Убит тобой

Глава 18

– Пить хочется чудовищно, – бормочу на выдохе и показательно пытаюсь набрать во рту слюны. – Вон супермаркет, я быстро, – говорю обыденным тоном. Все-таки уметь владеть своим голосом – не самый бесполезный навык.

– Давай, только быстро, – отмахивается Мирон, погруженный в свои мысли.

Прежде чем выйти, я смотрю на Дмитрия. Он явно над чем-то размышляет, покусывая изнутри нижнюю губу, а когда чувствует мой взгляд и поворачивает голову, я быстро выхожу из машины и тороплюсь в магазин. Подхожу сразу к охраннику.

– Простите, – лопочу я встревоженно и бросаю взгляд сквозь стекло дверей на улицу, – помогите мне, пожалуйста.

– С чем? – настораживается охранник.

– За мной на улице привязались два каких-то… дегенерата, – нахожусь я. – Остановились у аллеи и ждут, когда я выйду. – Охранник разворачивается, чтобы посмотреть на аллею и, разумеется, никого не видит. – Да на лавке там, за акацией, – подсказываю я охотно.

– Я не могу покинуть рабочее место. Полицию вызовите.

– Да мне осталось добежать три дома, – хнычу я. – А их пока дождешься, пока объяснишься… Пожалуйста, проведите меня через тот вход, где приемка товара. Я мышкой проскочу и через пять минут уже дома. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – почти умоляю я мужчину.

– Ладно, пошли, – недовольно отзывается охранник. – Но в другой раз вызываю полицию. Тут камеры, вообще-то, по шапке получу, если узнают.

Я нахваливаю его неравнодушие и отвагу всю дорогу через подсобные помещения, а едва оказываюсь на улице, опрометью бегу через дворы к автобусной остановке. Надеюсь, в своих выводах я все же не ошиблась. Тихон еще жив, еще молчит, и меня доставят прямо к нему, чтобы разговорить.

Телефон я отключаю. Мирон быстро сообразит, что я пропала, а вот что сбежала сама – не сразу. Плюс время, чтобы купить новый телефон и сим-карту, вряд ли у него припрятан запасной. Итого у меня минут тридцать-сорок в запасе. Хватит, чтобы добраться до поселка раньше них.

Старушка на лавке возмущенно всплескивает руками, чуть только я выныриваю из-за зарослей сирени, которыми пробиралась. Выразительным взглядом она показывает на окна второго этажа, а когда я благодарно ей улыбаюсь, закатывает глаза и отворачивается, раздосадовано поджав губы.

Я дохожу до стены дома, иду вдоль нее и встаю под козырек над подъездом, вновь оказываясь в поле ее зрения. После чего она резво поднимается и, почти не опираясь на свою клюку (которая, как мне кажется, больше для значимости), идет к подъезду. Влетает вперед меня и сходу начинает гневаться:

– У, черт безрогий, опять тут! Напугал меня! А ну марш отсюда, пока я полицию не вызвала!

– Не ори, старая, – грубо отзывается какой-то мужчина. – Иди, куда шла.

– Да что вы все топчитесь, не вернется он! Не вернется, делать ему тут нечего! Молодой парень, здоровый, да с мозгами, в отличии от некоторых!

– Старая, закрой рот, – рычит мужчина.

– А ты мне тут не командуй! Не командуй! Развелось командиров! Да ты еще сопли не научился подтирать, когда я на заводе спину горбила! Да меня мать у печи, считай, родила!

– Понеслась… – недовольно бурчит мужчина, затем раздаются гулкие шаги по лестнице и бабкин победный выкрик:

– Вот и иди! И ничего мне тут грязь разводить своими сандалетами заморскими! Весь подъезд затоптали, так и шляются, так и шляются, вымыть не успеваю! Туда-сюда, туда-сюда, то и дело!

Громко хлопает дверь в квартире наверху, после чего бабка выглядывает из подъезда и, бросив на меня сердитый взгляд и едва поднимая ноги, шаркает в свою квартиру. Я на цыпочках шмыгаю за ней.

– Ну? Чего притащилась? – шикает на меня бабка, едва я закрываю за собой дверь.

Смотреть на нее, честно говоря, довольно тошно. Вырвавшееся в запале слово обратно не вернуть, но затевать разборку сейчас не в моих интересах.

– Вы сказали, на заводе работали? Это правда?

– Да че ж не правда, все там, другого ничего и не было, – ворчит старушка.

– Расскажите мне все, что знаете об этом месте.

– Да что там рассказывать, завод и завод, – отмахивается старушка. – Уж лучше бы с землей сравняли, чем так, – принимается ворчать. – Мальчишки то и дело сбегали полазить. И возвращаются, кто с ногой сломанной, кто с рукой. Там уж поди и стены-то не уцелели. В убежище, разве что.

– А вот с этого момента поподробнее.

– Да что подробнее? – фыркает старушка. – Убежище как убежище. И то разворовали. У кого шкафчик стальной на балконе под хозяйственные нужды пристроен, у кого умывальник. Тьфу, – показательно сплевывает в сторону бабка. – Делать там нечего, но лезут. Измайловых умник нафоткал, да в интернеты свои выложил, год назад целое паломничество было. На что смотреть? На развалины? Вот когда работал, тогда да, тогда было на что глаз кинуть, а сейчас… – Она взмахивает рукой и замолкает.

– А этот умник еще тут живет?

– Куда ему деться? Мать в магазине работает, отец в школе директор.

– Точный адрес знаете?

Она называет, а я бесцеремонно прохожу в квартиру прямо в обуви. Иду в гостиную, окна которой выходят на другую сторону дома, распахиваю дряхлую деревянную раму с облупившейся краской и спрыгиваю на землю, не попрощавшись. У меня есть еще минут двадцать, за которые нужно успеть выяснить по максимуму об этом заводе.

Так я думала.

Выбравшись из-за зарослей за домом и быстро перебежав дорогу до следующего, я вновь ныряю в кусты. Дохожу до угла здания, осторожно выглядываю и едва не вскрикиваю, увидев прямо перед своим носом мощную мужскую грудь.

– Бу, – без выражения произносит стоящий передо мной Дмитрий, а кто-то отвешивает мне смачный шлепок по ягодице. Довольно болезненный, должна отметить.

– Ай! – обиженно восклицаю я, потирая ушибленное место и оборачиваясь через плечо.

– Вполсилы, – хмуро отражает Мирон, угрожающе ткнув в мою сторону указательным пальцем. – Че за выкрутасы, я не понял? – шипит он возмущенно, максимально приблизившись ко мне.

– Да я… – бубню и роняю взгляд. – Я хотела с бабкиного телефона на твой позвонить. У нее маленький, кнопочный, сюда бы его припрятала, – показываю на свою грудь, – и… чтобы, ну… отвезли к Тихону, – последнее откровенно мямлю.

У Мирона глаза расширяются настолько, что мне становится страшновато.

– И почему же ты передумала? – елейным голоском уточняет Мирон.

– Да в целом, нет, – вздыхаю я. – Не передумала. Хотела только одного парнишу поспрашивать, как там чего. Бабка сказала, там убежище есть. Завод большой, значит, на большое количество людей. А значит, есть как минимум один аварийный выход. Помимо входа.

– А вот это дело, – уже спокойно говорит Мирон, вернув глаза на место. – Пойдем к твоему парнише. Не знаю, что до убежища, а вот расклад прикинуть и вправду было бы неплохо. Но ты туда ни ногой, – шикает на меня, вновь сурово нахмурившись.

– Ладно, ладно! – Теперь глаза таращу я, отгородившись от него ладонями.

«Как дело пойдет», – думаю про себя и, обойдя Дмитрия, начинаю двигаться вдоль стены дома к первому подъезду.

Так и пробираемся кустами до нужного дома. Беспрепятственно заходим в подъезд, Дмитрий первым. Я поднимаюсь на второй этаж, мужчины остаются на первом. Но открывший мне беспечный подросток, судя по удивлению на прыщавом лице, в глазок даже не посмотрел.

– Дам пять штук за подробное описание завода, территории и всех помещений, – говорю я с ходу. – И фотографии.

– Семь! – нагло отвечает парень, горделиво вскинув подбородок. – Я там каждый угол знаю.

– Пять или не получишь вообще ничего, – отвечаю я, услышав шаги по лестнице.

Парень выглядывает из квартиры, видит Дмитрия и Мирона и пытается закрыть дверь, но я успеваю юркнуть в квартиру.

– Сейчас полицию вызову! – грозит подросток дрогнувшим голоском.

– Да кто сюда приедет? – фыркаю я и открываю дверь мужчинам. – Не бойся. Пять тысяч за полчаса болтовни. Плохо, что ли?

– Разуйтесь, – бурчит парень, косо глядя за мою спину. – Мать только вчера полы перемыла.

– А вот за это – уважуха, – абсолютно серьезно говорит Дмитрий и протягивает парню пятитысячную купюру, которую выудил из кармана. – Хоть где-то еще нормально детей воспитывают.

Когда парень немного опасливо забирает деньги, Дмитрий хлопает его по острому плечу без намека на мускулатуру и, скинув кроссовки, проходит в квартиру.

Располагаемся кто где в тесной комнатушке подростка. Сам он садится за стационарный компьютер, открывает папку с фотографиями и начинает немного путано показывать что где. Но самое любопытное оставляет на сладенькое. И это – видео, снятое с высоты птичьего полета.

Мужчины переглядываются, и Дмитрий, на правах первого установившего доверительные отношения через взятку, спрашивает:

– А это ты как снимал?

– Квадрокоптер с камерой, – важно отвечает парень. – И им не так просто управлять, как кажется.

– Само собой. С пульта?

– Прога специальная на телефоне.

– Круто, – уважительно кивает Дмитрий и вопросительно смотрит на Мирона. Тот морщится, не торопясь с ответом, а Дмитрий спрашивает у парня: – Дальность управления какая?

– Нет, – говорю я строгим учительским тоном, глядя на Диму. – Нет и точка.

– Согласен с предыдущим оратором, – кисло поддерживает Мирон.

Дмитрий морщится, но согласно кивает.

– Ты права.

«Конечно, блин, я права! Еще подростка в это втянуть не хватает!», – беснуюсь я мысленно, прожигая Дмитрия осуждающим взглядом.

– Игрушку временно конфискую, – сообщает Дмитрий, поднимаясь и доставая квадрокоптер со шкафа. – И мобилу, – протягивает руку к парню. Она привезет все через час, не позже, – кивает на меня.

Парень с неохотой отдает телефон, недобро поглядывая на меня, но я остаюсь непреклонна. Ребенок еще.

Минут десять он поясняет мужчинам, как управлять игрушкой, я оставляю обещанные пять тысяч, Мирон с барского плеча докидывает еще десять и забирает у меня свой телефон, после чего мы выезжаем к неработающей водонапорной башне, с которой, по словам парня, удобнее всего осуществлять запуск. Расположена она метрах в восьмистах от завода и в двух километрах от поселка, и чем мы ближе, тем тревожнее и вместе с тем радостнее становится у меня на сердце.

– Он там, – бормочу себе под нос, поднимаясь вслед за Дмитрием по винтовой бетонной лестнице. – Точно там. Где еще?..

Мирон, следующий за мной, только тяжело вздыхает. Но через двадцать минут, разобравшись с управлением и достигнув на чудо-игрушке завода, мы различаем движущиеся точки людей, курсирующих по периметру.

– Возвращай, пока не заметили, – бурчит Мирон. – Я насчитал восьмерых. И это только снаружи. Наверняка внутри помимо Вадима еще минимум двое.

– И все – валенки из ЧОПа, – нагло хмыкает Дмитрий. – Только и умеют, что глаза в монитор пялить. Сабур бы столько на одно дело не отправил, особенно, недосчитавшись уже пятерых. Да и у Вадима не хватило бы бабла, учитывая бесполезность флешки на данный момент.

Через пять минут квадрокоптер в целости и сохранности садится на землю у водонапорной башни. Мы спускаемся, Дмитрий вручает мне игрушку, а Мирон – ключ от машины.

– Анфис, – зовет Мирон, проникновенно заглядывая мне в глаза, – не дури, я тебя очень прошу. Если нас завалят, ты точно погоды не сделаешь. Дай нам два часа и сваливай из поселка. Жди у пацана, я позвоню на его номер, как только все закончится. Если нет – двигай в морг.

– Хорошо, – соглашаюсь я со всем.

– До встречи, сестренка, – Мирон с ухмылкой подмигивает мне, Дима прощается взмахом руки, а я сажусь в машину, намеренная следовать четко по плану.

Но все слишком быстро выходит из-под контроля.