С первого этажа доносилась негромкая музыка, в воздухе все еще витал запах кофе.

— Джек?

Он не ответил. Я взяла свои сапожки и подошла к краю лестницы, огражденной перилами только с одной стороны. Джека нигде не было видно. Я не представляла, долго ли проспала, но судя по тому, как солнце пробивалось сквозь листву дерева, растущего возле самого окна, сейчас был полдень. Я должна составить план действий, а для этого мне сперва нужно выпить кофе, чтобы окончательно проснуться.

Двигаясь как сомнамбула, я спустилась на первый этаж, представляющий собой одну огромную комнату, прошла туда, где находилась «кухня» Джека, и стала искать кофе. На столе рядом с грязным белым графином и пультом управления гаражной дверью лежала записка:

«Уехал к Эвелин. Это твой ключ, чувствуй себя как дома. В кофеварке остался кофе. Все будет в порядке.

Джек.

P.S. Спаркс хочет, чтобы мы пришли в клуб пораньше, к восьми часам».

Я посмотрела на часы в микроволновой печи. Сейчас ровно три. Взяла фаянсовую кружку с отбитой ручкой и налила себе из кофеварки еще горячий кофе.

— Ладно, милая, — сказала я в пустоту, — что говорит в таких случаях мама? «Выше нос, и ты не пропадешь». Или что-то в этом роде.

Я подошла к телефону и набрала личный номер Шейлы во дворце Вернелла. Трубку никто не взял, только автоответчик бодрым голосом предложил мне оставить сообщение.

— Девочка моя, это мама. Дорогая, если ты дома, сними трубку! — Тишина. — Шейла, как только прослушаешь мое сообщение, сразу позвони мне в салон, нужно поговорить. — «Прежде чем Вернелл и Джолин настроят тебя против меня», — добавила я мысленно.

Я поспешно натянула сапоги и быстро сделала несколько глотков кофе. Все по порядку. Сначала нужно заехать в «Кудряшку Кью» за деньгами. Затем заскочить домой и взять одежду и белье из расчета на несколько дней. В самой глубине моего шкафа висел нарядный джинсовый костюм, отделанный стразами, я хранила его, чтобы надеть на новогодний концерт в «Золотом скакуне». Но сегодня мне нужно было надеть нечто особенное, в чем я буду чувствовать себя уверенно и комфортно, несмотря на злые языки. В таком небольшом городке, как Гринсборо, смерть Джимми Спайви станет заметным событием, люди потянутся в клуб только затем, чтобы посмотреть на главную подозреваемую по делу об убийстве.

А ведь где-то здесь живет и настоящий убийца Джимми. Он так же, как и я, знает, что я не убивала Джимми, но полицейским наплевать: у них есть подозреваемый — они и рады. Я сунула в сумочку электронный ключ от дома Джека и собралась уходить. Не обращая внимания на резкий, визгливый скрип железа, я подняла дверь и вышла на улицу.

Найти убийцу Джимми — теперь моя задача.

В салоне «Кудряшка Кью» творилось что-то невообразимое. Субботнее утро и раньше выдавалось у нас самым хлопотным за всю неделю, но сейчас наплыв клиентов был просто небывалым. Салон гудел, как растревоженный улей. В воздухе стоял знакомый запах краски для волос, смешанный с запахами духов. Женщины в розовых пеньюарах терпеливо дожидались, когда их сделают красивыми. Обе новые девушки, которых мы с Бонни наняли, когда я стала работать в клубе, были заняты с клиентками. Бонни, судя по всему, пыталась предотвратить кризис. Она стояла лицом ко мне, но не заметила моего появления, глядя на маленькую седую женщину.

— Что значит — Мэгги нет? — возмущенно спрашивала клиентка. — Она всегда сама делает мне укладку.

— Мне очень жаль, Нора, — спокойно ответила Бонни, — но сегодня это невозможно. Вы записаны к Мэгги на следующую субботу.

— Не может быть! — обиженно воскликнула Нора. — Завтра утром внучка обещала заехать за мной, чтобы отвезти в церковь. Я записалась заранее, чтобы сделать укладку перед поездкой.

Бонни осторожно тронула ее за руку, я не раз видела, как она так же дотрагивается до кого-то из своих детей.

— Дорогая, не волнуйтесь, я сама вами займусь, все будет хорошо.

Я подождала, что будет дальше. Похоже, Нора Джин Риддл ни за что не согласится на замену.

— Ни за что! — Пожилая дама даже притопнула ногой. — Мэгги знает, какая прическа мне нравится, я привыкла к ней, она хорошо знает мои волосы.

Со своего места мне было видно, как Нора яростно жевала резинку.

Медленно заливаясь краской, Бонни заправила за ухо прядь каштановых волос. Я почти слышала, как у нее в голове звучит: «Мэгги не так много мне платит, чтоб я терпела эти капризы».

— Нора! — воскликнула я, выступая вперед и кладя ей руку на плечо. — Дайте-ка я надену на вас пеньюар, дорогуша. Садитесь в кресло, я сейчас подойду. Кажется, к вам завтра приезжает внучка?

Нора круто повернулась, на лице появилась довольная улыбка.

— Вот вы где! А она, — старушка указала на Бонни, которая смотрела на меня с таким видом, словно увидела привидение, — заявляет, что вас сегодня не будет!

— Как вам сказать, Нора, сегодня не ваш день, но раз уж я здесь, давайте приниматься за дело.

Нора засеменила к раздевалке. Как только она удалилась, ко мне тут же подскочила Бонни.

— Что ты здесь делаешь, скажи на милость? Где ты пропадала? Разве ты не читала сегодняшнюю газету? Я звонила тебе домой раз сто, никто не берет трубку.

В битком набитом клиентами салоне воцарилась тишина — если не считать жужжания фенов, клиентки жадно впитывали каждое слово, как сухарики, брошенные в бульон, впитывают жидкость.

— Говори потише, — прошептала я.

— Чего ради? Можно подумать, в городе остался хоть один человек, который не знает, что произошло! Об убийстве сообщали по радио, по телевизору, статьи о нем занимают чуть ли не половину газеты. С самого утра телефон в салоне не умолкает, тебя спрашивают все подряд.

— Кто, например?

Я краем глаза заметила, что Нора выходит из раздевалки, закутанная в линялый розовый пеньюар. Я сделала знак ассистентке, чтобы та пока мыла старушке голову, а сама снова повернулась к Бонни.

— Не знаю, они не оставляют свои визитные карточки, — ответила подруга.

— Бонни, полицейские думают, что Джимми убила я. Мой револьвер пропал, кто-то подбросил мне в машину кредитную карточку Джимми. Судя по всему, меня пытаются подставить. Но я не убийца!

Лицо Бонни смягчилось.

— Знаю, Мэгги.

— Я должна как-то добиться, чтобы полицейские мне поверили. — Бонни кивнула. — Но мне сейчас нельзя возвращаться домой. Пока все не успокоится и убийцу Джимми не арестуют, я поживу у одного парня из нашего ансамбля.

Ассистентка заканчивала мыть голову Норе, клиентка Бонни, которую та временно оставила, уже бросала на нее нетерпеливые взгляды. Нам обеим пора было вставать к парикмахерским креслам.

— Вот что, Бонни, мне нужны наличные, сотни две.

— Мэгги, ты не обязана просить у меня разрешения, это ведь твой бизнес.

— Я знаю, но как, по-твоему, мы можем себе это позволить?

Бонни усмехнулась и выразительно оглядела зал:

— Ты когда-нибудь видела, чтобы в субботу в «Кудряшке Кью» был такой наплыв клиентов?

Я не могла с этим не согласиться.

— Думаю, мы только сегодня заработаем как минимум на две сотни больше, чем обычно, так что ты вполне можешь взять из кассы наличные. Только не пропадай надолго, ладно?

Я кивнула. Какой смысл волновать Бонни? Убийца Джимми задал мне непростую работенку. По-видимому, Джимми убил кто-то из моих знакомых. Он знает, как попасть в мой дом и где у меня хранится револьвер. И я не собиралась разъяснять всем подряд свои следующие шаги.

Я подошла к Норе и занялась привычным делом. Работа была несложной: завить, начесать и раз в три месяца подравнивать концы волос. Я с привычной быстротой стала наматывать редкие белые пряди на розовые папильотки.

Кажется, Нора была единственным жителем Гринсборо, не слышавшим об убийстве Джимми, поэтому она без умолку болтала о своих детях и внучке Фелисии. Между нами происходил своего рода односторонний разговор, в котором от меня требовалось только время от времени кивать, мычать «угу» и отпускать короткие замечания вроде «неужели?» или «что вы говорите!». Когда меня вдруг нетерпеливо окликнул другой голос, я даже растерялась от неожиданности.

— Мама, ты что, не слышишь? Я к тебе обращаюсь!

Я выронила папильотку и оглянулась. Прямо у меня за спиной стояла Шейла, глядя на меня своими большими карими глазами. В них застыла тревога.

— Шейла, девочка, с тобой все в порядке? Я бы тебе позвонила, но мне не хотелось разговаривать с твоим отцом.

Под воспаленными глазами Шейлы залегли темные круги, белки покраснели. Бедняжка, наверное, вся извелась от беспокойства. Она обняла меня и положила голову на плечо. Рядом с дочерью, особенно когда она была в туфлях на высоких каблуках, я чувствовала себя чуть ли не гномом, высокий рост она унаследовала по отцовской линии. Хорошо хотя бы, что от меня ей достались рыжие волосы.

— Мама, — прошептала Шейла куда-то мне в шею, — все говорят, что ты убила дядю Джимми.

Я отстранилась и в упор посмотрела на дочь.

— Так вот, эти «все» ошибаются, я его не убивала. — Я прищурилась и всмотрелась в глаза, по которым можно было читать, как по книге. — Папа тоже так говорит?

— Нет, ма, — тихо ответила Шейла.

По тому, как она потупилась, я догадалась, что такое говорит кто-то очень близкий.

— А, Джолин? — догадалась я.

Шейла молчала. Коварная стерва, интриганка, настраивать против меня мою родную дочь! Я взяла Шейлу за подбородок.

— Доченька, посмотри на меня. Скажи, я хоть раз тебя обманывала?

— Нет, мама, — прошептала Шейла.

— Тогда почему ты думаешь, что я стану лгать на этот раз?

Нора задремала в кресле. Я видела, что Бонни издали с тревогой наблюдает за нами.

— Я так не думаю, мама.

— Верно, я не стану тебя обманывать. — Я заставила себя улыбнуться и посмотреть ей в глаза. — Не знаю, как Джимми попал в мой дом и что там произошло, но вся эта история мне страшно не нравится, и мне больно думать, что дядя Джимми убит.

Глаза Шейлы наполнились слезами.

— Мне тоже, мама.

Она еще больше побледнела. Бедная девочка, как она переживает!

— Вот что, Шейла, я не хочу, чтобы ты за меня беспокоилась. Полиция обязательно во всем разберется, убийцу дяди Джимми найдут.

Шейла снова промолчала, и это встревожило меня куда больше, чем любые слова, которые она могла бы произнести. Попадись мне эта Джолин, она мне за все ответит!

— Доченька, на тебе лица нет. Папа знает, что ты здесь?

— Нет, он думает, что я осталась дома, но я просто не могла усидеть на месте. Мне надо было самой узнать, что происходит.

— Вот что я тебе скажу, девочка. Возвращайся в ваш кирпичный дворец, не вешай носа и помни, что говорила в таких случаях твоя бабушка: «Чистая совесть и чистое сердце помогут храброму найти правду, а виновного выведут на чистую воду».

Нора во сне негромко фыркнула. Мама никогда ничего подобного не говорила, скорее она бы сказала, что, если всю жизнь гоняться только за удовольствиями, добром не кончишь. Если эта кукла Джолин увела у меня мужа, это еще не значит, что я позволю ей оклеветать меня в глазах собственной дочери.

Я написала на клочке бумаги номер телефона Джека и сунула его Шейле в руку.

— В случае чего найдешь меня по этому телефону. Только никому не рассказывай, пусть это останется между нами, обещаешь?

Шейла кивнула. Я снова обняла дочь:

— Не волнуйся, девочка, все образуется. Возвращайся домой и позаботься о папе, ты можешь ему понадобиться.

— Хорошо, мама, — ответила Шейла детским голоском, как много лет назад.

Ну что ж, Джолин еще заплатит мне за то, что заронила сомнение в душу моей дочери. Этот день еще настанет, а пока мне нужно заняться своим обычным делом.

Я навела последний лоск на прическу Норы и послала ее переодеваться, затем подошла к стойке, чтобы взять из кассы двести долларов.

Работа в салоне кипела вовсю, когда ассистентка протянула мне трубку радиотелефона.

— Это вас, мисс Рид. — Сунув трубку мне в руку, она быстро шмыгнула на свое рабочее место.

Первой моей мыслью было повесить трубку не отвечая: наверняка это какой-нибудь репортер. Но с другой стороны, мало ли кто может позвонить…

— Мэгги Рид слушает.

Голос в трубке звучал приглушенно и не очень четко, я даже не поняла, мужской он или женский, молодой или старый.

— Молись, — прохрипел голос, — я иду за тобой.

В трубке раздались короткие гудки. Я застыла как соляной столб. Через некоторое время кто-то взял у меня из рук трубку. Я встрепенулась и подняла голову. Это была Бонни.

— Мэгги, что стряслось? Кто звонил? Это был репортер? Тебе не надо было подходить к телефону!

Жужжание фенов и гул голосов заглушили громкий стук моего сердца и избавили меня от необходимости отвечать, я притворилась, что не расслышала. В конце концов, что Бонни может сделать? Позвонить в полицию? И что сделают в полиции — поверят мне ни с того ни с сего?

Я схватила из ящика под кассой четыре пятидесятидолларовые бумажки, что-то пробормотала и бросилась к двери. Звонивший сказал, что идет за мной? Тогда пусть сначала попробует меня найти.