Великий князь и я. Театр

17

Незаметно пролетела неделя. Когда князь Снежан заговорил о воскресной ярмарке, я даже немного вздрогнула. Воскресенье?.. Завтра уже воскресенье?!

Наверно, я выглядела слишком глупо, потому что дядя, сидевший напротив, громко хохотнул:

— Совсем ты с курсами пропала, Сенушка! Как вас гоняют-то, несчастных!

Я действительно держалась на одном упрямстве. Театр тянул из меня силы похлеще всякой нечисти. Мы проводили на ногах целый день, с небольшим лишь перерывом на обед. За спокойным характером Ясинского скрывалась натура маньяка! Он работал, кажется, круглые сутки. Ник, приходящий к десяти утра, каждый раз заставал Ясинского в театре, вносящим очередные правки в сценарий.

Никто не лез в сюжет моей пьесы, но до формата постановки её стоило шлифовать и шлифовать. К тому же, начитавшись книг о зарубежных театрах, я разделила одну историю на три части, и это тоже следовало учесть.

Июнь в столице — самый комфортный месяц, без дождей и удушающей жары. Именно в июне проходил летний театральный фестиваль, когда аристократия и мещане ещё не разъехались по дачам и усадьбам. Суть идеи, которую я подчерпнула из книг, была в том, чтобы в неделю труппа давала новый спектакль и один повтор. Всего спектаклей было три, связаных общей канвой сюжета. Три постановки — три расследования, но отношения героев и страшная тайна нитью тянутся до самого конца. Ясинский отнёсся к новому формату как к лютому безумию, но вызов всё же принял. Тем более, после простоя и скандалов Юлианскому театру было необходимо что-то эксклюзивное.

Сложнее всего приходилось Нику и Марьяне. Оба уже слегка напоминали упырей, но на сцене… Честно говоря, увидев их дуэт на первой репетиции, я была в восторге! Ник — прирождённый актёр, а Маря словно чувствовала свою героиню, понимала её стремления, страхи. Натянутость их отношений, недомолвки, опущенные глаза и злость — ребята играли так, будто они пережили это лично.

Мы с Ясинским и Мииром даже похлопали. Темногорский же выдал задумчивое: "интересно" и незаметно покинул зал. Хотела бы я знать, что скрывалось за этим "интересно"!.. Понравилось ему или нет? Без бокала вина не разберёшься.

Мы до сих пор общались как кошка с собакой. Он насмехался, а я с переменным успехом прикусывала язык, вспоминая наставление Юлианы. Одним своим бодрым видом Темногорский меня раздражал. Конечно, на репетициях он бывал нечасто, но обязанности директора с язычника никто не снимал.

Я мелочно подозревала директора в саботаже своих обязанностей.

— Сена! Сена, девочка моя, ты в порядке? — маменька ласково погладила меня по плечу, но в её глазах плескалась тревога. Очнувшись, я смущённо опустила ресницы.

— Прошу прощения, не выспалась. Вы о чём-то спрашивали? — я обвела взглядом сидящих за столом. Феликс подмигнул мне и повторил:

— Вчера Юлиана передала тебе послание, — он указал на лакея, который замер у моего плеча, — смотри скорей!

Я забрала с блюдца конверт и ножик, и дрожащими руками вскрыла податливую бумагу. Матовая бумага с вензелем великой княжны оказалась приглашением. Я несколько раз перечитала послание, отказываясь верить написанному.

— Ну что там?! — поторопил дядя, только я не могла вымолвить не слова.

— Приглашение на бал Сирени, — мама заглянула мне через плечо и, осознав, воскликнула, — чего?! Бал Сирени?!

Братья Верданские, да и князь Снежан с дядюшкой изумлённо уставились на меня. Я же перебывала в абсолютном ступоре. С чего такая честь, скажите на милость?!

Бал Сирени традиционно проводился перед Летним Балом или балом дебютанток, про который недавно вспоминали мы с маменькой. Но в отличие от Летнего, на бал Сирени приглашался узкий круг… в понимании монарших особ, естественно. Попасть на этот бал для провинциальной графини — как вытянуть счастливый билет в жизни.

— Сенушка, да как такое возможно?! — дядюшка аж привстал. — Господи, порадовала старика, дорогая племянница! Эй вы, несите шампанского! Князь, не знаю, как вас благодарить!..

Однако Верданские не спешили разделить его ликования.

— Право слово, Павел, но благодарить нас не за что, — с явным удивлением в голосе произнёс князь Снежан, — приглашения на бал Сирени именные, на приглашённого и его пару. Вчера мы с Елизаром и Феликсом получили такие конверты. Ель собирался пригласить Ксению, но раз ей прислали личное письмо… Видимо, вы приглянулись нашей княжне, — он улыбнулся мне, но я не обманывалась. Уверена, сейчас князь перебирал в уме варианты — за что же родовитая нищенка удостоилась такой чести.

Феликс был менее искушён в искусстве: "оставить мысли при себе", и поэтому повернулся ко мне:

— Юлиана упоминала, что теперь у вас есть маленькая тайна на двоих. Не поделишься, что за тайна такая?

— Тайна?.. — эхом повторил Елизар и тоже вопросительно глянул на меня.

Призвав на помощь все актерские "секретики", которыми поучал меня Ник, я недоверчиво захлопала ресницами:

— Боже, ну где я и где её высочество?! Ты же помнишь, Феликс, я даже не признала княжну в твоей гостье! Кстати, давно вы с ней познакомились? У вас было очень неформальное общение!

Феликс, покраснев, закашлялся, а князь Снежан прикрыл лицо ладонью. Однако, он что, не одобряет свидания сына с дочерью императора?!

Доселе молчавшая маменька вдруг нехорошо усмехнулась:

— Великую княжну, получившую светское образование, будет трудно вписать в языческие традиции, да, Снежан?..

Казалось, что и слуги, скользившие невидимыми тенями, поразились маминой шпильке. И дерзости.

Это было крайне фамильярно.

— Я прислушиваюсь к своим сыновьям, Лиза, — спокойно, но твёрдо ответил князь Снежан, с укором посматривая на маменьку, — если Феликсу хочется бегать за княжной, а Елизару — приглашать незнакомую графиню из провинции, что ж, я не буду стоять на их пути. Мне ли, однажды потерявшему любимую женщину, раздавать советы?.. Пусть они живут своей головой, набивают свои шишки. Я лишь могу дать взгляд со стороны. Мне нравится Ксения — она незаурядная барышня с гордостью, а не гонором, который ныне популярен у молодых дворянок. Но почему-то Елизар не хочет сделать шаг ей навстречу. Мне нравится Юлиана — огонь-девица, шустрая, умная, в меру высокомерная. Но великая княжна и любимая дочь, не привыкшая к сопротивлению и отказам. Уверен, она бы играюче правила страной, окажись в её руках власть. Такая женщина подойдёт сильному духом мужчине. То, что в двадцать четыре года Юлиана до сих пор не замужем, подтверждает мою теорию. Мужчины её боятся. Но если они действительно будут счастливы с Феликсом — что ж, я первый порадуюсь своим ошибочным выводам.

Братья дружно заскрипели зубами, зато я прониклась уважением к князю Снежану после этих слов. Возможно, потому что в глубине души была с ним согласна, а ещё удивлена такой ненавязчивостью для языческого князя.

Больше мы не говорили. Когда часы у окна пробили одиннадцать, я поблагодарила за завтрак и поднялась.

— Я вас подвезу, — Елизар отложил салфетку. Ох, я чуть тарелку не смахнула от неожиданности! За последнюю неделю мы и не общались толком. Появились какие-то проблемы в имении, и Елизар часами просиживал в кабинете, а потом и вовсе уехал. Князь Снежан предлагал помощь, но Ель хотел разобрать лично. Признаться, когда он вернулся довольным, я даже выдохнула с облегчением.

Довыдыхалась!

— Отдыхайте, князь, — наклонив голову, улыбнулась я, — вы, верно, устали после поездки. Я всё равно собиралась заглянуть в одну церковь близ театра. Про местного батюшку люди говорят только добрые и тёплые слова.

— Зачем вам к какому-то батюшке?! — сурово нахмурился язычник. А меня словно нечисть за язык потянула!..

— Ну смешной вы, Елизар! Помолиться, место святое посетить и про монаший постриг узнать! Боюсь, с таким женихом медлительным да после дворца языческого мне прямая дорога в монахини!

Низкий смех князя Снежана меня успокоил — мало ли, а если я перегнула палку!.. Но и Феликс шутливо похлопал брата по плечу, и маменька с дядей не разозлились.

До Елизара доходило долго. Не понимая веселья, он впился в меня взглядом… и аж красными пятнами пошёл!

— Графиня, я… — хрипловато начал он, но увы, с его официальной "графиней" у меня были плохие отношения.

— До вечера, дорогой князь, — и не оборачиваясь, я покинула столовую.

— Ой, барышня, я по ярмарке пробегусь, значит, потом к шляпнице, как вы просили, а потом в кондитерскую, м-м-м! — Аглая мечтательно зажмурилась. — Какие здесь пироги да плюшки, барышня, просто пальчики оближешь! Всё-таки здорово в столице, правда?..

— Правда-правда, — покивала я, улыбаясь. К концу недели восторги Аглаи поутихли, но иногда она вновь садилась на любимого конька. Я не злилась — если бы не дворянское воспитание, я бы тоже надоедала маменьке охами и ахами.

Для спокойствия Верданских, Аглая стала моей временной компаньонкой. Но увы, на "курсы для барышень" служанок не пускали, поэтому я отсылала Аглаю до вечера. Очарованная столицей, она даже не спорила, бросаясь на штурм местных лавок и рынков. Уже и платьев себе накупила, и лент всяких, а для меня нашла хорошую шляпницу и магазинчик с кофе. Аглая не разбиралась в кофе и шляпках, зато она, как и все служанки, превосходно собирала слухи. Ей было с чего начать разговор — как никак, хозяйка, провинциальная графиня, в дом к богатому князю угодила!..

Самое обидное, что "пикантные" подробности смотрин пришлось выдумывать мне. Но Аглая очень просила — надо же заговаривать зубы торговкам и лакеям.

— Не забудь, — осадила я болтливую девицу, — в шесть ты должна у театра стоять!

— Помню, барышня, помню! Ну с Великим, побежала я!

Эх, пусти ворону в ювелирную лавку…

В театре царило мрачное оживление. Крепкие молодцы в мундирах не дали мне ни волосы заколоть, ни очки надеть. Только сумочку гардеробщице кинули и повели за собой. Молча.

Ну, руки за спину не заломили — и то хлеб.

— Что случилось? — не выдержала я, приложив ладони к груди. — Господа, не томите. Какие страшные вести вы пытаетесь скрыть?!

Оценив мой правильный выговор и дрожащий голос, мужчины пусть немного, но засомневались. Мало ли, вдруг они так бесцеремонно обошлись… с посланницей княжны, например.

Взвесив все "за" и "против", молодец постраше снизошёл до ответа:

— Его благородие, судебный следователь к вам пожаловал! С убийством актрисы разбираться. Улики, стало быть, на театр указывают, а директор ваш упорствует. Поди у самого рыльце в пушку!

Час от часу не легче!..

Мысль о том, что Темногорский покрывает убийцу, я отмела сразу. Как бы мне не нравился директор, подозревать его в соучастии — это перебор. Темногорский в театре без году неделя и, по словам Ника, он явно человек со стороны. Репетиции тоже давались ему непросто, хотя играл он объективно лучше, чем я.

Чего же следователю понадобилось в театре?.. Темногорский предупреждал нас о визите полиции, но потом Ника, Жани и Миира вызывали в отдел лично, как знакомых погибшей Береники. Поразмыслив, я неодобрительно поджала губы. Ох, чует моё сердце, не нашли они убийцу и решили у нас счастье поискать!

Да-а, если я права, Темногорский, должно быть, в лютом бешенстве. Остановить работу по прихоти полиции… Надеюсь, обойдётся без скандалов!

Тем временем молодцы постучали в директорскую дверь и, получив разрешение, впихнули меня в кабинет.

— Добрый день, милая барышня, — произнёс какой-то человек, сидевший против света. Яркое полуденное солнце за его спиной заставило меня болезненно сморщиться. После тёмного коридора перед глазами танцевали игривые зайчики. Кто-то взял меня за локоть и потянул за собой, к столу директора. Когда проморгавшись, я увидела Темногорского, то чуть не споткнулась на ровном месте!..

Сегодня он больше напоминал ворона — весь в чёрном, высокий, раздражённый. Человек в кресле составлял ему неплохой контраст — пухлый как шарик мужчина средних лет, светловолосый, но уже заметно полысевший. Форма смотрелась на нём откровенно нелепо. Я бы успокоилась, если бы не его взгляд. Жадно изучающий, прилипчивый, самодовольный, как у прожжённой сплетницы, которая гордится компроматом на каждого знакомца.

— Добрый, — эхом отозвалась я, понимая, что от доброго дня остались только рожки да ножки.

— Девицы в вашем театре как на подбор, господин Темногорский, — поцокал языком следователь, — ей годочков-то восемнадцать есть, а?..

— Спросите у Юлианы, — сдержанно ответил директор, но в глазах его мелькнула насмешка, — это она прислала к нам птицу Сирин. На договоре подпись её высочества.

Фамильярная ссылка на княжну следователю не понравилась. Он тяжко повздыхал — мол, куда нам, простым смертным, до княжны, и уставился на меня:

— Что ж, давайте с вами поговорим, милая барышня. Присаживайтесь. Судебный следователь Прохор Сосновский, я занимаюсь убийством небезызвестной вам актрисы Береники Ломтевой. Представьтесь, пожалуйста. Господин Темногорский сказал, что вы приезжая. Откуда, позвольте узнать?..

Я покорно назвала своё имя, со скрипом проглотив ненужную сейчас "графиню". Зачем привлекать к себе лишнее внимание?..

— Я родилась близ Синегорска. До семи лет жила в имении, а когда отец умер, мы с мамой переехали в Ладанью. Мне уже двадцать, господин следователь, и я вполне взрослая, — добавила, вспомнив его первый вопрос.

— Ладанья-Ладанья, прекрасное место для юной барышни, — томным голосом подбодрил меня Сосновский… Кажется, я недавно слышала эту фамилию. — Как вы попали в столицу?

— Выиграла конкурс, который проводила её высочество. Вам, наверное, господин Темногорский уже всё рассказал.

Стоящий рядом директор надменно хмыкнул, намекая, что вести диалог с полицией он не намерен. Нашла коса на камень, называется!..

— Прямо взяли и выиграли? — по-дурацки удивился Сосновский. — Столичный конкурс? У меня вот другие сведения, госпожа Сиринова. Слухи ходят, что вы сговорились с некой Марьяной, фрейлиной княжны. Она вашу работу княжне подсунула, а вы в благодарность роль ей главную дали. Может, и Береника покойная была в этом замешана?

Ух, какая я вероломная!.. Господину Сосновскому бы пьесы писать, а не в полиции работать!

— Вы ошибаетесь, — мягко поправила я, не желая ссор и проблем, — первого числа я была в Ладанье с маменькой, дядей и горничной, Аглаей. На почту днём ходила, за языческим вестником. Мне как раз письмо пришло из театра. Да и с господином Темногорским мы на следующий день повстречались, рано утром…

Следователь аж вперёд подался, перевалившись грузным телом. Выражение его лица стало каким-то хищным, неприятным, но стоило моргнуть — и наваждение рассеялось.

— Ну-ка, а что вы с господином Темногорским делали утром? Директор ваш дюже молчалив, может, вы поведаете мне правду, барышня?

Я рассмеялась. Темногорский тоже улыбнулся, незаметно мне подмигнув. Будем считать это за согласие.

— Господин Темногорский налетел на меня на дилижансной станции. Мы не были знакомы, просто столкнулись и разошлись, а потом ехали в одном дилижансе.

— Всё так, — подтвердил директор, — накануне я встречался со старым другом. Мы гуляли в трактире всю ночь. Утром на станции я действительно столкнулся с госпожой Сириновой. Она была крайне недовольна моим внешним видом, поэтому знакомство увы, не состоялось.

— Да, его запах не располагал к знакомствам, господин Сосновский.

Следователь сощурился:

— Вы издеваетесь надо мной, госпожа Сиринова?! — рыкнул он, что я аж отшатнулась. Чуть ноги Темногорскому не оттоптала!.. Поймав меня за локоть, он удержал, не давая упасть.

— Попредержите коней, Сосновский, — в возникшей тишине голос директора прозвучал хлёстко, как пощёчина, — ещё один вопрос в подобном тоне — и вы покинете мой театр. Сирин, ты свободна.

Этой простенькой фразы оказалось достаточно — кивнув Сосновскому, я вылетела из кабинета.