Узел судьбы

Глава 22

Серена

Сказать, что я была в ужасе — значит не сказать ничего. DCA пугали меня с того самого дня, когда я увидела, как они сбивают с ног женщину на парковке супермаркета. И вот теперь, когда я выезжаю из больницы, они утверждают, что я — незарегистрированная Омега и собираются взять меня под стражу.

Я не могла идти с ними.

Посмотрев на свою стаю, я поняла, что они готовы применить грубую силу, если понадобится. Но я этого не хотела, чтобы их арестовали или кто-то пострадал. Эвандер держал коммуникатор в руке и что-то быстро печатал. Рафе уже говорил по телефону с кем-то, всего несколько минут, прежде чем положил трубку. В это время Бодхи и Роман спорили с силовиками DCA, отмахиваясь от их рук, чтобы никто не посмел прикоснуться ко мне.

Когда Рафе повернулся ко мне, я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Он опустился на колено рядом со мной.

— Mon ange, — робко прошептал он.

— Нет, — я покачала головой.

Нет. Я не хотела слышать его ласковое mon ange, когда оно звучало так, будто он собирается сообщить мне плохие новости. Мой живот скрутило от боли. Он не мог заставлять меня идти с ними. Он не мог! У меня была связь. Метка. Моя течка приближалась! Я не хотела входить в течку рядом с DCA! Что тогда они со мной сделают?

— Мне нужно, чтобы ты пошла с ними.

Ему нужно, чтобы я что?

Да вы что, фрик-фрак возьмите, издеваетесь?

Я снова покачала головой, и эти дурацкие слезы снова навернулись на глазах. Если Рафе позволит им забрать меня, я не смогу их остановить. Руки дрожали, и я так сильно сжала подлокотники инвалидной коляски, что костяшки побелели.

Голова Романа резко повернулась.

— Что, чёрт возьми, ты только что сказал?

— Ни за что! — крикнул Боди.

Он сделал два шага вперед и встал прямо передо мной, закрывая агентов DCA от меня.

— Нет, — вырвалось у Торна, и в этом слове была вся его злость.

Двое силовиков отступили, их руки легли на рукояти пистолетов на поясах. Один из них сделал шаг к смельчаку, низкое предупредительное рычание исходило из груди Торна, когда он смотрел на него сверху вниз.

Рафе вздохнул.

— Наш адвокат сказал, что ей нужно пойти с ними, чтобы нас не сочли враждебными и тоже не взяли под стражу. Если это случится, мы не сможем вернуть ее. Так она пробудет там максимум всего несколько часов, прежде чем ее освободят.

О, моя Богиня! Они собирались отдать меня! Я дрожала, борясь с паникой и не хотела идти.

Как они могли заставить меня идти с DCA?

Затем посмотрела на Романа c его сжатыми кулаками по бокам, на Бодхи с сжатой челюстью и напряженными плечами, и на Торна, стоящего с перекрещенными руками и готового броситься на любого, кто посмеет тронуть меня. Один из силовиков вытащил пистолет и держал его чуть позади спины.

Я не хотела, чтобы они попали в тюрьму или чтобы им причинили вред. Не из-за этого. Они не были неуязвимы!

Ради них я готова была на многое. Если нужно провести несколько часов взаперти, чтобы с ними все было в порядке, то я могла это сделать.

Верно?

Руки сжались еще сильнее на подлокотниках.

— Я пойду.

— Что?! — Бодхи был в ярости.

Я не могла его винить, потому что тоже злилась. DCA думали, что можно просто забрать меня, как ребенка. Но Рафе никогда не желает нам зла, он только защищает стаю. Я теперь ее часть, поэтому понимала, что он делает то, что считает нужным.

— Тебе не нужно этого делать, — сквозь зубы сказал Роман.

В это мгновенье я положила руку ему на поясницу, и он повернулся ко мне.

— Все будет хорошо, — я взглянула на каждого из них по очереди. — Со мной все будет в порядке. К тому же, вы ведь сразу придете за мной… да?

— Да, — твердо ответил Рафе. — Ты даже не успеешь соскучиться. У меня есть план, mon ange. Мне просто нужно, чтобы ты мне доверилась. Не сопротивляйся им.

Искренность и умоляющий моего Прайма, который никогда ни о чем меня не просил, окончательно убедили меня.

— Вам, возможно, придется… — я замолчала, но он кивнул. Он понял, что я хотела сказать.

Чёрт возьми, если я собиралась это сделать, нужно было идти сейчас. Иначе сдамся и буду умоляю их не отдавать меня. Я уже чувствовала, как слезы жгут глаза, дрожат на грани, готовые упасть. Поэтому подняла подбородок, посмотрела прямо в глаза силовику DCA, который все еще стоял на своем, и твердо кивнула в знак согласия.

Как только он сдвинулся, остальные мои мужчины, кроме Эвандера, который все еще работал над планом, рванули вперед.

Но Рафе прорычал:

— Стоять!

И они застыли на месте. Ярость наполнила Бодхи, Романа и Торна до такой степени, что они буквально дрожали от нее. Их мышцы напряглись, пытаясь бороться с приказом Рафе. Торн сделал дрожащий шаг вперед, решимость виднелась на его лице.

Силовик DCA смело обошел меня, схватил ручки инвалидной коляски и выкатил меня прямо за дверь, в то время как трое моих партнеров оставались беспомощно замороженными на месте.

Поездка до ближайшего офиса DCA была недолгой, там меня поместили в комнату для непослушных Омег. Как будто я сделала что-то неправильное. Комната была большой, с белым плиточным полом и серой обивкой по стенам. Там было еще три Омеги, каждая отделена толстой прозрачной пластиковой стеной.

В самом дальнем конце комнаты была девочка со светло-коричневыми волосами, и разноцветными кончиками. Она выглядела знакомо, и она в одиночестве танцевала. Я подняла брови, потому что не слышала музыки, но предположила, что каждая комната могла быть звукоизолированной.

Теория была развеяна, когда парень рядом с ней, который сидел на полу и раскачивался, внезапно закричал. В другой комнате рядом с ними сидел парень, который просто всхлипывал. Без шуток, это место начинало реально меня пугать.

Что с этими Омегами было не так?

Через какое-то время, пока я просто сидела на полу, ведь мне не предложили ни стула, ни чего-либо еще, кроме пустой комнаты, вошла женщина. Ее звали доктор Венди Майзер. Она утверждала, что является психологом, и хотела узнать обо мне все: о времени, проведенном в приемных семьях, о моих мыслях насчет того, что я — Омега, и обо всем остальном.

Эта женщина меня пугала. У нее была вся власть. И я знала, если она скажет властям, что мне нужно остаться здесь, меня оставят, и моей стае будет очень сложно вернуть меня.

Она выглядела профессионально, в полосатом костюме, с портфелем и планшетом для заметок, но у меня возникло ощущение, что ее намерения далеки от благих. Мой разум становился мутным, течка быстро приближалась, и я изо всех сил старалась сосредоточиться на докторе Майзер, потому что я не могла позволить ей взять верх.

— Мы хотим только лучшего для всех Омег, — сказала она и девочка в дальнем конце комнаты рассмеялась, будто это была шутка.

— Ты такая лгунья, Пух-Три-Ша! — захохотала она.

Глаза доктора Майзер ожесточилась. Пальцы сжали ручку над ее опросником. Вспыхнула злость, прежде чем она скрыла ее за холодной улыбкой. Эта женщина… была опасна. Я начинала думать, что Танцующая Девочка права. Доктор Майзер что-то скрывала.

— Не слушай Бриэль. У нее психические проблемы. Она потеряла партнера в юном возрасте.

О, нет!

— Лгунья! — закричала Бриэль, стуча по своей стене. — Ты забрала его у меня, мерзкая сука! Но я найду его, и он заставит тебя пожалеть!

Пальцы доктора Майзер сжали ручку еще крепче, и я взглянула на опросник.

Буквы двигались и вращались:

Правда. Правда. Правда.

Мои глаза метнулись к Бриэль, и я поняла. Эта девочка не лгала. Лгала доктор Майзер.

Прежде чем она успела задать мне вопрос, стальная дверь комнаты открылась, и вошел высокий мужчина с портфелем. Он выглядел в десять раз более профессионально, чем доктор Майзер, и было легко заметить, что она ему явно уступала.

— Моя клиентка освобождается, — сказал он, указывая на меня.

Я никогда раньше не видела этого человека, но была готова последовать за ним куда угодно!

— На каких основаниях? — вскочила доктор Майзер, словно собираясь бороться за свою игрушку.

Мужчина приложил папку к груди Майзер. Она едва успела схватить ее, прежде чем та упала.

— На основании того, что ее регистрация была подана вовремя, просто ошибочно обработана. У вашей организации нет никаких прав удерживать ее здесь.

Доктор Майзер начала листать документы в папке, а мужчина протянул мне руку. Я быстро схватила ее, крепко держась, пока мы не вышли из здания. Живот снова скрутило, и я согнулась, прижимая руки к животу, ожидая, пока боль пройдет.

На парковке меня ждали мои мужчины. Я бросилась к ним, жадно вдыхая их знакомые запахи. Торн первым добрался до меня, крепко обнимая и не позволяя никому другому меня забрать, так что все, что они могли сделать, это сжать мои руки или потереть лица о меня, пытаясь пометить своим запахом.

— Пожалуйста, отвезите меня домой, — прошептала я и они так и сделали.

По пути, пока Торн все еще не отпускал меня, Рафе рассказал, как Эвандер обратился к своему хакеру-информатору, когда они впервые заподозрили, что DCA может вмешаться. Этот друг создал файл для меня, чтобы все выглядело как ошибка при оформлении.

— Подожди! Хакер-информатор? Та девушка Айла. Она сказала, что нужно связаться с твоим хакером-информатором и с Эхо. Нам нужно передать им запись. Если я смогу ее найти, — я сдержала стон, когда еще одна резкая боль пронзила матку, и что-то вытекло из меня.

— Кто такая Айла? — спросил Эвандер.

— Какая запись? — Роман повернулся боком, чтобы посмотреть на меня на заднем сиденье рядом с Торном.

— Айла, та девушка, которую О’Лири приковал к полу.

— Та, что заняла твое место в машине? — спросил Бодхи. Все повернулись, чтобы взглянуть на него. — Что? Да, она это сделала. Она оставалась на одном месте. Я видел, как она считала про себя. Когда закончила отсчет, она встала прямо перед Сереной и оттолкнула в сторону. Тогда ее схватили вместо Серены и потащили в машину.

Я задавалась вопросом, почему Айла не сопротивлялась Малькольму. Почему она не пыталась убежать.

— Она сказала мне не забывать ее, — я покачала головой. — Она сказала многое, но суть в том, — я сделала максимально глубокий вдох, насколько могла, не причиняя себе боли в груди, — мистер Бейнс и Альфа О’Лири сказали кое-что компрометирующее, и я случайно это записала. Где-то в моих вещах все еще должна быть запись. Нам нужно найти Эхо и Глитча и передать запись людям, которых она упомянула.

Когда мы вернулись домой, Эвандер сразу же погрузился в работу за компьютером, чтобы связаться с Эхо и своим хакером-информатором. Пока он был занят я перерыла свои вещи, отыскала диктофон и передала ему, а потом сразу направилась к своему укрытию. Очередной спазм пронзил меня, и я застонала от боли. Мне хотелось пойти к своим партнерам, но за последние несколько часов моя жизнь настолько перевернулась, что мне отчаянно требовалось уединение и уют моего пространства. Я забралась в свое гнездо, разложила одеяла и подушки, выложила их слоями, разгладила, придавая им форму. Это заняло время, но, наконец, я была довольна результатом и забралась внутрь, заснув беспокойным сном на несколько часов. Каждый раз, когда я начинала погружаться в дрему, новый приступ боли заставлял меня вздрагивать.

Когда я проснулась, Эвандер был рядом. Он сказал, что связался с Глитчем, своим хакером-информатором, и как только упомянул мое имя и случившееся, Глитч с готовностью согласился помочь. Это была хорошая новость, но я не могла сосредоточиться на его словах. Меня продолжали мучить боли, а между бедер текли выделения. Я пыталась устроиться удобнее, засовывая подушку себе между ног, чтобы немного облегчить страдания.

— Больно, — скулила я.

Эвандер положил руку мне на лоб, затем сразу же начал звать остальных мужчин.

Все, что было после этого, было как в тумане. Я знала, что у меня течка. У меня поднялась температура, и единственным моим желанием было оседлать своих Альф.

Они все были рядом, в моем гнезде, но на них было слишком много одежды. Моя Омега-сторона взяла верх, лишив меня способности говорить. Я рычала и скрежетала зубами, срывая с них одежду, разрывая ее при этом, но мне было абсолютно все равно.

Я раздела своего первого Альфу. Карамель. М-м-м.

Затем толкнула его на спину и набросилась на его член, чуть не подавившись им в своей спешке. Мне нужно было почувствовать его вкус во рту и его запах на своей коже. Я двигалась вверх-вниз, сильно сосала, пока моя киска снова не сжалась. Скуля от боли, попыталась толкнуть его на спину, чтобы оседлать, но он не позволил. Он перевернул меня на руки и приказал мне показать себя ему, и я сделала это. У меня скрутило живот, моя киска жаждала быть заполненной. Я скулила и хныкала, но он дал мне несколько шлепков по заднице.

Шлеп, шлеп, шлеп!

Огонь внутри меня разгорался все сильнее, а потом он вошел в меня. Из меня лился слик, который полностью покрывал его член. Он собрал немного на палец, а затем прижал его к входу между моих ягодиц.

В глубине души я помнила, что никогда раньше этого не делала. Никто никогда не трогал меня там, но мне было все равно. Мне нужно было, чтобы он заполнил меня любым способом. Затем он вышел из меня, оставив пустой и снова страдающей. Рядом на спине лежал мой Дельта. Открытое приглашение. В ту же секунду я прыгнула на него и, не теряя времени, заполнила свою киску его членом. Я была ненасытна, прыгая вверх и вниз так сильно, как только могла, пытаясь взять его в себя, как можно глубже.

Я жаждала узел. Мне нужно было растяжение, чтобы облегчить боль внутри меня. Вибрации его члена доводили меня до грани, делали меня все горячее и горячее, пока я не кончила.

Следующим я оседлала Романа. Торт черный лес. Он трахал меня жестко и быстро, растягивая так хорошо, что мне хотелось его похвалить. Я мурлыкала, прыгая все быстрее, зная, что его сперма поможет облегчить спазмы в моем животе. Карамель был у меня за спиной, обрабатывая вход между моих ягодиц еще большим количеством слика, а затем тоже оказался внутри меня. Я застонала. Это было почти слишком. Я была так заполнена. Растяжение жгло, но спазмы ослабевали. Было так хорошо, так горячо. Когда торт черный лес выходил, Карамель входил. Они ритмично чередовались, заставляя меня стонать, задыхаться и скулить от отчаяния, от потребности, пронизывающей мои вены.

Цитрус коснулся моих губ, и я широко открыла рот, принимая его так глубоко, как только могла. Все больше и больше. Я не могла насытиться ими и сосала все сильнее, покачивая головой вверх и вниз. Мне нужно было высосать его до дна. Узлы раздулись. Один в моей киске, а другой в попке, вызывая слезы на глазах от удовольствия, граничащего с болью. Они растянули меня так, что я была полна. Затем их узлы коснулись тех чувствительных мест внутри меня, которые доводили меня до пика снова и снова, и я все еще требовала большего. Я принимала, принимала и принимала, пока, наконец, не кончила снова. Хоть я была потной и измученной, но мне было недостаточно. Я скулила и хныкала, прося еще. Как будто моя мольба вызвала что-то внутри моего Прайма и взял верх. В процессе мне показалось, как один из моих Альф сказал что-то о гоне, а затем мой Прайм снова и снова наполнял меня в разных позах.

Между раундами мои Альфы уговаривали меня поесть и попить, но я отказывалась. Я хотела их и рычала, когда они не давали мне того, что мне было нужно. Брауни получилось уговорить меня, позволяя мне оседлать его, пока я глотала воду. Эти вибрации творили чудеса внутри меня.

Все это время мой Прайм был рядом, давая мне больше, требуя больше, оседлав меня и позволяя мне оседлать его. Иногда он был один, но чаще всего с другими. Я была в тумане требовательной потребности, пока наконец не успокоилась. Судороги ослабели и постепенно утихли. Мое желание возникало все реже, и в конце концов я рухнула в свое гнездо, впервые полностью удовлетворенная.

Чья-то рука коснулась моего лба, и я услышала:

— Слава Богине, — прямо перед тем, как уснула.

Позже я узнала, что моя первая течка длилась шесть дней. Шесть целых дней почти непрерывного секса. Поэтому, когда я проснулась, неудивительно, что первым делом решила принять ванну. Я чувствовала себя измотанной и изнуренной. Каждая мышца болела, но Торн тщательно их массировал, прежде чем продолжить носить меня повсюду весь оставшийся день. Я была просто рада, что первая течка закончилась.

Два месяца спустя у нас состоялась официальная церемония связывания супружеских уз стаи.

Через три месяца после этого мы открыли Феникс Хейвен, мой первый и надеюсь, не последний, приют для Омег.

Спустя месяц я вновь погрузилась в мир Хроник Лунной Вуали.

— С возвращением в Хроники Лунной Вуали. Я ваш голос за Вуалью, и сегодня расскажу о том, что касается Альф и Омег, и обо всем, о чем Совет не хочет, чтобы вы знали. Приготовьтесь, потому что коррупция, которую мы раскрыли в Совете, настоящие американские горки! Настолько сумасшедшие, что вам нужно это увидеть, чтобы поверить. Настройтесь на Национальный новостной канал 24, чтобы увидеть падение одного из ведущих законодателей Восточного региона, Альфы О’Лири!

Мои глаза расширились, и я побежала к партнерам, пока Эхо завершал свой подкаст привычными словами, которые могла повторить вместе с ним:

— До следующего раза, берегите себя, не молчите и продолжайте бороться. Тем, кто сломлен и заклеймен: мы видим вас и мы с вами. Помните, одно эхо, присоединившееся к тысяче других, может вызвать лавину перемен. Они могут заставить замолчать голос, но эхо продолжает звучать. Это были Хроники Лунной Вуали … до связи.

Затем включила телевизор:

— …ответственна за похищение этой Омеги, — на экране появилось фото красивой, танцующей Омеги из комнаты содержания DCA. — Бриэль Харт должна была быть переведена в свою седьмую программу Омега Темперанс, когда ее похитили. Власти считают, что за это ответственна ее сестра, — появилось еще одно фото девушки, почти идентичной первой.

Мои глаза расширились. Это была девушка, которую я знала. Девушка, с которой провела много времени в Центре Посредничества. Та самая, что подарила мне мои любимые ботинки Doc Martens.

— Талия!

Я была в шоке, увидев фотографию моей единственной лучшей подруги. Она выглядела иначе, но при этом так же, более взрослой и закаленной жизнью, с сердитым выражением лица из разряда мне все равно. Я была настолько поглощена мыслями о ней, что едва уловила самое важное.

— В других новостях, сегодняшний главный сюжет шокирует страну, скандал с участием одного из наших ведущих законодателей. Сюжет представляет Джон Уорнер.

Сцена сменилась на мужчину в деловом костюме, стоящего перед большим домом, тем самым, из которого мои Альфы меня спасли.

— Спасибо, Билл. Всего несколько недель назад наша новостная станция получила доказательства, компрометирующие советника Альфу О’Лири, ведущего законодателя Восточного региона, в торговле людьми.

Мои глаза округлились.

Торговля людьми?

Эвандер, сидевший рядом со мной, протянул руку и взял мою.

— Именно так, Муза.

Я… догадывалась, но не могла принять реальность. Думала, что мистер Бейнс просто обменивал меня. Только в этот момент до меня дошло, что он пытался… продать меня! Тошнота подступила к горлу.

— Мы получили эксклюзивную аудиозапись, на которой один из перспективных Бета-советников, вы правильно слышали, Бета-советник, предложил свою собственную приемную дочь в обмен на голоса Альфы О’Лири на предстоящих заседаниях. И Альфа О’Лири соглашается на сделку. Давайте на мгновение забудем о совершенно отвратительном отсутствии морали и просто представим, что чувствовала эта молодая девушка, этот ребенок, услышав, как человек, которому она доверяла, предлагает ее в обмен на голоса.

Ну, я бы точно не назвала его человеком, которому доверяла.

— И вы никогда не догадаетесь, какой Бета-советник совершил это ужасное преступление. Честно говоря, я едва мог в это поверить, потому что он не только член Восточного Совета по естественному развитию, но и лицо Совета по гармонии и регулированию. Если вы еще не поняли, речь идет о нашем собственном Фредерике Бейнсе.

На экране появилась фотография мистера Бейнса, и я вздрогнула, вспоминая все, через что он заставил меня пройти.

— Сейчас, Бета-советник Бейнс скрывается, и властям не удалось его найти…

Моя кровь застыла в жилах.

Он сбежал? Как?

— Но если вы посмотрите… о, вот и они!

Репортер резко двинулся, и камера показала Альфу О’Лири в наручниках, которого выводили несколько людей в темной форме из его дома. Его глаза были красными, и он отвернул лицо, как только репортер появился в кадре.

— Альфа О’Лири! Скажите, это был первый раз, когда вы пытались приобрести молодую девушку?

— Без комментариев!

— Альфа О’Лири! С учетом записей, показывающих, что вы один из самых слабых Альф в современном обществе, волнует ли вас возможность оказаться в той среде, где другие могут попытаться использовать вас так же, как вы желали использовать эту девушку?

О’Лири замер, рот раскрылся от намека на то, что кто-то может попытаться напасть на него в тюрьме.

— Отвяньте! — прорычал он.

Бодхи с удовольствием рассмеялся:

— Наслаждайся тюрьмой, придурок!

Мои партнеры, кроме Торна, который держал меня на коленях, начали спорить о том, как О’Лири справится в тюрьме, какой у него может быть срок и как это разоблачение коррумпированного Совета может начать открывать людям глаза.

Хотя мистер Бейнс все еще оставался на свободе, я ни на секунду не сомневалась, мои новые друзья Глитч и Эхо не остановятся, пока не свершится правосудие.

Так что, сидя здесь, в объятиях моей стаи, в кругу верных мужчин, я познала истинное счастье. Их тепло согревало мою душу, их поддержка придавала сил, а впереди нас ждали удивительные приключения, ведь наши судьбы навсегда связанны.