Ведовская страсть

Глава 29

Веста ахнула, когда Дмитрий сообщил ей, что у Миланы начались роды. Собрав нехитрый скарб повивальной науки, мать Миролюба помчалась к дому жреца, забавно подпрыгивая на кочках и ухабах.

Дмитрию удалось нагнать повитуху только возле крыльца. Он хотел было пройти в дом, но ему строго указали на дверь.

— Посиди здесь, — предупредила Веста, — ты свое дело сделал, теперь мой черед.

Бегущую по селу повитуху приметили все жители поселка. И догадались, куда та так спешит.

Вскоре, потрясая чистыми простынями и гремя тазами, к Весте подоспели помощницы. Женщины жарко протопили баню, начисто вымыли там полы и попросили будущего отца перенести роженицу.

Дмитрий шаровой молнией ворвался в дом, поднял на руки грузную Милану. Лоб будущей матери покрылся испариной, по ее лицу временами пробегала хмурая тень.

— Как ты?.. — нервозно спросил Дмитрий у роженицы.

— Отстань от девочки! — строго отчитала его Веста. — Не до разговоров ей сейчас.

Дмитрий внес Милану в баню, уложил на застеленный свежими простынями полок. Откинул со лба прилипшие пряди.

— Любимая… — шепнул и коснулся губами виска.

Веста отодвинула его в сторонку и заняла место у ног Миланы.

— Ступай, посиди где-нибудь в сторонке, — приказала будущему отцу.

Дмитрий встал возле печи, прислонился к ее боку. И даже не почувствовал жара, так ошеломило его происходящее.

— Уйди, обожжешься!.. — предупредила помощница повитухи. Схватила Дмитрия за рукав рубахи и вытолкала вон.

— Тут посиди. — Указала на лавку возле бани.

Чувствуя себя виноватым и ненужным, Дмитрий опустился на предложенное место. Прислушался к происходящему в бане. До его ушей доносились команды, отдаваемые Вестой и хриплые, надрывные вздохи Миланы.

«Боже, как тяжело наблюдать за мучениями любимых, — подумал он. — Если бы это было возможным, то я бы сам перенес все ее страдания, лишь бы не слышать этого…»

Тяжелые раздумья прервала девчушка лет десяти, шустрой сорокой подскочившая к лавке. Озорница вручила будущему отцу тарелку гречневой каши.

— Спасибо, — выдавил из себя Дмитрий. — Только я не голоден.

— Ты обязан съесть это! — настояла девочка и поднесла к его рту деревянную ложку, наполненную кашей.

Дмитрий послушно проглотил угощение. Слезы брызнули из его глаз: не различить, чего в каше больше — крупы или соли, перемешанной с перцем.

— Что еще за шутки?! — взорвался он и закашлялся.

— Солоно и горько рожать! — проказливо хихикая, заявила девчушка.

Махнула цветастым подолом и умчалась обратно в дом жреца.

— Это я и без тебя понял, — крикнул ей вдогонку Дмитрий.

Плохо соображая, что делает, он положил в рот новую порцию пресловутой каши и стал жевать, давясь и кашляя.

Рядом с его ногой что-то прошелестело. Крякнуло и взобралось на лавку.

Дмитрий обернулся на звук — рядом с ним сидел потешный старичок, с ног до головы покрытый дымчатой шерстью. Вместо ног у него были кошачьи лапки с мягкими подушечками, а вместо бороды — длиннющие щетинистые усы.

Дмитрий признал гостя, хоть никогда его так явно не видел.

— Здравствуй, — поприветствовал он домового. — И тебя выгнали?

— Сам сбежал, — отозвался мужичек. — Думал в баньке схорониться, так они и туда добрались.

— Хочешь? — Дмитрий показал на блюдо с кашей.

— Нет уж, — хмыкнул домовой, — ты трескай: заслужил!..

— Ага, — согласился Дмитрий и положил в рот добрую порцию несъедобного лакомства.

Разморенный теплым солнышком, домовой свернулся калачиком. А спустя мгновение стал невидимым, и только молодецкий храп выдавал его присутствие.

— Везет тебе, — заметил Дмитрий, глядя на опустевшую лавку.

Будущий отец устал чувствовать себя непричастным. Вскочил с насиженного места и ворвался в баню.

На гневные окрики женщин он ответил следующее:

— Я не могу оставить Милану в такой момент. Скажите что делать — дайте мне возможность помочь.

Веста раздобрилась и вручила Дмитрию ковш с водой. Указала на Милану.

— Напои нашу труженицу.

Трясущимися руками Дмитрий поднес сосуд к губам Миланы. Зубы роженицы плотно стиснулись, не позволяя воде смочить пересохшее горло.

— Дуралей! — обозвала Дмитрия повитуха. — Зубы девочке разобьешь. Набери воды в рот и прильни к устам своей голубки…

Дмитрий немедленно выполнил указание. Милана благодарно приняла его помощь и слабо улыбнулась.

— Теперь становись на колени у ног и возьми ее за руки, — вновь распорядилась Веста.

Милана вцепилась в ладони Дмитрия, обретая уверенность и опору. Повитуха расположила ее ступни на бедрах будущего отца и велела тужиться.

Держась за руки Дмитрия, Милана напряглась изо всех сил и с победным кличем вытолкнула из своего чрева головку малыша.

Набрала полную грудь воздуха. Напряглась еще раз. И крохотное тельце выскользнуло в руки Весты.

Счастливая мать откинулась назад, блаженно вздохнула.

— Умница, девочка, — похвалила ее повитуха. — Осталось совсем немного. Давай, деточка, последний раз, постарайся.

Милана выгнулась в дугу и извергла из себя послед, тут же завернутый в белую простыню.

Веста довольно улыбнулась, вырвала с головы матери длинный светлый волос и перевязала им пуповину.

Дмитрию вручили вымытый дочиста топор, которым он рассек канатик, связывающий мать и дитя.

— А ну, скидывай с себя рубаху! — распорядилась Веста.

Дмитрий недоуменно воззрился на повитуху.

— Зачем?..

— Делай, что сказано, волхв! — гаркнула Веста. — Тут я командую.

Дмитрий поспешно стянул с себя больничную робу и передал ее повитухе. Веста почитала над ней заговор, а потом завернула в нее малыша.

— Пущай привыкает к родительскому запаху.

Над Миланой вовсю суетились женщины — обмыли ее, обтерли травяными настойками. Переодели в свежую рубаху.

Дмитрий сиротливо стоял возле ног нареченной, поглядывая на сверток в руках повитухи: малыш нетерпеливо дрыгал ножками и громогласно сообщал миру о своем появлении в яви.

— Не стой истуканом, — сказала радостному отцу одна из помощниц повитухи.

Она вручила Дмитрию завернутый в ткань послед и наставила:

— Поди, закопай его возле храма. Да посади на том месте молодой дубок: чтобы мальчик рос таким же крепким и здоровым.

Оглядываясь на Милану, Дмитрий вышел из бани. Не удержался и легонечко толкнул босой ногой мирно спящего домового.

— Ты почто безобразничаешь?! — взвился тот, проявляя лик.

— Хватит дрыхнуть, пойдем, разомнемся, — предложил Дмитрий.

— У дедушки ножки слабенькие, — запричитал домовой. — Вот если бы ты понес старичка — тады другой разговор.

— Запрыгивай, — предложил Дмитрий, указывая на свои плечи. — Смотри не царапайся: знаю я тебя.

С удивительной проворностью домовой запрыгнул на волхва, обвил его шею мягким боком. Дмитрий совершенно не ощутил тяжести, только смутное тепло, шарфом укрывшее плечи.

— А чего один не пошел, боишься? — осведомился где-то над ухом счастливого отца голос домового.

— Я этих ваших премудростей не знаю, — ответил Дмитрий. — Еще сделаю не так, как надо.

— Чего тут знать-то? — удивился домовой. — Закопаешь послед, да посадишь над ним сосенку — вот и вся нехитра.

— Женщины велели дуб, — возразил Дмитрий.

— Много ведают енти бабы, — фыркнул старичок. — Чай не кажный день они внучков самого Велеса принимают.

Следуя подсказкам домового, Дмитрий на совесть исполнил задание. Стоило ему полить молодую сосенку, как древо стало расти, ежесекундно увеличиваясь в размерах.

— Да не удивляйся ты, — предупредил опешившего волхва домовой. — Это сам Дед помогает, али не чуешь его присутствия?!

Дмитрий внимательно прислушался к себе, потом к окружающему миру: на его левое плечо опустилась тяжелая, могучая рука. Волхв подпрыгнул, обернулся — но не рассмотрел Велеса.

— Ничего, — успокоил его домовой. — Вот примешь Имя, тогда и получится.

Обратный путь Дмитрий запомнил плохо — слишком много событий выпало на его долю за один день.

Прикинувшись абсолютно немощным, домовой не очень-то вежливо попросил заскочить в дом к Безгневу. Дмитрий высадил своего попутчика на облюбованную им полку и спросил:

— В прошлый раз, когда ты мне явился, едва не случилось непоправимое. А что сейчас, снова ждать беды?

— Вот ты наивный, человечек, — отозвался домовой. — Сам припомни: к добру я являлся али к худу.

Плюнув в прямом и переносном смысле на проказливого старикашку, Дмитрий заторопился в баню.

— Постой-ка, — остановил его голос домового. — Ты енто… кады своим домишкой обзаведешься, меня к себе забери.

— С чего бы вдруг?! — возмутился Дмитрий.

— Я счастье в дом несу, — льстиво заметил шкодник. — А без хозяйки мне никак нельзя — загибну.

— Что-то я пока не видел от тебя особого счастья, — возразил Дмитрий.

— Нет худа без добра, — ворчливо рассудил домовой. — Так что, примешь?

— Будь по-твоему, — согласился Дмитрий. — Пообещай не озорничать и не подсматривать.

— Больно надо… — фыркнул домовой и добавил: — Меня, к слову, Митяней кличут.

Неугомонный дед захлопнул шкафчик, давая понять, что аудиенция окончена.

— Почти тезка… — выдохнул Дмитрий и отправился к Милане и сыну.

В бане бразды правления перетекли из рук повитухи к жрецу: он читал над ребеночком заговоры, призывая предков засвидетельствовать почтение.

— Яробором нарекли сие чадо праотцы! — вдохновенно изрек Безгнев. — Вырастет мальчик великим героем, несущим в мир яви свет истины.

После слов жреца малыш принялся извиваться. Тело его обросло роговыми чешуйками. Ниже пояса мальчик стал похожим на пестрого ужа, переливавшегося всеми цветами радуги. Под мышками Яробора выросли трепещущие перепончатые крылышки.

Немногочисленные зрители издали восторженные возгласы, поклонились новоявленному чуду.

Дмитрий не был исключением — сын обещал стать истинным наследником великого деда и его настоящим, достойным хвалы потомком.

После этого жрец вышел из бани, забрав с собою всех, кроме молодой матери с новорожденным, Дмитрия и повитухи.

Веста передала чадо в руки Миланы, развязала тесьму ее рубахи. Приложила ребенка к набухшей груди.

С превеликой жадностью Яробор накинулся на материнское молозиво, заглотив маленьким ротиком напряженный сосок. Упоительно причмокивая, он полностью испил эту чашу и принялся за другую.

— Сильным вырастет и крепким, — сложив на груди руки, похвалила повитуха. — Гордись, волхв!

Дмитрий не смог ответить — слишком занят был созерцанием открывшейся взору картины. Милана, держащая на руках дитя, превосходила все виденные им полотна великих мастеров. Дмитрий немного пожалел, что он не может запечатлеть на века столь упоительное зрелище. «Пусть так, — подумал он, — но эта сцена навсегда останется в моей памяти».

Безгнев уступил молодым родителям жилище, а сам отправился погостить к дальним родственникам, также обитающим в поселении.

— Советую тебе поторопиться с возведением собственного дома, — предупредил он Дмитрия. — Моя изба не слишком-то годится для семьи. И не оттягивай со свадьбой и обрядом инициации — теперь ты не просто волхв — защитник рода!

Дмитрий поспешно согласился и поспешил перенести Милану и Яробора в дом. Помощницы потрудились на славу. Дом сиял чистотой и уютом. Казалось, не осталось ни одного угла, ни одной щелочки, куда не добрались бы чистоплотные руки хозяюшек. В комнате пахло душистыми травами и свежестью. А из кухни доносился умопомрачительный аромат крепкого мясного бульона и пшеничного хлеба.

— Хорошо, что тебе не придется есть соленую и перченую кашу, — пошутил Дмитрий, укладывая Милану и младенца на хозяйскую постель.

Постельное белье было белоснежным и хрустящим, как новогодний снег. И золотистые волосы молодой матери смотрелись на нем солнечными лучиками.

Милана ласково и задорно улыбнулась.

— Надеюсь, ты не стал есть это угощение?

Дмитрий смущенно повел плечом и насупился.

— Мне так любезно предлагали, что я не посмел отказать.

Милана тихонько хихикнула и прикрыла рот ладошкой. В глазах ее плясали озорные искорки.

— Присмотри за Яробором, а я накрою на стол.

Дмитрий сделал испуганное лицо и опустил ладонь на плечо любимой.

— И не вздумай… отдыхай. Я сам.

Он убежал на кухоньку, погремел там кастрюлями и вернулся с деревянным подносом, уставленным угощениями. Поставил его на колени Миланы и протянул руки к сыну:

— Иди ко мне, богатырь.

— Переложи Яробора в люльку и поешь со мной, — попросила Милана.

Только в этот момент Дмитрий заприметил плетеную из ивы корзинку, подвешенную рядом с кроватью. Уложил в нее малыша и присел на кровать.

Заметив, как подрагивают руки Миланы, он забрал у нее ложку. И сам стал кормить ее, осторожно, маленькими порциями.

— Ты моя умница, — похвалил, когда Милана устало откинулась на подушку.

Утер полотенцем краешек ее рта и поцеловал в щеку.

— У меня глаза слипаются, — проворковала Милана и перекатилась на бок.

Подложила ладошки под голову и мгновенно уснула. А Дмитрий стоял, смотрел на нее и не верил, что заслужил такое счастье.