Великий князь и я. Театр

19

Я никогда не видела театр таким пустым и безлюдным. Густую тишину коридора нарушала лишь уверенная поступь Темногорского. Размытый свет уличных фонарей порой освещал его задумчивое лицо, но чаще мы шли в темноте. Вернее, Темногорский шёл. Директор беззастенчиво пользовался моим положением, заявив, что девушкам не пристало морозить ножки. Дескать, полы в театре грязные, холодные, а я всё-таки нежная барышня… Опомнился, лицемер! Я укоризненно вздохнула, но спорить с мужчиной не стала. Хочется Темногорскому меня таскать — пусть таскает.

Положа руку на сердце, мне даже нравился этот способ передвижения. Я грелась близостью мужского тела и стойко переносила зловещее шуршание по углам.

— Крысы, — скривившись, бросил Темногорский, — расплодились за последнее время. Ну ещё бы. С одной стороны у нас пекарни, а с другой — театральный склад, полный всякой дряни, и ямы с мусором. На уборке фон Яссон экономил, поэтому мы и получили… рассадник. Театральная казна пуста, а надо потравить крыс, разобрать склад и заказать чистку для ямы. Ещё заключить контракт с чистильщиками из язычников, чтобы подобного не повторилось. — Директор скрипнул зубами, да и я, знающая цены, впечатлилась. — Прости, Сена, но этот "интересный" фон Яссон — натуральный…

— Я поняла, кто! — со смехом перебила Темногорского. — Не выражайся, пожалуйста!

Язычник забурчал, как старый дед, вызывая у меня новый приступ смеха. Вот уж не думала, что наш новый директор такой хозяйственный!..

— Хотя чутьё у фон Яссона есть, — вдруг произнёс Темногорский, сражая меня наповал, — знакомый рассказал, что Ник, Жани и Миир произвели фурор на итоговом спектакле. Многие столичные театры захотели себе эту троицу, однако фон Яссон подсуетился с контрактом ещё в середине курса. Либо сам догадался, что ребята перспективные, либо вовремя подсказали. Как мне сообщили, актёрский факультет талантами не блещет, создали его для "галочки" и набирают кого попало. Из известных наставниц только Орехова и Филимонова, но пока им отказывают в кураторстве. Слишком уж скандальные персоны.

— Идиотизм, — констатировала я. Темногорский неопределённо пожал плечами. Мол, странно, но пусть разбираются сами. Подняв голову, я посмотрела на непривычно серьёзного директора и, не удержавшись, подколола:

— Получается, от фон Яссона вам достались три актёра и крысы. Забавный баланс!

Темногорский раздражённо фыркнул:

— Лучше бы он вообще не оставлял "наследства". Твой Орехов откровенно наглеет, пользуясь тем, что его некем заменить.

Ник?! Я не замечала за ним особой наглости. С Темногорским он держался учтиво и вежливо, по крайней мере, при мне.

— Чего же он требует? Денег? Или выгнать Марьяну? — я вспомнила о ярой нелюбви Ника к фрейлине. Но в ответ получила…

— Он не требует, — мужчина усмехнулся, — он пытается мне угрожать. Точнее, они. В твоём случае Ник и Марьяна выступают коалицией. Кстати, неплохой ход. Ник — ведущий актёр, а Марьяна — близкая подруга княжны. Мне намекнули, что если я превышу свои полномочия и напугаю Сирин, об этом тотчас станет известно Юлиане. А если выгоню тебя из театра, то ведущие актёры уйдут следом. В целом, тактику они выбрали действенную.

— Но?.. — я облизала пересохшие губы. Господи, зачем они вообще полезли к Темногорскому?! Юлиана — это, конечно, аргумент, но княжна не всесильна! Она же просила меня "быть повежливее" с Алексеем. Я тихо застонала. Ну зачем, а?! Я определённо не стоила таких жертв!

Темногорский толкнул коленом ближайшую дверь и зажёг несколько серых искр. На глаза мне попались платья всех цветов радуги, шляпки, веера, какие-то нелепые и побитые молью меха… Ах да, костюмерная.

Мы пришли.

Мужчина посадил меня на стол, заваленный тканями, и навис сверху.

— Что за "но"?

— Вы сказали, что ребята выбрали правильную тактику, но… Перестаньте, Темногорский, вы прекрасно меня поняли! — разозлилась я на насмешливо поднятую бровь. Он ведь специально меня пугает!

— Театр не входил в мои планы, Сена. Я должен был уехать из столицы, но мне запретили. Юлиана нашла меня очень вовремя… Её театр — хорошая возможность сделать гадость семье. Поэтому я согласился. Сейчас княжне не выгодно со мной ссориться.

— Почему же вы поссорились с семьёй? — проявила я интерес. Мне словно открылся другой Темногорский. Я ещё не нащупала нить, ещё не разгадала чужие мотивы, и мне хотелось узнать больше. Зацепиться за что-то.

На секунду мужчина замер. Моего вопроса он явно не ожидал.

— Тебя не касается. Впрочем, — он резко выпрямился, — ты слышала об Эш-Аренском инциденте?

— Эш-Арен… — настала моя очередь хмуриться. — Кажется, город на юго-восточной границе империи. На него претендуют соседи, хорасаны. Вроде бы рядом с городом большой некрополь. Да-да, я читала про некрополь, но давно. Боже, дай Великий памяти… зима была, за окном аж вьюга выла. Нам дядя прислал посылку перед праздником: какао и корицу, апельсины, пряники, серёжки со снежинками… и газету. Видимо, случайно в свертке оставил. Шестнадцать мне уже исполнилось, то есть, это было лет пять назад. Я помню, что читала газету, укутавшись в одеяло, пила какао и радовалась, что я дома. Ночью кошмары снились. Но саму новость хоть убей не помню. А что?..

— Ничего, — улыбнулся он, косаясь пальцами моей щеки, — хорошо, что ты была дома с какао, одеялами и пряниками. Просто замечтельно, что тебя не было в Эш-Арене в тот день. Не забивай себе голову.

"А ты был?"

Но слова не сорвались с губ. Темногорский отпустил меня и с сомнением обозрел костюмерную.

— Ну, давай подберём тебе что-нибудь.

К моему изумлению, в костюмерной нашлись и легкие сапожки, и приличное платье, похожее цветом на моём. Почему-то именно платье было безумно жаль — новое, красивое, из столицы!.. Да в конце концов, у меня не так много приличных платьев!

Не говоря уже о белье и любимых сапожках.

Пока я одевалась, Темногорский покладисто вышел за дверь. Он вообще стал каким-то не меру молчаливым. Увы, ненадолго. Всё-таки платья актрис не были рассчитаны на приличных барышень, и первым делом Темногорский уставился на мою торчащую из декольте грудь. Я пыталась натянуть лиф выше, но с глубоким вырезом и без белья… эта затея была обречена на провал.

— Кхм, — прочистил горло директор, — пока можешь не возвращать мне пиджак.

Я с немой благодарностью закуталась в тёмную ткань. Приличных чистых шалей в костюмерной тоже не имелось.

— Напиши горничной, чтобы возвращалась домой, — Темногорский протянул самописное перо и бумагу, — я передам. Скажу, что мальчишка по ошибке отдал записку какой-то девице из театра.

Я глянула на него с недоумением:

— И что дальше?..

— Где ты живёшь? В Григорьевском?

Та-а-ак! В анкете, которую нам выдал Темногорский, я указала адрес дядюшкиного особняка. Откуда взялось Григорьевское?!

— От Юлианы, — он как мысли мои читал, — она говорила, что встречала тебя в Григорьевском, во дворце князя Верданского. Куда выходят окна? Какой этаж?

Слабо представляя, что нужно этому мужчине, я объяснила. Темногорский кивнул и принялся надиктовывать мне записку. Мол, что я вернусь в Григорьевское чуть позже, задержусь с подружками в кондитерской.

— Славно, — перебирая записку в пальцах, произнёс Алексей. Рукава рубашки задрались, и я увидела серебристую языческую вязь на его запястье. Выступающие нити вен, казалось, немного подсвечивались от блестящей вязи. На одном из пальцев тускло мерцал массивный перстень.

Больше украшений не было, и я сочла, что перстень — родовой.

Боже, Сена, сосредоточься!

— Скажите мне наконец, что вы собираетесь делать?!

— Всё просто, Сена. Я отдам записку горничной. Якобы посыльный перепутал и отнёс твою записку в театр. Ты написала, что задержишься и домой поедешь сама. Значит, скорее всего, ты уже дома, и горничной надо возвращаться. Потом я найму для неё извочика и приплачу, чтобы ехал подольше. Мы же, на моём экипаже, отправимся в Григорьевском быстрым ходом и проберёмся к твоим окнам. Дальше по обстановке. В идеале, твои покои должны быть пусты. Если повезёт, то тебе придётся сыграть уснувшую девицу, которая незаметно проскочила в свою кровать. Потому что, я уверен, тебя уже хватились. В крайнем случае, переночуешь у меня, а утром что-нибудь соврём.

— Нет! — выдохнула я. — Ни за что! Я не могу подвести маму и дядюшку! Но подождите, как я попаду в покои на втором этаже?!

— По обстоятельствам, — "пространно" ответил Темногорский.

Я бы с удовольствием схватила его за грудки и хорошенько потрясла, но… тот факт, что Темногорский пытается сохранить мою репутацию — уже нонсенс! Молчи, Сена, молчи!

Когда Темногорский ушёл, я устало опустилась на скамейку в холле. Мысли разбегались как противные тараканы — никакого порядка, один сплошной хаос. Неужели Прасковья меня подставила?.. Как ни крути, именно она сообщила о приказе директора. Но мы почти не общались! Прасковья с Лебедью постоянно жались к друг другу, а на сцене играли даже хуже нас с Темногорским. Борьба за место под солнцем?.. Глупость какая-то!

Подозрения в сторону Алексея я, поразмыслив, отмела. Директору бессмысленно раздевать меня, укладывать на стол и возвращаться с невинным видом. Он не пьяница, не насильник, он тот, с кем великая княжна просила "не ссориться". Не забыть бы разузнать про Эш-Арен. Чуяло моё сердце, Темногорский пожалел, что упомянул это название.

Ох, не зря ребята намекали, что с директором у нас всё очень сложно. Но сейчас я вынуждена доверять ему.

Блажен тот, кто верует, ага. Классика.

Языческие зелья действовали на меня плохо, однако ж действовали. Платок к моему носу никто не подносил, по голове не бил… либо меня усыпил язычник, либо языческое зелье с особым запахом. Я ведь отметила сильный травянистый аромат у кабинета, но от Алексея травами никогда не пахло.

В театре было три знакомых язычника: Ясинский, Темногорский и Ленар. Способен ли кто-то из них на столь жестокую шутку?.. Голая девушка на столе, пошлая записка с бантиком — меня будто подарили Темногорскому. А если бы я не очнулась?.. Как бы повёл себя директор?..

Во рту неприятно загорчило, а на глаза навернулись слёзы. К счастью, появился Темногорский, и я, аки пылкая влюблённая, побежала за ним.

— Я обычно не трогаю спящих дев, — выслушав меня, ухмыльнулся мужчина и выразительно поглядел на закрытую пиджаком грудь, — хотя знаешь, лучше не проверяй!

Карета неслась по засыпающему городу на всех парах. Мне бы радоваться скорому избавлению от этого хама… Только реакция мамы и Верданских пугала, пожалуй, больше скабрёзных намёков Темногорского.

— Но вряд ли тебя усыпил язычник. Зелье может купить и верующий. У Ясинского не тот характер, да и тебе он благоволит. Ленар подобной ерундой не занимается. Не беспокойся, в понедельник поговорим с Прасковьей. В крайнем случае, я достану ваши анкеты и сравню почерки. Разберёмся.

Я мрачно угукнула. Это сработает, если мой усыпитель не продумал детали. С другой стороны, он же рассчитывал на меня, а не на Темногорского. Я было расслабилась и…

— Постойте, вы что, знакомы с Ленар? — настигло меня запоздалое осознание.

Темногорский еле заметно пожал плечами:

— Конечно, я ведь подписывал контракт с её семьёй. Для поставок нужны проверенные люди, а Ленар ещё ни разу не подводила.

Его ответ получился каким-то натянутым, сухим, и это царапнуло меня. Я мысленно повторила за Темногорским и уточнила:

— Так вас не подводила Ленар или её семья?

Директор с недобрением покосился в мою сторону:

— Изволь, я давно знаю Ленар и бывал в её семейной пекарне. Меня всё устраивает. Если есть замечания, напиши и подай в бумажном виде, я рассмотрю.

Мне кажется, или он уводит разговор?..

— Почему она не сказала, что вы друзья?

— Мы не совсем друзья, — нехотя потянул Темногорский, — я познакомился с ней в академии Северных Княжеств. Мы поступали в один год, но учились на разных факультетах. На последних курсах формируются боевые связки, для совместной учёбы и практики "в поле". Со мной никто не хотел работать… согласилась только Ленар. Она часто прикрывала мне спину. Мы хорошо изучили друг друга. После академии наши дороги разошлись, но я не могу назвать её чужой.

Пусть не сразу, но я догадалась, почему Ленар смолчала. Или это опять мои фантазии?

— Романтические отношение между связками — не редкость, правда?..

Темногорский, прищурившись, изучал меня. По его виду было сложно понять, попала я или промахнулась.

— Хочешь исповедовать меня, Сирин? — он с лёгкостью перебрался на моё сидение. А-а-а, Сена, кто тебя за язык тянул?! — Я ведь потребую плату за откровенность. Очень недопустимую, но сладкую плату.

В этот миг карета замедлила ход, и кучер прокричал:

— Подъезжаем, барин!

Близость Темногорского резко перестала быть неприятной. Я втянула голову в плечи, надеясь слиться с сидением. Похмыкав, директор безжалостно вытащил меня на улицу.

— Поедем ко мне, Сена? Согреешь одинокого мужчину?..

Куда не кинь, везде клин! Что за жизнь такая, а?!

Несмотря на поздний вечер, в Григорьевском кипела жизнь. Многочисленные фонари освещали ровные и чистые дорожки, мелькали силуэты барышень и кавалеров, а ветер доносил приглушённый смех. Только Темногорский, аки тать ночной, вёл меня какими-то заросшими тропами. Я едва поспевала за ним. У знакомой ограды мужчина наконец остановился и что-то зашептал. Преграда неожиданно посерела, и язычник, не церемонясь, толкнул меня внутрь.

Приглушённо охнув, я оказалась под окнами своих покоев!

Ничего себе у Темногорского таланты!

Но стоило мне отвлечься, как он вновь начал колдовать. Под ногами прошла дрожь, а в воздухе ощутимо похолодало. Обхватив плечи руками, я с нарастающей паникой оглядывалась. Откуда такой холод, такая влажность?.. У сапожек заледенела земля, превращаясь… в ступеньку?! Будучи не силах поверить своим глазам, я обернулась к Темногорскому. К моему окну поднималась настоящая ледяная лестница!

— Быстро, — хрипло приказал он, покачиваясь, — и молись, чтобы окно было открытым!

Сглотнув, я рванула по лестнице, впервые не заспорив с Темногорским. Было ясно, что этот "фокус" дался ему непросто. И какой фокус!.. Лёд под ногами не провисал, не хрустел, не катался! Створку окна я толкнула с замиранием сердца, но обошлось. Наверное, служанки не закрыли — я не любила духоту и постоянно проветривала спальню. Едва я перезла через подоконник, как лесница растаяла. Стащив пиджак, я засунула его в ящик. Беглый взгляд в окно… но Темногорского уже и след простыл.

За дверью спальни послышался шум, и единственное, что я успела — накинуть халат и прикрыть окно.

— Снежан, ты же понимаешь, это глупо!.. — прорычала маменька, толкнув дверь… и застыла, обнаружив меня на кровати. — Сена?! Какого упыря?!

— Лиза, не выражайся! — кхм, а когда мама с князем перешли на "ты"? Что я пропустила?..

Маменька зашипела не хуже змеи, но в её взгляде горела нешуточная тревога. Мама всегда чувствовала, когда я в опасности. Это особое чутьё досталось ей от бабушки — служительницы храма Светоча. Пусть светочи в большинстве своём вымерли, крупицы их дара сохранили верующие. Боже Великий, маменька, наверное, ужасно перенервничала! Темногорский вполне мог снасильничать надо мной, а потом и убить, чтобы не оставлять свидетелей.

Но обошлось.

— Всё в порядке, мама, — я, пусть с опаской, но обняла злющую родительницу, — у меня разболелась голова, я пришла и сразу уснула. Вы что же, потеряли меня?..

Князь Снежан кивнул и зычно крикнул в сторону коридора:

— Беляна, нашлась пропажа! Парней с графом успокой, и горничную пришли, хватит ей выть! Ну Ксения!.. — уже мне: — Заставили вы нас поволноваться!

— Ох, у меня была недюжая слабость, — вымолвила я нежным голоском, — даже не помню, как до комнат добралась. Князь Снежан, с вашего позволения, я вернусь в кровать. Я такая разбитая, никого не нужно!

— Разумеется, барышня, отдыхайте. Лиза?..

— Спасибо за помощь, Снежан. Я и вправду повела себя как последняя истеричка. Ничего не проверила толком. Извини. Я побуду с Сеной, — покладисто выдала мамочка и вымученно улыбнулась князю. Аглаю, прилетевшую в покои, она отправила спать.

Дождавшись, пока все разойдутся, эта вероломная женщина вернулась в мою комнату и зловеще захлопнула дверь.

— Мама?..

— Рассказывай, дщерь неблагодарная! Где была, как в спальне оказалась и почему платье на тебе чужое, а?!

Вздохнув, я поудобнее устроилась на кровати и начала со знакомства с Темногорским…