В очереди за счастьем (СИ)

Глава 50

Соня

В новом лицее мне без труда удалось влиться в общую компанию. Я вообще легко нахожу контакт с другими людьми. У меня всегда было много друзей, со мной хотели общаться. Так что все не так плохо. Как могло бы быть. Кто-то скажет, что моя хандра — это подростковый каприз. На самом же деле развод родителей разрушил мои представления об этом мире. Мы хорошо жили. Теперь задумываясь о потерянном, я готова признать, что это в большой степени заслуга мамы. Это она умела сглаживать углы, поддерживать связь между членами семьи, укреплять ее. И папа… Он же к ней нормально относился, дарил подарки, помнил про праздники, не экономил ни на ней, ни на нас, детях. Казался довольным жизнью. А потом взрыв… И всё летит к чертям. И вместо заботливого отца — чудовище, жаждущее развлечений и напрочь забывшее об обязательствах. А вместо миротворца — железная леди, у которой характер потверже, чем у многих мужчин. Нет, я не осуждала маму за то, что она не ушла в одной ночной сорочке, а смогла отстоять свое. Это было правильно. Но факт оставался фактом — с Марком мне было некомфортно. И я ничего не могла с этим поделать. Хотела обратно в свою семью, где папа — защитник и добытчик, а мама — хранительница семейного очага.

— Смотри, куда идешь! — строго произнес приятный голос.

И я, вынурнув из своих размышлений, обнаруживаю себя уткнувшейся в чью-то мускулистую грудь. Поднимаю глаза и поражаюсь оттенку глаз, которые на меня смотрят. Синие… Как ночное небо. Очень яркие. Это не может быть естественный цвет…

Я в какой-то прострации. На мои плечи ложатся две сильные руки.

— Эй, ты чего? Ушиблась? — голос звучит заботливо. Глаза смотрят с участием.

В себя приходить не хочется…

Встряхиваю слегка головой.

— Нет. Задумалась… Извини… — отходить от него тоже не хочется.

И пусть такие мальчики невсерьез. Слишком избалованы вниманием девочек. Пусть…

— Мот, — резкий голос приводит в чувство нас обоих, — Ты чего с этой малолеткой обнялся? Она ж из восьмого класса.

Оборачиваюсь. А вот этому грубияну хочется треснуть по кумполу. Чем-то тяжелым.

— Ой! — вырывается у меня прежде, чем я соображаю, что так себя вести не надо, — Взрослый нашелся. С горшка-то давно слез?

Это я, конечно, зря. Мальчишка высокий, раскаченный. занимается единоборствами. Впрочем, они все тут чем-то занимаются. Их папы растят подобие себя. Улучшенные версии.

— Мелочь, иди учиться. И не приставай к взрослым мальчикам.

— Я и не пристаю, — шиплю на него гадюкой, отодвигаясь от объекта своего обожания. Врезалась я в Матвея и правда случайно. Последнее время слишком много думаю о том, что наша жизнь катится не туда.

— Ден, не пугай ребенка, — смеется Матвей.

Это почему- то обижает. Хотя я их обоих понимаю. С высоты их восемнадцати, крутых тачек, подаренных родителями на дни рождения, на которых они ездят в школу, пятнадцатилетняя я действительно еще очень и очень маленькая. Пусть и выгляжу старше. Но связываться с малолеткой никто из них не будет…

Обида, наверное, ясно читается на моем лице.

— Ладно, ладно, — Матвей, или как его зовут в местной тусовке, Мот, поднимает обе руки вверх, показывая, что признает свой промах, — Не пугай эту очаровательную девушку.

При этом улыбается… Боже, как он улыбается…

— Мот, выключай свои пикаперские штучки. Эту напугаешь, как же.

Мы пересекаемся с Денисом глазами. И, кажется, оба вспоминаем не слишком приятный эпизод из прошлого, когда он зашел в женскую раздевалку, в которой как раз переодевалась я. Замешкалась, была последней. И тут эта гора мускул. Я стояла топлес, закрылась руками. А он застыл и таращился, как идиот. Даже когда я потребовала выйти, он не ушел. Тогда я в него запустила дезодорантом. Попала по голове. Он меня выматерил. Зато неделю ходил с шишкой. Вообщем, мы не очень расположены друг к другу.

Пикаперские… Это слово, наконец-то, доходит до моего сознания. И я внимательно всматриваюсь в лицо Мота. Какова вероятность, что все это игра на публику? И забота? И приятный голос? И показываемое участие? Должна признать, что очень большая. Слухи про этих ребят ходят плохие. Тем не менее их компашка одиннадцатиклассников продолжает оставаться объектом воздыхания очень многих девочек. Ведь каждая свято верит, что она — особенная. И уж с ней-то точно ничего плохого не случится.

Голова моя бедовая включается всё же.

— Извини еще раз, — произношу сухо, — Чтобы не болтал твой друг, я случайно в тебя врезалась.

После этих слов быстро ухожу. И даже не замечаю, что синеглазый мальчик слегка опешил.

Большая перемена. Иду в буфет, оглядываюсь в поисках свободного места, но его не находится, поэтому с булочкой и стаканом кофе выхожу во двор школы. Устраиваюсь на одной из скамеек. Тепло, хорошо, птички поют. И телефон пиликает в кармане. Лениво откусываю булку, делаю глоток обжигающей жидкости и лезу за телефоном.

Сообщение обжигает. Как и кофе.

Это папа: "Прости меня, Соня. Я очень виноват. И безумно скучаю". Боль разливается в груди чем-то жалящим, даже тру грудную клетку. Но разве это поможет?

Пялюсь в экран, не зная, как поступить. Я была на него дико обижена. До трясучки. Но время прошло, я успокоилась. Только вот тоска не проходит. Может, у него тоже? Неужели он ничего к нам не чувствовал на самом деле? Все эти годы? С того момента как первый раз брал на руки сморщенными, красными комками?

"Соня, не молчи. Умоляю. Дедушка очень болен. У него инсульт. Он без сознания в больнице," — следующее сообщение заставляет крепче сжать телефон.

Я звонила бабушке на прошлой неделе. Дед был в больнице, но шел на поправку. Ему стало хуже? Почему она не позвонила?!

"Давай встретимся? Очень хочу тебя увидеть. Просто поговорить. Можно, в кафе возле школы?"

Прикрываю глаза. А там… Вот он — молодой и смеющийся, и я — маленькая. Он катает меня на плечах… Воспоминание такое яркое. Как будто это всё вчера было. Разве можно разорвать эту связь?

"Давай" — печатаю в ответ.

"Только маме не говори. Не надо лишних скандалов" — я с ним в чем-то согласна. Мама не будет в восторге от того, что он снова пытается общаться. Но это ей он — бывший муж, а мне — отец. Их бывших не бывает.

"После уроков?" — этот вопрос снова поднимает воспоминания. Иногда он приезжал после школы, брал меня, и мы ехали в какой-нибудь ресторан или кафе. Только вдвоем. Он покупал мне всё, что я хотела. Я так его любила тогда…

"Хорошо", — печатаю ему, пишу во сколько заканчивается последний урок, адрес лицея, обещаю набрать его, как только освобожусь.

Выпадаю из реальности. В себя прихожу, когда рядом на скамейку опускается Матвей.

Смотрит серьезно. А меня так выбила из колеи переписка с отцом, что я даже про свои девичьи грезы об этом парне забыла.

— Сонь, пойдешь в пятницу со мной в клуб? — огорошивает меня мой идеал мужчины.

Но что-то трезвое во мне еще осталось. Оглядываю его скептически. Не похоже, что он шутит.

— Меня не пустят. Я — маленькая.

— Ерунда это всё. Я договорюсь, — и он улыбается. Опять.

А я таю…

Как мороженка на солнце…