Убит тобой

Глава 12

Вообще-то, это довольно приятно. Когда мужчина в открытую проявляет симпатию. И, честно говоря, непривычно. Даже немного пугающе. Нет, не в том смысле, что Тихон резко изменился и стал каким-то навязчивым. И даже не в том, что улыбка на его губах стала появляться все чаще. Я в шоке от того, с какой легкостью на это подписалась.

Мне хорошо.

Мне комфортно.

Сквозь лобовое стекло бьет горячее солнце, заливая пахнущий розами салон ярким светом, Тихон держит меня за руку, справляясь с вождением одной левой, а меня размазывает по сиденью. Еще немного и начну довольно урчать.

Прячу нос в букет, который он купил для меня, притормозив и выскочив из машины по пути на съемную квартиру бывшей жены. Втягиваю тонкий аромат так глубоко, что кружится голова. И думаю о том, что в последний раз цветы мне дарили коллеги, на день рождения. А если говорить о мужчинах, то, выходит, больше трех лет назад.

Я морщусь, вспомнив о Максиме, и опускаю букет на колени.

– Надо было хотя бы вызвать полицию, – удрученно говорю я вслух. – Чтобы он не лежал там… это ужасно. Я – ужасна. Как я могла забыть о нем?

– Странно ревновать к мертвому парню? – вскользь уточняет Тихон.

– Вы примерно на одной ступеньке в глазах общества, – отмачиваю я мрачную неуместную шуточку, а Тихон издает странный звук, что-то между хрюканьем и смехом.

– Тогда порядок, – отвечает он сам себе. – И ты не ужасна. Вас связывает только прошлое. На моем опыте, только с родственником можно чувствовать эмоциональную связь, не общаясь годами. А все эти бывшие друзья, жены, любовники… он тебе никто, Анфис. Не вижу смысла терзать себя муками совести. Да и обстоятельства, знаешь ли. Это попросту опасно.

– Я понимаю все это, но все равно чувствую себя… как предательница какая-то, не знаю, как объяснить.

– Все дело только в букете, что он оставил на могиле Маргариты, – говорит Тихон убежденно. – Если бы его не было, все, что ты сейчас чувствовала – радость, что смогла унести ноги.

– Да, наверное, – бормочу я.

Пока раздумываю, стоит ли вываливать на него призраки своего прошлого, Тихон сворачивает к высокие из красного кирпича, проезжает мимо закрытого шлагбаумом двора и тормозит дальше по улице, с трудом отыскав место для парковки. Глушит двигатель и разворачивается ко мне.

– Если она там, прошу, не верь ни единому ее слову. Каждое нужно перепроверять трижды.

– Я готова, – киваю я серьезно, отодвинув мысли о Максиме на второй план. В правдивости его слов тоже было бы неплохо убедиться.

Пока перекладываю букет на заднее сиденье, Тихон обходит машину. Открывает мне дверь, с мягкой улыбкой подает руку. Гладит мои пальцы большим своим, когда я вкладываю их в его широкую ладонь. Как по мне, получает удовольствие, схожее с моим.

«Как быстро ему это надоест?», – мелькает прибивающая пылью к асфальту пыль, но зацикливаться на ней я себе запрещаю.

Мы довольно долго звоним в домофон, после чего проходим за кем-то с ключом и еще столько же трезвоним в квартиру, но все бестолку. Тихон даже наклоняется к замочной скважине и принюхивается, что мне совсем уж не нравится.

– Если и там, то еще не воняет, – выносит он вердикт, распрямившись, а я передергиваю плечами. – Есть навыки вора-домушника? – осведомляется Тихон деловито, а я поднимаю голову и пронзаю его укоризненным взглядом. – Вот и у меня, – недовольно кривит губы. – Погнали, тут нечего ловить.

– Как знать, – отвечаю задумчиво и смотрю на дверь квартиры по-соседству. Подхожу к ней и решительно нажимаю на звонок. Соседи тоже не открывают, но я не отчаиваюсь и иду к следующей двери.

– Что ты делаешь? – с любопытством спрашивает Тихон.

В этот момент дверь открывается и на меня с интересом смотрит уже немолодая женщина.

– Здравствуйте, – произношу я вежливо.

– Здрасьте, – брякает женщина.

– Простите, у вас, случаем, нет контактов владельцев семидесятой квартиры? – лопочу я. – Видите ли, моя подруга снимает ее, но вот уже несколько дней не выходит на связь. Она, конечно, та еще штучка, могла и загулять, – делаю кислую мину и вздыхаю: – Но я все равно волнуюсь.

– Да, я тоже уже пару дней точно ее не видела, – задумчиво отвечает женщина, а потом решает проявить каплю бдительности: – Как вы сказали ее зовут?

– Кристина. Карелина Кристина. Такая… фифа, – емко описываю я «подругу».

– Точно она, – фыркает женщина. – Номер хозяйки не дам, извините. Но позвоню ей сама.

– Прямо сейчас? – спрашиваю я с надеждой.

– Да, подождите, – отвечает женщина и скрывается в квартире, закрывшись на замок.

– Мозг, – хмыкает Тихон и в который раз целует меня в макушку.

– Скорее смекалка, – морщу я нос. – У меня аттестат с тройками.

– Тебе просто не хватило мотивации, – ловко оправдывает меня Тихон.

Через минуту на площадку выглядывает женщина.

– Сказала, подъедет, – сообщает она нам. – Где-то минут через сорок.

– Спасибо огромное! – благодарю я искренне.

Мы спускаемся на пролет, чтобы не стать объектами наблюдения через глазок и решаем дождаться хозяйку квартиры в подъезде. Тихон прислоняется спиной к стене и сползает по ней, поставив ноги шире плеч, пока наши губы не оказываются на одном уровне. Я прыскаю и качаю головой, а он притягивает меня за руку.

Сорок минут пролетают незаметно. Мы слышим, как на нужном этаже останавливается лифт и быстро поднимаемся. Вышедшая из лифта женщина возится у двери с ключами, а я щебечу:

– Здравствуйте. Это я просила вам позвонить.

– Да я уж так и поняла, – недовольно отвечает женщина, бросая на нас с Тихоном косой взгляд. – Нашли развлечение. Будто у меня дел других нет.

– Почему же развлечение? – переспрашиваю я обалдело и делаю шаг назад, чтобы быть подальше от хамки.

– Да потому, – огрызается хозяйка квартиры. – Девка молодая, что с ней станется? Укатила куда и никому не сказала. А у меня дел по горло, но нет, приходится ездить.

– А если ей плохо стало? – спрашиваю я загробным тоном. – Я тоже молодая была, беременная. А как скрутило, а рядом никого. Спасибо, что приехали, но не нельзя же так…

– То беременная, – едко отзывается женщина. – А этой что будет?

– А вы прям знаете, беременная она или нет? – не удерживаюсь от издевки я.

– Представьте себе, – язвит хозяйка квартиры. – Неделю назад за деньгами приезжала. Да меньше даже! Тут бутылочка вина открытая, там бокальчик полупустой, пыль и грязь. Тьфу, – сплевывает она в сторону и открывает дверь.

Женщина пытается скрыться в квартире, но Тихон перехватывает дверь рукой и открывает пошире. Бросает на хозяйку один взгляд, от которого она съеживается и отходит в сторону, давая ему дорогу.

Пользуясь возможностью, шныряю за ним и слышу ядовитый голос хозяйки в спину:

– И передайте ей, что срок аренды в следующем месяце заканчивается. Пусть ищет себе новую квартиру, я это терпеть не собираюсь!

Я прохожу вслед за Тихоном в единственную спальню, откровенно скрипя зубами.

– Прям переломилась подъехать, – шиплю я сквозь зубы, пока Тихон заглядывает в каждую щель. Он косится на меня, а я хмурюсь и бросаюсь в атаку: – Что?

Карелин не отвечает. Быстро заглядывает в шкаф, презрительно хмыкает и достает накладной живот на вешалке, показывая мне. Я только слабо развожу руками, никак не комментируя. Приоткрываю красивую шкатулку, украшенную камнями и эмалью, и показательно зажмуриваюсь, отворачиваясь от яркого божественного свечения, исходящего от лежащего там колечка.

– Хера се, – брякает Тихон, заглянув в шкатулку, а я нагло хватаю кольцо и заталкиваю его между грудей. Тихон вскидывает брови, а я снова огрызаюсь:

– Что?

Тихон сгибает руки в локтях, выставляя раскрытые ладони, и отходит, не разрывая зрительного контакта. Больше в квартире мы ничего интересного не находим, помимо тонкого ровного слоя пыли на всех горизонтальных поверхностях, однозначно говорящего о том, что Кристины тут нет уже несколько дней.

– Спасибо, – говорю я елейным голоском, полным издевки, когда мы выходим из квартиры.

– Пожалуйста, – в тон мне отзывается тетка, а Тихон плотно смыкает губы, пытаясь не смеяться, и тащит меня к лифтам, пока я не вцепилась ей в лохмы.

– А вот теперь – рассказывай, – говорит он, когда мы остаемся наедине в кабине лифта. – Я тебя такой злюкой еще не видел.

– А потому что меня бесит! – шикаю я громко, дав волю эмоциям. – Люди, которым на всех плевать. Договор она не продлит, – отчаянно кривляюсь я, делая мерзкую пародию на тетку. – Вызвали ее! Помешали ей! Я лежала у частного дома. За забором собака на куски разрывалась, так лаяла. И выла, и скулила, на помощь звала. А никому и дела никакого нет. Ну лежит себе там кто-то в крови, и пусть лежит. И этот еще, у отеля. Ну ты мужик или где? Хоть бы крикнул чего, хоть издалека, раз трус! Нет, что ты. Стоял и смотрел, как девушку похищают. Подумаешь! – Я нервно взмахиваю рукой и выхожу из лифта, закончив свою гневную тираду аккурат к первому этажу.

– Понял, – коротко отвечает Тихон и берет меня за руку.

– А кольцо забрала, чтобы эта коза не сперла, – продолжаю я ворчливо. – Скажет потом, что мы. А оно стоит чертову прорву денег. Как половина ее квартиры.

– Предусмотрительно, – снова односложно комментирует Тихон.

Я кошусь на него и получаю поцелуй в макушку.

– Я псих? – спрашиваю я со вздохом.

– Ты неравнодушная, порядочная и эмоциональная, – уже охотнее отвечает Тихон. – Наблюдающий за твоим похищением и у меня вызывает много вопросов, а на счет кольца полностью согласен. И есть мысль. Дай взгляну на него.

– В машине, – бурчу я, опустив взгляд на свою ходящую ходуном от стресса грудь.

– В машине я сам достану, – игриво отвечает Тихон, вдруг притормаживает, задирает наши руки над моей головой и прокручивает меня вокруг своей оси, будто в танце.

Я прыскаю, а грозовая туча внутри меня начинает рассеиваться. Все же приятно, когда рядом есть кто-то более уравновешенный.

– Значит, Кристина точно не была беременна, – рассуждаю я, пока мы идем до машины. – Детектив по-прежнему мог ни о чем не догадываться, если она носила накладной живот.

– Ты забываешь про парня с компроматом, – отмечает Тихон. – Его нашел именно детектив. Так что думаю, он все же был в деле.

– С этим парнем тоже странно, – цепляюсь я за ниточку. – Ты говорил, квартира перерыта, его самого нет. В то время как детектива и ту девушку, Анну, жестоко убили там, где застали. А еще, Максима. И пытались – меня, неоднократно. Так много версий, все такие вкусненькие, прям даже не знаю, что и выбрать, – иронизирую на остатках раздражения, а Тихон фыркает.

Мы доходим до машины, устраиваемся в салоне. Тихон забавно играет бровями и, засучив рукав толстовки, ныряет в мое декольте за сокровищем. Я хохочу, потому что становится щекотно, а он нарочно долго копается и перебирает пальцами. Когда наконец достает руку и являет миру кольцо, я сощуриваюсь через очки и приближаюсь, чтобы рассмотреть получше.

– Может, подделка? – предполагаю я.

– Я не секу в этом, но выглядит очень достойно. С таким предложение сделать не стыдно.

– Думаешь, это помолвочное?

– Думаю, что сама себе она подобное не купила бы, а если кольцо дарит мужчина – говорить это может только об одном. И единственный кандидат на роль жениха – тот папик.

– К чему ты подводишь?

– К тому, что, если он сделал ей предложение, она бы ни за что не стала мутить с нищим охранником прямо у него под носом.

– А вдруг там любовь? – предполагаю я исключительно наивно.

– Эта женщина любит только себя, Анфис. Я поверю скорее, что ее втянули шантажом. Или устроили подставу, чтобы лишить ее финансирования. Тогда она могла согласиться ради денег.

– В таком случае пришлось бы делиться, – пожимаю я плечами. – А действующих лиц и без того уже прилично набралось.

– Когда платишь пулей в лоб – на так уж и дорого, – нагоняет жути Тихон. – Но согласен. Зачем делиться с Кристиной, когда можно бросить кость охраннику?

Затем Тихон открывает бардачок и швыряет в него кольцо, будто оно из тех, что продают в магазинах в комплекте с жвачкой. Меня подобные украшения тоже не слишком-то трогают, но этот пренебрежительный жест в очередной раз напоминает о его отношении к браку.

– Как вы попали в квартиру к тому парню из штаба политика? – задаю я вопрос, когда мы выезжаем со двора.

– Приналег плечом, дверь открылась, – признается Тихон во взломе. – У него довольно убогое жилище. Я был удивлен, сколько с ним встречался, парень всегда был одет с иголочки. А там прям натурально клоповник.

– Может, он там и не жил?

– Вещи на месте, только все кувырком. В холодильнике продукты. Соседи его тоже видели, Мирон общался с одним мужиком, он выгуливает собаку примерно в то время, когда парень выезжает на работу. Сейчас сама все увидишь, – обещает Тихон и в наступившей тишине у меня громко урчит живот. – Или не сейчас, – посмеивается он и дотягивается до моего живота. Гладит его и приговаривает: – Ш-ш-ш… не нервничай. Я тебя услышал, выводы сделал.

– Прекрати, – прыскаю я, убирая его руку.

А у самой под ложечкой сосать начинает, вдобавок к голоду. Глупые фантазии заполоняют голову, вытесняя все прочие мысли. Я представляю себя с животиком, мечтаю, как он вот так же, положив руку, общается с ним. Не с воображаемым чудищем, требующим кормежки, а с нашим малышом.

В конечном итоге все же признаюсь себе в истинной причине, по которой согласилась на эти отношения. В надеждах, что он пересмотрит свои убеждения. Что шанс на счастливое совместное будущее все же есть. Ох и больно же мне будет падать с небес на землю. Но я все равно попытаюсь.

Основательно набиваю желудок и уже в каком-то бреду листаю меню, выбирая десерт, когда у Тихона звонит телефон.

– Пришли фото, – говорит он, выслушав собеседника. – Это может помочь. Нет, Мирона не дергай, он и так разрывается. Спасибо. – Я проявляю любопытство одним взглядом, а он поясняет: – Дядя. Нашел татухи у тех двоих. Разные, на разных частях тела, но в одном стиле. Наверняка делали у одного мастера.

– Хочешь попробовать опознать? – спрашиваю я.

– Лишним не будет, – пожимает Тихон плечами. – Мирон нашел тачку, на которой они приехали, в двух домах от твоего. Но это ничего не дало, она в угоне.

На его телефон приходит сообщение, он сначала смотрит изображение сам, а потом показывает мне. И мне становится нехорошо.

– У Макса была похожая, – говорю я загробным тоном.

– Уверена? – подбирается Тихон, сдвигая брови у переносицы.

– Мы довольно долго были вместе, – говорю немного смущенно, комкая из салфетки неаккуратный шарик, а затем расправляю ее, разглаживая ребром ладони на столе. – У него была на ребрах, под правой рукой. Волчья пасть, очень натуралистично. Тут тоже хищники. Скорпион и медведь. И тоже как живые. Но что это значит? Я не понимаю…

– Лично я вижу два варианта. – Тихон откидывается на спинку диванчика, размышляя. – Либо он с самого начала был в деле, либо гоняют тебя по причинам, со мной не связанным. Ты точно мне все рассказала?

Вопрос Тихона застает меня врасплох.

– Не совсем, – мямлю я, но, когда отмечаю, как его лицо мрачнеет, горячо заверяю: – Речь только о наших с ним личных разборках! Если точнее, о дочке. И я не знаю, можно ли верить его словам…

– Говори, – говорит Тихон в приказном тоне, практически испепеляя меня взглядом, от которого я начинаю чувствовать себя виноватой.

– Максим заявил, что аборта не хотел, – пытаюсь говорить кратко. – Якобы он был вынужден прекратить наше общение, нарочно был безжалостен, но знал, что я никогда на это не пойду. Понятно говорю? – уточняю робко.

– Не дебил, – жестко отвечает Тихон.

Я придерживаюсь задрожавшую нижнюю губу и продолжаю:

– У него, судя по всему, были неприятности. Он успел упомянуть о неких обязательствах, которые он выполнил, после чего приехал ко мне, а у меня ни живота, ни ребенка. И тут мой выпад со сцены… поэтому и разозлился. Вот, – заключаю я со вздохом.

– Это все? – задает Тихон наводящий вопрос, а я вспоминаю о деньгах.

– Нет. Еще он упомянул о крупной сумме, которую он оставил в моей квартире на следующий день после нашего с ним разговора. Но я их так и не увидела. Если и были, их украли до того, как я вернулась с работы.

– Сколько?

– Семь миллионов.

– В какой валюте?

– Ну в рублях, я думаю, – пожимаю я плечами. – Но он не уточнял.

– Крупная сумма, – презрительно фыркает Тихон.

– Больше тогда не было, – обижаюсь я за Максима. – И мне бы хватило их лет на пять, если не больше.

– Что еще? – игнорирует мою ремарку.

– Все. Он мне сначала не поверил, съездил на кладбище. Хотел во всем разобраться, почему-то решил, что кровотечение у меня началось не просто так. Учитывая украденные деньги, если они были реальны, я с таким выводом согласна.

– Еще?

– Нет, теперь точно все, – говорю я уверенно. – Ему позвонили, сообщили о твоей смерти, и мы сразу же начали собираться. Потом его убили.

– Ты должна была рассказать мне, – говорит Тихон строго.

– Да когда? – Я удивленно распахиваю глаза. – Тогда казалось – это только наше с ним дело. Не связано и вообще… усугубит твое недоверие. А потом столько всего случилось, что уже не до чего. И теперь вот это.

Тихон поднимает руку чуть выше своей головы, а через три секунды к столику подходит официантка.

– Что-нибудь еще? – вежливо спрашивает девушка.

– Счет, пожалуйста, – скупо произносит Тихон. Переводит взгляд на меня и добавляет: – И десерт с собой.

– Какой? – уточняет девушка.

– Все, – коротко режет Тихон.

До самой машины больше не произносим ни слова. Тихон впал в глубокую задумчивость, между бровей пролегла складка, делающая его лицо недоброжелательным. Он снова похож на того мужчину, что однажды оттаскал меня за волосы и бросил в лесу.

– Тихон, – зову я его почти шепотом. Осторожно касаюсь его руки, привлекая внимание. Когда он поворачивает голову, спрашиваю, чуть не плача: – Ты же не думаешь теперь, что мы с ним были в каком-то сговоре со всеми остальными? Мы же не вернемся к этому, правда?

– Я уже не знаю, что мне думать, Анфис, – отвечает он предельно откровенно. – Так ли я хорош, что женщина, мечтающая о семье и детях согласилась отказаться от всего, чтобы быть со мной? Или согласилась, чтобы было проще манипулировать? Или чтобы у меня рука не поднялась прибить, когда все вскроется?

Из-за попытки сдержать слезы по моему телу проносится волна мурашек. Но глаза щиплет обидой, губы дрожат, а взгляд мутнеет, и ни черта я с этим поделать не могу.

Я моргаю и сажусь прямо, чтобы не видеть разочарование в его глазах. И чтобы не отвечать на то, в чем с трудом призналась себе.

– Я со стенкой разговариваю? – с раздражением уточняет Тихон. – Посмотри на меня и дай прямой ответ.

Я нервно прыскаю и снова моргаю, прогоняя из глаз слезы. Приподнимаю очки, закрываюсь от него ладонью, делая вид, что тру глаза.

– Анфис, я жду.

– Да пошел ты, – роняю я неожиданно для обоих. Сердце начинает колотиться так быстро, что в жар бросает. Но с намеченного пути я сворачивать не собираюсь. И я – оскорблена. Пусть знает. Поворачиваю голову, дерзко сталкиваюсь с ним взглядом и повторяю четче: – Пошел ты.

Карелин вдруг начинает улыбаться. Даже глаза сужаются, так его распирает. Довольный хитрый лис, вот он кто.

– Серьезно? – вскидываю я брови. – Довел до слез и радуешься?

– От сомнений надо избавляться быстро и безжалостно, – заявляет он нагло.

– В следующий раз быстро и безжалостно засунь себе их… – Я затыкаюсь, а он смотрит на меня с умилением, ожидая, когда из моего рта вырвется грубость. – Ой, все, – морщусь я и отворачиваюсь, взмахивая кистью, а Тихон начинает ржать. – Лучше перестань, – грожу я, не поворачиваясь.

Тихон сразу же замолкает. Пристегивает меня. Дотягивается до пакета со сладостями, достает одну коробку и пластиковые приборы, ставит мне на колени. Пристегивается сам и заводит мотор.

– Ты просто швырнул в меня вкусняшкой, – бурчу я, косясь на него волком. – Так не извиняются.

– Чуть позже. Пока слишком высок риск быть еще раз посланным. И еще выше, что предложение будет воспринято буквально.