Ведовская страсть

Глава 21

На рассвете Дмитрий и Миролюб засели в прибрежных камышах. Они выжидали, пока Милана (якобы ни о чем не подозревающая) пойдет поутру купаться.

Древняя традиция похищать невесту вызвала у Селиванова необъяснимый интерес. Раньше ему не приходилось воровать девушек.

Стараясь не обращать внимания на назойливых комаров и обильную утреннюю росу, Дмитрий постоянно выглядывал из своего убежища, высматривая Милану.

Миролюб тихонько посмеивался и, наконец, не выдержал.

— Не терпится?! — с самодовольной улыбкой спросил он.

— Надоело чувствовать себя болотной жабой, — отрезал Дмитрий, вновь раздвигая камыши.

— Не нервничай, придет, — успокоил его Миролюб. — Пойди, прогуляйся немного. Я позову, если Милана появится.

Дмитрий согласился на предложение и пошел вдоль берега реки. «И ничего я не нервничаю!.. — убеждал он себя. — Подумаешь… Мне все эти традиции до фени. Но порадовать Милану хочется: раз ей все это нужно, придется потерпеть…»

Взгляд его привлек необычный золотисто-желтый цветок, плавно покачивающийся на ветру на крепком ветвистом стебле. Дмитрий подошел ближе и притронулся к нежным лепесткам соцветия.

«Надо же, как он похож на Милану?! — подумал он при этом. — Его цвет настолько хрупок, что к нему боязно прикасаться. А вот стебель невероятно силен. Корни же уходят глубоко в землю, цепляясь, кажется, за самую ее сердцевину».

Дмитрий переломил плотный стебель и поднес цветок к глазам: нижние лепестки с крупным оранжевым пятном посередине гипнотизировали, как и глаза Миланы; а верхние были словно недоразвиты, спрятаны в глубокой раковине соцветия.

Осмотревшись по сторонам, он приметил еще с десяток таких же растений — их желтые фонарики-маячки подмигивали, выглядывая из высоких трав.

Дмитрий набрал целую охапку цветов и отошел так далеко, что Миролюбу пришлось его разыскивать.

— Вот ты где!.. — выдохнул тот, подбегая. — Милана уже в реке — купается. Идем.

Дмитрий вприпрыжку поскакал за Миролюбом. На ходу сунул товарищу под нос букет и спросил:

— Что это за цветы? Никогда таких раньше не видел.

— Это болотные ирисы, — отозвался Миролюб. — Они растут возле реки в изобилии. И ты правильно сделал, что приготовил для Миланы подарок — Она оценит.

— Я полагал, что ирисы — прихотливые экзотические растения, которые водятся только в ухоженных садах, — не унимался Дмитрий.

— И цветы, и люди бывают разными, — заметил Миролюб. — Одним подавай уход и роскошь, а другие и без того прекрасны. Знаешь, почему?

— Нет… — растерялся Дмитрий.

Миролюб расплылся в блаженной улыбке.

— Нет ничего прекрасней того, что создано Матерью-сырой-землей. Одна Она ведает всеми тварями и щедро одаряет их присущим ей изобилием, не требуя ничего взамен. Ее силе подвластно все в этом мире. Она — Мать, и имя ее есть Любовь!

Милану они нашили купающейся в чистых, прозрачных водах реки. Следуя обычаю, будущая невеста скинула длинную рубаху; ее трепетную наготу прикрывали в тот момент лишь длинные распущенные волосы, облепившие стройный стан.

Дмитрий потрясенно втянул в себя воздух и властной ладонью прикрыт глаза Миролюба.

— А ну, отвернись!

Потрясывающийся от смеха Миролюб выполнил наказ и скрылся за ближайшей сосной, оставив Дмитрия любоваться восхитительным зрелищем.

Милана с головой погрузилась в воду, а потом резко вынырнула, откинув назад влажные пряди волос. Мириады брызг разлетелись по сторонам, заставив Дмитрия вспомнить о своем не терпящем отлагательств деле.

С трудом оторвавшись от чарующей нимфы, он поднял сброшенную ей рубашку и, как настоящий вор, торопливо скрылся под сенью деревьев.

Приметив пропажу, Милана вышла из воды. Стыдливо укрывшись за шелковистыми прядями волос, произнесла ключевую фразу, должную решить ее будущую судьбу:

— Кто ты, похитивший мою одежду? Выходи, не прячься.

Дмитрий молчал, ожидая продолжения.

— Будь по-твоему, — согласилась Милана. — Коли ты седой старец — станешь мне отцом названным. Коли юный отрок — назову тебя братом. А ежели молодец добрый — нареку мужем.

Расслышав окончание обрядовой речи, Дмитрий вышел из укрытия. Оглядываясь на дерево, за которым схоронился Миролюб, торопливо натянул на суженую рубаху, завязал в узел ее промокшие волосы.

Только после этого он одарил Милану по-настоящему страстным, долгим поцелуем.

Его избранница охотно отозвалась на ласку, приникла к нему юным, полным неги телом.

— Кхе-кхе… — громко прокашлялся Миролюб. — Вы ни о чем не забыли?

— Нет, но хотели бы, — заявил Дмитрий.

Он с неохотой прервал поцелуй, забрал у товарища букет из болотных ирисов и вручил его избраннице.

Милана благодарно улыбнулась, зарылась лицом в нежные бутоны.

— Спасибо, это мои любимые цветы.

Дмитрий чмокнул ее в задорно вздернутый носик, подхватил на руки и понес к капищу. Согласие девушки получено, осталось испросить дозволения у представителей ее рода.

Безгневу, как опекуну Миланы в мире яви, была отведена иная роль. Жрец отправился на капище, дабы совершить, возможно, главный обряд в своей жизни. Шутка ли — испросить дозволения самого Велеса на брак его дочери с человеком!

Обязанность эту Безгнев исполнил блестяще. Еще вечером он обошел все избы в поселении и собрал богатую дань для покровителя.

Члены общины не скупились — жертвенные дары Велесу не уместились у жреца в руках. Безгнев вынужденно привлек к обряду двух крепких парней, несших в руках корзины с яствами, кувшины с молоком, вином и домашним пивом.

Расторопные хозяйки метнулись к печам, и спустя четверть часа прибыли на капище с пирогами.

Число желающих поучаствовать в обряде росло с каждой секундой, люди все прибывали и прибывали. Новость о помолвке Змиуланы и Дмитрия облетела все поселение и никого не оставила равнодушным.

Громкий хор голосов присоединился к Безгневу, восхваляющему мир прави и мудрость богов. Коленопреклоненные общинники истово молились за судьбу новой пары, суля ей долгих лет жизни, взаимопонимания и крепких наследников.

В один из моментов огонь крады ярко вспыхнул, и онемевшей толпе предстал облаченный огнем лик Велеса. Повелитель магии явился в образе могучего мужа; в одной его руке был путеводный посох, а в другой — рог изобилия.

Восхищенный рев прокатился по толпе.

Велес поднял кубок вверх, благословляя потомков.

Огонь крады вспыхнул ярче, разбросал по поляне искры, метнувшиеся в сторону замерших от восхищения людей. Очищающее пламя дотронулось до каждого, не принося вреда. На том месте, которого касались искры, словно расцветал благоухающий бутон, источающий аромат кедра и герани — символов богатства и процветания.

Видение исчезло, но люди еще долго не могли прийти в себя и хранили благоговейное молчание.

Первым его нарушил Безгнев. Жрец вскинул вверх руки и начал читать хвалебную песнь дрожащим от возбуждения голосом. Его поддержали другие члены общины. Постепенно нестройных хор голосов перерос в истинное буйство. Велес дал свое дозволение на брак и напутствовал детей на благоденствие.

Внезапно толпа смолкла. Люди, улыбаясь и кланяясь, пропустили к замершему у деревянного чура жрецу виновников церемонии.

Дмитрий внес Милану в кольцо общинников и возвестил:

— Эта дева дала согласие называться моей невестой. Что же скажешь ты, жрец Велеса, отца Миланы и защитника?!

— Боги одобрили Ее выбор! — торжественно откликнулся Безгнев. — Сам Велес посетил мир яви и засвидетельствовал вашу помолвку!

Со стороны толпы в адрес новой пары полетели восхваления, поздравления и пожелания. Нареченных жениха и невесту осыпали градом из пшеницы и мелких монет.

Официальная часть помолвки завершилась. Принесенные Велесу дары Милана передала в распоряжение жреца, благоразумно оставив возле чура наполненный молодым вином кубок: пусть и ее отец не останется в стороне от праздничного пира.

Безгнев и с помощниками внесли в огороженный камнями круг столы и лавки. Хозяюшки расстелили домотканые скатерти, разложили посуду.

Милане отвели почетное место в переднем углу стола — на посаде. Сегодняшнее торжество было устроено в ее честь.

Дмитрий сел между Миролюбом и Вестой — в этот день они исполняли роль родни жениха, всячески расхваливая своего «охотника» перед другими гостями.

Мужчины постарше поздравили Селиванова с удачной «ловлей», а молодые парни упрекнули за то, что он умыкнул у них из-под носа завидную невесту. Один из рьяных хранителей традиции даже вызвал новоявленного жениха на кулачный поединок.

Сражение было полушутливым и недолгим, но Дмитрий с достоинством выдержал испытание, потешив себя и членов общины.

Ежедневные дела в этот день позабылись. И только с наступлением темноты жалобный рев некормленой скотины привлек внимание засидевшихся хозяев. Но расходиться окончательно люди не спешили.

За весь вечер Дмитрий почти ничего не съел и не выпил. Его вниманием целиком и полностью захватила Милана. Он наблюдал за тем, как она подносит к губам угощение, как разговаривает с членами общины. Как мило краснеет, слушая наставления старших подруг. Дмитрий не мог дождаться заката — времени, когда Милана будет целиком и полностью принадлежать ему одному.

Наконец, разведенные на поляне костры взметнулись ввысь, оттенив алый диск заходящего светила. Не произнеся ни слова, Дмитрий подхватил невесту на руки и понес в направлении храма под дружный свист и улюлюканье разгоряченных гостей.

Утомленная, но радостная Милана благодарно прижалась к телу нареченного и обвила руками его шею.

— Представляю, какие нотации прочтет мне завтра Безгнев, — усмехнулся Дмитрий. — Но желание остаться с тобой наедине слишком сильно…

— Он не восстанет против нашей близости, — возразила Милана. — Все эти люди, желая воссоздать мне те условия, при которых я родилась, приняли образ жизни своих предков. В те далекие времена соединение любящих не считалось постыдным.

— Разве?! — удивился Дмитрий. — Я полагал, что интимные связи до брака осуждались во все времена.

Милана не сдержала улыбку.

— О, в те далекие годы, когда состоялось мое рождение, на все вещи смотрели иначе. Племена воевали между собой, и многие мужчины не возвращались с поля битвы в мир яви. А потому и девушкам предоставлялось право свободного выбора. Если нареченный кого-то из дев погибал, защищая честь рода, а его суженая оказывалась чреватой — ее ребенок считался подарком Богов. Такую девушку охотно брали в жены другие мужи, ведь она доказала свою плодовитость и понесла от героя, нового покровителя рода.

— Очень любопытно, — признался Дмитрий. — Но меня вряд ли можно считать героем, да и помирать я пока не собираюсь.

— Для каждого уготована своя судьба, — не согласилась Милана. — Никто не может с уверенностью сказать, герой он или нет. Нас рассудит Судьба.

Дмитрий внес невесту в широкую арку ворот и остановился, вдохновенно всматриваясь в закатное солнце. Что-то древнее, восходящее своими корнями к ушедшим в небытие векам, пробудилось в нем.

Когда же солнечный диск коснулся края горизонта, опалив поле алым отсветом, он увидел нечто.

Пред воспарившим взором Дмитрия, чередуясь, пробегали времена и эпохи. Одни восхитили его, другие, напротив, ужаснули. О чем-то он уже слышал, о другом догадывался, а чего-то и представить себе не мог.

За то краткое мгновение, пока опускался сияющий круг, Дмитрию удалось увидеть величавые древние строения, узреть барханы песка, перенестись в могучие леса и глубокие океаны. В сменяющихся, порой размытых образах, мелькали фигуры людей, животных, гигантских насекомых, водоплавающих рептилий. Все это было разделено веками, но оставалось единым, огромным и величественным, как сама Жизнь.

Наваждение спало, но Дмитрий еще долго стоял, сжимая в объятиях свою трепетную ношу. Тепло, исходящее от тела Миланы, постепенно возвращало его к действительности.

— Так вот что ты видела!.. — выдохнул он в душистую макушку невесты. — Но что это было: прошлое, будущее?

— Все и сразу, — тихо ответила Милана. — Тебе открылся доступ к другим мирам, в них не существует понятие времени. Там есть лишь бесконечность. Как солнце, она совершает свой извечный круговорот, все остальное иллюзия. Человек сам привязывает себя к яви, не позволяя своим крыльям унести его в иные действительности, открытые каждому, кто захочет их принять.

— Я сражен, — признался Дмитрий. — Но у меня есть и другие желания, исполнить которые можешь только ты.

С этими словами он стянул с головы невесты увядший венок, сплетенный из ирисов, разбросал по плечам Миланы ее дивные волосы.

Отыскал в темноте сладкие губы, стал целовать их, призывая к ответу. На несколько минут забыл о том, что нужно дышать. Растворился в неге.

Милана радостно покорилась его порыву, ответила на него со всей страстью.

От ее уст Дмитрий перебрался к шее; развязал тесемки легкой рубашки, стянул одеяние с плеч. Осыпал легкими поцелуями пышущую жаром грудь, втянул в рот одну из ее затвердевших вершинок.

Милана запустила ладони в волосы Дмитрия, выгнулась навстречу его ищущим и жадным губам. Ставшее ненужным девичье одеяние упало к ногам пары, а вскоре за ним последовали и вещи Дмитрия.

Жених прислонил Милану к полуразрушенной стене, подложил ей под спину ладони.

Опаленная желанием, Милана обхватила ногами бедра нареченного, приняла в себя его естество.

Дмитрий старался действовать осторожно, боясь поцарапать о каменные своды нежную кожу невесты.

Но Милана была против: она сама задала нужный ритм, стремясь поскорее слиться с любимым, разделить с ним то, что приносит одновременно смерть и возрождение.

Как два объятых пламенем феникса, они сгорели дотла и вместе возвратились к жизни, ощутив всю ее полноту, все ее неистовство.

Милана, ослабленная и счастливая, упала Дмитрию на грудь. Он блаженно улыбнулся, прижал ее теснее, согрел своим дыханием.

— Мы только что осквернили храм, — сообщил он полушутя. — Надеюсь, твой отец не покарает меня за это?

Милана подняла голову, заглянула ему в глаза.

— Как можно осквернить любовью? — спросила она. — Ты в моем доме, доме наших общих предков, где, как не здесь, должны сбываться мечты?

— А твоя сбылась? — переспросил Дмитрий.

— Одна из них, — лукаво улыбнулась Милана. — Ты сумел подарить мне именно то, чего я всегда хотела.

— Рад, что смог осчастливить тебя, — признался Дмитрий и ласково провел рукой по ее волосам.

— А чего хочешь ты? — решила выяснить Милана. — О чем мечтаешь сейчас?

— Лишь об одном, — рассмеялся Дмитрий. — Теперь, когда я утолил свой самый страшный голод, мне безумно хочется есть. Надеюсь, на столах еще осталось чем поживиться. Принести и для тебя что-нибудь?

— Благодарю, но я сыта, — призналась Милана и наклонилась, чтобы подобрать одеяние.

— Позволь тебе помочь, — предложил Дмитрий, ринувшись к одежде. — Хочу показать, что я могу не только раздевать девушек, но и одевать их.

— А у тебя их очень много?.. — расстроенно пробормотала Милана.

— Кого? Девушек?! — воскликнул Дмитрий. — Не переживай, ты самая лучшая из всех. Хочешь, завтра же поедем в мой дом: познакомлю тебя со своим другом, покажу множество удивительных вещей?

— Я не могу пойти с тобой в твой мир, — еще больше погрустнела Милана. — В нем нет места для меня.

— Но ты уже умеешь управляться со своей второй сущностью, так почему бы не позволить себе это шаг? — не понял Дмитрий.

Милана подняла голову: лицо ее застыло, глаза утратили блеск.

— Я не смогу там выжить — новый мир, изменившийся до неузнаваемости, чужд мне. Он погубит мою вторую сущность. К тому же, мой уход разорвет связь этого места с приграничьем. И сокровище, хранимое столько веков, останется без защиты. Нет, я не покину свою обитель, не откажусь от предназначения.

Дмитрий, недовольный ее ответом, поспешно оделся. Не оглядываясь, вышел в ночь.

Нахмурившись, он миновал ворота храма и устремился в лес — ему срочно требовалось прогуляться и подумать. О многом.

Дмитрий спустился от храма к источнику, миновал веселящихся людей. Не заметил, как едва не сбил с ног Безгнева, спешившего ему навстречу.

Жрец окликнул Селиванова, но тот не отозвался. Предчувствуя неладное, Безгнев ринулся к Милане.

Покинутая невеста стояла у врат храма, невидящими глазами наблюдая за усеянным звездами ночным небом. По щекам ее текли слезы.

— Почему Вы, госпожа, отпустили его? — тихо спросил жрец.

— Потому что люблю и не стану неволить… — молвила Змиулана.

Развернулась и скрылась в потаенной комнате, чтобы в одиночестве оплакать утрату.