В Тридевятое царство попаданкам вход запрещен!

Глава 25. О змеях, оборотнях и их возможностях

— Ой, здрасти! — говорю.

А что еще сказать, когда понимаешь, что застряла в узком окне и смотришь на Змея, который Горыныч? А он, гад чешуйчатый, щурится явно насмешливо и глаз с меня не сводит. Вытканных, ага. Не, ну это же просто гобелен! Даже если его искусницы выткали, не может же на нем Змей настоящим быть? Чего он мне сделает? Выбраться-то точно не поможет…

— Как поживаете? Вам, наверное, скучно тут? — продолжала я проявлять чудеса вежливости и эквилибристики, пытаясь ногами найти хоть какую-то опору.

Чурбачок я свой заветный, кажется, уронила и висела теперь в проеме на половину тут, наполовину там. М-да крайне неудобное положение. Надеюсь никто там на мою пятую неугомонную не засмотрелся, а то стыдно-то как! Замужняя дама все-таки, а трусами из окна сверкает.

Змей ожидаемо молчал, еще бы, он же нарисованный. Вот у папы Карло был очаг нарисованный, а тут змей. Подумаешь, выглядит, как настоящий, то все магические спецэффекты, немудрено перепутать. Буратино вот тоже думал, что в котле что-то есть, оттого и нос свой любопытный сунул, куда не надо. Там правда еще сверчок был говорящий, шибко занудный, но я надеюсь, что тут никаких тараканов гиперобщительных не будет?

Попыталась назад сдать, раз вперед никак, но только лишний раз убедилась, что застряла на совесть.

— И что мне делать? — спросила вполголоса гобелен. — Марью звать? Так она ругаться будет, что шум подняла. Может Лешего, а то он совсем очешуел меня на произвол судьбы бросать! Ой, и права ведь очешуел, то есть чешуей покрылся. Вот гад, нашел время. И волк сбежал… И долго я буду одна тут висеть? Неудобно, ужас как. Да я даже на тараканов уже согласна каких-нибудь полуразумных, чтоб весточку передать.

Я еще поерзала туда-сюда и, убедившись, что без опоры мне себя не вытащить, повисла безвольной тряпочкой. Ладно, все равно же кто-то в сени зайдет или выйдет, так что рано или поздно меня спасут. Но сверчки или тараканы — определенно, отличная мысль. Маркиза, конечно, в разы лучше, но у нее лапки, она дверь сама не откроет А эти мелкие, проползут. Можно им записку на спину приклеить… Ага, где бы еще взять эту записку.

Стало скучно и я тихонько запела:

— Эх, кукарача, эх, кукарача! Скорее б ты меня нашел…

И он нашел!

Нет, не таракан, конечно. Мой волчара! К окну подошел и спину мне под ноги подставил. Я как опору ощутила, так обрадовалась, что и подтянуться смогла, и себя окончательно внутрь пропихнуть.

— Ну вот, спасли, — сообщила гобелену.

Пока в окне висела, даже какое-то сродство с ним ощутила. Тоже ведь ему на стене висеть предстоит, и не как мне, пять минут, а всю жизнь, как и полагается приличному гобелену искусной работы.

— Я вижу, — услышала голос.

Ой, пусть это будут говорящие тараканы!

***

Но нет. Изображение на гобелене повернулась поудобнее и принялось с интересом разглядывать меня в три пары глаз.

— Ты кто? — спросила меня центральная голова.

— Павлина Николаевна Радостева, попаданка, — со страху четко, по-военному отрапортовала я. И даже во фрунт вытянулась.

Ох ни фига себя котелок оказался! Тут и сверчка не надо, сам разговаривает. Надеюсь, больше он ничего не будет делать? Поджигать, например?

— А что умеешь, Павлина? — как-то вкрадчиво спросил левый котелок, но так, что у меня мурашки по телу побежали и кажется волоски на позвоночнике дыбом встали. А я даже не знала, что они у меня там есть.

— Петь! — выдала я очередную глупость и бодро затянула, — Эх, кукарача, эх кукарача, куда же ты меня завел?

Что петь дальше, я не придумала, но и не потребовалось, в разговор, слегка дыхнув в меня дымом, вступил правый котелок.

— Ты ненормальная? — участливо спросил он.

— Да! — тут же согласилась я, откашлявшись. — У меня и справка есть, только дома, принести? — добавила, немного приходя в себя.

Если он меня за справкой отпустит, то Маркизу в охапку и только меня и видели. И никакой забор не остановит.

— Не надо, — снова центральный котел, — ты тут подожди, мы сейчас сами прилетим. Тогда нам все про себя и расскажешь.

Ох, и чего это у него рожа такая довольная? И куда это он, развернувшись, пошел? Я, как завороженная, смотрела на удаляющийся по коридору какого-то замка хвостатый филей чудовища, а потом до меня дошло сказанное. Я опрометью бросилась в избу:

— Марья, все пропало! Сюда Змей сейчас прилетит!

***

— Ты чё орёшь? — окрысилась на меня рукодельница, что по-прежнему тетешкалась с ужом. Если сюда ВОроны набегут, тебе мало не покажется.

Точно не в себе девка. Если уж вОроны, то прилетят. Но сюда кто похуже летит! А она будто и не услышала, что я ей сказала. И леший гад ползучий, буквально причем. Лежит в руках, нежится, явно пригрелся.

— А чего он всё ещё уж? — спросила, ткнув пальцем в наглеца. Лучше бы мужиком стал, хоть моральная поддержка.

— Не может, — вздохнула Марья. — Тут везде магия Змея, неужели не поняла? Никто не может из оборота выйти. Даже Вороны, кто-то из них человеком остался, а кто-то птицами Змею служит. Первые мастериц зесь охраняют, а вторые приносят заказы и еду через стену.

Чуть по лбу себя не хлопнула с досады, вОроны, это тоже оборотни получается, как я не догадалась сразу, был же тут один, но я подумала, что это имя. И вправду тогда поосторожнее надо, если их тут много. Хотя…

— А мы сюда когда пришли, не было никого в деревне, — заметила я. Ну правда же пустая деревня совсем была, ни ворон, ни куриц, ни других птиц не было, про собак и людей вообще молчу, но то и к лучшему.

— Не было? То-то я думаю, что ещё никто не явился, чтоб тебя скрутить и в каталажку бросить. На охоту, наверное, улетали, — отмахнулась Марья. — Охранника оставили и все, мы же отсюда все равно никуда не денемся. Ничего, надеюсь, что скоро прилетят.

Задумалась на миг, представив, как сюда возвращается стая ворон. Нет, я знаю, что ворон и ворона — разные виды птиц, и как выглядит ворона я знаю прекрасно и симпатии к ним не испытываю, а вот вОроны, какие они? Говорят, что умные очень. И вообще, птицы, это страшно или нет? Я как-то в детстве фильм смотрела, где пернатые сожрали целый автобус с пассажирами. Так что лучше остерегусь.

— Марья, сюда Змей Горыныч летит, — сообщила я еще раз то, что девица пропустила мимо ушей, играясь с лешим-ужом.

— С чего ты взяла? — не поверила она мне.

— Так он сам сказал.

— Плохо. Увидит тебя, зачарует и работать заставит.

Работы я не боюсь, но перспектива стать несколько примороженной не радовала.

— А тебя что же не зачаровал? — Напряглась я. Может Змей с Марьей все-таки в сговоре? Рано я ее со счетов сбросила.

— У меня вот с ним связь, — кивнула искусница на лешего. — Невеста я евойная. Поэтому Змей и не смог зачаровать.

— А чего тогда домой не вернёшься?.

— А из я на кого брошу? — Марья кивнула на ничего не замечающих и сосредоточено ткущих работниц. — Вороны невнимательные, могут забыть приказать, чтоб девушки поели.

— Им даже это надо приказывать? — Удивилась я.

— Ага. И чтоб спать шли и чтобы помылись и переоделись. А иначе так и будут ткать. Если в деревне совсем никого, значит и обеда не будет. Готовить в таком состоянии ни у кого не получается, приходится охранникам.

— А надолго вороны эти улетают? — Спросила.

— По-разному. Иногда на пару часов, иногда на пару дней. Но надолго стараются не оставлять нас. Да и не все разом. Может где случилось что, — пожала она плечами.

— Слушай, а давай пока никого нет, я дыру в заборе прожгу и ты велишь им за тобой топать до дому? — предложила я. — Они же тебя тоже слушаются?

— Слушаются-то слушаются, да только дальше что? В лесу нам не пройти толпой, догонят. Тут недалече деревня оборотней есть, они снаружи охраняют и для рукоделия нашего заказы находят и передают сюда нитки и прочее.

— А откуда столько рукодельниц?

То, что Марья никуда не пойдет, и вообще судьбу свою приняла, мне и до этого ясно было, но я надеялась, что угроза прилета Горыныча ее как-то расшевелит. Но нет. И я, вместо того, чтоб спасаться самой, сидела рядом и расспрашивала о житье-бытье. Ну, не верила я, что нет выхода! Должен быть!

— Из разных мест. Где только слух пройдет, что какая девица искусна в деле рукоделия, как ее похищают или выкупают. Меня мачеха чуть ли не первой продала.

— Дурдом какой-то. Но надо же что то делать, бежать, пока есть возможность, — настаивала я на своем.

— Да куда бежать-то? Как мы жить будем, сама подумай. Ни одна из мастериц сама делать ничего не сможет. Вот вернёшь ты ее домой, а она как есть кукла тряпичная. Дома ее родня совсем заездит такую безответную. Не всех же воровали, если по всему царству начнут рукодельницы попадать, слухи поползут и это подозрительно будет.

Поэтому многих просто у родни выкупили.

“Нда, ситуэйшн, — задумалась я, — и не вернуть и не оставлять же их тут!”

— Что же делать, как-то можно это наваждение снять, должен же быть способ?

— Кто заклятие создал, тот его и снять может. Я пыталась, но бесполезно. Оно не простое, трехуровневое. Каждая голова его отдельно накладывает.

— А со змеем поговорить? — не сдавалась я.

— А он не разговаривает, сразу смотрит по-особому, и девушки как сонные становятся. А потом уж вороны смотрят, что и как у них лучше получается. Обычно все разным заняты, и при каждой охранник, сюда нас собирают, если только заказ какой большой.

— Значит без Змея никак. А попросить его вас отпустить или откуп предложить не пробовали?

— Как? Мы же все тут куклы безмолвные.

— Но ты-то нет

— Но я и не дура в этом признаваться. Меня связь с Годимиром уберегла, и то я в себя не сразу пришла. А если Змей поднажмет, то я такой же стану и пикнуть не успею. Или просто спалит, как недоразумение. Он говорит не любит, когда что-то порядок нарушает.

Ой, ойей. У меня полупопия сжались. И чего я сижу тут болтаю? Бежать же надо?