Ты лучше всех

ГЛАВА 13

Любовь к Мэтту захлестнула Тессу с новой силой, когда по возвращении в Стэффорд-Хаус она застала его дома и поняла, что он ждет ее.

— Я думала, ты занят утром, — удивилась Тесса, пытаясь подавить всколыхнувшую все ее существо радость при виде него.

— Так и есть, но твое здоровье для меня важнее любой деловой встречи. Я хочу быть рядом, когда приедет Харви.

— Спасибо.

Лицо Тессы осветила счастливая улыбка. Она с некоторым опасением ждала встречи с врачом, но теперь волнение улеглось. Тревогу вызывало другое: за считанные недели она не только привыкла к тому, что ее все холят и лелеют, но ей это уже начало доставлять удовольствие.

Врач прибыл ровно в одиннадцать. Маленький, подвижный, с ярко-голубыми глазами и приятными манерами, он мгновенно завоевал симпатии Тессы. Вежливо, но твердо врач заявил Мэтту, что будет разговаривать с Тессой наедине, на что Мэтт чуть менее вежливо, но еще более твердо выразил свое намерение присутствовать при беседе. Харви вопросительно взглянул на Тессу, оставляя решение за ней.

— У меня нет секретов от Мэтта, — сказала молодая женщина. — И вообще я чувствую себя настоящей симулянткой. Мне, право, неловко, что вы тащились из-за меня в такую даль. Я могла бы и сама приехать к вам в клинику, хотя в этом тоже нет необходимости, — поспешно добавила она.

— Ммм. Ладно, раз уж я здесь, давайте все-таки вас обследую.

Харви приступил к обычной процедуре медосмотра — измерил пульс, температуру, кровяное давление и проверил зрачки.

— Состояние вполне удовлетворительное. — Он улыбнулся Тессе и начал убирать в чемоданчик инструменты. — Мэтт говорил, что вас по-прежнему беспокоят головные боли. Они сейчас более мучительные или послабее?

— Нет, приступы не сильные. Худо бывает, только когда я переутомляюсь. Я по-прежнему устаю гораздо быстрее, чем раньше, ну а в остальном самочувствие, можно сказать, отличное.

— У нее частенько кружится голова, — вставил Мэтт, укоризненно взглянув на Тессу.

— Да, верно, но опять-таки только при сильном переутомлении, — объяснила она, взглядом давая понять Мэтту, чтобы не лез не в свое дело.

— Должен признать, процесс выздоровления протекает нормально. Вы быстро восстанавливаете хорошую физическую форму. Но все же вам нужно больше отдыхать и не ждать, когда вас одолеет усталость, — предостерег ее врач и замолчал, пытливо буравя Тессу своими ярко-голубыми глазами.

Под его проницательным взглядом она заволновалась. Вспомнив предупреждение Хелен о том, что Харви любит прописывать транквилизаторы, Тесса напустила на себя невозмутимость и, сложив на коленях сцепленные в замок руки, прямо посмотрела ему в глаза. Она догадывалась, что врач собирается завести речь о ее подозрениях относительно преследования, и постаралась расслабиться, понимая, что должна отвечать спокойно и рассудительно.

— Я слышал, вы скоро выходите замуж? — поинтересовался Харви, поставив ее в тупик неожиданным вопросом.

— Да, на Рождество, — подтвердила Тесса, покосившись на Мэтта.

Тот расплылся в улыбке.

— Вам по-прежнему кажется, что некая бывшая пассия этого молодого греховодника пытается выжить вас отсюда? — внезапно спросил врач.

— Я нет, пожалуй, нет, — твердо произнесла Тесса и зарделась, не справившись со смущением. Она чувствовала себя полнейшей идиоткой. — Не отрицаю, я излишне эмоционально отреагировала на пропажу кольца, решив, что его украли. Но с тех пор как я покинула больницу, ничего зловещего не происходит, да и тот ночной эпизод скорее всего мне просто привиделся во сне. — По губам Тессы скользнула улыбка. — Дело в том, что мне дали на ночь какое-то снотворное, — продолжала она, решив переложить часть вины на персонал больницы, — а видение было мимолетным. Я и проснуться-то толком не успела, как ко мне в палату вошла медсестра. Правда, подобный кошмар быстро не забывается, поэтому, услышав выстрелы во время прогулки, я и вообразила Бог весть что. Но мне это простительно, ведь я горожанка. Мэтт утверждает, что в сельской местности ружейные выстрелы — самое обычное дело, — закончила Тесса и непринужденно улыбнулась врачу.

Она нарочно излагала события и свои переживания в неторопливой спокойной манере, чтобы у Харви создалось впечатление, будто она полностью избавилась от страхов.

— Хмм.

Врач внимательно наблюдал за ней, и Тесса смело смотрела ему в лицо, усилием воли заставляя себя не дергаться под пронизывающим взглядом ярко-голубых глаз. Правда, Харви, кажется, ей все равно не поверил, в чем она убедилась, когда он вытащил пачку рецептурных бланков и начал что-то быстро черкать.

— Что вы хотите мне прописать? — подозрительно поинтересовалась она.

— Успокоительное, — с улыбкой объяснил врач.

— Транквилизаторы? — Тесса была рада, что Хелен предупредила ее.

— Не совсем. Это очень легкий препарат, не вызывающий привыкания, — заверил Харви. — Вы будете спокойнее спать по ночам и сможете быстрее оправиться от тяжелой травмы.

— Понятно. Очень хорошо. — Тесса улыбнулась и взяла протянутый ей рецепт, намереваясь разорвать его сразу же после ухода врача.

— Я зайду в аптеку. — Мэтт выхватил у нее из пальцев листок и, свернув, убрал в карман.

— Благодарю, — процедила сквозь зубы Тесса.

Черт, значит, придется выбрасывать эти проклятые таблетки в унитаз, решила она. Только не все сразу, а по одной. Мэтт наверняка будет следить, как я принимаю лекарство. На протяжении всей беседы с Харви он не сводил с меня глаз, очевидно не узнавая во мне, собранной и спокойной, ту истеричку, которая вопила на Сьюзан Долтон два дня назад!

— Если возникнут какие-то проблемы или вдруг головная боль усилится, обязательно приезжайте ко мне на прием, — наказал Харви, поднимаясь. — Как Джордж справляется со своим артритом? — спросил он Мэтта, когда тот провожал его к выходу.

Тесса вздохнула с облегчением. Боже, какие же нужны стальные нервы, чтобы изображать полнейшее спокойствие и невозмутимость! Вряд ли, конечно, я убедила врача — и уж тем более Мэтта — в том, что с головой у меня все в порядке, но в любом случае нельзя допустить, чтобы Харви думал, будто я страдаю манией преследования, иначе он просто упрячет меня в психушку. Ведь Харви — старый приятель Джорджа Стэффорда, а именно последний предложил, чтобы я назначила Мэтта опекуном Эбби в случае своей смерти или недееспособности.

Тесса больше не подозревала отца Мэтта в попытке убить ее, но была убеждена, что Джордж только приветствовал бы ее вынужденный «уход со сцены»: пусть бы коротала свои дни где-нибудь подальше в клинике и не путалась у них под ногами. В сущности, он несколько раз предлагал им не переселяться в Дауэр-Хаус, мотивируя тем, что Стэффорд-Хаус большой и места здесь хватит всем. И Мэтт, оставшись единственным опекуном Эбби, безусловно, не станет менять условия проживания, поскольку рядом всегда будут родители, желающие позаботиться о его дочери.

— Не сходи с ума! — сердито буркнула себе под нос Тесса и подошла к столу, заваленному образцами портьерной ткани.

Как-то на днях после ужина она уже отобрала несколько видов, но, прежде чем принять окончательное решение, хотела оценить цветовую гамму при дневном свете.

— Я буду после обеда в Эшминстере, могу оставить заказ, — предложил Мэтт, возвратившись в комнату. Ему было приятно, что Тесса занимается убранством их будущего дома.

— Не беспокойся. Завтра я отправляюсь с Хелен по магазинам, заодно и закажу.

Мэтт нахмурился.

— Тебе нужно больше отдыхать, а поход с Хелен по магазинам вряд ли можно назвать оздоровительным мероприятием.

— Помнится, ты мне это уже говорил, но, если я откажусь, она подумает, будто я все еще сержусь на нее из-за Эбби, — объяснила Тесса. — Она хочет угостить меня обедом, чтобы загладить вину.

— Понятно. Ладно, езжай, если хочешь, только не позволяй ей таскать тебя по всем магазинам без разбору. Надеюсь, ты не берешь свою машину? — уточнил он, не желая, чтобы Тесса садилась за руль усталая.

— Нет. Хелен за мной заедет. Если после обеда я почувствую, что утомлена, то просто возьму такси и приеду домой. А Хелен пусть дальше гуляет одна. Годится?

— Вполне. — Мэтт приблизился к ней и заключил в кольцо своих рук. — Ну и представление ты разыграла перед Харви! Или ты и впрямь уверена, что никто здесь не желает тебе зла? — с напряжением в голосе спросил он.

— Я уверена, что ты не желаешь. — Тесса потянулась к нему и поцеловала — отчасти потому что ей этого хотелось, отчасти — чтобы положить конец разговору.

Хитрость удалась. Мэтт обхватил ее крепче, привлек к себе и, прижимая к своему мускулистому телу, стал жадно целовать. Его ладони ласкали Тессу, стремясь проникнуть под одежду.

— Боже мой, Тесса… — пробормотал Мэтт и с трудом, неохотно оторвался от нее.

— Что ж ты остановился? — спросила она, и собственный голос показался ей жалобным.

Мэтт улыбнулся и зарылся лицом в ее волосы.

— Я постоянно твержу тебе, чтобы ты отдыхала, а сам только и думаю, как сорвать с тебя одежду и наслаждаться с тобой любовью до тех пор, пока мы оба будем не в состоянии пошевелиться от изнеможения, — признался Мэтт.

— Я устала отдыхать, — лукаво шепнула Тесса, придвигаясь к нему.

— Тесса, если ты не против… О! Прошу прощения. — Эвелин, взглянув сначала на Мэтта, затем на Тессу, отругала себя за несвоевременное вторжение. — Я не думала, что ты еще здесь, Мэтт. У тебя ведь, кажется, на двенадцать назначена встреча?

— Черт! — Мэтт посмотрел на часы и перевел взгляд на Тессу. — До вечера? — тихо спросил он, его сапфировые глаза пылали страстью.

Тесса молча кивнула. Она знала, что в ее собственных глазах отражается столь же сильное желание.

Не стесняясь наблюдавшей за ними матери, Мэтт на прощание еще раз обжег губы Тессы поцелуем, сулившим массу чувственных наслаждений.

В результате Тесса, грезя об обещанном вечере, весь оставшийся день пребывала в полнейшем оцепенении, отвечая на каждый вопрос или замечание Эвелин пустым взглядом или фразой: «Простите, что вы сказали?» Эвелин это наконец надоело, и она вовсе перестала обращаться к Тессе. Но, когда пробило три часа, она заявила:

— Съезжу-ка я за Эбби.

Тессе в таком состоянии лучше не садиться за руль, мудро рассудила миссис Стэффорд.

— А мама где? — осведомилась Эбби, подбегая к бабушке.

Отсутствие матери каждый раз приводило ее в крайнее волнение: она опасалась, как бы с той опять не произошел несчастный случай.

— В мире собственных грез, — вздохнула Эвелин и лучезарно улыбнулась внучке. — Не тревожься, мама ждет тебя дома.

Эбби сразу повеселела, но, залезая в машину, опять занервничала.

— Мы ведь не поедем к Хелен, да? — испуганно спросила она — слишком живы были еще в памяти события предыдущего дня.

— Нет, сегодня нет, — успокоила малышку Эвелин, пристегивая ее к сиденью.

Пусть сначала уберут под замок свои ценности, сердито думала она, до сих пор не понимая, как так получилось, что статуэтка разбилась. Эбби сидела, бережно держа фигурку на коленях, и вдруг каким-то образом выронила ее, причем не на подушки дивана или на пушистый ковер, которые смягчили бы падение, а умудрилась ударить фарфоровую вещицу об острый металлический угол журнального столика.

Складывалось впечатление, будто Эбби специально швырнула статуэтку, хотя за те недели, что малышка жила в Стэффорд-Хаусе, Эвелин ни разу не замечала у внучки признаков дурного нрава или озлобленности. Она тяжело вздохнула и решительно выбросила неприятный эпизод из головы.

— Чем ты сегодня занималась? — оживленно поинтересовалась она, заводя мотор.

Эбби, получив от бабушки заверения в том, что мать здорова и они не поедут к Хелен, начала, как обычно, бойко пересказывать события школьного дня и с гордостью показала Эвелин аляповатый рисунок — что-то непонятное, разукрашенное ярко-желтым и оранжевым цветами.

— Вот что я для мамы нарисовала. Это порхалочка, — объявила она.

— Что? — Эвелин в недоумении покосилась на рисунок.

— Порхалочка, — повторила малышка.

— А-а. Ты, наверное, хотела сказать «бабочка», — предположила Эвелин, но, поразмыслив и представив, как бабочка машет крыльями в воздухе, вынуждена была согласиться, что малышка верно ухватила суть насекомого. Затормозив на светофоре, Эвелин обняла внучку. — Замечательный рисунок, дорогая! — сердечно похвалила она, отбросив все свои сомнения. Конечно же Эбби случайно разбила статуэтку. Она добрая девочка.

К неописуемому восторгу малышки, в этот вечер ей позволили не ложиться спать дольше обычного. Счастливый ребенок вряд ли догадывался об истинной причине предоставленной ей поблажки: ее родители просто стремились к тому, чтобы она крепко спала всю ночь, ведь Крис больше не ночевала в ее комнате. Уложив свою подопечную, служанка отправлялась к себе домой в деревню, и, если Эбби просыпалась среди ночи, она, как правило, на ощупь пробиралась в комнату матери и забиралась к ней в постель.

Перед ужином Эбби по просьбе Мэтта с радостью продемонстрировала выученные в школе новые танцевальные па, а после играла с отцом в прятки, бегая по всему дому.

— Не знаю, устала ли она, но я точно из сил выбился, — добродушно проворчал Мэтт, обращаясь к Тессе, которая на протяжении всей шумной возни отца с дочерью нежилась в ванне.

— Совсем-совсем выбился?.. — Она лукаво вскинула тонкую бровь.

— Ни в коем случае. — Он потянулся к ней но, вспомнив, что рядом находится Эбби, неохотно остановился. — Она ждет, когда ты пожелаешь ей спокойной ночи. — Мэтт на мгновение прижался к губам Тессы и вышел.

— Ты куда?! — окликнула она.

— Принесу нам что-нибудь поесть.

— Я не голодна.

— Зато я голоден. И, кроме того, мне нужно подпитать свои силы! — Он подмигнул ей и скрылся.

Тесса, широко улыбаясь, вошла в комнату дочери.

— Зачем папе нужно подпитать силы? — полюбопытствовала та.

Боже, горестно усмехнулась про себя Тесса, у нее не уши, а локаторы!

— Гм, в Дауэр-Хаус придется перевозить много мебели, — краснея, объяснила она.

— А-а. — Эбби мгновенно утратила интерес. — А свою коняшку-качалку я тоже туда возьму, да? И кукольный домик? И…

— Все возьмешь, — быстро и, пожалуй, несколько опрометчиво пообещала Тесса и приказала: — Так, клади книжку на место и спать.

Она поцеловала дочь в пухлую щечку, Эбби в ответ крепко обняла ее. Занятия в школе и беготня по дому утомили малышку, поэтому спустя несколько минут она уже крепко спала. Тесса погасила верхний свет, зажгла ночник и, на цыпочках выбравшись из комнаты дочери, вернулась к себе.

В ее спальне уютно потрескивал камин, горели свечи, Тесса сбросила на ковер подушки и пуфы, решив, что они будут ужинать и беседовать перед огнем, как некогда на Кипре, а потом, взволнованная и возбужденная, села ждать Мэтта.

— Уж Молли для нас постаралась, — объявил тот, входя в комнату с тяжелым подносом, который поставил на низкий столик возле камина, а сам опустился на подушки рядом с Тессой.

Вдохнув душистый аромат еще теплого свежеиспеченного хлеба, молодая женщина позабыла про свое нежелание ужинать, а при виде домашнего супа, холодного цыпленка, ветчины, салата и сыров у нее потекли слюнки. На десерт их ждал пирог с черной смородиной и взбитыми сливками. Мэтт также принес бутылку вина, — «утащил у отца самое лучшее», — с улыбкой объяснил он, протягивая Тессе бокал.

— Пожалуй, я буду скучать по стряпне Молли, когда мы переедем, — призналась Тесса, пережевывая хрустящий хлеб с маслом, и, вдруг осознав, что слух об этом интимном ужине, должно быть, разнесся по всему дому, спросила: — О нас, наверное, сейчас все сплетничают?

— Наверное, — беззаботно бросил Мэтт, словно ему и дела не было до чужих языков. Но, очевидно, чужие языки его и впрямь не волнуют, сообразила Тесса, ведь Мэтт вырос в доме, полном слуг.

— Тебе это неприятно? — спросил он, в свою очередь сообразив, что Тесса не привыкла жить в одном доме с посторонними людьми.

— Нет, — искренне ответила она.

А действительно, чего мне стыдиться? — задалась вопросом Тесса. В том, что происходит между нами, вернее, произойдет, поправилась она, затрепетав в предвкушении, нет ничего позорного. В принципе, это даже хорошо, что о нас говорят. Возможно, известие о том, что мы с Мэттом стали любовниками, распространившись по дому и просочившись в деревню, достигнет также и ушей моей ненавистницы, если таковая существует на самом деле, и та в конце концов смирится с неизбежностью нашего брака.

— За нас! — Мэтт поднес бокал к ее бокалу.

Тесса, улыбаясь, легонько чокнулась с ним.

— За нас, — повторила она, но лишь пригубила вино: у нее и так уже кружилась голова от возбуждения.

Они кормили друг друга, потом Мэтт неожиданно поймал ее кисть и стал медленно облизывать пальцы, втягивая каждый глубоко в рот. Тесса сладостно поежилась. А спустя несколько мгновений, когда он потчевал ее взбитыми сливками, с ложки на блузку Тессы упал кусочек, осевший чуть выше выпирающего соска.

— Ты это специально, — обвинила она Мэтта, который в ответ лишь медленно раздвинул губы в чарующей обольстительной улыбке.

А когда он склонился, чтобы слизать сливки с блузки, Тесса думала, что лишится чувств: влажный жар дыхания Мэтта, прилепивший шелковую ткань к ее груди, дарил несказанно эротичные ощущения.

— Мэтт… — взмолилась она, вцепившись в его плечи.

Одной рукой он смел в сторону остатки ужина и бережно опустил Тессу на подушки, целуя глаза, щеки, подбородок, пока наконец не завладел губами.

Тесса с лихорадочной страстью отвечала на поцелуи, упиваясь ощущением его тяжести на своем теле. Пуговицы на ее блузке расстегнулись, открыв алчному взгляду и еще более алчным губам Мэтта груди с торчащими сосками.

Он с жадностью прильнул к ним, и тихие восторженные вскрики Тессы доставили ему даже большее удовольствие, чем сам акт. Едва ли не большее. Мэтту становилось все труднее и труднее обуздывать собственную страсть, но еще сильнее было желание поразить воображение и чувства Тессы. Хотелось, чтобы первая после шестилетней разлуки любовная близость запечатлелась в ее душе и в теле как нечто особенное, неповторимое.

— Прошу тебя… — простонала Тесса, выгибаясь ему навстречу.

Она судорожно потянула «язычок» молнии на юбке, стремясь поскорее избавиться от одежды. Мэтт, улыбкой отреагировав на ее нетерпение, быстро скинул рубашку.

Тесса положила ладони на его широкую мускулистую грудь, покрытую густыми черными волосками, затем, испытывая потребность ощутить вкус его кожи, встала на колени и приникла губами к тому месту, где билось сердце.

Мэтт со стоном прижал ее к себе, потом, чуть отстранившись, заглянул Тессе в лицо. Ее восхитительные карие глаза полнились тем же неукротимым желанием, от которого изнемогал он сам.

— Ты выпила свою таблетку? — неожиданно спросил Мэтт.

— Что? — Тесса поначалу решила, что он имеет в виду проклятые транквилизаторы, один из которых она уже благополучно спустила в унитаз, но потом сообразила, что Мэтт ведет речь о контрацептивах. — Да, выпила. Почему ты спрашиваешь? Мне казалось, ты должен бы обрадоваться, если б я забыла принять ее.

Мэтт слегка нахмурился.

— Нет, дорогая, меня это не обрадовало бы. Мы же договорились: никаких сожалений. Помнишь? Сейчас я хочу любить тебя, а не заниматься производством детей.

— Да! Да! Люби меня! — с жаром воскликнула Тесса.

Мэтт, восторгаясь ее горячностью, принялся срывать с себя оставшуюся одежду. Тесса помогала ему и вдруг замерла.

— У меня никогда никого не было, кроме тебя, — прошептала она.

Мэтт поймал ее руку и поцеловал. Его захлестнула волна невыразимого счастья, но он прекрасно понимал, что одной из составляющих его эйфории является польщенное мужское самолюбие. И еще он чувствовал себя ханжой, хотя теперь не смог бы вспомнить ни одной из тех женщин, что время от времени делили с ним постель на протяжении последних шести лет.

— Я ужасно рад это слышать, что, разумеется, характеризует меня не с лучшей стороны. Столь откровенное ликование свойственно только самовлюбленным кретинам, — грустно произнес он и, нахмурившись, тихо спросил: — Тебе было очень одиноко?

Тесса пожала плечами, намереваясь солгать, но потом передумала.

— Иногда, — призналась она. — Но мне некогда было скучать… и у меня была Эбби. — Она несмело взглянула на Мэтта, ожидая прочесть на его лице гнев и скорбь по потерянным годам, но в его взоре сквозило только беспокойство.

— Прости меня, — промолвил он, жалея, что в свое время не довел поиски до конца.

— Нет, это ты прости меня, — возразила Тесса. — Это все моя дурацкая гордость, будь она проклята! Я просто боялась, что не вынесу, если вдруг увижу отвращение в твоих глазах или ты потребуешь анализа на установление отцовства… — Она содрогнулась.

— Шшш. Мы теперь вместе, все трое. Остальное не имеет значения. Только не бросай меня больше! — с ожесточением в голосе потребовал Мэтт.

— Не брошу, — пообещала Тесса, и он рывком привлек ее к себе.

Наконец, обнаженные, они повалились на подушки, исследуя, заново открывая друг друга, оба готовые к близости, но по обоюдному молчаливому согласию продлевая изощренную сладостную пытку, оттягивающую завершение. Прикосновением рук, губ, тел они дразнили и распаляли друг друга, пока оба не почувствовали, что больше не могут ждать.

Несмотря на долгие годы воздержания, Тесса не ощутила боли, когда Мэтт наконец овладел ею. Волна за волной накатывало на нее невероятное наслаждение, не оставляя в голове ни одной связной мысли, и Тесса в исступленном самозабвении льнула к Мэтту, со стоном выдыхая его имя.

Приноравливаясь к его движениям, она возносилась с ним к вершине экстаза, почти невыносимого в своем напряжении. Опустошающие спазмы один за одним начали сотрясать ее тело, и она, не выдержав остроты ощущений, закричала, а в следующую секунду услышала его удовлетворенный гортанный рык. Затем наступила тишина, нарушаемая лишь их прерывистым дыханием, пока оба медленно приходили в себя.

Мэтт осторожно приподнялся, переместился на бок и привлек Тессу к себе, потом убрал с ее лица волосы и прижался губами ко лбу. Она, преисполненная блаженного умиротворения и восхитительного счастья, нежилась в его уютных объятиях. Сомнения и страхи, терзавшие ее на протяжении последних недель, исчезли. Важно было только то, что произошло в этой комнате, в этом оазисе любви. Внешнему миру здесь не было места, да и вообще пусть бы его вовсе не существовало.

Пресыщенное любовью тело охватила приятная истома. Тесса довольно вздохнула и, придвинувшись ближе к Мэтту, закрыла глаза. Когда он встал и отнес ее на кровать, она с трудом приоткрыла отяжелевшие веки и обиженно спросила:

— Ты уходишь?

— Нет. — Мэтт подбросил в камин пару поленьев и задул свечи, оставив лишь одну, ту, что горела у кровати, затем лег рядом с Тессой и, укутав ее до плеч одеялом, прижал к себе. — Пожалуй, до утра мне все же не следует оставаться, — сказал он, но не очень уверенно. — А то вдруг Эбби огорчится, если застанет меня здесь.

— Пусть привыкает, — сонно пробормотала Тесса, цепляясь за него, будто ее ничтожных силенок хватило бы, чтобы удержать Мэтта, вздумай он уйти на самом деле.

Но Мэтт и не собирался уходить. Он улыбнулся, обнял ее крепче и, устроившись поудобнее, промолвил:

— Постарайся немного поспать.

Тесса заснула мгновенно, а он лежал и корил себя за то, что так бессовестно утомил ее. Близость Тессы действовала возбуждающе, и это еще больше усугубляло чувство вины Мэтта. Какой же он был кретин, когда думал, что утолит свою страсть с одного раза! Тесса ведь как наркотик! На Кипре было то же самое: он никак не мог насытиться ею.

Терзаемый близостью Тессы, он на протяжении всей ночи то проваливался в неглубокое забытье, то вновь пробуждался с зудящей тоской во всем теле. Но Тесса спала крепко, и это свидетельствовало о том, что ее организм еще не полностью исцелился от травмы, поэтому Мэтт не осмеливался будить ее.

К несчастью, под утро он забылся глубоким сном.

Очнулся Мэтт от ударившей между лопаток струи холодного воздуха, хлынувшего в распахнутую дверь. Что произошло, он понял мгновенно, и медленно перевернулся на другой бок. В проеме вырисовывалась фигурка Эбби. Необычайно тихая, малышка просто стояла на пороге и смотрела на него, а потом устремила взгляд на мать. Однако, кажется, она была больше озадачена, чем расстроена. Мэтт улыбнулся дочери.

— Привет, солнышко, — непринужденно произнес он и хотел встать, но, тут же сообразив, что на нем нет даже трусов, остался лежать под одеялом.

— Я хочу пить, — заявила малышка.

Графин, слава Богу, стоял на ночном столике. Мэтт легко дотянулся до него и наполнил бокал. Эбби пила воду маленькими глоточками и не сводила глаз с отца. Хоть бы Тесса проснулась! — в отчаянии думал Мэтт.

— Ты всю ночь здесь спал? — наконец спросила девочка, но, пожалуй, с любопытством, а не с осуждением, отметил Мэтт.

— Да, — невозмутимо подтвердил он.

— Почему?

— Ну…

Господи, что ж Тесса никак не проснется? Может, сказать Эбби, что мама плохо себя чувствовала или что ей приснился плохой сон? Нет, не пойдет. Как верно заметила накануне Тесса, пусть Эбби привыкает к тому, что ее родители спят вместе.

— Родители обычно спят вместе, — объяснил Мэтт и подумал: сейчас она опять спросит: «Почему?»

— Почему?

— Потому.

Мэтт воспользовался дежурной фразой дочери, к которой та неизменно прибегала, когда не могла или не хотела дать точного ответа. По губам Эбби скользнула понимающая улыбка, от которой на щеке образовалась ямочка.

— Тебе ведь случалось ночевать у друзей, верно? Разве их родители спали не в одной комнате?

— Да, — кивнула малышка после нескольких секунд раздумья. — Но я думала, у них просто места для всех не хватает, — простодушно сказала девочка.

Мэтт впился зубами в нижнюю губу. Я не должен над ней смеяться! — строго напомнил он себе. Услышав сдавленный смешок, Мэтт ущипнул Тессу.

— И давно ты бодрствуешь? — прошипел он.

— Дольше, чем ты, — дерзко ухмыльнулась она.

Мэтт свирепо взглянул на нее, затем весело улыбнулся и поцеловал. Ну разве можно на нее сердиться?

— Тебе нужно побриться, — заметила Тесса.

— Мне нужны мои штаны! — огрызнулся он.

— О! — Сообразив, в какое затруднительное положение угодил Мэтт, Тесса приподнялась на кровати и, придерживая у груди простыню, посмотрела на дочь. — Ты без тапочек, — укоризненно заметила она. — Иди скорее сюда. — Она откинула одеяло со своей стороны, чтобы избавить Мэтта от смущения.

Эбби с любопытством взглянула на остатки их ужина и разбросанную одежду, но, к великому облегчению Мэтта, от комментариев воздержалась. К тому же, на его счастье, девочка вскоре заснула, и Мэтт, поцеловав Тессу, быстро собрал свои вещи и удалился с твердым намерением купить пижаму.