В очереди за счастьем (СИ)

Глава 3

Наташа

Какой сложный день! Вчерашний разговор с мужем, бессонная ночь, разговор с Аглаей, визит в налоговую, да еще вечерний поход к прокурору в кабинет, где он весьма недвусмысленно озвучил мне позицию, которой мне нужно придерживаться по одному сложному делу. Я — против. По нравственным причинам. Но скорее всего, мне придется отстаивать чуждую точку зрения. Желание одно — завалиться спать. Однако оно невыполнимо. Вернулись дети, которые вчера гостили у бабушки и дедушки, родителей Макара.

Это подтверждают два велосипеда, брошенных у открытого гаража. А еще разбросанные мячи, ракетки и тому подобная мелочь. Видимо, кроме моих, у нас во дворе резвились еще и соседские.

Из дома выходит Егор, машет мне рукой, пока я паркую машину. Выдыхаю. За собственными переживаниями я забыла, что наше уравнение с Макаром состоит не только из нас. И правда больно ударит по каждому. Пока для нее не время. Алевтина Ильинична пообещала посодействовать — выяснить, чем конкретно владеет мой супруг. При этом она не задавала бестактных вопросов, только иногда я ловила на себе сочувствующие взгляды.

Детям рассказывать ничего не буду. Егору нужно поступить спокойно в вуз, без всяких волнений по поводу взбесившихся родителей. А подготовка к разводу займет какое-то время. Несколько месяцев. Что же касается того, что я буду врать Макару, то я не испытываю никаких угрызений совести. Он сам всё это начал.

Выхожу из машины.

— Привет! — слетает с моих губ. Они сами собой расползаются в улыбке.

Мой идеальный мужчина тоже улыбается в ответ.

— Привет! Устала?

Как же он всегда хорошо меня чувствовал! И всегда старался помочь. С самого детства. Мне есть за что быть благодарной Макару — за наших прекрасных детей.

— Я сам все уберу, — сын кивает на кавардак во дворе.

Не удерживаюсь, целую его в щеку.

— Мой зайчик!

— А ты тогда зайчиха, — отзывается Егор. И мы вместе хохочем.

— Мам, приготовь только что-нибудь. Есть хочется зверски, — просит он.

— Эх, ты, растущий организм. Спагетти болоньезе подойдет? — наверное, это нормально, что он любит покушать. Учитывая, что в нем метр девяносто роста и восемьдесят пять килограмм мышечной массы.

— Шикарно, — соглашается он.

Все еще с улыбкой захожу в дом.

— Отдай, зараза! Сонька, какая ты гадость! — кричит где-то в глубине дома Арсений.

— Плакса! — дразнит его она, пользуясь тем, что никого нет.

Направляюсь туда, откуда идут крики.

Мировая война на этот раз разгорелась из-за того, что Соня забрала линейку Сени.

— Мама! — встречают меня два голоса в унисон.

До того, как они начинают жаловаться друг на друга, говорю.

— Соня, нельзя обижать тех, кто младше и слабее. Арс, а тебе что, линейки для сестры жалко?

— Это она виновата! — не отступает младший сын.

— Да ты сам! — София тоже никогда не сдается.

Потом прекращает ругаться и шагает ко мне.

— Мам, я так соскучилась. Сильно-сильно, — лезет целоваться. И плевать ей, что ей уже четырнадцать.

Арсений не отстает.

— Это моя мама! — заявляет, обхватывая меня за талию.

— Твоя, чья же еще, — чмокаю его в вихрастую макушку.

— Мам, мы кушать хотим, — заявляет София, звонко расцеловывая меня в щеки.

— Сейчас я приготовлю ужин.

Иду в нашу с мужем спальню, сжигаемая горечью. Как Макар мог это все разрушить? Неужели ему мы были неважны? Ведь как прежде ничего не будет.

Быстро переодеваюсь и направляюсь на кухню. Высокая кастрюля для спагетти. Небольшой казанчик для соуса. Размораживаю фарш. Достаю овощи. Мешаю творог для запеканки. Я столько раз это делала и не считала это чем-то непосильным. Ведь я это делала для своей семьи. На кухне появляется Софийка и начинает мне помогать. Вдвоем дело идет быстрее. Вот уже повсюду витает аромат домашней еды.

Со двора возвращается Егор, ругается на Софийку и Арсения за то, что ничего за собой не убрали. Она забавно огрызается. Не любит признавать чей бы то ни было авторитет.

— Мам, а отец когда приедет? — Егор задает обычный вопрос.

И совершенно выбивает меня из колеи. Что отвечать? Наврать про командировку? Хорошо, что кружусь у плиты, и не надо никому смотреть в глаза.

Только открываю рот, чтобы наплести с три короба, как с порога кухни раздается:

— Привет! Какие запахи, — на пороге кухни Макар, — Накормите добытчика, а то сегодня мамонт был несговорчивый…

У него в руках охапка красных роз. Он жжет меня взглядом, будто стараясь пробраться в мои мысли. А у меня на языке так и вертится вопрос, почему его не накормила Аглая, если самых упитанных мамонтов он добывает для нее?

— Папка! — бросается ему на шею Соня.

И снова это ощущение разрезаемых внутренностей. Хочется заорать — ну, чего тебе не хватало? Все же было хорошо…

— Да, конечно. Сейчас будем ужинать. Мой руки, — вместо этого произношу я. На цветы стараюсь не смотреть. Они напоминают мне кладбищенский венок.

— Это тебе! — Макар все-таки протягивает мне злополучный букет и целует в щеку.

Не сдерживаюсь и вытираю ее, а букет отдаю восхищенной Соньке, чтобы поставила в воду.

Еще не время. Мое время обязательно наступит.

— Нат, — зовет меня муж по имени. В голосе напряжение, — Руку дай.

Не дожидаясь моей реакции, подхватывает меня за запястье и надевает на него браслет из белого золота с сапфирами.

— Моей самой любимой женщине, — шепчет мне на ушко, прижимая меня к себе. Меня окутывает такой родной запах… И тоска… Беспросветная… Черная…

— Спасибо! — благодарю, но все же отворачиваюсь от поцелуя в губы.

Неизвестно, где они до этого побывали. Губы предателя.

Мерзко и горько. Вот теперь впору бы заплакать, но перед детьми не буду. У меня все хорошо. Если не сейчас, то будет обязательно. Я в этом не сомневаюсь. А Макар… Бог ему судья…

Дальше накрываю на стол. Мы ужинаем, вполне обычно делимся новостями, даже смеемся. Словно никакой катастрофы не стряслось. Словно муж не предлагал мне вчера спать с другими мужчинами, а сам не изменял мне 10 лет.

Затем уже у себя собираюсь в душ. Макар лежит на кровати и наблюдает за мной.

— А ты молодец, хорошо держишься, — вот сейчас бы залепить ему оплеуху, да такую, чтобы в ушах зазвенело. Только воспитание не позволяет. Меня всю жизнь учили, что насилие в семье недопустимо.

Оборачиваюсь. И с удивлением вижу в глазах мужа похоть. В этом я не могу ошибаться. Этот его взгляд… После него у нас всегда был самый фееричный секс.

На мне лишь трусы и лифчик, я рылась в шкафу в поисках пижамы.

Макар словно облизывает меня взглядом. Простреливает возбуждение. И в то же время что-то дикое. Я тоже могу удивлять.

Пусть Макар запомнит эту ночь.

Наш прощальный секс.