В очереди за счастьем (СИ)

Глава 12

Наташа

Смотрю на сцену, что разворачивается передо мной, и душа рвется от того, что мне сейчас предстоит сделать. Мне сейчас предстоит разрушить мир самых близких мне людей — своих детей, которым я сама прививала веру в любовь. В то, что она действительно существует. Что теперь я им буду говорить, когда сама эту веру потеряла? Как убеждать кого-то в том, во что сама больше не веришь?

И почему-то сознание отбрасывает меня в ясный весенний день, когда это случилось. Когда я узнала, что живу во лжи.

Прошлое

Всё, что я планировала сегодня сделать, я сделала. Поэтому потягиваю чай из большой синей кружки. Заслужила.

Внезапно дверь распахивается, а на пороге служебного кабинета появляется взлохмаченный заместитель прокурора Максим Дмитриевич Ильин.

— Наташ, — интонация его голоса мне не нравится, слишком жалобная, — Съезди в соседний город. Там девочка из окна выпала. Маленькая совсем, полтора годика. Сергей Леонидович просил, чтобы кто-то от наших поехал.

— Сегодня же Крамской дежурит, — замечаю вполне резонно. Без претензий, но вполне обоснованно. Конец рабочего дня. Ситуация трагичная. Дома меня ждут дети.

— Он… Это… — зам. прокурора прочищает горло, не зная, как выкрутиться.

— Опять?! — я вскидываю на него глаза. Крамской любит праздный образ жизни, что неудивительно, учитывая, кто у него папа. Зачем только работать пошел? Если здесь в основном появляется лишь в день зарплаты… Наверное, уже пьян. Зам. прокурора вслух такого не скажет, не хочет связываться.

— Наташ, это лично моя просьба. Завтра можешь взять выходной. Ребенку полтора года. Случай получит общественный резонанс. Нужно, чтобы от нас поехал грамотный человек.

— Девочка мертва? — спрашиваю уже потише.

— Нет, выжила. Но травмы серьезные, сама понимаешь.

— Понимаю, — отказаться невозможно, хоть я пытаюсь трепыхаться. Все-таки личная просьба прокурора.

— Хорошо, я съезжу. Мне нужно три минуты, чтобы домой позвонить, предупредить.

Зам. прокурора скрывается из дверного проема, прикрывая за собой дверь, явно довольный полученным согласием. Я не рада. Да и чему тут радоваться. Только бы девочка выжила. Это тягостное, давящее состояние в случае чьей-то смерти, когда уже ничего нельзя исправить.

Я набираю номер мужа. Последнее время он вечно занят, но сегодня ему придется найти время на семью.

Идут гудки, Макар не берет трубку. Потом приходит сообщение: "Я на объекте." Хочу было написать, что я тоже на работе, но мужчина в семье — главный и принижать его роль ни в коем случае нельзя.

Звоню Егору, рассказываю о том, что задержусь. Он недоволен, так как проводит время с друзьями, но собирается и едет домой к Соне и Арсению.

Мне выделяют машину. Не отказываюсь. Неизвестно, что там. А я всё же женщина. Вдруг после не смогу сесть за руль…

Соседний город — курортное местечко. Мы с Макаром сами любим ездить сюда за шашлыками. Они тут вкусные.

Меня подвозят к местной гостинице. Здание не слишком высокое — пять этажей, но если падала с верхнего, то все равно высоко. В такие моменты радуюсь, что работаю не в следственном комитете. На них вся грязь. Мне же остается только проконтролировать работу остальных, составить отчет и доложить лично прокурору, были ли какие-либо серьезные нарушения и требуются ли масштабные проверки. Выполняю свою работу и где-то часа через два, когда уже не буду мешать работе следователя и экспертов, решаю посмотреть номер, из которого выпала девочка.

Если бы не это, я бы так и осталась в счастливом неведении. Не знаю, как долго. Может быть, всегда?

Наверху два крыла, в одном ведутся необходимые мероприятия, во втором все по-прежнему. Прекращать работу гостиницы в этом случае — ничем неоправданный произвол. Молодая мамочка не доглядела за своей дочкой, и вот результат.

Лифт привозит меня наверх. Делаю шаг в коридор и взгляд натыкается на целующуюся парочку, которая вот-вот повернет за угол и скроется из вида.

Помните то ощущение, когда проливаете на себя кипяток? Первые мгновения — не больно. А потом кожу начинает нещадно жечь.

Вот и у меня сейчас похожее чувство. Что на меня сверху вылили ведро кипятка. И мне бы закричать так, чтобы стекла полопались. А я молчу.

Смотрю и молчу.

Мужчина, что жадно целует девушку-блондинку, мой муж. Макар.

Вдох, похожий на всхлип, делаю, когда они скрываются за поворотом гостиничного коридора. И дальше меня вслед за ними ведет неведомая сила. Я будто под гипнозом иду туда, куда ушли они.

Хоть это и глупо. Я не знаю, в какой они номер зашли.

В ответ на эту мысль из-за неполностью закрытой двери одного из номеров раздается смех. Я узнаю этот звук. Он был одним из моих любимых на протяжении долгих лет. А сейчас от него у меня звенит в ушах, потому что он переплетается с женским.

И планировку номера я знаю. Мы с Макаром останавливаемся иногда в таком же. Когда хотим побыть лишь вдвоем.

Толкаю дверь. Она открывается неслышно. Здесь небольшой коридор, по которому я иду осторожно вперед. Не могу не идти.

Вот коридор заканчивается. Я слышу возню, звуки поцелуев, звуки секса. Как они быстро… Так было невтерпеж?

Выглядываю. И вижу, как мой муж трахает стоящую раком блондинку. Они даже до конца не разделись…

Что делают обманутые жены в такой ситуации? С криками кидаются на любовников?

Мне нельзя. Я тут по работе. Не хватало, чтобы в новостях появился сюжет о том, что сотрудница прокуратуры, приехавшая на несчастный случай, устроила разборки со своим неверным мужем.

Да и зачем теперь кричать? Что это изменит?

Отступаю назад. Не хочу больше ни видеть, ни слышать. Видеть действительно не вижу. Но вот слышать продолжаю.

Выхожу словно пьяная из номера, где мой любимый муж занимается сексом с другой женщиной. Меня шатает. Я задеваю плечом стену. И это немного приводит меня в чувство.

Хотя все равно всё мое существо, отчаянно надрываясь, вопит, не понимая и не сдерживаясь — ПОЧЕМУ? Мы же были с ним единым целым столько лет…

Нет ответа. У меня его нет. Я была верной и гордилась этим.

А еще я была слепой. Интересно, как долго он мне изменяет?

Понимаю, что стою в коридоре и пялюсь в стену. Нет, так дело не пойдет. Мне нужно привести себя в порядок. Доделать работу. Нужно сделать это в первую очередь. А остальное подождет.

В туалете долго умываюсь холодной водой, хотя терпеть ее не могу. Но она приводит меня в чувство. Я возвращаюсь туда, куда шла, доделываю то, что должна, докладываю прокурору, возвращаюсь в свой кабинет, составляю и отправляю отчет.

А потом достаю коньяк, который стоит у меня здесь для особых случаев. Очень хороший коньяк. Наливаю полстакана и выпиваю залпом. Но не пьянею. Лишь боль притупляется.

Снова набираю номер мужа.

В этот раз он мне отвечает:

— Наташ, прости. Объект в другом городе. Мы в ночь не рискнули ехать, вымотались. Да и с утра остались кое-какие дела… — голос у него заспанный. Он всё ещё с ней.

— Какие? — кровь в моих венах превращается в концентрированный цинизм, — Отсосет тебе с утра?

— Что? — переспрашивает.

— Ты забыл, что такое "отсосет"? Твоя блондинка…

— Наташ… — он не знает, что отвечать, но не пытается убедить меня, что мне померещилось.

— Нам надо поговорить. Завтра вечером, — бросаю ему короткие реплики как ножи.

После этого обрываю разговор.

Что же ты наделал, Макар? Я ведь тебе верила… Как же я тебе верила…

Но поговорить у нас получается лишь через неделю, потому что Макар срочно уезжает в командировку..