В очереди за счастьем (СИ)

Глава 40

Наташа

— Марк, мне на работу надо… Куда я теперь в таком виде?! — оглядываю себя.

Да уж… Какая работа? В таком виде до квартиры дойти стыдно. Что я вообще творю?

У него такой довольный вид, что сразу понятно, ему мои причитания до лампочки. Наоборот, в его глазах зажигаются по новой искорки интереса, когда он смотрит на мою грудь в бюстгальтере, которую невозможно прикрыть, потому что на блузке не хватает пуговиц.

Его рука ложится на мое колено и плавно поднимается вверх, а я залипаю на мужской руке с выпирающими венами. От ее вида меня пробирает сладкая дрожь. Я помешалась на сексе… Или на Марке?

У него, кстати, звонит телефон. Он отвечает на вызов, говорит односложно, но начинает хмурится. На лбу образуется складка, которую хочется разгладить, дотронувшись пальцами.

Когда он отключает телефон, то с сожалением смотрит на меня.

— Наташ, мне придется уехать.

Где-то на подкорке оживают воспоминания, когда я слышала ту же самую фразу от бывшего мужа. Я не задавала вопросов, не давила вниманием. Я всегда и всё понимала.

Но теперь я хочу, чтобы и меня тоже понимали.

— Марк… Я не хочу тебя обидеть… И не хочу ни в чем подозревать. Но хочу, чтобы ты услышал меня с первого раза. Если это работа, то я не имею привычки лезть в то, что меня не касается. Если это твой образ жизни плейбоя и завидного холостяка, то и тут… — я запинаюсь на долю секунды, но упрямо продолжаю, — я не буду вмешиваться. Ты — взрослый человек и сам имеешь право решать, как тебе жить. Но…

Я поднимаю на него глаза и смотрю прямо в его.

— Я не буду второй, третьей и какой-то там по счету. Даже первой из очереди твоих любовниц не буду. Для меня такие отношения не приемлемы. Я понимаю — возможно, я — не образец для подражания. И с тобой я связалась до того, как развелась. Но с бывшим мужем на тот момент у меня всё было кончено. Собственно, и в гостинице я оказалась, потому что Макар решил, что я буду скрашивать ему одинокие ночи тогда, когда его любовницы не могут. А когда до него дошло, что я этого делать не буду, он выставил меня за ворота. В том виде, в котором ты меня увидел тогда. Так вот, если для тебя верность — это какая-то проблема, то уезжай и больше не возвращайся.

Марк меня внимательно выслушивает, но реагирует не так, как я предполагала. Его рука зарывается мне в волосы, а язык вторгается между губ, за секунду воспламеняя меня.

— Дура ты, Наташ, — говорит он негромко, — Думаешь, так на каждую особь женского пола можно реагировать? М?

Перед глазами туман, между бедер потоп. Нет, так реагировать на каждого мужчину я бы не смогла.

— Не знаю! — восклицаю в сердцах.

Не хочу я разгадывать ребусы.

— А сама? Там, за перегородкой нормальные, крепкие, сильные мужики. Сможешь с ними, также, как со мной?

— Нет! — знает ведь, что не смогу.

— Мужчины не так уж и отличаются от женщин. В момент накала страстей думаешь только о том, кто интересен. Других попросту не замечаешь.

Убирает от меня руки и отодвигается. Делает это с заметным трудом.

— Мне в Корею снова надо лететь. Я рассчитывал провести с тобой пару дней, но не выходит. Давай я тебя домой завезу, ты переоденешься, потом до работы докину и в аэропорт.

Наверное, надо бы не мешать ему, но мне так мало того времени, что мы провели вместе. Пусть будет хоть еще капелька.

— Давай, — охотно соглашаюсь я, обнимая его руками за торс и вжимаясь лицом в крепкое плечо.

Его рука забирается под блузку и гладит мне поясницу почти невесомыми прикосновениями.

Прежде чем выбраться из салона, надеваю плащ, про который забыла и который остался целым.

Марк остается ждать меня в машине. Когда я возвращаюсь, приведя себя в порядок, то вижу его в другом костюме и чистой сорочке. Это снова весьма серьезный бизнесмен, который собирается решать важные вопросы.

Но едва мы остаемся наедине, я слышу:

— Надеюсь, ты трусы надела?

И не пойму, то ли он шутя спрашивает. То ли на полном серьезе.

А потом и вообще мое бедное сердце заходится в бешеном темпе. Когда его рука лезет мне под платье. И убеждается в наличии на мне нижнего белья.

— Марк, еще раз так сделаешь… И никуда не улетишь, — произношу веско, облизывая губы.

Он как ни в чем не бывало, откидывается на спинку сиденья и улыбается. Лишь уголками губ.

В салоне автомобиля едем в тишине, поглядывая друг на друга. Теперь между нами расстояние, потому что мне не хочется, чтобы он уезжал. А ему — так хочется остаться. Бугор в брюках об этом очень красноречиво свидетельствует.

Тем не менее у Марка обязательства. А у меня — запланированный щелчок по носу прокурору. Который заливался соловьем, обещая поддержку во время развода. А на поверку слился, едва запахло жареным.

У прокуратуры Марк тоже выходит из машины, слегка целует в губя.

— Я вернусь…

Киваю. Разворачиваюсь, хотя очень тяжело уйти от него. И иду на работу. Не смотрю на то, как он уезжает. Не могу.

Под любопытными взглядами прохожу к себе в кабинет. Включаю рабочий компьютер, открываю заявление об увольнении, ставлю сегодняшнюю дату и распечатываю.

Сожалею ли я, что ухожу? Ведь я в этой системе проработала столько лет…

Нет, не сожалею. Меня многое в ней не устраивало, и теперь я словно вырвалась из клетки на свободу, гордо расправила крылья и взмыла ввысь.

Нужно уметь уходить. Особенно из тех мест, где вас не ценят по достоинству. И от людей, которые лицемерят вам в лицо.

Ставлю подпись, беру листок бумаги и иду в приемную прокурора. Это, конечно, не по правилам, но я хочу сделать это именно так. И сделаю.

— У себя? — спрашиваю полную женщину, которая работает на этом месте раза в два дольше, чем я.

— Да, — отвечает она настороженно.

— Могу я войти?

— Попробуйте… — усмехается ехидно.

Громко стучу в дверь и, услышав: "Войдите", захожу в кабинет.

Прокурор за своим столом, без пиджака.

— Наталия Васильевна, Вы по какому поводу? — голос звучит не любезно. И не по-отечески. Вообщем-то так, как должен, если отбросить все маски.

— Заявление об увольнении принесла, Сергей Леонидович. Вы же в курсе — я выиграла судебный процесс. Теперь мне не нужна работа в Вашем ведомстве.

— А не рано ли? Решение могут и отменить…

— Не могут, — отрицательно качаю головой и тоже ехидненько улыбаюсь, — Будет лучше, если мы поймем друг друга сейчас. Раз не поняли до этого. Вы поставили не на ту фигуру. Что ж, бывает. Но сейчас… Я спокойной ухожу, а сюда не приезжают проверки…

Мужчина краснеет.

— У Вас, Наталия Васильевна, две недели отработки! — чеканит он гневно.

— Какая жалость! У меня так спину прихватило. Вот только что, — демонстративно хватаюсь за поясницу, — Я в поликлинику поеду. Обратно не ждите.

Выпрямляюсь и в гробовой тишине покидаю кабинет.

Мои вещи собраны в небольшую коробку. Это всё, что здесь оставалось. Остальное я уже вывезла, готовясь к этому дню. Я верила, что он наступит.

Беру ее под мышку и покидаю здание. Отработка ему… Ага… Три раза.

На улице вдыхаю полной грудью воздух свободы. До чего же хорошо!

Усаживаюсь, словно царица, на заднее сиденье внедорожника и озвучиваю пункт назначения.

— В поликлинику.